Дорога к солнцу

      В Москве было обычное холодное и серое утро, снега почти не было, и улицы от этого выглядели неряшливыми и тоскливыми. Сейчас время зимних праздников, но несмотря на то, что столица отдыхала, ранним утром народу на улицах было немного. Pедкие прохожие, что всё же по каким-то причинам выползли из дома, в основном хмурились и опускали взгляд к асфальту, словно не желая замечать окружающий мир...       Но для Юры это невзрачное утро выглядело совсем иначе. Он радостно нёсся по улице даже не включив плеер. Глаза сияли, улыбка не сходила с лица. Его настроение очень сильно отличалось от того, что было неделю назад. Причиной такой разительной перемены стали проведённые в Казахстане последние 5 дней, встреча Нового Года с Отабеком и его семьёй, но самое главное - это то, что он, наконец, признался другу в своих чувствах и получил ответ, на который не мог рассчитывать даже в самых смелых фантазиях. Хотя, если говорить начистоту, то это друг признался, но это не важно, главное, что ситуация, гнетущая Юру в течение последних двух лет, разрешилась. Теперь он с новыми силами, энтузиазмом и четким ощущением, что сейчас он может нагнуть весь мир, вернулся домой и уже сию секунду готов выйти на лёд и крушить всех и вся.       Чтобы не терять время, Юра договорился о первой тренировке уже сегодня вечером, но пока он бежал домой..., чтобы увидеть и обнять еще одного любимого человека. — Деда, ты дома? — Дома, дома, не кричи с порога, раздевайся и заходи. — Николай Савельевич сам спортсмен в прошлом, правда, лыжник и известный в свое время биатлонист. Карьеру он закончил рано и вспоминать об этом не любил, но внука поддерживает, как может. — Я тут подарки привез, от меня и от Бека. — Как у него дела? Он же снимался недавно, писали, что из-за травмы, не восстановился ещё? — С ним все в порядке, скоро мы его увидим. И я, надеюсь, с ним на чемпионате мира встретиться наконец. — Юрочка, ты сначала сам бы подготовился, а то звонил Яков Андреевич, беспокоился. Он рассказал, что в последнее время ты сам не свой. Боится он за тебя. — Да брось. Всё со мной нормально. Теперь уж точно! Сегодня же пойду на тренировку, а то, небось, меня уже со счетов списали. — Спишешь тебя, – заулыбался дед. — Ладно иди, поешь и отдохни с дороги. Потом расскажешь все. — Деда, ты на меня не злишься за то, что я уехал и тебя одного оставил? — Да ты что? Наоборот. Тебе давно пора уже с друзьями больше времени проводить, а то все дома сидишь со мной. — Тебе, наверное, было скучно без меня? — Дед на эти слова хмыкнул в кулак и хитро улыбнулся. — Нет, Юрочка, мне скучно совсем не было. На Новый Год ездил на дачу к дяде Гене с тетей Люсей, не переживай. — А раньше почему не ездил? — А как же я тебя бы одного оставил на праздник? Ты же сам никуда не пойдешь! — Юре вдруг стало неловко от того, что из-за него деду приходилось дома сидеть и следить за уже взрослым внуком. Зато теперь он точно знал, с кем будет проводить праздники...       Чтобы наверстать упущенное, Юра уже вечером начал тренироваться. Не смотря на третье место на чемпионате России, он все равно проходил на чемпионат Европы, но нужно было обкатать разваливавшуюся программу. Чемпионат Европы хоть и был престижным, но самые сильные конкуренты были не там.       Отабек, тем временем, отлично показал себя на первенстве Казахстана и вовсю готовился к чемпионату четырех континентов. Юра был уверен, что с той программой, что он видел, он может претендовать на призовое место, а если так, то их давняя мечта стоять на одном пьедестале становится более чем реальной.       Они с Отабеком решили не афишировать свои отношения, но полностью скрыть изменения, которые произошли в настроении Юры, было сложно. Чтобы отвязаться от навязчивого внимания тренера и коллег, Юра говорил, что предыдущие его проблемы связаны с нервным стрессом, вызванным взрослением и перестройкой организма, и теперь, когда всё восстановилось, он опять в норме. И кто-то даже верил в это объяснение. Самые близкие догадывались, в чем дело, и предпочитали молчать. Все, кроме Виктора, который не упускал возможности подколоть младшего товарища, словно мстя ему за тонны издёвок, высказанных ранее, про его с Кацуки отношения. Нужно отдать должное: Виктор делал это аккуратно и без лишних ушей. Плисецкий продолжал строить из себя неприступного холодного тигра и иногда его выдавали глаза, начинавшие радостно светиться от какой-нибудь смски и фотографии присланной в WhatsApp.       Счастье скрывать оказалось сложнее, чем недовольство... и Юра, в конце концов, даже рад был, что Виктор с Юри обо всем знают, и хоть от них можно не прятать влюблённую улыбку. Ежедневные сообщения, разговоры перед сном — это не могло заменить живого общения, но помогало справиться с разлукой.       Встретиться они смогли только на дне рождении Юры, когда казах, уже в ультимативной форме, потребовал перерыва у своего тренера и, не дожидаясь согласия, купил билеты в Москву. Отабек приехал первого марта рано утром, Юра, уже по традиции, топтался в аэропорту, встречая на этот раз уже не совсем друга. Оба парня волновались, хоть они и общались каждый день, но после первого признания и тех нескольких дней, проведенных вместе, они не виделись. И теперь ни один из них не знал как себя вести.       Юра неподвижно замер у стены и лишь сверлил Бека взволнованным взглядом, под которым тому стало немного неловко, но он решил, что, как старший, все же должен быть смелее. Он быстро подошел к юноше и крепко обнял его. — Юр... Я так... скучал... — еле слышно зашептал он на ухо, обжигая своим дыханием. — Ты даже не представляешь. — Почему же, очень хорошо представляю. — Юра немного расслабился в крепких объятиях, словно напряжение прошло, сметенное столь откровенным признанием. Отабек правой рукой достал что-то из висящей на плече сумки и, закрывая их лица от посторонних взглядов, быстро поцеловал Юру. Нежно, но при этом настойчиво, это был не невинный поцелуй, но и не страстный призыв — это было своеобразное признание в любви, когда все чувства выливаются в одно касание, в один всхлип, в один вздох и становится сразу тяжело дышать, а мысли убегают, оставляя в голове звенящую пустоту. Юра невольно ахнул, приоткрывая губы в ожидании продолжения, но Отабек уже отстранился и, как ни в чем не бывало, убрал планшет, которым закрывался, обратно в сумку. — Бека, это нечестно. — А сверлить меня таким взглядом честно? Видел бы ты себя со стороны, ни один человек этого не выдержит. — А что я? — Ничего, поехали уже отсюда, а то я за себя не ручаюсь.       Оба понимали, что скрыть свои чувства долго им не удастся, но и отшить всех друзей тоже не получится. Потому они решили сначала посидеть дома, а потом уже со всеми пойти в клуб отмечать. Юра предварительно намекнул деду, что собирается устроить дома небольшую вечеринку, и тот, обрадованный, что наконец-таки к внуку придут друзья, уехал на дачу, оставив в холодильнике стратегический запас для целого войска.       В клуб они приехали последними и не намеревались долго там задерживаться. А зная любовь товарищей к совместным попойками, они были уверены, что момент, когда всем станет плевать на именинника наступит довольно быстро.       Улучив момент Плисецкий подошел к уже слегка пьяному Виктору. — Виктор, трепещи! На чемпионате мира, мы с Отабеком порвём всех. — пафосно начал именинник. — Да я же не против. Я, как пенсионер, могу только порадоваться за молодёжь. — А за своего Кацудона не боишься? — У него в этом году отличная программа, так что - не боюсь. — А ты программу Алтына видел? — Видел. — И как? — Тянет на призовое. — И ты все равно не боишься? — Хорошая конкуренция — это всегда прекрасно. Скучно без этого. — Ну возвращайся и повеселишься. — Это уже не для меня. Мне сейчас важнее заниматься тренерством и кататься в своё удовольствие, без баллов судей, для красоты и для людей. — Это ты про свои шоу? — И про них тоже. Это тебе сейчас медали важны, признание, чтобы доказать всем. И это правильно в твоём возрасте. А я уже все доказал — и себе, и всем остальным. Теперь могу просто заниматься любимым делом. — Хочешь сказать, что есть жизнь и после ухода? — Конечно есть, и ещё какая! — засмеялся Виктор. — Но тебе рано об этом думать, ты свою "жизнь после" ещё не заработал. Тебе нужно меня хотя бы догнать, для начала. — Нужен ты больно, старпер. — А что нужно? — Показательная нужна крутая. Такая, чтобы прямо все охуели! Поможешь? — А ты уже думал над тем, что это может быть? — Нуууу, так. Помнишь, когда я Madness катал? Вот тогда ещё у меня варианты были или под AC/DC или под Lady Gaga. — Да, интересно. — Но после Madness уже не будет такого эффекта. И я подумал, если нам с Отабеком номер замутить вместе. Не как тогда, а по-настоящему. Как думаешь? — По крайней мере, "вау эффекта", можно добиться. Но что-то сложное вы не успеете подготовить, а выходить с отстоем нет смысла. Тут нужно хорошо подумать, что можно сделать хорошего — быстро и вкусно. — Ой, нет, давай только без этого твоего вкусно. Видел я это. — Ничего ты не понимаешь в сленге, а ещё молодёжь. Ладно, я подумаю, пока твой Алтын здесь, нужно будет вместе посмотреть, что можно поставить. — Только Вить, никому. Это должно быть неожиданностью. — Ну, помимо неожиданности, вы должны для начала медали получить. В этом сезоне это будет не так просто. — Как и всегда. — Я подумаю над этим завтра, позвони мне, только не очень рано. А пока, можете валить, я Вас прикрою. А то на бедного Алтына смотреть жалко, весь извелся уже.       Юра фыркнул и покраснел, скосил взгляд на казаха, который и правда выглядел немного нервным.       Уже на улице их поймала Мила. — Юрочка, ты куда? — Мне что-то нехорошо. Наверно от алкоголя вашего паленого. — Нормальный тут алкоголь, просто ты пить не умеешь. — Куда мне до вас. — парировал Юра. Но Мила его уже не слушала, переключив взгляд на его спутника. — А ты, Отабек, куда? — Юру проводить, — не задумываясь ответил он. — Юрочка у нас уже взрослый, сам доедет, оставайся, веселье только начинается. — Юра почти слышно заскрежетал зубами. — Я все равно у Юры остановился, и потому, мне к нему нужно. — Ну, попозже приедешь. Или у меня оставайся. — На этих словах Юра начал звереть и был уже готов пустить в ход не только слова, но Отабек вовремя сообразил, что сейчас произойдёт и аккуратно проложил свою руку на плечо юноше и мягко сжал. — Нет, Мил, извини, но я приехал к нему на день рождения, а не бухать с вами, потому поеду. — Как грубо. Но, как говорят, с кем поведешься. — Это ты на меня намекаешь, старая? — всё же не сдержался Плисецкий. Но не дожидаясь разгара перепалки, казах увел не сопротивляющегося русского к уже приехавшему такси. Следующие два дня парни не выходили из квартиры, еды было достаточно, да и занятие они тоже нашли. Уже перед самым отъездом, они встретились с Виктором, чтобы обсудить совместную показательную. Накидав быстро основной план, решили, что детали обсудят уже на конференции по скайпу.       Чемпионат мира на это раз был в Шанхае. Фигуристы съезжались заранее, чтобы привыкнуть к часовым поясам. Тренировки шли строго по расписанию, без какого-либо дополнительного времени.       Юра с Отабеком, помимо своих программ, должны были прогнать ещё и показательную. Времени на совместные тренировки у них совсем не было, потому программа была ещё не готова, от слова совсем. Виктор помог им договориться о тренировках на небольшом катке, на котором так же тренировался и его подопечный.       Первый день с короткой программой был, как всегда, длинным и нудным. Многие их тех, кто катали короткую, не смогут уже попасть на произвольную, потому народу в первый день было много. Дополнительный ажиотаж был связан с тем, что этот чемпионат мира проходил перед олимпийским сезоном, а значит, фигуристы борются не только за медали, но и за квоты на олимпиаду для своих стран. Воздух, казалось, трещал от нарастающего напряжения.       Вечером уже был сформирован состав участников сильнейшей разминки на произвольную программу. Конкуренция была сильная, отрыв составлял, порой, меньше балла. Борьба за пьедестал должна была разразиться нешуточная.       Юра разминался в углу, нервно поглядывая на часы. Он должен выступать вторым. А Отабек четвёртым. Но казаха нигде не было. Он знал, что друг порвал костюм перед разминкой и поехал в номер, взять запасную деталь. Движение в Шанхае адское — пробки почище, чем в Москве в час пик, поэтому фигурист поехал сам, на мотоцикле, чтобы успеть. — Яков, где Отабек? Его не было на разминке! — Я откуда знаю. Не я же его тренер. Ты лучше о себе думай. — Яков хоть и говорил привычно грубо, но лицо было слишком бледным. — Сейчас Джей-Джей выходит. А Отабека нет. — Юра ещё раз огляделся, увидел Виктора. — Вить. — Плисецкий помахал рукой Никифорову, но тот, вместо того чтобы подойти - попятился. Яков отвесил подзатыльник своему бывшему ученику, и тот принял привычную позу с дежурной улыбкой. — Ну что, Юрио, готов проиграть тёзке? — Мечтай. Ты, кстати, Отабека не видел? — Видел. Докладываю — он только что приехал, переоделся и разминается. — Где? — Внизу. Он опоздал на разминку, теперь наверстывает. — Ну слава богу, я уже начал волноваться. Может, я успею до него добежать... — Нет! Тебе уже выходить сейчас. Если, конечно, не хочешь проиграть досрочно, по неявке. — Юра хмыкнул и отвернулся. Виктор был какой-то слишком дерганный, но, наверное, боится за своего ученика — нервы-то сейчас у всех на пределе. Бека взрослый — сам справится, главное, что успел. Конечно, хорошо если бы вышел поддержать, но, наверное, ему сейчас размяться важнее. Джей-Джей отпрыгал свою программу, хорошо — как умел. Теперь очередь русского. Канадец с ненавистью смерил взглядом соперника, но промолчал. Юра вышел на лёд, вдох-выдох, успокоился. Заиграла музыка, и мир отключился. Первый каскад прошёл идеально, дорожка шагов и вращения — тоже. Основные элементы, как всегда, во второй половине. Большая часть программы позади, осталось ещё два прыжка и финал. Около бортика какая-то суета, может это Отабек? Юра, на секунду, взглянул в сторону бортика, но вместо казаха встретился глазами с ненавистным Леруа. Тот смотрел с ужасом, в глазах блестели слезы. Сердце дрогнуло. Секунда — и он уже на льду. Вскочил, сделал последний каскад, усложнив поднятыми руками, но отыграть потерянные было уже нельзя, слишком поздно. Осталось только вращение — и все. Юра замер с последними звуками музыки. Аплодисменты он уже не слышал, торопливо поклонившись, поехал к бортику. Следующим выезжал Юри, в глаза ему он не смотрел. Надев протянутые чехлы, Юра обернулся. — Где Алтын? — спросил он у откровенно посеревшего Якова. — Юра пошли, оценки. — звучало несвязно. — К черту оценки! Где он? Пока не увижу — с места не сдвинусь! — Юра, тише. Пошли. — и его потянули не в зону слез и поцелуев, а куда-то вглубь. — Юра, только спокойно. Дыши глубже. Отабек попал в аварию. Он жив. — это лепетал Виктор, отвлекшийся от выступления своего ученика. — Иди с Лилией, я сейчас подойду. Только ничего не делай. Юра не сразу понял, что произошло, но глаза уже наполнились слезами. Он вцепился в Якова. — Что произошло? Говори! — Пока никто не знает точно. Известно только то, что он попал в аварию на мотоцикле. Подробностей неизвестно. Жив. — Где он? Мне надо туда. — сейчас поедешь, только не реви. Яков благоразумно не стал ничего говорить об оценках и результатах.       Чемпионат мира закончился без Юры, хотя, тот и занял второе место. Отабека сняли с выступления, об аварии не говорили, но все фигуристы знали о трагедии. Выступления сыпались одно за другим, ни одного чистого проката, всё же эмоции много значат. Первое место занял Джей-Джей, он выступал ещё до начавшейся суматохи. На третьем оказался Юри, хотя, откровенно говоря, прокат у него был более чем средний. Награждение было скомканным, финалисты стояли понурые, даже Джей-Джей без привычной улыбки и с красными глазами, за Юру медаль получал Виктор, как соотечественник.       Отабека сбила машина, выехавшая слишком быстро на повороте. Чтобы не вылететь на тротуар, Отабек положил байк на бок — этим он спас пешеходов, — но сам пострадал. Было много суеты и Юра чуть не поседел, пока ему, наконец, не сообщили, что жизни казаха ничего не угрожает, а тяжесть полученных травм оценить пока сложно.