Счастливое время

Гермиона много думала этим летом. Конечно, она всегда много думала, такова была её натура, но в этот раз мысли были необычными. Она много думала о Гарри, об их отношениях. Сейчас это всё казалось ей странным. В какой-то момент она допустила мысль, что вовсе неравнодушна к своему лучшему другу, и теперь эта мысль развивалась, разрасталась и стала едва ли не навязчивой. Но постепенно она стала угасать, девушка напомнила себе их последние разговоры, из которых можно было сделать один вывод — Гарри её чувства, похоже, не разделял. А, значит, нужно было как можно скорее от них избавляться, потому что страдать и убиваться совсем не хотелось. Гермиона была натурой рациональной, и быстро в голове накидала план действий. Ей нужно было, всего-то, не переходить границы дружбы, и, быть может, постараться увлечься чем-то другим. Конечно, думала она, оставить Гарри она не может. И причина не только в том, что учителя велели ей приглядывать за ним и его успехами в учёбе. Нет, они ведь действительно стали близки. Гарри стал для неё буквально следующим по важности человеком после родителей, и терять это ощущение ей не хотелось. А потому девушка решила, что будет следовать своему плану и тогда, пожалуй, всё будет хорошо. Гарри тоже начал было думать о чем-то подобном, но у него, увы, не вышло сконцентрироваться ни на этих мыслях, ни на тех, что касались учёбы. Лето выдалось тяжелым. И дело было не только в вечных придирках от домочадцев. В этом году появилась новая проблема — Гарри начали мучить кошмары. Он видел один и тот же ужасный сон, и просыпался всегда резко, в холодном поту. Шрам на лбу болел почти постоянно. И всё же Поттер садился за учебники. Он ведь обещал Гермионе, и не хотел её расстраивать. Мысли о ней немного прочищали голову. Образ вставал перед глазами — такой реальный, что мог, хоть на время, затмить собой обрывки воспоминаний из кошмарных снов. С другой стороны, вспоминая о девушке, Гарри снова и снова чувствовал себя идиотом. А ещё слабаком. Как оказалось, способен он на многое, но только не на признание в чувствах. Так глупо. Хотя, может быть, они просто ещё слишком юны, чтобы действительно в этом разбираться. К тому же, перед глазами у него никогда не было примера большой и чистой любви. Разве что те, которые он видел в маггловских слезливых мелодрамах, которые любила иногда посмотреть тётя Петунья. Но парень совсем не был уверен, что те истории имеют хоть какое-то отношение к реальности. В общем-то, в этом году Гарри был искренне рад, когда лето подходило к концу. И то, что он собирался отправиться на матч по квиддичу вместе с Уизли, делало его только счастливей. Увидев наконец Гермиону, он и вовсе едва не забыл, как дышать. Она очень выросла за лето, девичье лицо постепенно теряло детские черты, но от этого становилось лишь более привлекательным. Однако радость встречи была недолгой, потому что вела себя Грейнджер… Как-то не так. Она улыбалась, как и раньше, но стала будто бы более резкой, и говорила с Гарри без теплоты, к которой он привык. Это было странно, но Поттер понятия не имел, как спросить у девушки — что случилось? Ведь, если разобраться, она всё ещё была его подругой, была рядом с ним, а то, что изменилось в их отношениях было чем-то неуловимым. Чемпионат прошел хорошо, даже отлично, но вот то, что было после, вновь заставило Гарри понять, что покой ему только снится. Хотя, если разобраться, то и снится ему далеко не покой. Метка Тёмного Лорда в небе, странный человек, который оставил её, ноющий без перерыва шрам и ночные кошмары — всё это вместе не сулило ничего хорошего. Несмотря на то, что Гермиона вела себя, на взгляд Гарри, довольно грубо и отстраненно, её идеи, как и всегда, были хорошими. — Ты должен написать Сириусу письмо, — говорит она, смотря на Гарри в упор каким-то непривычным для него взглядом. — Расскажи ему обо всём. Возможно, он сможет чем-то помочь, ну или хотя бы дать совет. А поезд мчался к школе, в которой её юных учеников ждал очередной сюрприз. *** Кубок Трёх Волшебников казался чем-то невероятным и захватывающим, но Гарри, даже если бы подходил по возрасту, едва ли захотел бы принять в нём участие. На его судьбу и так выпала масса приключений, а этот год и вовсе был странным донельзя. Кошмары никуда не исчезли, учёба из-за этого давалась трудней, и Гермиона, с которой он сидел всё также порой в библиотеке, раздражалась от этого. Конечно, Гарри не знал, что творится в девичьей голове, а там чего только не происходило. Грейнджер злилась на саму себя. Она думала, что будет куда проще, что она сможет сохранить их дружбу, полностью подавив в себе другие чувства, но получалось очень плохо. И с каждым днём становилось только хуже. А потом, как-то неожиданно, она решила всё же попробовать переключиться. Гермиона не понимала, как так вышло, но сам Виктор Крам обратил на неё внимание. Это было приятно, и девушка, как могла, старалась отвлечься от Гарри, проводя время с болгарином. И, возможно, всё удалось бы, если бы не один ужасный момент. — Гарри Поттер! — громогласный голос директора разрывал тишину, повисшую в Большом Зале. — Гарри Поттер! — Иди! — Гермиона толкнула друга в бок, потому что тот словно впал в оцепенение. Она и сама была в шоке. Не верила, что это возможно. Посмотрела на Рона и увидела, как меняется и мрачнеет его лицо. А ведь последнее время они проводили с Гарри довольно много времени, ведь Гермиона отстранилась от них. Но, похоже, теперь отношение Уизли к Поттеру сильно изменилось. А Гермионе было просто страшно. Она не верила, что Гарри сам бросил своё имя в Кубок. Хотя бы потому, что он не смог бы обмануть черту, проведённую директором. Ему попросту не хватило бы для этого знаний и умений. Но дело даже не в этом. Гарри не поступил бы так, он не на столько безрассуден. Гермиона поняла вдруг, что мелко дрожит. Она быстро покинула зал, закрылась в кабинке туалета и начала глубоко дышать. Ей нужно было успокоиться. Эта подкатывающая истерика совсем не к месту и полностью иррациональна. Но держать себя в руках оказалось очень сложно. Как же ей было страшно. В голове быстро вращались шестерёнки. Это всё наверняка неспроста, кто-то хотел подставить Гарри, не иначе. Но кто? А главное — зачем? Слишком много событий, слишком много вопросов. И всё было бы куда проще, если бы она могла нормально, как раньше, поговорить с Гарри. Вместе они наверняка до чего-то бы додумались. Но она не могла пересилить себя, заставить снова сблизиться, а потому лишь отдалялась всё сильней. *** Гарри казалось, что весь мир против него. Друзья и просто однокурсники — все ненавидели его, никто не поддерживал. И Гермиона тоже. Она всё время на что-то злилась. А он чувствовал себя таким же одиноким, каким был когда-то, ещё до поступления в Хогвартс. Гарри был готов встретиться с драконом, потому что иного пути всё равно не было, когда Гермиона наконец появилась. Она пробралась тайком в палатку Чемпионов, а потом заключила его в объятия. Гарри снова почувствовал хоть какой-то лучик счастья и надежды, когда обнимал её в ответ. — Гарри, там… — говорила она, задыхаясь, и смотря на него глазами, полными слёз. — Драконы, я знаю, — отвечал он, не в силах наглядеться на это знакомое и уже прямо-таки родное лицо. — Как ты себя чувствуешь? Нормально? — её голос дрожал. — Я… Я и не думала никогда, что ты сам бросил своё имя… И это всё… — Гермиона, всё будет нормально, я справлюсь, — говорит он, хотя вовсе в этом не уверен. Она так старалась держаться от него подальше, чтобы чувства прошли, остыли. Но сейчас это невозможно. Ему предстоит встреча с драконом и, подумав об этом, Гермиона снова кидается парню на шею. Гарри, конечно, не собирается умирать, но от чего-то ему кажется, что сейчас лучший момент, чтобы сказать, чтобы попросить Гермиону никогда больше не оставлять его. И перестать таскаться с Виктором Крамом. — Гермиона, я… — О, первая любовь, как прекрасно! — Рита Скитер с её быстро пишущим пером как всегда не вовремя. Гарри ненавидит её, и момент упущен. Гермиона отпускает его и объятий, стоит красная, как варёный рак, а после быстро исчезает. Остаётся только надеяться, что Венгерская Хвосторога не испепелит Гарри, и у них ещё будет возможность поговорить. *** После первого испытания отношение к Гарри почти вернулось в норму, но вот с Роном он мириться не стал. Уизли извинился, как мог, но Поттер не чувствовал в себе желания прощать бывшего друга. А для чего? Зачем ему продолжать общение с человеком, который так легко отвернулся от него в тот момент, когда больше всего был нужен? Конечно, они остались соседями по комнате и иногда на уроках сидели вместе — Гермиона продолжала вести себя странно и отстранёно — но о былой дружбе речи быть уже не могло. Гарри тоже решил отвлечься. Он не понимал, в чём дело, что случилось, но проблем и без того было слишком много. Он начал заглядываться на когтевранку Чжоу Чанг. Не то, чтобы она ему действительно нравилась… Было сложно признаться в этом даже самому себе, но попросту хотелось досадить Гермионе. Она ведь проводит время с Виктором Крамом! Так почему Гарри должен одиноко сидеть и наблюдать за этим? Кто бы знал, как плохо и одиноко было ему порой. А Чжоу мило улыбалась на его смешные попытки проявить к ней интерес. — Это невероятно! Снова эта Скитер! — восклицает как-то за завтраком Гермиона, гневно тряся газетой в руках и жутко краснея. — - Мисс Грейнджер, простая честолюбивая девочка, питает слабость к знаменитым волшебникам. Её последней жертвой стал болгарский чемпион — Виктор Крам. О том, как воспринял этот удар Гарри Поттер, пока не известно! Гарри смотрит на девушку исподлобья. О, он с радостью рассказал бы ей, как воспринял этот удар. Поделился бы мыслями о том, ЧТО хочет сделать с «болгарским чемпионом». Но вокруг слишком много людей, а Гермиона так сильно краснеет, читая эти строки. Быть может, она и правда неравнодушна к Краму? Мысль об этом заставляет ещё раз взглянуть на Чжоу, а после, через некоторое время, попытаться пригласить её на Святочный бал. Увы, безуспешно. А вот Гермиона появляется там с Виктором. Гарри не может отвести от неё взгляд слишком долго. Она так красива в этом платье, с этой причёской. А как горят её прекрасные глаза… И она спускается по лестнице, чтобы взять под руку не его. Это разбивает Поттеру сердце. Он должен, как один из чемпионов, открыть этот бал, но в танце постоянно сбивается и даже не смотрит на свою партнёршу, только ищет глазами Гермиону. Похоже, она счастлива. А после подходит к нему, одиноко сидящему за столом, — вся покрасневшая от танцев, с мечтательной улыбкой на губах. Гарри смотрит на неё всего мгновение, но этого хватает, чтобы ощутить приступ вполне реальной тошноты. Но почему? Он ведь должен быть счастлив, если счастлива она. Только вот как-то не получается. — Жарко, верно? — говорит она, садясь рядом и будто совсем не замечает подавленного состояния друга. — Виктор пошел за напитками. Пойдём к нам, танцевать! — Нет, спасибо, — отвечает Гарри слишком резко, но сглаживать интонацию не собирается. Гермиона смотрит на него удивлённо. Она была уверена, что всё теперь будет в порядке. Она сможет отвлечься окончательно, и они снова станут друзьями. Но, почему-то, всё совсем не так. Её план не работает, и улыбка пропадает с лица, когда она смотрит на Гарри. — Какая муха тебя укусила? — она немного хмурится. — Какая разница? — Гарри всё также резок. — Иди, танцуй со своим кавалером! Вы отличная пара! Гермиона вскакивает с места. Слова ранят её, задевают. Она понимает, что окончательно запуталась, и снова начинает злиться. — Да в чём дело?! — кричит она, и парочки, проходящие мимо, бросают на них короткие взгляды. — Ни в чём, Гермиона! — Гарри тоже поднимается с места, он хочет уйти, чтобы не наговорить лишнего. — Я не хочу портить тебе праздник. Иди и танцуй со своим… Виктором. Гарри идёт к выходу быстрым шагом, но Гермиона следует за ним, не отставая. Она привыкла понимать всё, что происходит вокруг, разбираться в каждой мелочи. А сейчас происходящее кажется таким… Иррациональным! Или, проще говоря, просто идиотским. — Он просто пригласил меня самым первым, и я не стала отказываться! — зачем-то оправдывалась она. — В конце концов, этот Турнир предназначен для того, чтоб мы расширили свой круг общения, дружеские связи! — О, да, думаю, что у него на уме далеко не дружба, — сквозь зубы отвечает Гарри. — Что?! — Гермиона хватает его за рукав и заставляет остановиться, развернуться к ней. — Я не понимаю, Гарри, ничего не понимаю! Он пригласил меня, и я… — Не могла отказаться? — Поттер хочет уже прикусить себе язык, но всё равно продолжает говорить. — Вы ведь так близки с ним, кучу времени вместе проводите. — А для чего мне было отказываться? Кто бы ещё пригласил меня?! — в её глазах стоят слёзы. — Кто, Гарри? Ты?! — Может быть, и я! — кричит он в ответ, и тут же замирает, понимая, как глупо это всё звучит. Он ведь действительно должен был пригласить Гермиону. Сразу же, как только стало известно о том, что будет бал. Но он не стал. То ли злился на неё, то ли на себя, то ли ревновал. Но он не дал ей ведь даже намёка на то, что хочет этого. Таскался с Невиллом, пока тот решался пригласить Джинни. Потом даже с Роном. А после пытался пригласить Чжоу. Гарри очень не любил чувствовать себя идиотом. Гермиона смотрела на него во все глаза, явно не ожидая таких слов. Как же это тяжело — все эти чувства. Сражаться с василиском и то, наверное, было проще. — Прости, я правда не хотел испортить тебе вечер, — говорит он после долгого молчания, смотря куда-то в пол. — Пойду спать, пожалуй. И он уходит, оставляя Гермиону плакать на ступеньках. Рядом оказывается Рон, который всё спрашивает, что случилось, но говорить с ним нет ни малейшего желания. Так хочется уже разобраться в себе наконец-то, но Гарри даже представить не может, как это сделать. А во сне он снова видит Хвоста и Тёмного Лорда. Покоя нет нигде. *** Они общались всё меньше в последнее время, всё чаще рядом был только Невилл. Но под толщей тёмных вод Гарри увидел её. Привязанная верёвкой она висела там, словно в невесомости, а глаза были плотно закрыты. Он не колебался ни секунды, выпустил из палочки искру и подхватил девушку под руки. Это были действительно ужасные и жестокие задания. Что было бы с ней, если бы он не справился? Сколько времени ей пришлось бы провести тут — в ледяной воде, в окружении жутких тварей? Подумав об этом, он спас и сестру Флёр Делакур. Не без труда, разумеется. Когда Гермиона пришла в себя и увидела, кто вытащил её, она крепко обняла его. Делать это в воде — не лучшее решение, поэтому пришлось подождать до берега. Там их быстро укутали в полотенца, и Гарри сидел рядом, молчал и стучал зубами. — О, Мерлин, — наконец сказала девушка, когда внимания к ним стало наконец-то меньше. — Гарри, я… — Прости меня, Гермиона, я вёл себя, как кретин, — перебил её Поттер, всё также дрожа от холода. — Ты… Ты самое дорогое, что у меня есть, поэтому они и забрали тебя. — Это ты прости меня, Гарри! — она приподнялась и подползла к нему ближе. — Я тоже вела себя глупо. Думала, что, если буду проводить больше времени с кем-то другим, то… — Гермиона, прошу, я давно должен был тебе это сказать, прошу тебя, будь со мной рядом, — он плохо соображал, что говорил, и стучащие зубы не помогали ситуации, но слова шли от самого сердца. — Конечно, Гарри, конечно! Прости меня, я такая глупая! Я всегда буду с тобой рядом, — они обнимались долго, оба мокрые и холодные, пока внимание окружающих снова не вернулось к ним. *** — Я боюсь даже представить, что ждёт вас в третьем туре, — говорила Гермиона, качая головой. — Я и сам боюсь, — честно отвечал Гарри. Они сидели вдвоём на берегу озера. Впервые наедине с того момента, как прошло второе испытание. Лёгкая неловкость повисла в воздухе, но сейчас Гарри не мог себе позволить дать заднюю. У него было странное и очень плохое предчувствие, словно очень скоро всё изменится, и далеко не в лучшую сторону. — Знаешь, Гермиона… — начал он, с трудом подбирая слова. — Я всё думал про… Ну, знаешь, про меня и тебя… Про нас с тобой. Это так странно, но я… Я правда хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. И дело, наверное, не только в дружбе… — Гарри, — девушка прервала его, она снова улыбалась тепло и мягко, и снова их руки нашли друг друга. — Я понимаю, что ты хочешь сказать. Я тоже… Тоже это чувствую. Мне казалось, что ты относишься ко мне только как к другу… — Я думал о том же самом, — Гарри ответил улыбкой на улыбку и почувствовал себя вдруг куда увереннее. — Мне тяжело было признаться в этом даже самому себе. Ну, знаешь, в чувствах. — И мне тоже! — Гермиона рассмеялась. — Выходит, что мы оба с тобой глупые. — О, нет, ты такая умная, что мне иногда даже страшно! Они смеялись, держась за руки, и оба впервые за долгое время были счастливы. — Я думаю, нам не стоит сильно… Торопиться, — сказала Гермиона, немного посерьёзнев. — Всё же сейчас очень много забот. Я очень переживаю за тебя, Гарри. Твои кошмары, этот Турнир с безумными заданиями… Порой мне становится действительно страшно. — Я понимаю, конечно, — Гарри был благодарен ей за эти слова, потому что думал о том же самом, но не знал, как правильно сформулировать. — Мне хочется, чтобы этот Турнир уже поскорее закончился, и чтобы кошмарам нашлось объяснение. Тогда можно будет спокойно думать о чём-то другом. — Например, об учёбе? — Гермиона лукаво улыбнулась. — Ну разумеется, — Гарри сделал то же самое в ответ. Пусть всего на короткий миг, пусть просто небольшая передышка, но, всё же, там, на берегу озера, они были счастливы. В обоих юных сердцах, озарённых прекрасным и светлым чувством, теплилась надежда на лучшее. *** Седрик был мёртв, а Тёмный Лорд вернулся. Гарри был подавлен и разбит. Он даже не понимал, кто вокруг него, что все хотят, что говорят. Он искал одно-единственное знакомое лицо, которое могло бы ему помочь Он так хотел, чтобы Гермиона просто взяла его за руку, но её оттеснила толпа, и она никак не могла подобраться ближе. Она слышала, как кричит Гарри, потом отчаянный плач Амоса Диггори, и после увидела, как Грозный Глаз куда-то тащит Поттера. Всё это было похоже на безумие, на жуткий кошмар, который стал вдруг реален. Раскрытие обмана длиною в год, а после — речь директора. Гермиона не может сдержать слёз. Ей очень жаль, что так случилось с Седриком, но больше пугает то, что на его месте мог быть Гарри. Она крепко держит его за руку, видит, какая злость проступает на его лице, и от этого боится ещё сильнее. Привычный мир медленно становится темней. Она вспоминает, что как-то раз директор сказал им, что счастье можно найти даже в самые тёмные времена, если не забывать обращаться к свету. Гарри Поттер — вот её свет. Его рука дрожит, и она сжимает её ещё крепче. Вместе. Только вместе они смогут справиться со всем. — Теперь всё будет по-другому, правда? — спрашивает Гермиона, когда они стоят уже в школьном дворе, немного в отдалении от остальных ребят, которые прощаются друг с другом, со своими новыми друзьями из других школ. — Да, — коротко отвечает Гарри, оказываясь очень близко. Его рука ложится на девичье плечо. Сейчас он может позволить себе улыбнуться, но Гермиона видит, что улыбка его стала совсем другой — в ней печаль, тоска и решимость человека, который нос к носу столкнулся со смертью. — Обещай, что будешь писать мне, — говорит она. — Обещай, что будешь писать, если Дамблдор не отправит тебя снова к нам домой. — Обещаю. Конечно же обещаю! Там был их первый поцелуй — совсем детский и наивный. Гермиона не знала точно, кто стал инициатором — она сама или всё же Гарри, но это произошло. На несколько мгновений их губы соприкоснулись, она прикрыла глаза, чувствуя, как расслабляется всё тело. Это было невероятно. Такого спокойствия и безумно приятного, словно щекочущего изнутри, ощущения она не испытывала никогда в своей жизни. Пусть всего на этот миг, но мир вокруг со сгущающимися в нём красками, вдруг перестал существовать. Гермионе показалось, что она парит над землёй. Но, как и всё хорошее, их поцелуй подошел к концу. А вместе с ним и этот длинный и полный ужасов и опасностей учебный год.