Дорога к солнцу

В Москве парни столкнулись с непредвиденной проблемой, никто из тренеров не хотел брать Алтына. Никто не говорил в открытую, но в него не верили. Да и как? Все знали о тяжести его травмы и о том, что он пропустил год, не тренировался. Денег достаточных, чтобы мотивировать тренера у ребят не было. Юра кинулся к Якову, умолял его, но тоже безуспешно. — Юра, зачем? Если бы ты был бы мне чужой человек, я бы согласился. А так - не могу. Я не смогу ничего для него сделать, я буду заниматься теми, в кого верю, и это не Алтын. Ты это поймешь вскоре и станет еще хуже. Юра, возвращайся сам, прекрати эти мытарства, твой Отабек найдет себе занятие. Юра, сдерживая злые слезы, выбежал из тренерской, уж в ком - в ком, а в Якове он был уверен. Он стоял, закрыв глаза и прислонившись к стене и пытался успокоиться, отдышаться. Погруженный в себя, он не услышал, как к нему кто-то подошел, и понял, что уже не один в коридоре, только когда ему на плечо легла чужая рука. Он открыл глаза. — Виктор… — Давно не виделись. Слышал, что ты тут носишься как ураган, уже всех на уши поднял. Что случилось? — Виктор, — повторил Юра задумчиво и уставился на того, как будто видел в первый раз. Так он постоял с минуту что-то обдумывая. Виктор не мешал ему, не торопил. — Виктор, возьми Отабека к себе. — К себе? Домой? Вы что поссорились? — Не будь идиотом. Будь его тренером. Вон Кацудона же поставил. Возьми и его тренировать. — Юр, я бы с радостью. Но это совсем другое. Я не смогу. — Виктор отвел глаза. — Еще тебя бы может быть, но Отабека, я не знаю. Не смогу просто. — И ты такой же, как все. Просто трус. Боишься показать всем, что ты такой весь великий Никифоров чего-то не смог. Конечно, лучше работать с заведомо выигрышным спортсменом, пусть не золото, но где-то близко. Не думал, что ты таким станешь. Раньше ничего не боялся, никаких трудностей. — Юра явно начал заводиться. — Перестань. — строго сказал Виктор. — Я не борюсь, я не знаю что с ним делать, его катание было всегда крутым, но далеким от меня, я не смогу ему поставить номер, я не знаю что ему дать, просто не знаю. — Ты даже не хочешь попробовать, посмотреть. Он изменился, он теперь намного гибче, чем раньше, он сможет все-все. — Юра, он не стоял на льду больше года. — А я и не говорю про этот сезон. Может следующий, когда он будет готов. — Он может сейчас что-то показать? — Виктор тяжело прикрыл веки, понимая, что зря вообще в это ввязывается. Юра потупил взгляд, задумался. — Ну… не уверен. — Ты, как маленький. Ходишь сейчас и ищешь тренера, а даже и показать ничего не можете. И почему ты тут бегаешь, а не он сам? — Он сам хочет через свой Казахстан возобновить тренировку. Я уверен, там ничего хорошего не выйдет. Я думаю, что если найду ему тренера здесь, мы сможем тренироваться вместе или просто рядом, будет намного лучше. Понимаешь, я уже не смогу его отпустить, не смогу… — Понимаю. У тебя каша в голове. Если ты так веришь в него и, если ты так хорошо понимаешь что ему надо, тренируй его сам. — Ну пиздец. — А что? Попробуй. — Как? — в отчаянии заорал Юра. — Как все. Я когда начинал, тоже не знал. Давай так, ты его тренируй, приводи в форму, и когда будете готовы приходите ко мне, я посмотрю, если мне понравится - я возьму к себе вас двоих, но только как тренер, хореограф тут нужен другой. — Витя… спасибо… Витя, ты настоящий друг — Юра чуть не кинулся целовать Никифорова, но спохватившись, ограничился крепким объятием. — Я еще не согласился. — Я тебе обещаю, то, что ты увидишь, тебя впечатлит. Все, я ушел, увидимся уже на льду. — и Юра кинулся к выходу. — Только не забывай сам тренироваться, я возьму вас только двоих и при условии, что вы оба будете на высоте. Юра немного притормозил, услышав это, но потом махнул рукой и выкрикнул. — Не сомневайся, такой высоты ты еще не видел. Прошло всего три месяца и они снова встретились, но уже на пустом катке. Юра с Отабеком и Виктор с Юри. — Привет. — жизнерадостно помахал Юра, разминаясь. — Давно не виделись Юри, ты тоже пришел посмотреть? Японец казалось потерял дар речи от такого приветствия. — Да, я пока единственный ученик у Виктора. Он попросил меня сегодня тоже прийти. — Иногда, Юри видит больше чем я. Он часто так меняет поставленную мной программу, что она начинает действительно сверкать, он чувствует музыку, как никто другой. Сейчас мне нужен будет его совет и его взгляд. — зачем-то стал оправдываться Виктор. — Да без проблем. Мы готовы хоть перед кем выступать. Правда, Бека? — Отабек сдержано кивнул, продолжая разминаться. Виктор пристально следил за ним, Юрин потенциал он знал, даже если он и сдал немного за последние месяцы, то быстро это нагонит. А вот Отабек - темная лошадка. У него была сложная травма, после таких не возвращаются. На самом деле он хотел отказаться, его уговорил Юри. Это он посоветовал тот центр и он верил, что если Алтын сам вернулся, то он действительно может и готов. Потому сейчас Виктор следит за разминкой, за каждым движением, за выражением лица. Ему нужно понять все, эмоциональное и физическое состояние, понять действительно ли травма не беспокоит, а не просто Отабек терпит ради шанса вернуться. Самое страшное не то, что возьмёшься и не получится, а страшно то, что сломаешь, покалечишь, испортишь жизнь человеку. Юра не простит этого никогда, а Виктору потом с этим жить. Казалось, все идет как по маслу. Ребята на льду о чем-то тихо переговаривались. Разминка была обычная, все делалось с видимой легкостью. Не намека на боль или неловкость. Казах уверенно скользил по льду, делая сложные дорожки, Виктор даже не помнил, чтобы Отабек был способен на такое раньше. У него основной упор был всегда на прыжки, на грубую технику, противоположность изящному Юре, но сейчас то, что он делал, не было грубо, это было и не так как у Плисецкого, это было с какой-то почти звериной грацией, что-то первобытное, но завораживающее. Виктор с нетерпением потер ладони. Юри рядом положил ему руку на плечо, успокаивая, а у самого глаза горели и он, почти не мигая, следил за льдом. — Я буду первый, - сказал Юра. Виктор немного разочарованно вздохнул, ему натерпелось увидеть нового Алтына, а то, что он будет новым, уже сомнений не оставалось. — С музыкой или так просто? — спросил Юра. — Так. — С музыкой. — почти одновременно сказали Виктор с Юри. Юри что-то шепнул на ухо тренеру и тот согласно махнул головой. — Давай с музыкой, пусть все будет, как надо. — Бека, поставь мою. — Отабек неспешно подъехал в конец катка и стал ковыряться с аппаратурой. — Готов? — Давай, — для пущей убедительности Юра махнул рукой и замер посередине катка. Заиграла тихая спокойная музыка и Юра поплыл. Действительно, казалось, что он не касается льда, все движения легкие и изящные, но не как в Агапе. Все ярче, осмысленней, во всех движениях чувствуется тоска, единственное сравнение, которое приходит в голову, это лебедь, тот самый, умирающий. Но вот прыжок, еще прыжок, уже четверной сальхов и все такие легкие, затем каскад четверной и тройной тулупы. Музыка разгоняется, движения становятся резче, дорожка шагов переходит почти в бег, опять прыжок, вращение. Все на своих местах, все чисто. Возможно, сам Виктор немного бы поменял компоненты, поработал над элементами, но, в общем, это был почти готовый отличный номер. Он очень подходит, по-прежнему тоненькому Юре, но в то же время подчеркивает и его мужественность, это уже не фея, это уже взрослый прекрасный принц. Музыка замерла и Виктор сам не заметил, как начал аплодировать. — Ну Юра, ну удивил. И откуда это все? — Витя, просто наш мальчик вырос. — тихо произнес Юри. — Ха, — гордо вскинул Юра голову, — а вы думали, я все ваше Агапе до конца дней буду катать? — Не Агапе..., но не так же. — Виктор не мог еще отойти от увиденного. — Отабек, теперь давай ты, встряхни их, а то они ударились в сентиментальные воспоминания, того и гляди сопли пустят. Тот кивнул в ответ. — Поставишь? И Юра поехал ставить музыку. — Ну что готовы старичье встряхнуться? — Юра как-то нервно хихикнул. Волнуется, подумал Виктор, за себя не волновался, а за любимого волнуется, и правда вырос. И Виктор с нежностью, даже с какой-то грустью погладил руку Юри на своем плече. — Давай уже, не тяни, пока мы не уснули тут. — в тон ответил Виктор. На этот раз заиграли барабаны, Алтын начал с нижней позиции, постепенно разворачиваясь и делая небольшой круг, дольше круг, шире и опять в центр, вращение, яростная дорожка шагов. Казалось Виктор перестал дышать, его накрыло этой мощью, этакой первобытной пластикой. Где Отабек это все скрывал раньше? Эту грацию, эту сумасшедшую сексуальность? Казалось, на льду другой человек, не знакомый ранее, и уж точно не тот хмурый парень, из которого слова не вытянешь. Что, откуда, как? Только когда музыка затихла, Виктор понял, что и он, и Юри задерживали дыхание, и только теперь, когда все затихло, вздохнули полной грудью. - Да… — Выдохнул Юри и добавил что-то на японском. Спохватился, хотел сказать на русском, но не нашелся и просто развел руками, беспомощно посмотрев на Виктора. Виктор уже широко улыбался, отойдя от первого шока. — С почином тебя, Юрочка. Это можно сказать твой тренерский дебют. — Да ладно, это он сам. Я что, я вообще ничего. Так. — засмущался Юра. Отабек посмотрел на него с нежностью, подъехал поближе и ободряюще похлопал по плечу. — Не скромничай, ты прекрасный тренер, и номер этот ты мне придумал. Ты верил в меня, а это сам знаешь, многого стоит. — и уже обернувшись к двум зрителям добавил громче. — Ну что, Витя, мы смогли тебя удивить? — на губах появилась еле заметная ухмылка. Они все больше становятся похожими друг на друга, промелькнуло в голове Никифорова. — Не то слово. Я честно скажу, не ожидал такого. Это такие разные прокаты и технически, и эмоционально, но оба восхитительны. Так что, рад буду с Вами поработать, если вы не передумали. — Ты хоть и старый зануда, но польза от тебя может быть. Так что, мы готовы попробовать. — Тогда осталось решить вопрос финансов, времени и места тренировки. — Ой, Виктор, не начинай. Ты нам поможешь взорвать этот скучный мир после того, как мы выиграем все золото, которое может предложить нам лед, тогда и заплатим. — Юра легко отмахнулся. Виктор нахмурился. Юри что-то стал говорить ему на ухо и по мере того, как он говорил, складки на лбу Виктора разглаживались. — Мелкий эксплуататор. Ладно, по рукам, но это только потому, что я «дядя Витя —альтруист», готовый работать бесплатно. Учтите оба, если вы хотите и правда что-то получить, вам придется очень постараться, и вы понимаете, что это не этот сезон. — Да все мы понимаем, не дети. Не бойся, все будет хорошо, не подведём мы тебя. Да, Бека? — Отабек просто положил руку на плечо парню и слегка улыбнулся. «Боже, куда делся угрюмый Отабек Алтын и кто этот новый человек?» спросил сам себя Виктор. Когда новоиспеченные ученики ушли, тренер расслабленно присел на лавочку, приглашая жестом Юри присесть рядом. — Ну что скажешь? — Все ты делаешь правильно. Они потрясающие, им нужно немного помочь и они действительно взорвут сезон. Ты же уже думал о своей школе. Вот и шанс начать. — А как же ты? — А что я? Или ты не будешь теперь меня тренировать? — Буду, но… — Я и сам понимаю, что еще немного, и я им не конкурент. Потому, давай этот сезон еще постараемся, а потом и мне пора будет уходить. Может и для меня это шанс попробовать что-то новое. — Какой же ты у меня… — Виктор крепко стиснул в объятиях Кацуки и нежно поцеловал в макушку. Год пролетел незаметно. Тренировки их небольшой команды проходили в дружественной атмосфере. Юра стал намного сдержанней и дружелюбней, даже прекратил цепляться к Кацуки. В первый год все вместе помогали Юри улучшить программу и завершить карьеру чем-то выдающимся. Они часами после тренировок сидели в гостиной у Никифорова и обсуждали элементы, костюм, делились идеями. В итоге, Юри вознаградил своего тренера золотом Гран-при и 4 континентов, в ЧМ получил серебро. Не потому что налажал, а потому что решил схулиганить, и сделал свое выступление эффектным, но не дотянул по технике. Годом, и фигурист, и тренер остались довольны, и с новыми силами накинулись на Юру с Отабеком. Те усердно тренировались и были готовы к сезону, сейчас оба были в лучшей форме за свою карьеру. Перфекционист Юри, присоединившийся к Виктору, никак не мог успокоиться, заставляя снова и снова повторять элементы, доводя их до автоматизма. — Нельзя забивать на мелочи. На этом все и горят. Выучат четверные и довольны. А между прочим, дорожки шагов и хорошие вращения приносят не меньше баллов, чем ваши прыжки. Сложные заходы и необычные каскады делают ваш прокат действительно запоминающимся. Каждый шаг, каждый элемент должен приносить балл и должен быть красивым, ничего нельзя делать просто так. Так же это он предложил сделать по две программы, которые будут одинаковые, но с немного разным набором элементов. Он это объяснял тем, что все нужно предусмотреть. — Если упадешь в начале или если, например, короткую откатаешь не на высший бал и нужно быстро добирать баллы, у тебя должно быть готовое решение. Или наоборот, видишь, что сил много потерял, можно быстро заменить несколько элементов в конце. Каждый фигурист может это сделать и сам в процессе выступления, но лучше, если ваша импровизация будет тщательно спланированной. — Но так же нельзя. — вскинул бровь Отабек. — В вашем случае нельзя проигрывать, все остальное можно. Это просто сложно, но вы ребята способные, как-нибудь сможете не запутаться. Еще одним новшеством было то, что Виктор с самого начала заставлял ребят катать программы друг друга. По одному и вместе, зеркально отображая. — Когда я первый раз увидел вас, у вас были кардинально разные номера, но тем не менее они были как две стороны одной монеты, как будто дополняя друг-друга. Поставь их вместе и получишь одно единое целое. Один большой мир. Я хочу этот эффект усилить, хочу чтобы это ощущение появилось у всех, и у зрителей, и у судей. Чтобы они не видели никого, кроме вас двоих, чтобы они думали только об одном, как рассудить Вас, сходили с ума от ожидания нового выступления. — Ой, блять, Вик, хватит уже твоей возвышенности. Нам просто нужно все золото которое есть. — смеялся Юрий, явно довольный происходящим. Начало сезона неумолимо приближалось. — Сначала Гран-при, потом национальные, потом Мир. У Отабека еще четыре континента, а у Юры - чемпионат Европы. В идеале, чтобы на Гран-при вы попали вместе только на финал, но тут уж как повезет. В национальных я вообще проблем не вижу. В Европе и Четырех континентов тоже должно все пройти гладко. А на ЧМ вам придется постараться, но он будет последним в сезоне. Если до этого мы поймем, что что-то пошло не так, то подправим. Ну и конечно показательные, тут нужно очень хорошенько подумать. Для вашего возвращения показательные важны не меньше чем первые места. Вас должны запомнить. — наставлял Виктор. И их запомнили. Они ворвались как ураган. Полностью подтвердив все слова Никифорова. Они вдвоем захватили все внимание зрителей, судей и прессы. Им действительно повезло, они попали в разные этапы Гран-при, выйдя в финал с золотыми медалями. А вот на финале они дали жару, судьи в истерике рвали на себе волосы, не зная что делать с этими двумя. Они далеко обошли других соперников, показав практически новый уровень. Никто не верил, что еще два года назад все считали Отабека Алтына «списанным материалом». Зрители рыдали, пресса осаждала дом Никифорова. Они сделали сезон, собрав все золото которое только было. На Гран-при Плисецкий взял Золото, Алтын серебро, уступив первому чуть больше бала. Четыре континента, Чемпионат Европы, соответственно каждый получил по золоту. А вот ЧМ, опять борьба, истерики, крики, фанаты в обмороке, игрушки по всему льду. На этот раз - золото у Алтына, Юра на втором. Год прошел удачно, но не успев закончится, ребята стали готовиться к следующему. Нужно же разогнать слухи, что это случайность и укрепить результат, а Виктору получить заслуженного тренера. Теперь уже к их команде присоединяются новые ученики, пока что юниоры. Виктор взрослых не берет, он не хочет раскрывать секрет работы своих чемпионов, а тех, кто может составить реальную конкуренцию среди взрослых, просто нет. На этот раз они решают еще больше шокировать публику. В качестве короткой программы берут программы друг друга, немного их адаптируя под себя, немного меняя. Произвольные ставят новые. Отабек дорабатывает свой старый номер, который когда-то посвящал Юре. Для Юры номер придумывает Кацуки. И опять у них противоположные темы. Теперь Юра похож на дикого Тигра, стремительного и быстрого, гнется так, что, кажется, сейчас сломается. Отабек печален и романтичен, танцует о своей любви. Ребята не скрывают своих отношений, но и не афишируют. На пресс-конференциях о личной жизни молчат, но их катание говорит само за себя. В этот год - еще больше ажиотажа, еще больше раздрая у судей. Новым чемпионом становится Юрий Плисецкий, и не потому что казах ему поддался, а потому что заслужил. Два года беспрерывных тренировок, постоянных ограничений, замкнутый образ жизни, дисциплина. Они оба входят в историю, ставя новые рекорды и завораживая публику. В финале Гран-при добавляет огонь то, что в качестве показательного они катают парное, то, что еще до травмы поставил им Виктор и которому не суждено было тогда увидеть свет. До этого у них были свои номера, но в финале, а потом и на чемпионате мира они катаются вместе. В их выступлении нет поддержек, нет классических парных элементов, но зато есть энергетика, много параллельных дорожек и синхронных каскадов. Начинает Юра, плавно и изящно, делает дорожку шагов и простой каскад, словно порхает по льду, то закручиваясь в спираль, то совершая невесомые прыжки и выезжает в центр, в этот момент к нему присоединяется Отабек, они встречаются лицом к лицу, замирают на секунду и делают сложное параллельное вращение и меняются местами. Юра уезжает к бортику, а Отабек делает практически то, что делал до него Юра, только в более агрессивном и быстром ритме. После, они опять встречаются в центре, оттуда едут, параллельно синхронизируя свои ритмы, и синхронно делают каскад — тройной сальхов-тройной риттбергер-тройной тулуп, разъезжаются в разные стороны, продолжая зеркалить движения друг друга. И вот они опять в центре, становятся спиной друг к другу, музыка ускоряется, и фигуристы начинают двигаться. Кажется, каждый катает что-то свое. Сначала это удивляет, но потом становится понятно, что это две части одного танца и только смотря на них вместе, можно увидеть целую картину. Когда программа завершается невероятным вращением и замирает музыка, становится понятно, это уже не просто фигурное катание - это произведение искусства. Конец сезона, последняя конференция, пресса в ожидании. Что же придумают эти двое на следующий год? Большой зал, уже все собрались, только два центральных кресла пустуют. Начинается перешептывание, кое-где хихиканье и шутки. Дверь открывается, все затихает, выходят блондин и брюнет, но совсем не те, которых тут ожидали увидеть. Выходят Никифоров и Кацуки. Виктор вежливо представляется, хотя его и так все прекрасно знают, представляет и Юри, который выступал в качестве хореографа в этом сезоне. Они спокойно садятся на места для фигуристов. Юри наклоняется к Виктору и тихо шепчет на ухо, - «жаль нельзя снять отсюда эти вытянутые лица, думаю, ребятам это бы понравилось». Виктор согласно кивает, не убирая улыбку с лица, шепчет в ответ — «мне это тоже нравится, ради этого стоило сюда прийти». Итак, — начинает Никифоров, — у всех сейчас один вопрос, почему здесь мы и где же чемпионы, которых здесь ожидают. Я, как тренер, хочу сделать заявление за своих учеников. Юрий Плисецкий и Отабек Алтын заканчивают свою спортивную карьеру. — зал взрывается шумом. — О своих дальнейших планах — продолжает Виктор, не заботясь о шуме вокруг, кому надо тот и так услышит. — Юрий и Отабек скажут позже, сейчас же они взяли время отдохнуть после напряжённого сезона. В любом случае их дальнейшая деятельность не будет связана с любительским спортом. Дальше были еще какие-то вопросы, но это было уже не важно. У Юры звякнул телефон, он посмотрел на экран - сообщение от Кацудона, хоть он его уже давно так не называет, а запись в телефоне осталась. «Вы наделали шума, нас с Виктором чуть не разорвали. Было круто» И следом еще одно: «Счастливого пути и передавай привет Сабуро» Ничего-то от него не скроешь, про себя улыбнулся Юра. Отправил в ответ смайл с языком и отключил телефон. Самолет шел на взлет. Юра смотрел вниз, прощаюсь с любимым городом, на плече у него тихо сопел Отабек. Там внизу оставалась вся его прошлая жизнь, а впереди было много всего, но главное - это теплое, прижимающееся к его боку тело, эти переплетенные с его пальцами пальцы, это спокойное дыхание. Больше Юре было ничего и не нужно. Эпилог. Юри сжимает руку Виктора и ведет его сквозь залы, увешанные картинами. — Вот нам сюда, - наконец, останавливается Юри. - Узнаешь? Виктор пристально осматривает триптих на стене перед ним. — Как же вырос наш мальчик. Знаешь, а я иногда скучаю по тем временам, когда он был таким вздорным котёнком, таким яростным и таким нежным. Теперь он вырос, выпорхнул, ему больше мы не нужны. Наверное, также себя чувствуют родители, когда вырастают их дети. — Мы его передали в хорошие руки. И можем их навещать. — Но, это уже не то. — Все меняется. Не переживай, ты по-прежнему ему нужен. Да и смотри, неужели тебя не берет гордость, когда ты смотришь на эти картины. Они прекрасны, наполнены красками и жизнью, это и без слов дает понять, что он счастлив. — Виктор согласно кивает. Они прислушиваются к голосам вокруг: «Это картины неизвестного автора, под псевдонимом Белый Тигр. Ранее он писал только монохромные картины, но со временем изменил стиль. Это предположительно русский художник, который живет где-то на территории Азии». Виктор хихикнул в кулак и повел Юри к выходу. Скоро начало вечерней тренировки в их новой школе.