Коська

      Первый снег смыло дождем так же, как и решимость Васильева не трогать Коську. Первая же попытка избежать встречи окончилась провалом. Тянуло вниз, к психу, с огромной силой, и сопротивляться ей совсем не хотелось. Ремонт был окончен, всё расставлено-налажено. Вокруг сновали обустроившиеся сотрудники. Среди «старослужащих» Алекс присмотрел себе толкового зама, и всё, вроде, пошло путём, муравейник ожил и зашевелился. Встречи с дизайнером стали реже, но пару раз в неделю, предварительно кинув СМС, он дожидался Алекса в отремонтированной квартире на Масловке. Васильев сам ему оставил для этого комплект ключей. Несмотря на то, что их сотрудничество было завершено, и Алекс щедро оплатил работу и порекомендовал его услуги знакомым, фактически надолго обеспечив его заказами, отпускать его от себя не спешил. Парень был хорош собой, умел в сексе, удобен, ни на что не претендовал и выдерживал определенную субординацию. В общем, идеальный любовник.       Начохр Саня тоже не подвел, теперь Васильев свободно заезжал и оставлял тачку во дворе дурки у запасного входа в бизнес-центр, ключ от которого достать оказалось проще, чем… объяснить себе, зачем же он каждый день снова и снова спускается вниз и, высмотрев Коську, подзывает его подымить. Зачем снова и снова тонет в его темных бездонных глазах. Зачем, насмотревшись на его зябнущий вид в больничном шмотье, прикупил теплые ботинки и зимнюю одежду. И оставил их в шкафу своего кабинета, не придумав повода, как всучить парню тряпки так, чтобы тот не подумал ничего лишнего. Ничего лишнего… Чего лишнего-то? Алекс ни словом, ни взглядом не давал понять, что заинтересован в Коське. Более того, что у него вообще может быть какой-либо интерес к мужскому полу кроме дружеского и профессионального. Но на незаданный самому себе вопрос «Зачем?» он сам себе отвечал: «Покурить в компании». Да и особо задумываться было некогда — дела шли полным ходом, жернова мололи, фирма бешеными темпами наверстывала вынужденный период спада деятельности, и Алексей с головой погрузился в привычную кипящую суету.       С утра дул сильный северо-западный ветер, спешащие по своим делам москвичи прятались в глубину капюшонов и теплых курток. Алекс, въехав в ворота больницы, увидал Коську в неизменных клетчатых пижамных штанишках и серой куртенке. Парнишка, поеживаясь при порывах ветра, брел вдоль корпусов в сторону старого отделения. Поставив Лексус, Васильев выглянул в окно и обратился к как раз проходящему мимо Коське:       — Здорово, орёл! Как жизнь молодая?       «Орел» неопределенно пожал плечами.       — Кость, да ты ж синий весь! Ну-ка прыгай в машину греться.       Мальчишка молча залез на соседнее сиденье и вытянул обветренные ладони навстречу теплому воздуху.       — М… Хорошо.       — То-то же! А ты чего в таком виде по улице бродишь?       — В лабораторию ходил кровь сдавать. Со всеми опоздал, пока завтраки получал на пищеблоке, пришлось самому идти.       — Ясно. Значит так, посиди тут немного, погрейся пока. Я быстро.       Не дожидаясь согласия, мужчина вышел из машины и решительно зашагал к своему зданию. Подняться и взять купленные вещи было минутным делом. Открыв дверь со стороны парнишки, он сунул на колени весьма объемные пакеты. И, нырнув обратно в теплое нутро машины, с удовольствием посмотрел на «оттаявшего» порозовевшего парня.       — Что это?       — Одежда. Нормальная теплая одежда. На улице зима, а ты ходишь полуголый. Куда только смотрят эти ваши медики-педики.       Коська, до этого доверчиво глядевший на мужчину, вдруг нахмурился и отрицательно мотнул головой:       — Нет, спасибо, не надо. Я это не могу принять.       — Это еще почему?       — А с чего бы ты мне такие подарки делал?       — Ну, в благодарность за оказанную услугу.       — Какую услугу? — Коська испуганно глянул на Алекса между зажатыми в руках пакетами.       — Кость, ты чего мандражируешь? Благодаря тебе я могу не беспокоиться о своем джипе. Почему я не могу хоть таким образом оказать тебе ответную услугу? Опять же, у тебя днюха скоро, ты в чем собираешься отмечать? В этой милой синей пижамке? На следующий же день сляжешь с воспалением, это я тебе точно могу сказать. Так что, давай не дури, бери пакеты и иди примерь. Если что не подойдет, я сгоняю и поменяю на нужный размер. Давай-давай, марш в отделение, пока тебя с собаками искать не кинулись. А то мне твой Саня быстренько въезд сюда перекроет.       — Мой? — Коська напрягся и вдруг воскликнул. — Он не мой! Ты что такое говоришь!       — Я? Ничего. Не твой, так не твой. Ты чего сегодня такой колючий? Запиши номер моего мобильного. Как померяешь, отзвонишься и скажешь, подошло или нет.       Внеся продиктованный номер в свой телефон, Костик отправился в отделение, а Алекс к себе. Выдрессированные подчиненные даже не обратили внимание на хождение босса туда-сюда, а если кто и заметил, то выкинул из головы. Раз хозяин сам куда-то ходит, а не посылает секретаря или курьера, значит, так и надо.       Через полчаса раздался звонок, и высветился незнакомый номер. Звонивший Коська довольным голосом сообщил, что одежда замечательная, всё подошло, только ботинки оказались малы. Алекс предполагал подобное, всё-таки с размером обуви он тыкал пальцем в небо. Сегодня он был слишком занят, а вот завтра вполне можно выкроить время на зомбика. И мужчина пообещал, что завтра они разберутся с ботинками, а пока пусть Коська сидит в отделении, нечего по холоду ходить, ноги морозить. Сбросив вызов, он самодовольно улыбнулся и сохранил определившийся номер.       На следующий день мужчина приступил к задуманному. С утреца, дав сотрудникам ЦУ, он спустился в психушку и отыскал Саню. Начохр поначалу заупрямился, мол, нельзя пациентов никуда увозить. Только родственники могут больного забирать из отделения. Но Алекс включил Лёху-своего-в-доску-парня и популярно объяснил, что без зимних ботинок ну никакой жизни Коське нет. Саня почесал лоб и дал добро:       — Лан, вечерком, после ужина езжайте, а медсестрам Коська пускай скажет, что ко мне идёт посидеть.       — И часто он к тебе ходит «посидеть»? — вырвалось у Алекса.       — Не, вообще не ходит. Он давно ни с кем не общается толком. А почему спрашиваешь?       — Да нет, ничего. Просто, вдруг к тебе ринутся искать.       — Не ринутся, меня тут все знают. Но перед отъездом свистни мне, чтоб я знал, что вы уехали.       — Ок.       Всё шло как по маслу. И вечером, махнув рукой стоящему у ворот Сане, Костик запрыгнул в Лексус.       — Ух, здорово!       — Пристегивайся, погнали. Кось, как же это тебе удается так Саней вертеть?       — В каком смысле?       — Во всем, что касается тебя, он сдаётся без боя. Наверное, нет ни одного человека в больнице с такой вседозволенностью.       — А, ты об этом. Это не я им верчу, это его чувство вины мучает.       — Что так?       — Считает себя виноватым во всем, что со мной произошло.       — В чем же?       — Неважно, — сказал, как отрезал.       Алексей решил больше ничего не спрашивать, видя, как сошлись на переносице Коськины бровки. Затянувшееся молчание нарушил сам робко озирающийся Костя:       — Вы похожи.       — Кто?       — Вы, два Лекса. Лекс-ус и А-лекс, — мальчишка улыбнулся. — Сильные, красивые. Вам никто дорогу не осмелится перейти.       — Хм… Чтобы нам что-то перейти, нас ещё догнать надо, — Васильев польщенно улыбнулся.       Обстановка разрядилась, и дальше они уже свободно болтали о том, о сем. Подъезжая к торговому центру, Васильев уже забыл, что рядом не приятель, не любовник, а малознакомый мальчишка-суицидник. Они прогуливались между павильонами, перебрасывались шуточками, и Коська явно чувствовал себя комфортно. По виду, ему было не впервой ходить за покупками по дорогим магазинам. Лекс вдруг понял, что по сути ничего не знает о парне, как он жил раньше, кем были его родители. Если он его увидел в больничной пижаме, это еще не значит, что до этого тот был оборванцем.       — Лекс!       — Что?       — Блин, Лекс, я забыл коробку с ботинками! — Коська побитым щенком оглянулся на мужчину, враз растеряв всю смешливость.       — И поэтому я сейчас наблюдаю на твоём лице вселенскую скорбь? Кось, не парься. Шагай в вон тот павильон, там хорошая обувь.       — А?..       — Отдашь кому-нибудь, кому подойдет по размеру. Кось, улыбнись, это все фигня!       — Ага. Как там: «Пустяки, дело-то житейское».       — Именно, малыш. Пошли низводить вон ту симпатичную продавщицу.       Вечер удался. Мобилу, после пары надоедливых звонков, Алекс отключил. Впервые за несколько лет. Всё подождет. Васильев, улыбаясь, наблюдал за парнем, со скрытым удовольствием подмечая какие-то мелочи, жесты, движения. Как цветы собирая его улыбки и блеск глаз, постепенно понимая, что зависает, не может отвести взгляда от худенькой фигурки. Коська, придирчиво отобрав себе ботинки, уселся мерить, а Алекс уставился на его оголившуюся поясницу, показавшуюся над натянувшимися брюками. Напряжение, собирающееся в паху, было однозначно неуместно, и мужчина прикрыл выступающее возбуждение так вовремя переданной ему на хранение Коськиной курткой.       Когда же парнишка стал выбирать себе джинсы и, выходя из примерочной, крутиться перед зеркалом у него на виду, мужчина не выдержал. Это уже было чересчур и, оставив Коську мерить дальше, вышел под предлогом необходимости посетить туалет. От скопившегося в паху возбуждения было уже больно. Смотреть на мальчишку определенно было нельзя, но не смотреть просто невозможно.       Ботинками Коське они не ограничились, прикупив еще и шмоток, и кое-что Васильеву. Довольны были оба. Коська обновками, а Алекс восторженным выражением лица паренька, горящими глазами и широкой улыбкой.       — Лекс, домой?       — Да, пора, — Васильев закинул пакеты с покупками на заднее сиденье, и они, по-прежнему перешучиваясь, поехали. Следя за дорогой, мужчина поглядывал на улыбающегося парня. Было легко и уютно и безумно хотелось поцеловать это глазастое чудо прямо в красные обветренные губы.       Приехав, Алексей вылез из машины и, начав доставать пакеты с покупками, понял, что что-то не так. Костик не вылез из джипа. Открыв дверь с его стороны, мужчина наткнулся на настороженный взгляд паренька.       — Ты чего, Кось, вылезай.       — А куда это мы приехали?       — Как куда, домой.       — Зачем?       «Зачем?» — и Алекс понял, что для парня дом — дурка, а он, забывшись, приехал к своему дому. Надо было выкрутиться.       — Я тут живу. Вылезай, Кось, мы быстро. Я только заброшу свои коробки, и перекусим слегка. Пока ты джинсы выбирал, я нам салатиков и пиццу взял. Свои покупки тоже бери — будет странно, если ты вернешься в отделение, типа от Сани, увешанный коробками.       Нагрузившись покупками, они поднялись домой. А там их ожидал сюрприз. В квартире горел свет, а на звук открывающейся двери из ванной вышел фактически голый молодой мужчина. В одном лишь чудом удерживающемся на стройных бедрах полотенце. Дизайнер, а это был он, улыбаясь, протянул руки, чтобы помочь Алексу с пакетами.       — Привет, — и тут заметил Коську. В замешательстве замер, вытянутые руки опустились, улыбка медленно сошла с лица. — Извини, если я не вовремя. Я предупредил сообщением о своём приходе. Сейчас уйду, не буду мешать.       — Да, иди, Дим. Я просто не видел СМС. Кось, заходи.       Но Коська стоял в дверях и молча рассматривал мужчину.       — Кось!       Юноша перевел взгляд на Алекса и снова глянул вслед ушедшему в комнату полуобнаженному мужчине.       — Лекс, это кто?       — Неважно, он уже уходит. Пойдём перекусим, и я тебя обратно отвезу.       — Не, зачем его выгонять. Пускай с нами посидит.       — Кось, — мужчина на ходу придумывал, как бы поэтичнее обрисовать мальчишке ситуацию. Совсем не светило напугать Коську своей голубизной из-за какого-то идиота, не вовремя решившего перепихнуться. — Он сюда не кушать пришел. Пускай идет.       — Алекс, пожалуйста…       — Ладно-ладно! Дим, ты оделся? Иди к нам!       Ужин прошел почти в полной тишине. Коська, наскоро выпив чаю с пиццей, ушел потрошить коробки с покупками. Сложил все в обычный пакет и выжидающе встал у входной двери. Ехали молча, паренек отзвонился начохру, что возвращается и выскочил из машины, как только подъехали к больничным воротам, бросив Алексу:       — Спасибо за всё.       Заезжать мужчина не стал, проводив глазами убегающую фигуру. Вечер был подпорчен, но дома ещё оставался дизайнер.       Бросок до дома. Дима дождался, так и не встав из-за кухонного стола. Быстрый взгляд поверх чашки с остывшим чаем. Без слов. Встал и двинулся навстречу, снимая на ходу рубашку, майку. Рывком прижался и послушно подставил беззащитную шею. Тиски-объятия, поцелуи-укусы, нежность на грани грубости, ласки на грани наказания. Шаг, и комната. Шаг, и кровать. Скинув прочь одежду, скинуть прочь и мысли о третьем. Дмитрий не хотел так, но теперь поздно что-либо менять. Осталось только взглянув на Алекса, настойчиво поймать его взгляд, всмотреться, запомнить и покорно повернуться спиной. Принять чужую ярость, чужую страсть, горячие губы, терзающие шею и плечи, жадные сильные руки, сжимающие поясницу и заставляющие прогнуться еще и еще сильнее. И в мучительно-болезненном удовольствии уловить что-то новое в партнере, что-то, предназначенное для другого…       Выйдя из ванной, Васильев обнаружил, что остался в квартире один. На столике лежала связка ключей и записка: «Не хотел, чтоб так вышло. Он очень мил. Прощай». Алекс со злостью смял записку и отшвырнул в сторону.       — Идиот!