Save my soul

      Осенние листья раздражающе шуршат под ногами, ветер пытается свить гнездо из моих волос, а мелкий дождь забрызгивает стёкла очков. Да уж, кажется, погода не самая радужная. Сегодня у нас не было последней пары и нас отпустили домой пораньше, но, видимо, даже это не сможет поднять мне настроение.       В последнее время моя жизнь пошла под откос. А началось всё с поступления в медицинский. Кто бы мог подумать, что самым сложным предметом здесь для меня станет латынь. А мешает мне учить её Адольф Николаевич Горяев — самый нетолерантный человек на этой планете. Каждую пару от высказываний этого напыщенного гомофоба и сексиста мне хочется провалиться сквозь землю. Просто мечтаю однажды случайно вызвать Сатану, чтобы он забрал этого тёзку Гитлера в ад. Или хотя бы меня. Не думаю, что в аду может быть хуже, чем на паре у Горяева.       Но этим мои страдания не ограничивались. Через месяц после моего поступления в вуз отец объявил, что уходит к другой женщине. Видела я эту женщину — разукрашенная курица всего на пару лет старше меня. Так что теперь мне нужно всеми силами поддерживать маму, которая хоть и пытается улыбаться как ни в чём не бывало, но её улыбка больше проходит на стиснутые от боли зубы.       А вчера произошло событие, которое окончательно укрепило во мне ощущение, что жизнь мне явно за что-то мстит: меня бросил парень. «Извини, Юля, я не могу так больше. Мы стали слишком редко видеться. Из-за учёбы ты совсем не уделяешь мне внимание. Я ухожу». Ну и скатертью дорожка! Самое смешное, что именно в этот день Горяев полчаса втирал нам лекцию о том, что мы должны быть слабыми, потому что любую нашу проблему может решить мужчина. Тьфу!       Может в магазин зайти? Да, точно, куплю вина. Пересчитываю монетки в кармане — немного, но на что-нибудь хватит. Иду к ближайшему магазину, разглядывая своё отражение в лужах и витринах. Да уж, с такой внешностью только на кладбище… Серое от постоянного недосыпа лицо с иссине-чёрными кругами под глазами. Чёрные волосы до плеч делают кожу ещё бледнее. Тёмно-карие глаза скрываются за очками в широкой оправе. Узкий выступающий нос слишком выделяется на фоне бледного лица. Костяшки пальцев вечно побиты, руки исцарапаны. Мешковатая одежда скрывает синяки и болезненную худобу. Бабушка говорит, что я выгляжу так, будто только что сбежала из концлагеря. Но на самом деле я не недокромленная, это просто хроническая усталость. Из-за маленького роста и слишком хрупкого телосложения никто не верит, что мне уже восемнадцать.       Придя домой, я предложила маме распить со мной бутылочку вина и в процессе ужина пожаловалась ей на Горяева. — Юль, все мужики козлы! — понимающе кивнула мама, подкладывая мне двойную порцию котлет. — Ты не понимаешь. У нас завтра зачёт по латыни. Названия всех костей и мышц! А мне сказали, что он всех девушек на пересдачу отправляет… — Не волнуйся, милая. Иди сейчас поучи — глядишь и повезёт завтра.       Доев свою порцию, я взяла недопитую бутылку вина и, вздохнув, удалилась в свою комнату.       Когда через час мама заглянула ко мне в комнату, я сидела на полу, разложив вокруг тетради, и вполголоса повторяла термины. — Если бы я не знала, что ты учишься в меде, то решила бы, что ты сатанистка, — хихикнула мама. — Сидишь вся в чёрном и шепчешь что-то на латыни. Как успехи? — Стабильность — признак мастерства. Ничего не меняется… — Ну ладно, тогда не буду мешать.       И я снова осталась одна со своим горем. У меня не получалось не то, что запомнить эти кости, но и хотя бы правильно прочитать их все.       Неожиданно у меня перед глазами всё поплыло. Я сняла очки и протёрла глаза, но ничего не изменилось. Я не могла сфокусироваться, перед глазами летали какие-то чёрные мушки. Меня чуть не вывернуло наизнанку. Что же это такое? Неужели всё дело в вине? Я хотела позвать маму, но не успела, так как в глазах потемнело. Моё тело обмякло и осело на пол.