Потерянное чадо

- Ну что продолжать, про то, что они там увидели? - спросил рассказчик у слушателя. - Опустим детали, - ответил его друг и скулы его слегка порозовели. - Как скажешь, - плотоядно усмехнулся рассказчик, довольный смущением своего друга. - Давай дальше! - слушатель мотнул головой изо всех сил изображая равнодушие на зардевшемся лице. " В великом смятении выскочили они во двор, оставив зашедшегося в крике младенца в избе. - Что же нам теперь делать? - крестьянка в отчаянии заламывала руки с ужасом глядя на своего супруга. - Чертов урод! - рыкнул крестьянин, пнув ногой крыльцо. Что теперь, прибить его что-ли? - он вопросительно глянул на жену свою. Душу его обуревали сомнения, мысли метались, будто заполошные куры под колесами брички. - Да ты что! - крестьянка схватила его за руки, - и не подумай! Все же, он - живая душа! Грех! - Но что же нам с ним делать? У себя его теперь никак нельзя оставить! Не ровен час, на крик сбежится народ, ты думаешь, что будет? - Давай так, - женщина быстрее взяла себя в руки, - вечером, как стемнеет, потихоньку возьмем его, да огородом, что к лесу, понесем его к ведуну. Уж он человек ученый, сведущий в травах да приговорах, может быть, он пошепчет-побормочет свои слова и вылечит его? - Дело говоришь, - кивнул крестьянин, - так и поступим. И хотя в душе он шибко сомневался, что то, что он видел, можно убрать приговорами, да мазями, однако припомнил, что лесной ведун вправлял грыжи и ловко удалял прибылые пальцы и дикое мясо. На том они и сговорились. Терпеливо дождались они вечера, опасливо завернули ребенка в чистое полотно и отправились с оглядкой, да огородами, в лес. Ребенок беспокойно поглядывал то не мужа, то на жену, будто подозревал недоброе. В лесу он уже заерзал в своих пеленках, стал хныкать и глядел встревоженно, совсем не по детски. Чем ближе к убежищу ведуна они подходили, тем больше он беспокоился и, вскоре, и вовсе заревел, оглашая чащобу истошными криками. Ведун встретил их на тропе. Возник, будто привидение, вдруг, вышагнув из кустов. Крестьянин застыл, как вкопаный, невольно сделав рукой охранный жест. - Чур меня, чур! Вечер добрый, батюшка Есей, вечер добрый! - закланялись они с женой. И хотя Есею было немногим более тридцати, суровый его взгляд, длинная борода, суковатый посох да ворон, сидевший на его плече, делали его значительным и страшным для простых крестьян. - Кому и добрый, а кому и помирать! - неприветливо откликнулся ведун и ворон на его плече хрипло каркнул. Ребенок смотрел на него во все глаза и выражение маленького его личика было отчаянным, будто он все понимал. - Помоги нам, Есеюшко в нашей беде, нижайше просим, не откажи, батюшка! - Откуда сей младенец? - ведун еще больше нахмурился, вперив глаза в личико ребенка. - Да, это... так вышло.. - крестьянин, от охватившего его трепета, не мог подобрать слова. - Несите его за мной! - прервал его ведун и споро зашагал по тропинке. Ворон на его плече обернулся и зорко следил за крестьянами угольно-черным глазом. Довольно долго они шли по лесной тропе поднимаясь на поросший папоротником и колючими кустами пригорок, пока не оказались на большой поляне, окруженной могучими дубами. Посреди покрытой шелковистой муравой прогалины высился замшелый валун, изрезанный полустертыми письменами. Поднявшаяся к тому времени полная луна озаряла мир ярким серебристым светом. - Клади его туда, да размотай эти тряпки! - строго сказал ведун оробевшей женщине. - А ты, рассказывай все как было, - обратился он к мужчине. Трясущимися руками бедная крестьянка размотала пеленки, оставив младенца лежать на камне. Утомившись кричать, младенец, только жалобно хныкал и сучил ножками и ручонками. Ведун слушал крестьянина, хмурился и молчал, не сводя глаз с ребенка. Выслушав сбивчивый рассказ, знахарь некоторое время постоял в полной тишине, затем обошел камень по кругу, все больше мрачнея. Ворон на плече встряхивался и то и дело расправлял крылья, будто собираясь взлететь. Ребенок испуганно поворачивал головенку, следя за движением темной фигуры. - Ну вот что! - громко сказал вдруг знахарь, остановившись. - Не в добрый час ты, мужик, затеял свое доброе дело. Лукавый легко проведет такого простофилю, как ты... - Перед нами демон! - сказал он и ткнул в ребенка навершием своего посоха. Крестьяне застыли в ужасе, пораженные его словами, ворон каркнул и с шумом взлетел вверх, закружился вокруг камня, с хриплыми криками. Младенец снова исступленно зарыдал. Где-то в лесу поднялся тихий, унылый вой. Казалось, он постепенно приближается..." Рассказчик замолчал с удовольствием глядя на слушателя. Тот словно очнулся, моргнул и зябко передернул плечами. - Неприятная история, - пробормотал он, отводя взгляд. - Действительно, момент не из тех, что хотелось бы рассказывать внукам, - охотно согласился рассказчик. - Приятные будут позднее, - добавил он и зевнул, - да ...ты кое что забыл, заслушавшись, - сказал он своему другу. - Что? - вопросительно вскинул глаза тот. - Да это.. ты же гладь, гладь!