Culmination

Тишина. Саша проснулась. Медленно повернулась на бок и раскрыла глаза. Коснулась лица пальцами, отгоняя приятную дремоту. Потянулась каждой клеточкой тела, разминая затёкшие мышцы. В комнате царила обволакивающая темнота. Рассеянные лучи света освещают пустые светлые стены. В углу стоит массивный шкаф-купе из чёрного дерева с огромным зеркалом. Напротив кровати — стеклянный журнальный столик с мягкими, цветными, бесформенными пуфами вокруг него. Она оглянулась, смахнув с лица длинные белые волосы. Дотронулась до светлого двуспального одеяла. От прикосновений к нему кожа приходит в восторг. Пахнет чем-то цветочным, возможно, ландышами. На прикроватной тумбе Саша заметила упаковку таблеток, наполовину полный стакан воды и записку. Простой, сложенный надвое листок бумаги. Это не спасет, но поможет. 2 таблетки. Блондинка опустила вниз босые ноги, касаясь пальцами мягкого ворсистого ковра. Жутко захотелось посмотреть в окно. Саша оказалась достаточно близко, чтобы разглядеть Неву, цветущие вокруг деревья и неестественно яркую для лета луну. Изредка проезжающие машины нарушают умиротворенную обстановку. Она развернулась и ощутила холодок, касающийся оголённых ног. На ней белая большая футболка, трусики. И у неё плохое предчувствие. Какого хера произошло? Где я? Не помню. — Эй, здесь кто-нибудь есть? Прислушалась к каждому шороху, тишине. Саша инстинктивно шагнула вперед, перед ней распахнутая дверь с длинным тёмным коридором. Глаза постепенно привыкли к темноте, позволяя разглядывать выступы. Сердце чаще забилось, слышался его шум в ушах, чувствовались удары в висках. Казалось, каждый шаг непростительно громко разносится по квартире. Мрачно. Откуда то спереди дул поток холодного, свежего воздуха. Страх словно маленький зверек поселился в груди, и доставлял дискомфорт, царапая плоть изнутри. Она боится. Боится до усрачки, словно ей вновь шестнадцать лет, и её опять бьют, кричат, давай сука. Ты рождена для этого. И противно тыкают членом в лицо. Внутренности сжимаются, во рту становится сухо. Ватные ноги шагают в леденящую темноту. Она обволакивает, завораживает, шепчет: ничего не бойся. Иди. Отчего-то хочется сесть на пол, уткнуться лицом в колени и зареветь. Как ревут дети, не получившие желаемого. Она ведь как ребёнок, хочет всего и сразу. Свет. Она идет на него. Медленно передвигая ноги, касаясь кончиками пальцев стен, дверей, фотографий. Время тянется долго. В конце коридора слабо освещался дверной проем. Саша едва разглядела высокий холодильник, пару кухонных шкафов и барный стул. Оказавшись достаточно близко, она заглянула внутрь, заметив находящийся к ней спиной силуэт мужчины. Он сидел за барной стойкой, выпивая ночной чай. Фонарный свет выхватывал из темноты его крепкое телосложение. Внезапно ноги подкосились, она едва успела ухватиться за косяк. Все вновь повторяется. Хочется открыть рот и закричать. Зрачки расширяются, заполонив своей чернотой радужную оболочку. Под кожей в области кистей адски зачесалось. Там сотни жуков, нужно вытащить их, расцарапать, задавить. Нет ничего кроме них. Она зациклилась на своих ощущениях. Паника. Вновь они. Атаки. Эмоции переполняют, норовя вырваться и затоптать её, уничтожить. Мужчина с грохотом опускает стакан, чувствуя на затылке взгляд. Он фыркает, и не оборачиваясь произносит: — Очнулась уже? Садись. Кажется, ему нет дела до неё. — Ты кто? — её голос дрожит. Разум уверяет, что это просто сон. Ты моргни покрепче и ущипни себя. Все пройдёт. Саша боится сделать ещё хоть шаг навстречу. Вдруг он маньяк? Ледяные тиски сковывают грудь. Больно. А если убьет? Дышать становится все труднее. Страх опоясывает, как терновый куст, тихо нанося удары. Как он это сделает? Пожалуйста, только не медленно. Прошу. Худший из её кошмаров. Поразительно, что такая как она, сменившая больше партнеров, чем пальцев на руках, боится изнасилования. Секса. — Долго тебя еще ждать? Не принуждай к грубости. Она открывает рот, намереваясь, выплюнуть что-то вроде: «Сам встань и подойди, раз так нужно. Или что ноги отказали?». Но закрывает рот, заметив его кисть, сжимающуюся в кулак. Сердце бьется невыносимо быстро. Тук-тук. Тук. Саша боится, захватив глоткой воздуха, нерешительно ступает вперед. Ступни обжигает ледяной ламинат. В этой комнате все как будто специально такое холодное. Нелюдимое. Чужое. Вновь окно в пол, он видимо помешан на подобном. Светлые стены, не единой фотографии и магнита на холодильнике. Обстановка давно оставленной квартиры. Она поняла, почему здесь так холодно. Он пытается избавиться от специфического запаха пустоты. Но её частицы осели повсюду и не оставят так просто. Десяток шагов и Александра оказалась напротив мужчины. Его спина шумно поднимается и опускается, он совершенно спокоен, что не сказать о блондинке. — Стул напротив, — сухое порицание, — И прекрати пялиться. Как он узнал? Рука автоматически тянется к губам, Саша прикусывает пальцы, опускаясь на стул. Мягко. — Кто ты? — девушка нерешительно поднимает глаза на мужчину. И громко ахает от пристального взгляда. Желтый свет лампы бликами освещает его. Темные волосы, должно быть мягкие как пух. Пухлые губы, скрюченные в осуждающей полуулыбке, острые, сильно выступающие скулы, загоревшая кожа. Она готова поспорить, что у него еще и блядски белоснежные зубы, как с обложки того ебучего гламурного журнала, откуда её поперли. У него крепкие, накачанные плечи, на нем чёрная обтягивающая футболка. А взгляд словно у кошки, наблюдающей за пойманной в клетку мышкой. Слишком задумчивый, привлекающий к себе. — Влад, — он подпирает руками идеально гладкий подбородок и впивается зелёными глазами в лицо девушки. Она кладет кисти на стойку и начинает водить пальцем по мраморной поверхности вперёд-назад. Жадно глотая ртом воздух, то подается всем телом вперед, намереваясь забросать его вопросами, но тут же закрывает рот, откинувшись назад, на спинку стула. — Что тебе надо? — блондинка рассматривает лицо парня. — Тебе не кажется, что ты задаёшь слишком много вопросов? — Владислав издевательски изгибает бровь. — А тебе не кажется, что ты ахуел? — Саша пытается кричать, но её осипший голос звучит еще более жалко, чем она выглядит. — Где я бл… — Она неожиданно замолкает, увидев выступающие желваки на лице мужчины. Он грациозно наклоняет голову в бок, сохраняя самообладание. — Видишь это? — Он касается указательным пальцем губ, указывая на прямоугольную коробочку посередине стола. — Это карты. Мы с тобой сыграем. — В дурака что ли? — Девушка срывается на смех от абсурдности всей этой ситуации. Она смеется громко и заливисто, насколько это возможно с её гнусавостью. Щеки уже начинают болеть, а из глотки всё вырываются звуки. Руки судорожно трут лицо, прикрывают рот, стучат по столу. Ей весело и наплевать на всё в сию секунду. Громкий шлепок отрезвляет её. Рука тянется к горящей щеке, а на глазах выступают слёзы обиды. Блондинка тут же успокаивается, пытливо глядит на него, сжимаясь всем телом. Ей вновь страшно. — У тебя была истерика. — безэмоциональная констатация факта. Влад трет ладони, доставая карты. — В этой колоде семнадцать карт. Мы будем играть с тобой четыре дня, потом ты сможешь уйти. Во время игры ты — моя. На каждой из них написано какое-то задание, которое ты должна будешь выполнить. — Мужчина зажал одну между пальцев, водя перед глазами девушки. — восемь из них интимного характера, восемь практически обычные. — Он замер, давая Саше возможность осмыслить происходящее. Девушка смотрела стеклянными глазами на пластиковую карточку. Её рука все еще находилась на щеке. Какого хера он говорит? Будто на другом языке. Какие-то игры, желание. Пила недоделанная. Её грудная клетка поднимается чаще прежнего, голова кружится от пьянящего волнения. Ладошки вспотели, а по запястьям пробегают десятки тысяч мурашек. Сидеть на стуле становится неудобно. Больно. — Ты блять вообще нормальный? Что бабы не дают, и ты напридумывал каких-то игр? Пошел к черту! — блондинка кричит и соскакивает со стула, делая уверенные шаги прочь. Она не видит куда бежит, пелена окутала глаза. Мужчина подрывается с места, следуя за ней. Влад сильнее девушки, быстрее и лучше знает собственную квартиру. Он хватает её со спины за талию и поднимает в воздух. Саша бьется руками и ногами, намереваясь оттолкнуть его и сбежать. Кричит, сопротивляется, слезы оставляют противные солёные дорожки на щеках. — Убери руки! Отпусти меня! — девушка вцепляется в его руку, держащую её за талию. Со сдавленным рыком он отпускает Сашу, резко развернув к себе лицом. Хватает за горло и прижимает к стене. Она чувствует удар головой об что-то твердое и неровное. Больно. — Закрой. Свой. Рот. — Он рычит в сантиметровой близости от её уха. Мужчина сильнее пережимает глотку до отчетливых хрипов, до пунцовости щек и синюшности губ, до синяков на шее, наслаждаясь её беспомощностью, мозг бьётся в безмолвной агонии. Он знает, что она боится его. Боится до потери сознания, до неподвластной дрожи в пальцах, до замирания дыхания. Она вцепляется в его руку ногтями, стараясь оттащить, ослабить хоть на секунду. Ей бы хватило секунды, чтобы заглотить воздуха. Его яростное лицо становится все более расплывчатым, кажущимся маловажным. Девушка все сильнее сопротивляется, пытаясь ударить его ниже пояса. Он сильнее вжимает обмякшее тельце в стену, блокируя какие-либо действия. Надежды нет. Он ёбаный псих. Сил сопротивляться уже не было. Рядом что-то с грохотом звякнуло, словно бутылка об кафельный пол. Она с трудом услышала яростные, нецензурные крики. Мужчина часто заморгал, как после утреннего пробуждения. Его рука разжимается так же неожиданно, как и сомкнулась. Девушка вдыхает полной грудью. Легкие неприятно жжёт. Голова вальсирует в каком-то только ей понятном такте. Всё тело слишком ватное, ноги не слушаются. Мужчина подхватывает её в свои объятия и несёт на кухню. Усаживает за стойку, и произносит: — А теперь дослушай меня, тем более, что другого выхода у тебя нет, — Его забавляет вся эта ситуация, хочется открыть рот и засмеяться во все горло, пока оно не заболит. Маленькая мышка возомнила себя кошкой. Лицо накрывает игривая улыбка. — Ты будешь тянуть по карте и выполнять её, чего бы там не было. В конце я отпущу тебя, при условии, что ты не пойдешь в полицию. Обещаешь? — Обещаю, — девушка сжималась, сидя на стуле. Все еще потирая горло, из-под лба смотря на этого психа. Сейчас желание показать свои зубки и характер, не казалось такой прекрасной идеей. Ебучий характер. Он отпустит? Надеюсь, это правда. У меня нет оснований не доверять и доверять тоже. Нужно сбежать при любой возможности. — Так же в колоде есть твое спасение. Джокер. — Что это значит? — Если он попадется, всё выполнять буду я, что маловероятно,  — мужчина иронично разводит руки. — Маловероятно. — Хмыкает, — Так бы и сказал, что он в твоем рукаве. Мужчина изгибает бровь, и коснувшись собственного лба, начинает что-то искать в колоде. Вытаскивает и придвигает пальцем к блондинке. — Запомни его. Или не сможешь? — Ха-ха-ха. Очень смешно, мистер больной на голову. Владислав забирает карту, смешивая её с остальными. Раскладывая веером, прямо перед лицом девушки. — Хотел сделать первый день завтра, раз ты такая строптивая. Давай укротим пыл. Тяни карту! — Мужчина встает со стула, нависая над Александрой. В его глазах мелькает азарт, насмешка и желание врезать ей. — Что? — Она ошарашенно пялится в зелёные глаза. — Тяни! — впервые за вечер, он повысил тон, стукнув кулаком по столу. Она боится его ослушаться, а ещё его желаний. Ведь если они интимного плана, она сгорит заживо от смущения. Но рука послушно тянется к середине стола. Внутри неё всё застывает, будто живот вспороли и внутренности вывесили на мороз. Дыхание перехватывает, и она касается холодного пластика. Пробегает по карте, глаза начинает резать, будто в них кинули песком. — Я могу отказаться от задания? — она произносит медленно, останавливаясь на каждом слове. — Нет. Что там? — Пожалуйста. — Умоляет, прикусывая нижнюю губу. — Что там? — Мужчина проводит большим пальцем по щеке, смахивая её слезы. Саша закрывает глаза, разворачивая карту к нему. — У тебя есть три часа до полуночи на выполнение задания, — он улыбается словно чеширский кот.