rise;

Драко понимает, что произошло нечто страшное, слишком поздно, когда его Гариэтт улыбнулась растеряно, покачала головой и отказалась идти с ним на бал — "меня пригласили уже, прости". Драко смотрел ей вслед тогда — моргая, чувствуя, как драгоценные секунды ускользают сквозь пальцы — и не мог с мыслями собраться; кто вообще посмел положить глаз на даму его сердца, кто так сильно не дорожит своей жизнью? Драко находит Гариэтт аккурат перед первым испытанием, она дрожит в легкой белой блузке, обхватив себя руками — напротив стоит Седрик Дигори, что чемпионом Хаффлпаффа считается по глупости старинного артефакта. Гариэтт смеется довольно — у Драко внутри какой-то ком закупоривает глотку, воздух в миг становится роскошью — касается пальцем его груди и стоит близко слишком, Драко уж знает. Он бросается наперерез и не успевает, Седрик лишь кивает ему — это что за разгильдяйство, разве так говорят с более значимым членом общества — а Гариэтт хватает его за локоть, шепчет что-то странное о драконах, о страхе к огню и о том, что ей хочется сгорать лишь в костре его, Драко, страсти (пусть и через пару лет), никак не в пламени Хвостороги. Драко вскидывает бровь, откладывая ревность на потом, и идет в библиотеку, выискивать заклинания огеупорные — если Гариэтт умрет сейчас, ревновать будет некого. // Гариэтт застает Драко в гостиной с Панси Паркинсон и меняется в лице — надо же, один раз не стала играть по его правилам, и сразу нож в спину — Драко ахает, разглядывая ее простое платье лимонного цвета, бархат Панси блекнет в секунду. Драко от Гариэтт взгляда отвести не может (не хочет?), смотрит в упор, забыв про Панси, что повисла мешком на его руке — Драко хотел вызвать ревность, в итоге заработал пару синяков от острых ногтей. Они выходят из подземелий втроем — Драко уже продумывает гениальный план, лишь бы Панси осталась одна, он с целыми ребрами, а Гариэтт стала его парой — их перехватывает Седрик; в идеально выглаженной мантии и простых черных брюках, он больше похож на кинозвезду, чем на участника Турнира Трех Волшебников. Седрик берет Гариэтт под руку и ведет за собой — им бал открывать — и пока Драко выслеживает кавалера своей Поттер, они заходят в зал и начинают кружиться под особо лирическую песню Ведуний; Драко фыркает, вновь переставая дышать. Гариэтт ловит его взгляд и лишь улыбается уголками губ — "ты не успел, Драко, я слишком долго ждала тебя" — Драко зубами щелкает от злости, но танцевать с Панси все же идет, стараясь не сильно оттоптать ей ноги; пока ладонь Седрика лежит на талии Гариэтт, это практически для него невозможно. Последний танец он все же ворует — какой-то энергичный, где они соприкасаются лишь локтями, да и то случайно — Гариэтт просит не злиться, а Драко и не злится, хочет лишь врезать Дигори по звездной физиономии. // Драко помнит, как Снейп — его декан, лучший друг семьи, доверенное лицо номер один — стреляет в него из палочки каким-то заклинанием практически в упор; Драко распахивает глаза и видит взволнованную Гариэтт, с волос стекает вода, лицо перемазано в противных водорослях, холод застрял в костях, да и легкие наполнены чем угодно, только не кислородом — Драко отворачивается от Гариэтт и опустошает содержимое желудка на промерзшую землю. Гариэтт кладет руку на плечо и разворачивает к себе, заклинанием очищая его лицо; она улыбается счастливо и почти падает ему на грудь; Драко тянет к ней руки, но получает лишь одеяло из плотной кусачей шерсти и поцелуй куда-то в лоб — Гариэтт уходит к Гермионе и Седрику, что сидят под одним одеялом, и Драко чувствует резкий тычок под ребра. Драко не понимает, что с ним не так, но вот только сердце колотится, а дыхание замирает, едва Гариэтт смотрит на него; Драко все никак не может отделаться от мысли, что будь это один из слащавых романов Гринграсс, они слились бы в едином страстном поцелуе под омелой под это Рождество. Драко ловит Гариэтт возле окна в закоулке между шестым и седьмым — ей всегда хотелось в небо, лететь выше, чем позволено на квиддиче, ей бы в Гриффиндоре учиться, а не гнить в подземельях Слизерина; Гариэтт легко спрыгивает с подоконника, и Драко чувствует, что краснеет, разглядывая ее хрупкую фигуру. — Почему я? — Может, ты мне дорог; по-особенному дорог, — Гариэтт ухмыляется, хлопает его по плечу и растворяется в темноте коридора; Драко не уверен, стоит ли ему идти за ней. Драко улыбается — он нравится этой сумасшедшей, а с Седриком можно и потом разобраться.