Дорога к солнцу

Отабек пришёл в себя только на следующий день. Жизни фигуриста ничего не угрожало, но ноги вызывали опасение. На правой ноге был просто перелом, а вот левая нога пострадала сильней. Кость была раздроблена, но хирурги уже её собрали, установили штифт. Выздоровление ожидалось долгим и не факт что полным. Врачи говорили, что казаху очень повезло и он легко отделался, еще немного, и он бы полностью лишился ноги. Как только врачи разрешили, пострадавшего перевезли в Москву, там он провёл ещё 2 недели. После, родители Алтына настояли на перевозке сына в родной город, как Юра не пытался их отговорить, все было тщетно. После отъезда казаха, Юра ещё с неделю промаялся дома, но потом не выдержал, плюнул на все и плетел в Казахстан. Сначала семья Алтынов удивились такому рвению друга, но поняв, что Юра настроен серьёзно, обрадовались, что с их сыном будет находиться близкий человек. Сами они работали и не могли уделять много времени больному. Вдох, выдох, - Юра стоял перед дверью в палату, несколько раз улыбнулся, пытаясь придать себе хотя бы внешне радостный вид, выходило не очень. - Бека! Привет! Я только что говорил с твоим врачом. - с ходу начал Юра, стараясь не обращать внимание на угрюмый вид больного. - он говорит что ты молодец, и у тебя все заживает с космической скоростью. На днях ты можешь вернуться домой. - Отабек наконец поднял взгляд, от него улыбка моментально слезла с Юриного лица. Он бросился к другу, обнял его, думая только о том, как бы не разрыдаться. Отабек прижал к себе подрагивающее тело и погладил по голове. - Ну что ты? Успокойся... - Это я должен тебя успокаивать, а все получается наоборот. - Юра отстранился, стараясь взять себя в руки. - Врач сказал, что тебя выпишут со дня на день. Правая нога уже почти в норме и можно потихоньку начинать ее разрабатывать, левая пока останется в гипсе, но с одной ногой можно уже и дома. И дальнейшая реабилитация это дело твоих рук. А значит, скоро ты окончательно встанешь на ноги и сможешь вернуться. - Да уж. Юра прекрати обманывать себя. Прошло больше месяца, а я только начал вставать, я и двух шагов сделать не могу. К чему я вернусь? В лучшем случае смогу ходить, прихрамывая. Спорт мне заказан... - Бля, Бек, не беси меня. Ты сможешь! Не все так быстро. Ты сильнее всех кого я знаю, и какая-то травма тебя не сломит. Я читал, спортсмены и после худших травм возвращались. - Не надо... - Что не надо? Ты расклеился и потерял надежду раньше времени? Это все из-за больницы. Вернёшься домой, и мы с тобой быстро поставим тебя на ноги. - Никаких мы с тобой. Я вернусь домой один, а тебе нужно возвращаться к тренировкам, ты и так много пропустил. - Один значит? Отабек ты опять... - Юра устало присел на край кровати. - вот представь если бы на твоём месте был я. И я бы сейчас лежал с переломанной ногой, что бы ты сделал? Ты бы бросил меня? - Нет. - А почему ты просишь меня сделать то, что сам бы не сделал? Если ты меня будешь прогонять, я пойду и сломаю ногу себе и будем уже вместе тут лежать. Я без тебя никуда не уеду. - Отабек тяжело вздохнул и прикрыл глаза, с одной стороны он был счастлив, что его любимый человек сейчас рядом, а с другой он чувствовал, что ворует чужое время. Для него может все и закончено, но это не должно отразиться на Юре, у того впереди еще много побед. Противоречия раздирали душу и давили еще больше, чем ситуация с травмой. - Юр, ну зачем тебе это все нужно? Я вон с коляски встать не могу. Тебе нужно готовиться к новому сезону, Олимпиада скоро. А ты тут со мной сидишь, с инвалидом... - Если еще раз такое скажешь про себя, я тебе врежу. У тебя проблемы не с ногой, а с головой. Готовься, завтра домой. Пока. Эти разговоры изматывали Юру больше чем тренировки. Он не знал, как поддержать Отабека. Тот всегда находил правильные слова, всегда мог успокоить и подбодрить. А Юра в этом был профаном. Наорать, послать - это пожалуйста, а вот поддержать - это не к нему. На следующий день, Юра, вместе с родителями Алтына, забрал пострадавшего из больницы. Он настоял на том, чтобы Отабек жил в своей квартире, а он будет приглядывать за ним и помогать во всем. По крайней мере какое-то время. Когда парни остались наедине, Отабек немного расслабился и казалось даже повеселел. Юра старался себя вести как обычно, не проявляя излишней заботы. Вечером они смотрели кино, валялись на диване, разговаривали, целовались. Казалось, жизнь стала как раньше, как будто они просто встретились в межсезонье, только вечером когда Юра засыпал, Отабек позволял себе погрузиться в невеселые мысли. Еще через 2 недели сняли гипс, а правая нога окончательно зажила, и фигурист смог передвигаться на костылях. - Бек, в Москве есть клиника, где занимаются спортивными травмами и у них есть центр реабилитации после травм. Я читал у них самый большой процент полностью восстановившихся пациентов. Давай съездим. - Не думаю что это сильно отличается от того что есть здесь. - Ошибаешься, у них свои методики, которых нигде больше нет. - Юр, это реклама, а ты ведёшься. - Ну попробовать то можно, давай съездим. - У них наверное дорого. - Ты об этом не волнуйся, у меня есть деньги, я свои призовые откладывал на счет, тратить то все равно не на что. - Этого еще не хватало. Даже не думай. - Ну Бек. Давай съездим. Я заодно дома побываю. Если не получится, сразу вернемся. – Отабек задумался, конечно, в эту затею он не сильно верил, хотят попробовать можно. Но главное как то убедить Юру вернуться к тренировкам, может если они будут в Москве, то получится его уговорить. И он согласился. В Москве они поселились в Юриной квартире вместе с дедушкой. Тот не задавал лишних вопросов, хотя и вряд ли догадывался об истинных отношениях друзей, сам все чаще пропадал на даче у дяди Гены. В центре не сказали ничего утешительного. Юру уговорами, угрозами, шантажом все же удалось заставить возобновить тренировки. Отабек все свободное время, пока Юра был занят, посвящал разработке ноги. Но все равно время для него тянулось медленно, и с каждым днем он все больше терял надежду. Юра, видя состояние друга и свою беспомощность, тоже начинал падать духом. На тренировках ничего не получалось, в зале отрабатывал как попало лишь бы поскорее закончить, на балете правда халтурить не получалось, но и его он умудрился сократить до минимума. Становилось все сложнее, причем Отабеку в первую очередь. - Бек. Сегодня у нас будут гости. - Кто? - Виктор с Юри придут. Сказали, что хотят тебя навестить, соскучились. Но ты не особо обольщайся, скорее всего, ищут повод пожрать нахаляву и выпить. - Да у нас есть особо нечего. - Поэтому я и говорю заранее. Давай что-нибудь приготовим вместе на вечер. - Почему бы и нет. Около 6 вечера пришли гости, Виктор как всегда сиял, а Юри напротив был серьезный. Отабек сразу понял, что они не просто так тут. Видимо тоже волнуются за Плисецкого и хотят поговорить. Чтобы не откладывать разговор, Алтын сам предложил Виктору выйти покурить на балкон. Юра недовольно зыркнул, но ничего не сказал. - Ну, Виктор, говори. Не просто так же ты пришел. - Как себя чувствуешь? - Сам же видишь, уже могу передвигаться без коляски и это большое достижение, как говорят врачи. - А что они говорят про полное восстановление? - Кроме Юры в это никто не верит. Говорят, что если буду ходить двумя ногами и то радость. - А ты сам что думаешь? - А что мне думать? Я еле по дому передвигаюсь, шансов вернуться на лед никаких. - А ты бы хотел? – после этого вопроса, Отабек с таким упреком посмотрел на Виктора, как бы говоря мол зачем душу травишь, и не ответил. - Вижу, что хотел бы. Если хочешь, значит вернешься. - Вить, ну ты же не Юра. Взрослый уже, должен отличать реальность от фантазий. - А я и отличаю, это ты в своей неуверенности тут задыхаешься. И Юру за собой тянешь. - Наконец-то мы дошли до главной темы. Ты же о Юре хотел поговорить и о том, что я ему мешаю. - Виктор развернулся и неожиданно зло посмотрел на казаха, резко выкинул недокуренную сигарету. - Дурак ты. – развернулся и ушел в комнату. - Юрочка, мы на самом деле по делу пришли. Но видимо с твоим Алтыном сейчас беседы вести бесполезно. Потому, наверное, в другой раз. – Юри что-то отчаянно зашептал Виктору на ухо, но тот только руками развел. - Нет уж. Раз пришли, давайте говорите. Бека сейчас позову. Когда все собрались на кухне, и чай был разлит по кружкам, разговор начал японец. - Юра нам рассказывал про твою ситуацию, Отабек, и снимки твои мы смотрели, даже возили некоторым специалистам, - никто не берется гарантировать полное восстановление. Недавно я вспомнил, как еще юниором занимался в Японии, и там со мной в параллельной группе девочка была, тоже одиночница. Тогда она разбилась страшно, не помню, то ли под машину попала, то ли еще что-то, но случай жуткий был, тогда все на ушах стояли. Потом я и забыл про это, но недавно увидел ее случайно на Гран-При. Потом прочитал про нее, она, оказывается, восстановилась и сейчас вполне удачно продолжает карьеру. Я с ней списался, рассказал про тебя, и она мне посоветовала одно место. Это не совсем клиника в нашем понимании. Не знаю, как это даже назвать. Больше похоже на комбинацию реабилитационного центра, санатория и восточной медицины. Я вышел на них, переслал им твои снимки и заключения врачей. Извини что без твоего ведома, но мы не хотели тебе надежду давать пока не узнаем сами все. И вот вчера они мне ответили. Сказали что случай в их практике стандартный, и они за 6-9 месяцев могу привести тебя в форму. - Звучит интересно, но в чем подвох? – Отабек недоверчиво смотрел на японца. - Методы у них не совсем стандартные. - И видимо совсем не дешёвые. - И это тоже, но это не главное. У них есть ряд условий, которые могут показаться довольно странными. Во первых, это место в Японии, но где точно они не говорят. Во вторых, во время всего лечения пациент прекращает все контакты с внешним миром. Никаких звонков, никакой связи, ни с кем. - Что-то это все очень подозрительно звучит. – вмешался Юра. - Я понимаю. Но если бы я не был в этом уверен, я бы не предлагал. – настаивал Кацуки. – мы с Виктором навели справки, нашли еще несколько спортсменов которые побывали в этом центре, все сейчас в спорте и от травм нет и следов. - Звучит все слишком хорошо. - Я понимаю твое недоверие. Но не стоит сейчас принимать решение, подумай. Я лично верю в то, что говорю. В этот вечер Отабек больше не заговаривал о необычной клинике, Юра тоже решил не трогать эту тему, пока. Через 2 дня, казах все же созрел. - Юр, что ты думаешь про японскую клинику? - Не знаю. Если бы Виктор предложил я бы его послал, но Кацудон вроде человек здравый хоть и странный. - Я в интернете покопался. - И что? - Ничего. - У меня тоже. - И это странно. - Может это азиатская тема, и в наших СМИ об этом не пишут? А на японских сайтах найти что-то невозможно. - Да уж. Но на полгода неизвестно куда. - Ты же когда в Канаде тренировался, наверное, общался с фигуристами из Азии. Я слышал многие в Канаду едут, вот даже Кацудон там побывал и Пхичит. Может у тебя там кто-то был из знакомых, кто может знать про эту загадочную клинику? - Я особо друзей там не заводил, не до этого было. Вроде общался с кем-то, но не плотно. Но если кто и может знать, это Жан-Жак. - Этот да. В каждой бочке затычка. - Юра нахмурился, видно что в голове кипел мыслительный процесс. - А давай я ему напишу? - вдруг предложил он. - Не доверяешь? - Не хочу, чтобы ты с ним общался. Когда авария произошла, я его еле от твоей палаты отогнал. Руку даю, он на тебя глаз положил, только ты наивная душа этого не видишь. - Отабек усмехнулся про себя, но комментировать не стал. - Он тебе не скажет, не любит он тебя. - Я его тоже не очень. Но я же для дела. - Это не красиво и по-детски. К тому представляю, что ты в больнице устроил, твоё "отгонял" даже для меня звучит страшно. - Ладно. Тогда напиши ему письмо по емейлу, что бы он не пиздел много, а ответил по делу. Отабек написал, но через десять минут, Джей-Джей перезвонил. Отабек покосился на Юру, который, как назло, был дома и уже вопросительно поглядывал на телефон. - Жан привет. - Отабек, рад тебя слышать. Как ты? Ничего не мог о тебе узнать, после аварии, тишина, никакой информации. А ещё этот твой мелкий такой скандал учинил в больнице, что мне теперь на глаза коллегам показываться стыдно. - Думаю, ты сам приложил к этому руку. - Конечно, твой белобрысый ангел не мог обложить меня матом и вызвать охрану с криками, что я террорист, маньяк и извращенец. - Извини. - Отабек про себя улыбнулся, представив какой шум там поднялся. - И как только ты с ним... дружишь. Это же ходячий ураган. Я иногда думаю, что это и есть секретное оружие русских. - За это и люблю. - и он с нежностью посмотрел на Юру, который усердно делал вид что не прислушивается и вообще не здесь. - Можешь не говорить я и без этого все понял. И знаешь… я подожду. А пока ты не начал читать мне нотации давай про дело. Расскажи мне подробней про эту клинику. - Да я сам ничего не знаю. Где-то в Японии. Восточная медицина, своя методика. Но самое примечательное что нет нигде информации, и если согласишься лечиться, то должен жить у них и при этом никакой связи с внешним миром. - Да уж, в наше время, метод и правда странный. Ладно, я поспрашиваю у ребят, может кто-то слышал. - Только аккуратней. Не нужно лишних слухов и шума. - Ладно. Узнаю, позвоню. - Договорились. Ну, нетерпеливо заерзал Юра, как только Отабек отключил телефон. - Зачем ты Жана извращенцем называл? - А я разве не прав – Юра удивленно вскинул брови. – Да и как ещё мне было избавиться от этого дебила? Он приперся и начал опять "детям тут делать нечего, это проблемы взрослых, вали отсюда". Ну я и взбесился. Так ему и надо. - Согласен. Заслужил. - Что про клинику сказал? - Узнает. Оставалась ещё проблема с деньгами. Лечение стоило недёшево, а родители Отабека были небогатыми людьми. Юра решил сам справиться с ситуацией и единственный способ, который он нашёл - это обратиться к Виктору. - Вить слышь, а давай я в твоём шоу поучаствую. - С чего это? - Понимаешь, деньги нужны на лечение, а до соревнований далеко потому на призовые рассчитывать пока не приходится. - Юр, ты не сможешь совмещать и соревнования и шоу. - Я знаю. - И все равно хочешь? - Ну а что ещё делать? - Не с шоу идея плохая. Да и если Отабек узнает уши оторвёт и тебе и мне. И от лечения откажется. - Не узнает. - Мне кажется, ты сильно недооцениваешь умственные способности других людей. - Ну а что ещё делать? - вспылил Юра. - раз такой умный может, скажешь. - Может и скажу. - Во-первых, есть разные соревнования более мелкого масштаба там и призовые не такие большие, но все же. Ну и реклама. Это самое выгодное, тебя же приглашали вроде? Вот и попробуй. - Да ну нах. Позорище какое. - Почему позорище, я же не презервативы предлагаю рекламировать. Можно спортивные товары например. - Ну да это лучше чем презики. - У меня есть знакомый, который занимается кастингами, я поговорю. - Спасибо, Вить. - Да ладно, не чужие же. Ещё через неделю ситуация с клиникой не сильно прояснилась, но решение ехать все равно было принято. Джей-Джей сказал, что есть информация про некий японский центр, но она так скрыта, что ни места, ни названия узнать не получается. Но есть спортсмены, которые действительно восстанавливались после серьёзных травм, но и они молчат. Юра подписал контракт с рекламным агентством на полгода став, как он сам называл "рабом моды". Деньги он запросил сразу, конечно всю сумму ему не отдали, но благодаря Виктору все же нужную сумму он получил. Отабеку он решил пока ничего не рассказывать, пусть спокойно едет. Через Кацуки, Юра в тайне перевёл первый взнос, остальные месячные платежи будут выплачивать родители, там суммы уже подъемные. Отабеку назначили день и место встречи в Токио, где его встретят представители центра и уже отвезут на место. Плисецкому не хотелось расставаться, он бы скорее согласился его на коляске возить, чем отпустить неизвестно куда и потом ждать неизвестно сколько. Но сейчас речь шла уже не о его желаниях, а о благополучии Отабека. - Бек. Может я все же могу поехать с тобой. А то как же ты один доберёшься в таком виде? - Юра мы уже об этом говорили. Я не инвалид хватит уже. - Знаю, но я боюсь. - Тебе нужно остаться, в этом сезоне ты должен выступать за нас двоих. Не подведи меня. - Не подведу. Но и ты тоже постарайся там, чтобы на олимпиаду приехал меня поддержать. - Если ты пообщаешь взять золото. - Я очень постараюсь. - Тогда и я буду стараться. - Нужно закрепить это обещание. - Как? - Как самураи. Обетом или клятвой. - Например? - Может обет молчания? - Юра, тебя же разорвёт. - Точно. - Может не стричься? - В смысле волосы? Я за. Правда Яков меня убьёт. - Не убьёт. Зато когда я вернусь смогу заплести тебе настоящую косу. - Извращенец - притворно насупился Юра. - Тебе пойдёт. - Ладно, но и ты не должен стричься пока не вернёшься здоровым. - Договорились. Через 2 дня Отабек улетел, Юра проводил его и потом ещё долго бродил по аэропорту словно ожидая, что может что-то произойти и он вернётся. Домой фигурист вернулся опустошённый. Был разгар лета, дед уехал на дачу, и квартира стала совсем пустой. Заниматься ничем не хотелось, спать тоже. Юра бесцельно просматривал соц. сети, даже не обращая внимание на то, что смотрит. У двери кто-то завозился, Юра вздрогнул от неожиданности, сердце забилось быстрее. Когда он услышал звук поворачивающегося ключа, отбросив телефон, метнулся к двери. Дверь открылась, и вошёл дедушка. Юра еле сдержал разочарованный вздох, но видимо что-то отразилось на его лице и дедушка заметил. Подошел, не снимая обуви, потрепал внука по голове и крепко обнял. - Не грусти Юрочка. Все будет хорошо. Ты сильный и Бека твой сильный, все наладится. - Ты приехал. - Я подумал, что тебе будет одиноко и решил вернуться ненадолго. Но я не один. - и дед протянул Юре корзину которую до этого держал в руке. - Мы с Отабеком решили, что тебе не помешает новый друг. - Юра с интересом заглянул внутрь. В корзине лежал белый пушистый комочек. Когда Юра протянул руку чтобы взять котёнка, тот открыл зелёный глаз и не думая укусил нового хозяина за палец. - Какой злюка. - Бек сказал, что на тебя похож. - Не правда, я не такой. А его значит Отабек выбирал? - Да хотел тебе сюрприз сделать, чтобы ты не скучал когда он уедет. - Но что я с ним буду делать? У меня и времени то нет, и не знаю я как с животными обращаться. - Это не сложно. Разберёшься. - А зовут его как? - Там есть какой-то листок, вроде кошачьего паспорта, там написано. Но ты можешь его по-другому назвать. - Юра достал свидетельство, прочитал тройное имя, поморщился. - Это ни один нормальный человек выговорить не сможет. Но вот если все сократить до аббревиатуры то получится - Петя. После отъезда Отабека жизнь походит на день сурка, тренировки - дом. Больше нет разговоров по скайпу, сообщений в Вотсапе. Есть только лёд. Юра замыкается в себе, ещё меньше общается с окружающими, но зато занимается с удвоенной силой. Кажется, все свои переживания он выплескивает на лёд. Его бы воля он бы поселился на катке, потому что только там и удаётся не думать. От Отабека пришло одно сообщение, там было селфи и короткая подпись, "долетел, на месте, люблю, жди". После этого никаких известий, телефон был вне зоны доступа, социальные сети не обновлялись. Зато упорные тренировки дали свои результаты, к началу сезона он был в отличной форме, на пике своих возможностей. Золото Гран При ему далось без особых сложностей. На этом фоне приняли решение к олимпиаде ещё усложнить программу. К Новому году Юра ждал новостей от Отабека, хоть что-нибудь, но ничего. Он звонил родителям Алтына рассчитывая у них что-то узнать, но они также не получали никаких известий. После праздников Юра увеличил нагрузки. Но телу нужен отдых и Яков все чаще начинает выгонять слишком увлекшегося ученика домой. Обязательства по контракту перед рекламным агентством, которые, поначалу, его жутко бесили, закончились, и ему даже стало жалко, ведь это был еще один способ занять себя. Дома все напоминает об Отабеке, его оставленные вещи которые так и лежат на отдельной полке в шкафу, его любимая кружка, тапочки и даже маленький Петя. Юра аккуратно бережёт эти воспоминания. Чтобы не сойти с ума он старается придумать себе занятия, найти хобби помимо спорта. Еще в детстве он неплохо рисовал, и даже ходил в кружок пока спорт не занял всю его жизнь. Сейчас чтобы хоть как то отвлечь себя он опять берётся за краски. Работа руками успокаивает и погружает в состояние транса. Дед всячески поддерживает внука и даже приглашает свою старинную подругу, известную художницу, чтобы она дала Юре несколько уроков. Нина Васильевна улыбчивая, весёлая и очень бодрая для своих лет. Юра принял ее советы с отрешенным равнодушием. Но художница прониклась к юноше и пригласила его в свою студию. Так, со временем, помимо катка у Юры появилась ещё одна отдушина. И если поначалу он не воспринимал серьёзно своё увлечение живописью, то постепенно начал понимать, что часы, проведённые наедине с холстом и красками, дарят ему долгожданный покой. На холст он выплескивает все свои мысли, невысказанные опасения и так ему становится легче. Нина Васильевна даже предлагает ему участвовать в конкурсе, но Юра не хочет, чтобы его мрачные работы кто-то видел. Постепенно приближается время Олимпиады, для любого спортсмена это важнейший этап в карьере. Четыре года назад Отабек получил олимпийскую бронзу, теперь очередь Юры показать, на что он способен. Во всех интервью Юра рассказывает, что все свои выступления посещает другу находящемуся сейчас на реабилитации. В день личных Олимпийских стартов Юра сильно нервничает, он все же в тайне рассчитывал, что Отабек приедет его поддержать. Прошло уже 9 месяцев с отъезда казаха, и пора бы было ему уже вернуться. Юра должен выступать в последней разминке, а это значит, что у него в запасе есть пара часов. Чтобы успокоить разыгравшиеся нервы он разминается в зале под пристальным взглядом Лилии. Но чем ближе выступление, тем сложнее собраться. Вдруг раздаётся звонок от дедушки по скайпу. - Деда привет. - Здравствуй Юрочка, как ты? - Хорошо. Разминаюсь. - Извини что отвлекаю. Тебе, наверное, скоро выходить. Но тут кое что для тебя принесли, я подумал, может это важно. - дед тычет в экран какую то открытку. - Что это? - Почтальон сегодня принёс, открытка без подписи. Но штампы заграничные с иероглифами. Вот глянь. - и дед показывает обратную сторону открытки с несколькими штампиками. - Деда покажи опять открытку, - просит Юра, сначала он не особо внимательно разглядывал изображение. На открытке было озеро, за ним гора с заснеженной вершиной и голубое-голубое небо. На небе чётко выделялись две чёрные птички. Создавалось впечатление, что они парят над вершиной горы. Юра сделал скрины с экрана скайпа и попрощался с дедушкой. Кацуки, которого Юра вытащил с разминки подтвердил, что штампы японские, а на самой открытке изображена знаменитая Фудзияма. Сомнений быть не могло - это весточка от Бека. Значит Алтын не забыл своего обещания и даже издалека поддерживает своего любимого. До самого выхода на лёд Юра прижимал телефон к груди, а улыбка не сходила с его лица. Выехав на лёд, он сделал круг и перед тем как замереть в центре показал большой палец, волнения не было, страха тоже. Первый, после короткой программы. На следующий день должны выходить с произвольной в которой перед самим стартом Юра заявил 6 четверных прыжков. До этого они с Яковом решили держать в секрете обновлённую программу, чтобы удивить и заставить понервничать соперников. И им это удалось. Заслуженное золото и слезы радости. Не дожидаясь окончания олимпиады, фигурист возвращается домой, надеясь, что если казах подал первый знак, то значит должен и сам вернуться следом. Но проходит месяц и никаких вестей. Первый прилив радости от олимпийского золота проходит и на его место приходит отчаяние. Плисецкий так ждал Олимпиады, почему то именно ее он считал конечной точкой всех проблем. Но вот она прошла, а ничего не изменилось. Нет ни радости, ни новой цели, ни вообще понимания, что делать дальше. День рождения Юра не отмечает. Сидит дома и ждёт, но чуда не происходит. Дальше чемпионат мира. Юра кое-как откатывает короткую программу, еле войдя в первую десятку. А на произвольную и вовсе отказывается выходить. События годичной давности слишком отчётливо всплывают в памяти и сил выйти на лед просто нет. Яков все сваливает на выдуманную травму и сам объясняется с журналистами. Юра уезжает домой запирается в квартире, отключает телефон. Он так долго отгонял все неприятные мысли, заставлял себя не думать о худшем варианте. Но сейчас, когда он остался один на один с собой, игнорировать происходящее больше не получается.