Цена любви

Спустя неделю POV Хазан Спустя неделю шумиха вокруг скандальной статьи немного приутихла, но легче мне не стало. Мне показалось, будто пустота поглотила меня полностью. Мы с Синаном играли влюбленную парочку на публику, журналисты не давали нам проходу. Быть под постоянным прицелом камер — невыносимая мука. Я искренне пыталась вспомнить, как чувствовала себя рядом с Синаном до появления Ягыза, но это оказалось слишком сложно. Я обещаю, я забуду Ягыза, даже если для этого мне придется вырвать свое гнилое сердце из груди. Но сейчас мне очень больно, боль буквально разъедает меня изнутри. Мы с Синаном созвали пресс-конференцию, чтобы наконец-то поставить точку в этой истории. Нам приходилось отвечать на неудобные вопросы, улыбаться на камеру и делать вид, что у нас все идеально. Я была вынуждена говорить, что счастлива. Только вот у меня на душе было до чертиков плохо. Я показала журналистам кольцо на моем пальце, демонстрируя этим нашу нерушимую любовь. Синан провернул все так, что журналисты действительно подумали, что фото — фэйк. Я старалась держаться до последнего, но силы были на исходе, я так устала от всего этого вранья. Рука Синана не переставала сжимать мою руку, только вместо чувства спокойствия, было ощущение неправильности всего. Больно, невероятно неприятно, что мои надежды на счастье рухнули вновь. За что мне такое наказание? Чем я это заслужила? Финальным аккордом пресс-конференции стал наш поцелуй на камеры. Целуясь с Синаном я ничего не почувствовала, мое сердце не забилось быстрее, наоборот застыло, превратилось в ледяную глыбу. Я испытывала невероятное отвращение к себе. Черт возьми, Ягыз Эгемен, что ты со мной сделал? Я пытаюсь забыть все произошедшее между мной и Ягызом, и не могу, я стараюсь не думать о нем, но у меня не получается. Мы с Ягызом не виделись после того, как я надела кольцо на палец. Я ненавидела его всем сердцем и в то же время чувствовала, как мне его хватает, я соскучилась по кривой ухмылке Ягыза, его лукавым голубым глазам, его самоуверенности и нахальству. Я больше не могла так жить. Каждый день я терзала себя угрызениями совести. Я ненавидела себя за свои мысли о нем. *** Мы с Синаном поблагодарили журналистов, и вышли из здания. На свежем воздухе мне стало намного легче. Синан заметил мой отрешенный взгляд и нежно коснулся моего подбородка. Я обратила свой взор на Синана, который с нежностью во взгляде смотрел на меня и улыбнулась. Я оказалась в ловушке, из которой мне не выбраться. — Ты в порядке? — с неописуемой заботой в голосе спросил Синан. — В порядке. Он поправил выбившуюся прядь моих волос и продолжил говорить: — Я приглашаю тебя на семейный ужин. — Синан, я не могу, — проговорила я, слегка сжимая руку Синана. Я еще не готова встретиться лицом к лицу с Ягызом, он сделал мне очень больно. Синан словно прочитав мои мысли, сказал: — Ягыз улетел в Америку. Я удивленно посмотрела на Синана, и спросила, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул от волнения: — Насовсем? Я боялась услышать утвердительный ответ. Синан догадывался, что творится у меня в душе. Он аккуратно взял мои ладони и положил на свою шею, смотря в глаза произнес: — Я не знаю, возможно. Я вижу, как ты терзаешь себя. Поверь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Ты не пожалеешь, что сказала мне «да». Мы можем начать все заново. Я хочу, чтобы наша любовь возродилась из пепла, как феникс. Я буду тебе другом, братом. Я буду ждать, сколько понадобиться, пока ты не будешь готова стать моей женой. Синан наклонился к моим губам и был готов коснуться их, но словно наваждение, передо мной появился образ Ягыза, его насмешливая ухмылка, горящие диким пламенем глаза, и я оттолкнула от себя Синана. — Прости, — виновато опуская глаза, произнесла я. — Я понимаю. Я люблю тебя, — прошептал он. Я замерла в нерешительности, я не могла ответить ему тем же, я не знала, что чувствую к Синану. Я попыталась улыбнуться, но потом моя улыбка погасла, а сердце разрывалось от боли. В горле образовался тугой комок, а к глазам подступили непрошенные слёзы. Что же изменилось между нами? Получится ли у меня когда-нибудь воскресить из пепла наши отношения и делать при этом вид, будто ничего не изменилось? Я крепко обняла Синана, пытаясь вытеснить из своих мыслей и сердца другого мужчину. Синан отвез меня домой, как только я переступила порог дома, я прикрыла дверь и, прислонившись спиной к косяку, медленно сползла на пол. Я сбросила с себя маску счастливой девушки и дала волю своим настоящим эмоциям. Я сидела и смотрела в одну точку, по моим щекам текли слезы. Так непередаваемо больно, обидно и несправедливо. Я обхватила руками колени и зарыдала от боли раздирающей мою душу и сердце. Я не могла ни двинуться, ни вздохнуть — лишь плакать от оглушивших меня эмоций. А потом накатили отчаяние и злость. Ярость даже. На себя, на Ягыза, на ситуацию. — Зачем ты это сделал, Ягыз? Зачем влюбил в себя, а потом растоптал мою душу, разбил мое сердце? — с ехидной усмешкой я задавала вопросы в пустоту. В душе было ошеломляюще пусто, а сердце, казалось, раздирают на части. Я закрываю глаза, пытаюсь забыть о его существовании. И уверена, что забывала бы, если бы все вокруг о нем не напоминало… Открываю глаза, и вижу Эдже, присевшую напротив меня. Она стирает слезы с моих щек и спрашивает меня тихим голосом: — Сколько еще ты будешь мучать себя, причинять себе боль? Зачем ты надела это кольцо? — Я хочу быть счастливой, Эдже. Синан меня любит, и я дала нам еще один шанс, — отвечаю ей надломленным голосом. Моя сестра не сдается и продолжает убеждать меня в том, что я совершила самую большую ошибку в своей жизни. Я допустила ее гораздо раньше, когда позволила своему сердцу влюбиться в мерзавца. — Ты не любишь Синана и никогда не любила, это была иллюзия Хазан. Ты не сможешь быть счастливой с ним. — Ты еще слишком юна, Эдже. Жизнь гораздо сложнее, мы не всегда получаем желаемое, — убедительно говорю я, Эдже молчит, придвигается ближе и обнимает меня за плечи. POV Синана Это была одна из самых сложных недель для нас с Хазан. Мы проводили почти все время вместе, журналисты не оставляли нас ни на минуту, постоянно следили, вынюхивали информацию о наших отношениях. Я поддерживал, оберегал, защищал Хазан, не позволял журналистам полоскать ее имя ни в газетах, ни на телевиденье. Мне очень жаль, что ей пришлось пережить подобное. Как Ягыз мог такое сделать? О чем он думал? Он просто уничтожил Хазан. Я знал, что на фото Хазан целуется с Ягызом, и мне очень больно. Она и вправду влюблена в моего брата, я упустил ее. Я идиот, позволил Ягызу украсть ее сердце. Я почувствовал холод, исходивший от нее во время поцелуя, и то, как она отпрянула от меня, когда я пытался поцеловать ее, будто я прокаженный. Но все же она приняла мое предложение, у меня есть шанс все исправить, попробовать снова завоевать ее. Я вижу, как она борется с собой, держится перед камерами, чтобы не расплакаться. Она страдает, и все из-за кого? Из-за моего брата. Хотя я должен поблагодарить его, своим тупым ужасным поступком он позволил мне вернуть ее. Не знаю, на что он надеялся, в любом случае его план провалился. Ягыз улетел в тот же день в Америку, якобы решить дела компании. Я был бы рад, если бы он остался в Америке навсегда. Сегодня семья устраивает праздничный ужин по случаю нашей повторной помолвки. Мы с Хазан не виделись всего пару часов, а я уже скучаю. Она мне необходима, как воздух, без нее я не могу дышать. Я надел стильный серый костюм, спустился в гостиную, где собралась вся семья, и ожидал прихода Хазан. Она звонила мне и сообщила, что некоторое время побудет с мамой, а потом сразу приедет на ужин. В дверь позвонили, я пошел встречать Хазан. Едва я ее увидел, сразу же застыл на месте в восхищении своей красавицей. Она была ослепительна — в голубом шифоновом платье до колен с небольшим декольте. Ее волосы были рассыпаны локонами по плечам, естественный макияж подчеркивал ее природную красоту. На ножках красовались бежевые босоножки на невысоком каблуке. Ее глаза были немного грустны, а на губах заиграла улыбка. Я улыбнулся в ответ, подошел к ней, поприветствовал поцелуем в щеку. Мы прошли в гостиную, Хазан заметно напряглась, увидев всю семью в сборе. Она боялась увидеть осуждение в глазах моей семьи. Никто из них даже взглядом не укорил ее, они ее очень любят, она уже одна из нас. Я держал Хазан за руку во время беседы с семьей, пытаясь приободрить ее. Мы немного поболтали, потом отправились в столовую. Ужин прошел отлично. После ужина мы прошли в гостиную, и тут произошел неприятный инцидент. К нам спустились Севда и Омрюм, их не было на ужине. Омрюм со слезами на глазах подошла к нам с Хазан и крикнула: — Предательница. Ясемин извинилась за дочь, взяла Омрюм за руку и повела наверх в комнату. Хазан замкнулась в себе, ее взгляд снова стал отрешенным, руки теребили подол платья. Наступило неловкое молчание. Если бы с нами был Ягыз, он бы с легкостью разрядил обстановку, переводя слова девочки в шутку, но его с нами нет, поэтому все погрузились в раздумья. Гекхан и Селин спустя некоторое время разошлись по комнатам, Хазан тоже уже засобиралась домой, но отец ее остановил и попросил сегодня переночевать у нас, он уже подготовил ей комнату для гостей. Хазан не хотела оставлять Эдже одну дома, поэтому ответила отцу отказом. — Хазан, я прошу тебя остаться в особняке ради себя и своей репутации. Я хочу, чтобы журналисты наконец-то оставили вас в покое и прекратили мусолить эту тему. — Господин Хазым, я ценю вашу заботу, но я не могу оставить свою сестру одну без присмотра. Мобильник Хазан завибрировал, она вышла поговорить, через несколько минут Хазан вернулась и сказала, что останется в особняке, Эдже отпросилась переночевать у подруги. Я провел Хазан до комнаты, поцеловал в щеку, пожелал ей спокойной ночи и ушел к себе, чувствуя себя самым счастливым человеком на земле. POV Хазан Комната была отделана со вкусом. Нежно бирюзовые обои, белый пушистый ковёр, широкая кровать из резного дерева. В углу находился туалетный столик и гардероб. Я присела на кровать и почувствовала себя неуютно и одиноко. Еще несколько месяцев назад, когда я впервые переступила порог особняка, я чувствовала себя здесь, как дома, а теперь все изменилось, я стала чужой. Омрюм, маленький ангелочек, считает меня предательницей. Мне стало еще хуже после ее слов. Наверное, я все это заслужила. В дверь постучали, я постаралась придать своему выражению лица более счастливый вид, чтобы избежать лишних вопросов. — Входите, — спокойно говорю я. Ко мне в комнату зашла Ясемин с вещами в руках, присела рядом со мной на кровать и начала разговор: — Я принесла тебе одежду для сна. Думаю, тебе подойдет. — Спасибо, ты очень добра, — мило улыбаясь, ответила я. — Мы можем поговорить немного? — спросила Ясемин. Я догадывалась о чем, вернее о ком, она хочет поговорить. Я не готова обсуждать ужасный поступок Ягыза и слушать оправдательные речи в его адрес. — О чем? — спокойно спрашиваю я. — О сложившейся ситуации. Ты уверена, что поступаешь правильно? — спросила Ясемин. Я отодвинулась и непонимающе посмотрела на нее, спрашивая: — Что ты имеешь ввиду? Ясемин взяла меня за руку и крепко сжала, продолжая теребить мои раны и разрывать мое сердце: — Это все из-за Ягыза? Ты приняла предложение Синана назло Ягызу? Если это так, то ты будешь несчастна. Я не на шутку разозлилась, сначала Эдже, теперь Ясемин, вмешиваются в мою жизнь. Я уже не маленькая, могу сама разобраться со своими проблемами, мне не нужны советчики. — Почему вы все так уверены, что я буду несчастной с Синаном? Он любит меня и никогда не предаст. Что еще нужно для счастья? — спрашиваю я, стараясь усмирить свой пыл, а Ясемин продолжала добивать меня словами. — Любовь!!! Любовь, которая сводит с ума, поглощает тебя без остатка, стирает грань между правильным и неправильным, ломает твою гордость, испытывает твою волю. Ты разобьешь сердце и себе и Ягызу, если выйдешь замуж за Синана. Я не выдержала, резко вскочила с места, и с нарастающей злостью говорю: — Не произноси его имени. Я ненавижу его. Разве у него есть сердце? Сплошная глыба льда. Я не думаю, что такие мужчины, как он, умеют любить. Мои руки сжимаются в кулаки от злости, я словно вся горю, лишь только вспомнив об этом мерзавце. Ненавижу! Я попыталась успокоиться, посмотрела на Ясемин, она улыбалась, и добавила немного грустным голосом: — Ты ошибаешься. Ягыз как никто умеет любить, полностью растворяясь в любимом человеке. — Он был влюблен? — любопытство взяло верх, и я спросила. Холодильник был влюблен, интересно, кто же смог растопить его льды и самый главный вопрос, что случилось потом? Ясемин молча опустила глаза и перевела тему разговора: — Хазан, я тебе не враг, я на твоей стороне. Я не защищаю Ягыза, но мне кажется, ты зря его обвиняешь. Я не верю, что это он отправил компрометирующее тебя фото в газету. — А кто еще мог так поступить со мной? — с раздражением в голосе спрашиваю я. — Не знаю, но точно не он, я очень хорошо знаю Ягыза. Он познакомил меня с Гекханом, я обязана ему своим счастьем. Если бы не Ягыз, я была бы уже мертва. Мои глаза расширились от удивления. Ясемин решительно отрицала причастность Ягыза к статье. А еще оказывается, они с Ягызом были знакомы до брака c Гекханом, меня поразили последние слова Ясемин. Что значит, была бы уже мертва? Сколько у этой семьи тайн? Я хотела узнать больше об этой истории, поэтому спрашиваю: — В каком смысле? Было видно, что Ясемин неприятно вспоминать прошлое. Она поднялась, и с нотками грусти ответила мне: — Он вытащил меня из ада и подарил мне новую жизнь. Ягыз намного лучше, чем хочет казаться на первый взгляд. Тебе есть о чем подумать, главное слушай свое сердце. Спокойной ночи, Хазан. Ясемин вышла из комнаты, оставляя меня наедине с новыми вопросами, на которые мне еще предстояло найти ответ. *** Я приняла душ, переоделась в майку и шорты, которые любезно мне одолжила Ясемин. Уставшая от насыщенного дня, я с радостью легла в теплую мягкую постель. Но сон почему-то не шел. В душе была тревога. Холод и пустота окутали мое сердце. Мысли о Ягызе не давали мне покоя. Проворочавшись около часа, я встала с постели и вышла из комнаты. Я спустилась на второй этаж, остановилась у двери и замерла в нерешительности. Что я здесь делаю? И пока мой разум отказывался принимать мои чувства, сердце уже действовало. Я осторожно взялась за ручку, потянула вниз, дверь поддалась. Лунный свет освещал спальню Ягыза. Здесь ничего не изменилось, большую часть комнаты занимала кровать, шкаф, маленькая тумбочка, стол и дверь, ведущая в ванную комнату. Я зашла в комнату, прикрыла дверь, закрыла глаза и почувствовала себя лучше, сердце в груди забилось быстрее, улыбка расплылась на лице. Кажется, в комнате еще витал его запах. Я включила настольную лампу, и комната запестрела красками жизни. Я открыла шкаф и обнаружила там только одну рубашку Ягыза. Я сняла с вешалки белую рубашку и жадно вдохнула сладковато-леденящий аромат ее хозяина. Его ни с чем не спутать. Такой знакомый и родной запах. Я не понимала, что со мной происходит. Почему я здесь? Я должна ненавидеть его, он разрушил мою жизнь, но почему-то снова и снова возвращаюсь к нему, осознанно причиняя себе боль. Я снимаю с себя майку и надеваю рубашку Ягыза. Закрываю глаза и представляю, как его руки касаются моего тела, медленно застегивают пуговицы рубашки. Наверное, я сошла с ума. Сама не понимая зачем, я расстелила кровать и легла на краешек, выключила свет, будто боясь, что все это лишь сон, и через секунду все это раствориться, и я окажусь дома, в своей постели. Разум кричит: что ты делаешь? Беги, беги отсюда быстрее. А сердце твердит: ты должна быть здесь. Оставайся, это твой дом. Я и подумать не могла, что когда-нибудь буду спать в постели этого самоуверенного, напыщенного, самовлюбленного индюка. Я прикоснулась рукой к пустующей половине кровати, представляя рядом с собой Ягыза. Укрывшись одеялом, я сразу почувствовала удивительное спокойствие и защищенность, словно он действительно был рядом. Через несколько минут я погрузилась в сон. POV Ягыза Выйдя из здания аэропорта, я вдохнул полной грудью. Оказывается, я ужасно соскучился по родному городу. Раньше такого не было, я мог годами не приезжать на родину, что же изменилось теперь? Я разобрался со всеми делами в Америке и вернулся в Стамбул. У меня здесь осталось незаконченное дело. Я сел в такси и попросил отвезти меня к особняку Эгеменов. Не знаю, почему я не поехал в Плазу, сердце рвалось в отцовский дом. Я вернулся домой с рассветом. Хотелось поскорее принять душ и оказаться в теплой постели. Войдя в свою комнату, я замер на месте, увидев Хазан, беззаботно посапывающую в моей постели. Я не поверил своим глазам, сказать, что я был удивлен, ничего не сказать, я был шокирован. Что она здесь делает? А может это сон? Подойдя ближе, я увидел, что Хазан крепко спала, обнимая мою подушку. Я убрал мешавшие ей прядки с лица, и мое сердце сжалось при виде ее умиротворенного выражения. Мы так и не поговорили после ее согласия снова выйти замуж за этого лохматого идиота. Я знаю, зачем она это делает, пытается наказать меня и себя за проявленную слабость. Она думает, что это я отправил те фотографии в газету, разве я мог поступить так подло по отношению к ней? Конечно, нет, я бы никогда этого не сделал, она слишком дорога мне, а видеть ее страдания выше моих сил. Я думал, она ненавидит меня, по крайней мере, я так считал до сегодняшнего дня, пока не увидел ее в моей постели. Она такая милая, когда спит, словно ангел, сошедший с небес. Я осторожно присел на кровать, рядом с ней, нежно и легко касаясь ее волос, боясь потревожить ее сон. Наклоняюсь ближе к ее лицу, вспоминая и заучивая наизусть черты ее лица. Солнце пускает блики на ее белоснежную кожу, хотел бы и я так беспрепятственно касаться ее, как лучи солнца. Меня окутал легкий аромат цветов и ванили. Ее запах. Несколько секунд пытаясь отвести взгляд, я опять мысленно выругал себя: «Черт возьми, Ягыз Эгемен, ты становишься зависимым от этой девушки. Остановись». Я вышел из душа в пижамных штанах, посмотрел на кровать и застыл на месте. Одеяло сползло и открыло мне обзор на прелестную фигуру Хазан, которая была облачена в мою рубашку. Вай, вай, вай, Хазан, да ты сходишь с ума по мне, девочка моя. Хитрая улыбка коснулась моих губ. Я лег на свободную часть кровати и залюбовался моей малышкой, я осторожно придвинулся к ней ближе, опустив руку на ее талию и ласково, прядка за прядкой, откидывал волосы с шеи. Касаясь рукой ее живота, я притянул ее ближе к себе, и оставил на ее шее нежный поцелуй. Хазан зашевелилась во сне, повернулась ко мне, не открывая глаз, умостила свою голову у меня на груди. Я слегка улыбнулся и погладил её по волосам. Было в этом что-то такое, отчего хотелось остановить это мгновение, насладиться спокойствием и безмятежностью, не думать, не бояться, не контролировать ситуацию, отдаться желаниям и чувствам. Находясь рядом с Хазан, мое сердце оживало. Впервые за долгое время я чувствовал себя живым. Хазан сильнее прижалась ко мне, я поцеловал ее в макушку, наслаждаясь ее присутствием, возможностью быть ближе, чем обычно. Незаметно для себя я погрузился в сон. POV Хазан Я открыла глаза, чувствуя, как солнечные лучи, нагло блуждают по моим векам. Окончательно проснувшись, я почувствовала себя более свежей и отдохнувшей, чем когда-либо. Я приподнялась и села на кровати, обвела взглядом комнату и ужаснулась. Я уснула в комнате этого мерзавца, а что еще хуже, в его постели. Вспомнив события вчерашней ночи, я чуть сквозь землю не провалилась от стыда. Что я здесь забыла? Еще и рубашку этого наглеца на себя напялила. Я вскакиваю с постели, ищу по комнате свою майку и не нахожу. О, Аллах, где же она? Я не могу выйти из комнаты Ягыза в таком виде и остаться тоже не могу, что же делать. Уф, Хазан, уф, какая же ты глупая. Что ты наделала? Запах Ягыза витавший в комнате стал насыщеннее. Вчера он был едва ощутим, а сегодня им буквально пропитан каждый уголок спальни. Я насторожилась, осторожно ступая босыми ногами по мягкому ковру, я зашла в ванную. Никаких намеков на присутствие Ягыза не было, но меня не покидало чувство, что он где-то рядом. Я вернулась в спальню и случайно глазами наткнулась на лист бумаги, лежавший на подушке. Сердце застучало в разы быстрее, дыхание участилось. Я трясущимися руками взяла листок, развернула и принялась читать: «Доброе утро. Надеюсь, ты хорошо выспалась, так как мне это не удалось. Ты все утро нагло ко мне приставала. Начиная от томных вздохов и заканчивая щупаньем в неприличных местах. Если бы знал, что ты так соскучилась по мне, приехал бы раньше. Обещаю, мы наверстаем упущенное. P.S. Рубашку можешь оставить себе. Она тебе очень идет, хотя уверен, без рубашки ты бы смотрелась гораздо лучше». Я сначала залилась краской от стыда. Он что, шутит? Не может быть. А потом меня накрыла волна злости и гнева. Да, что он себе позволяет? Как он посмел прикоснуться ко мне? Ненавижу. Как же хотелось врезать ему за это письмо. Наглец, бесстыдник, подлец. Я услышала шаги за дверью, и быстро скрылась в ванной. Я слышала, что кто-то вошел в комнату и так же быстро из нее вышел. Я подождала несколько минут и вернулась в комнату. Там меня ждал сюрприз. На кровати лежало мое голубое платье. Я хотела поскорее покинуть эту комнату, поэтому сняв с себя его рубашку, я быстро натянула на себя платье. Подойдя к двери, я прислушалась, немного приоткрыла дверь, осматриваясь, есть ли кто поблизости. Мне нужно было незаметно пробраться назад в комнату для гостей. Через несколько секунд мои самые страшные опасения оправдались. Я встретилась взглядом с Ягызом, спускавшимся с третьего этажа. Голубые глаза Ягыза, казалось, прожигали меня насквозь. Я не могла унять непонятную дрожь в теле. Он был неотразим, еще привлекательнее, чем в нашу последнюю встречу. Сила, исходившая от него одновременно пугала и манила меня. Мне показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем я оторвала от него взгляд. Освободившись от наваждения, я закрыла дверь, прислонилась лбом к двери и корила себя за проявленную слабость. Спустя 10 минут, взяв себя в руки, я выскользнула из его комнаты и побежала к себе, оставшись незамеченной. Приняв душ, я привела себя в порядок и спустилась вниз. Когда я вошла в столовую, все сидели за столом и разговаривали в ожидании пищи. С моим приходом все разговоры смолкли, я почувствовала, что все взгляды направлены на меня. Синан поднялся, поцеловал меня в щеку и сказал: — Доброе утро, любимая! Я выдавила из себя улыбку и ответила: — Всем доброе утро! Глазами я искала Ягыза, но его здесь не было. А вдруг он мне привиделся? Где же он? Я не могла спросить у членов семьи, это было бы очень подозрительно, учитывая все обстоятельства. Синан пригласил меня присесть, нам принесли завтрак. Мы были заняты поглощением пищи и непринужденной беседой, которая велась за столом, как вдруг, как гром серди ясного неба, прозвучал бархатный голос Ягыза. — Доброе утро! Я повернула голову, и мое сердце екнуло от вида мужчины в костюме стального цвета и белой рубашки. Я боялась, что мой взгляд выдаст мои настоящие чувства. Стоило мне увидеть его, услышать голос и я потерялась в водовороте чувств нахлынувших на меня. Мой взгляд остановился на его лице — было в нем что-то необычное, и, присмотревшись, я поняла, что Ягыз улыбался. Не усмехался и не ухмылялся, как он делал обычно — это была искренняя улыбка. У меня не нашлось слов, чтобы описать, как мое тело ожило от этой красоты. Наши взгляды встретились на секунду и мои щеки тут же полыхнули румянцем. Ягыз занял свое место за столом, ему подали завтрак. У меня резко пропал аппетит, но я продолжала смотреть в свою тарелку, лишь бы больше не встречаться взглядом с Ягызом. Господин Хазым прервал неловкое молчание и стал расспрашивать его: — Сынок, когда ты прилетел? Почему не сообщил нам? — Ночью, хотел сделать сюрприз. Судя по перекошенному лицу Синана, мне это удалось, — самодовольно ответил Ягыз, испепеляя взглядом Синана. Напряжение между братьями возросло. Синан сжал руки в кулаки, он готов был накинуться на брата. Я накрыла его руку своей ладонью, пытаясь успокоить его и предотвратить бурю. Синан благодарно улыбнулся мне, разжал кулаки и стал поглаживать мою руку на глазах у Ягыза, демонстративно задерживаясь большим пальцем на кольце. Господин Хазым решил разрядить обстановку и перевести разговор в другое русло, только вот у Ягыза были другие планы на этот счет: — Уладил все свои дела? — Да. Я вижу у нас гостья, как поживаете, госпожа Хазан? — ехидным голосом с ухмылкой на лице спрашивает Ягыз. — Хорошо, спасибо, господин Ягыз. Как вы? — отвечаю ему спокойным голосом, пытаясь унять бешеное сердцебиение. — Очень хорошо, спасибо, что поинтересовались, госпожа Хазан. Вы точно в порядке? Может быть, плохо спали? Как вам наша гостевая комната? — издевался дальше Ягыз. Он подчеркнул слово гостевая, вынуждая меня покраснеть от стыда. Поражаюсь нахальству Ягыза. Мои глаза заполыхали огнем ярости. Хотелось выйти из-за стола и поколотить этого мерзавца. А чего можно ожидать от человека, которому наплевать на чувства других? Ненавижу! POV Ягыза Она была великолепна в гневе. Ее глаза горели злостью, губы сошлись в одну линию, нахмуренные брови. Как же мне нравится ее злить. Она становится совершенно другой, дикой розой с шипами, готовая уколоть всех кто-то посмеет до нее дотронуться. Синан продолжал гладить ее руку, пытаясь доказать мне, что Хазан принадлежит ему. Идиот! Кольцо на пальце не меняет ее чувств ко мне. Она моя, и сегодня я в полной мере ощутил, насколько сильны ее чувства, пускай она даже их не признает. Синан думал, что фото в газете, способно разорвать невидимую связь, образовавшуюся между нами. Глупец! У меня появилась еще одна причина размазать Синана по стенке. Он причинил Хазан боль этой гадкой статьей, да еще и меня сделал виноватым. Ну, уж нет, Синан, я выведу тебя на чистую воду. Я не оставлю его в покое, я уничтожу все хорошие моменты в его жизни. Прожигая взглядом Хазан, я решил поиграть с Синаном. — Простите мне мою невоспитанность. Я забыл вас поздравить. Поздравляю! Будьте счастливы! — я радостным голосом с лукавой улыбкой на лице, поздравил Хазан и Синана с таким светлым событием в их жизни. — Спасибо, — поблагодарил Синан с натянутой улыбкой. Весь оставшийся завтрак мы провели в молчании, никто не хотел начинать день из ссоры. *** Отец с Гекханом уехали в компанию, Селин — в университет, в доме остались только Ясемин, Омрюм, Хазан и Синан. Я не стал торопиться в офис. Синан с Хазан были в гостиной, разговаривали. Я не мог пройти мимо и не узнать о чем они говорят, поэтому я остановился за дверью и слушал. Они говорили о работе. Синан вернул Хазан на должность своего ассистента. Не самая лучшая новость, Хазан может помешать моим планам. Если я уничтожу карьеру кудрявого проходимца, то это зацепит и Хазан, а мне бы этого не хотелось. Нужно подумать, как использовать эту ситуацию в своих целях. А еще он пообещал отвезти ее в больницу к матери, но ему помешали сделать это прямо сейчас, Синану позвонили, видимо с работы, и он вынужден был оставить Хазан ненадолго. Я не мог, не воспользовался отсутствием Синана и зашел в гостиную. Хазан увидев меня, заметно напряглась. Она сразу же двинулась к выходу, я догнал ее, схватил за руку и притянул к себе, заглядывая в полные страха глаза. Чего ты боишься, Хазан? Решив испытать судьбу, я нежно провел рукой по щеке Хазан и очень осторожно наклонился к ее губам. Она с силой оттолкнула меня и выпалила с ненавистью, не отрывая колючего взгляда от меня: — Не смей прикасаться ко мне! Признаться, я немного опешил. Я пристально смотрел на нее, пытаясь разглядеть в ней ту девушку, с которой познакомился. На лестнице послышались шаги, к нам бежала Омрюм с радостным визгом: — Дядя Ягыз… Я поднял маленького ангелочка вверх, покружил немного, а затем крепко ее обнял. Мой лучик света, спасающий меня из тьмы. Ее счастливая улыбка согревала мое сердце. Я отпустил ее, сел на корточки, улыбаясь спросил: — Как поживает моя принцесса? Она снова крепко прижалась ко мне и сказала: — Я скучала. Обещай, что больше никуда не уедешь. Она смотрела на меня с надеждой в глазах, но я не мог пообещать и солгать маленькому ангелочку тоже не мог, поэтому промолчал. За нами со стороны наблюдала Хазан, на миг я встретился с ней взглядом и увидел прежнюю Хазан. В ее взгляде было столько тепла и нежности, что я невольно залюбовался ею. — Спасибо за подарок! Я тебя очень люблю, дядя Ягыз. А потом прошептала на ухо: — Хазан тоже любит тебя. Я посмотрел на Омрюм удивленным взглядом. Какая же она умная и наблюдательная. — Я слышал, мой ангелочек вчера обидел Хазан. Не хочешь попросить у нее прощение, принцесса? — сказал я ласковым голосом. Мы повернулись к Хазан, Омрюм подошла к ней, протянула ручки для объятий, сказала: — Прости. Хазан прижала к себе Омрюм, словно она была для нее всем миром. Из ее глаз брызнули слезы радости. Эта картина грела мою душу. Они очень сблизились с Хазан, и я безумно рад этому. Омрюм своеобразный ребенок, она не подпускает к себе чужих людей, а Хазан приняла сразу. Уверен, в будущем, Хазан станет потрясающей мамой. Хазан благодарно улыбнулась мне, я искренне улыбнулся ей в ответ. Момент нашего единения, был разрушен приходом Синана. — Хазан, поехали. Она вытерла слезы, попрощалась с Омрюм и вышла следом за Синаном, не оборачиваясь. *** Я приехал в компанию позже, чем обычно. Я зашел в здание и отправился к лифту, где заприметил знакомую фигуру. Хазан зашла в кабинку лифта, мне пришлось ускориться, чтобы проскочить в лифт до закрытия двери. Хазан удивилась, увидев меня, обреченно вздохнула и отвернулась. Нажав нужный этаж, Хазан отошла от меня на расстояние, которое позволял лифт. Ей было некомфортно находиться со мной наедине в замкнутом пространстве. Она была неотразима. Ее темные волосы были собраны в конский хвост. Деловая леди, в черной юбке, заканчивающейся чуть выше колена и белой блузке. На ногах у девушки были черные туфли на небольшом каблуке. Она почувствовала мой взгляд и заметно напряглась, цепляясь за свою сумочку, как за спасательный круг. Вдруг в кабинке на секунду вздрогнул свет, и лифт остановился, тем самым заперев нас вместе. Хазан испуганно повернулась ко мне в немом вопросе, что произошло. — Кажется, мы застряли, — сказал я, нахально улыбаясь. — Надеюсь, ты не страдаешь клаустрофобией? — Нет, но за все время моей работы в компании, проблем с лифтом никогда не было. Хазан нажала кнопку диспетчера, но никто не ответил. Было видно, как ей не нравится сложившаяся ситуация. — Видимо, и в поломке лифта, я виноват. Не слишком ли много обвинений в мой адрес? Ты не находишь? — Я не хочу с тобой разговаривать, — грубо ответила Хазан. Я приблизился к Хазан и прошептал ей на ухо: — Тогда, мы можем продолжить то, что не закончили утром. Хазан, как ошпаренная отскочила от меня в другой угол лифта, выставила правую руку вперед и гневно прошипела: — Не смей приближаться ко мне! Я и не думал ее слушать, подходя все ближе, загоняя в ловушку, прижимая ее к стенке лифта своим телом, спрашиваю, слегка касаясь ее щеки: — Иначе что? Что ты сделаешь, Хазан? Я надеялся, что мое отсутствие пойдет на пользу одной упрямице, и она будет ждать моего возвращения? — Зря, — говорит Хазан, пытаясь выскользнуть из ловушки. Я отхожу назад и даю ей вдохнуть полной грудью, она недоверчиво смотрит на меня, ждет подвоха. Я лукаво улыбаюсь ей, играю бровями и задаю интересующий меня вопрос: — Как спалось, Хазан? Нам не удалось поговорить об этом утром, а здесь нам никто не помешает. Я не намерен отдавать ее моему безмозглому брату. Она молчит, опускает глаза. — Кстати, что тебе снилось? Ты стонала во сне? Неужто наша святая Хазан видела эротический сон. Признайся, — игриво задаю вопросы я, подмигивая ей. Хазан вздернула подбородок и уверенно проговорила: — Оставь меня в покое. Я невеста твоего брата. Я рассмеялся во весь голос. Хазан непонимающе уставилась на меня. — Ты думаешь, меня это остановит. Я дал тебе шанс уйти, но ты им не воспользовалась. Ты просто не можешь и дня прожить без меня, ведь так, иначе, зачем тебе приходить ко мне в комнату, и спать в моей постели, — продолжал наступление я. Хазан не нравился наш разговор, если бы она могла, то давно испепелила бы меня взглядом. Я восхищался ее стойкостью. — Молчишь, значит, я прав. — Нет, я по-прежнему тебя ненавижу, — с чувством выплюнула мне в лицо Хазан. — Ненависть такое же сильное чувство, как и любовь. Не боишься потерять голову от любви, — произнес я с горящим взглядом. — Я люблю Синана, и стану его женой, — выкрикнула Хазан, пытаясь убедить меня в правдивости своих слов. Я ухмыльнулся и сделал шаг вперед: — Совет вам да любовь. Правда, мы оба знаем, что ты врешь Синану, мне, и что еще прискорбнее, ты обманываешь себя. Никакой любви нет, ты просто мстишь мне. Хазан не на шутку разозлилась, подлетела ко мне, схватила за ворот пиджака и прокричала каждое слово: — Кто ты такой, чтобы я тебе мстила? Ты для меня никто, пустое место, тебя не существует для меня. Я убрал ее руки, и отошел от нее и абсолютно серьезно сказал без тени насмешки: — Именно поэтому ты дрожишь как осиновый лист, стоит мне приблизиться к тебе. Ты противоречишь сама себе, твои действия не соответствуют твоим словам. В лифте стало жарко, я сбросил с себя пиджак и стал расстёгивать рубашку. Хазан оцепенела, румянец украсил ее щечки. Она не сводила с меня взгляда, как завороженная наблюдала, как я снимаю рубашку и бросаю ее на пол, к пиджаку. — Ты что делаешь? Немедленно оденься, — испуганным хриплым голосом просит она меня. — Это еще почему? — лукаво улыбаясь, спрашиваю я. — Хазан, тебе ведь тоже жарко? Может, снимешь блузку? — нахально спрашиваю я. Хазан подходит ко мне, ее глаза горят злостью. Она занесла руку, чтобы ударить меня, но я понял ее намерения и перехватил запястье. — Не стоит меня злить, Хазан! — прошептал я, напряженным голосом. Ее дыхание участилось, грудь призывно вздымалась, и я по-прежнему крепко сжимал ее руку. Я горел рядом с этой девушкой. Мы молча прожигали друг друга взглядами. Ее близость сводила меня с ума. Я толкнул ее к стенке лифта, всем телом прижимая ее к ней, и впился в губы настойчивым поцелуем. Одной рукой я держал ее за талию, другой удерживал ее затылок. Я сминал ее губы, пытаясь проникнуть вглубь ее рта, но Хазан оставалась безучастной. Я рассердился, обнаружив, что она не отвечает мне. Я смотрел ей в глаза и не видел там ничего кроме безразличия. Черт возьми, меня это задело. — Неужели так противно? — процедил я сквозь стиснутые зубы. Она не испугалась моей злости, только повыше подняла подбородок и ухмыльнулась мне. — Отвечай — я легко, но ощутимо встряхнул ее. — Противно? Она приближается ко мне и выдыхает мне в губы: — Да. Твой брат целуется гораздо лучше. Ярость окутала меня. Она задела мое самолюбие, и зверь, сидевший внутри меня, вырвался наружу. Я властным жестом взял ее лицо за подбородок, заставив смотреть мне в глаза, в которых бушевало пламя. Хазан пыталась отстраниться, но я не позволил. — Тогда сейчас тебе станет еще противнее, — прорычал я и властно поцеловал желаемые губы. В этом поцелуе не было ни намека на нежность, была только моя страсть и ее сопротивление, моя жажда и ее холодность. Я властно прижал ее к себе, жестко сжимая ее талию, заставляя Хазан задыхаться в моих объятиях. Мои губы терзали, отчаянно сминали ее губы в огненном поцелуе. Мой умелый язык глубоко вторгался в ее рот, заставляя поддаться моей власти. Я чувствовал, что Хазан начинает задыхаться, но все же продолжал пытаться заставить ее открыться мне, иначе я не мог. Я знал, что она хочет меня также сильно, как и ее. К черту все обстоятельства, она моя, и я не отдам ее никому. Мои руки принялись изучать ее тело, заставляя Хазан поддаться искушению. И она сдалась. Она открылась мне, запустила свои пальчики мне в волосы и с особым трепетом ответила на мой поцелуй. Я приник к ее шее нежным поцелуем, опуская руку на грудь, сжимая ее через тонкую белую блузку. Хазан закрывает глаза и выгибается навстречу моим ласкам. Моя рука спустилась к животу Хазан, а затем заскользила по внутренней стороне бедра, и с губ Хазан сорвался протяжный стон. Я резко отпускаю ее, и она, потеряв равновесие, падает на пол. Я не предпринимаю никаких попыток помочь ей подняться, хотя мне так не хотелось ее отпускать. Но это чертово самолюбие и гордость не позволяют мне. Она выглядит потрясенной, подносит дрожащую руку к губам, словно не веря в происходящее. Она краснеет, по ее лицу градом начинают течь слезы. Я чувствую себя последней сволочью, мне больно видеть ее такой разбитой, и всему виной я. — А теперь продолжай говорить о своей бессмертной любви к Синану, — говорю я с нескрываемой дрожью в голосе. И меня пронзает отвращением, исходящим от ее взгляда. Я не выдерживаю, беру ее за руку и пытаюсь поднять. Хазан со всей силы отталкивает меня и шипит с яростью: — Никогда не смей дотрагиваться до меня! НИКОГДА. НЕНАВИЖУ ТЕБЯ. Меня пронзает каждым сказанным ею словом, словно раскаленным прутом. Меня разъедает ненавистью, исходящей от нее. Она стоит передо мной, смотрит прямо мне в лицо с презрением, с болью. Вдруг двери лифта распахнулись, заставив нас вздрогнуть. Семги очень удивилась, увидев меня без рубашки, а рядом со мной Хазан. — А я везде вас ищу. Мастера наконец-то всё починили, — радостно воскликнула Семги, отводя взгляд. — Пойдем, Семги, у нас много работы, — приветливо сказал я, накидывая наспех рубашку и пиджак, и выхожу из лифта, оставляя Хазан в одиночестве. POV Хазан Я выхожу из компании на ватных ногах. Моя голова все еще затуманена. Боль и обида нещадно жгли мое хрупкое сердце. Я сажусь в такси и еду домой. Я не ожидала подобного поведения от Ягыза. Я знала, что он бесчувственный чурбан, но не настолько же. Мои губы набухли и горят от его поцелуев. Меня бросило в жар от воспоминаний. Его прикосновения, его поцелуи вызывали во мне бурю эмоций, затуманивали мой рассудок. Все это было сумасшествием. Мы словно ходим по краю пропасти, и сегодня он столкнул меня туда. Я снова поддалась чувствам, снова позволила растоптать мое сердце. Я влюбилась в него, эта мысль крутилась в моих мыслях снова и снова, раня мое сердце. Почему он так поступает со мной? Он продолжает играть в игры. Почему он не может быть со мной таким же, как с Омрюм, нежным, заботливым, настоящим. Зачем притворяться и делать вид, что тебе плевать на остальных? Не понимаю. Во мне закипала ярость, я хотела убить его, уничтожить, за то, что он поступает со мной, как с игрушкой. Совесть и стыд охватили мое сердце. Я предала Синана, человека который безгранично мне доверяет, любит и поддерживает. Что же я наделала? Как я посмотрю ему в глаза? Я вышла из такси, зашла в дом, бросила ключи на комод, упала на пол и разрыдалась. Боль душила меня, уничтожая мои надежды на будущее. Я собрала остатки сил, встала, поправила юбку и поплелась на кухню. Хотелось сбросить с себя эту одежду и смыть с себя его прикосновения. Я уже собиралась зайти в ванную, когда раздался стук в дверь. Пришлось вернуться, чтобы открыть, и тут я замерла у порога. Ягыз, стоял, прислонившись к дверному косяку. Я застыла, пытаясь совладать с дыханием, и унять бешеное сердцебиение. Какого черта он здесь делает? Пришел еще больше меня унизить? Ягыз сделал шаг вперед, возвращая меня в реальность. — Хазан, — он протянул ко мне руку, но я, отрицательно покачав головой, отступила в дом. — Уходи, — сказала я. — Нет, — и его рука взметнулась вверх, прежде чем я успела закрыть дверь. Ягыз подошел ближе, я скрестила руки на груди, довольно грубо спросила: — Чего ты хочешь? — Рассказать тебе правду. Рассказать о том, что случилось 5 лет назад, — выдохнул он еле слышным шепотом.