***
В этот вечер Алек нервничал как никогда в жизни. Впрочем, предстоящее событие также происходило с ним впервые. Он собирался знакомиться с семьей своего жениха… Вот черт! От нервов потели ладони, парень то и дело поправлял идиотский галстук, к которому не привык, а ещё ему постоянно хотелось ругаться матом. Без остановки. Это как-то успокаивало. А тут ко всему прочему ещё и Иззи с Саймоном решили облегчить ему жизнь и поехать на этот ужин всем вместе. Отговорить эту парочку было невозможно. А завершился их спор, когда упрямая сестрица заявила, что знает адрес Сантьяго и сама заявится туда, сразу после Алека, если тот не возьмёт их с собой. Выбор был невелик. Магнус, который приехал за своим возлюбленным, увидев такую группу поддержки, вскинул бровь и отпустил пару колкостей в адрес дуэний прекрасного Александра. Но взять их с собой не отказался. Изабель и Саймон в одном помещении с его родственниками и Рафаэлем! Отличный способ повеселиться. Когда Алек собирался на эту встречу, он ожидал скромный семейный ужин с родителями и братьями-сёстрами Магнуса, но вместо этого попал на званный вечер, на котором присутствовали все кто, только можно, включая двоюродных тётушек, троюродных бабушек и ближайших друзей семьи. — Я недолюбливаю подобные сборища, — нервно проговорил Алек. — Не хмурься, дорогой. Это что-то вроде помолвки. Обычно по воскресениям куда меньше народа. — Обычно? То есть каждое воскресение меня будет ждать вот это вот? — Или что-то вроде, — ухмыльнулся Магнус. — Твой уровень социализации весьма специфичен. Броситься в отношения с парнем, у которого проблемы с Кругом, законом, ФБР, получить за него пулю — без проблем! Явиться на вечеринку и, возможно, посещать подобные мероприятия раз в неделю — и ты в панике. — Это действительно куда тяжелее, чем проваляться несколько недель между жизнью и смертью, — заверил Алек. — Куда подевались Иззи и Саймон? — Думаю, они отправились на охоту за Рафаэлем. — Предатели! — Александр, к чему тебе Изабель и Самсон, когда рядом я? И в горе, и в радости, помнишь? — Магнус нежно ему улыбнулся, заглядывая в глаза, переплетая их пальцы. Лайтвуд нежно коснулся щеки своего жениха. — И в горе, и в радости, — повторил он, успокаиваясь. Алек понял, что ему действительно наплевать на все: на мнение семьи Магнуса, на то, что об их паре подумают окружающие, как их будут воспринимать в обществе и на званых вечерах. Они многое преодолели, чтобы быть вместе. Так какой смысл оглядываться на посторонних? Ради Магнуса, он был готов бесполезно тратить своё время на просиживание штанов за обеденным столом со всей семьёй, даже таскаться в церковь по воскресениям и что там еще полагается? В конце концов отношения требуют определённых усилий. В конкретном случае — это была необходимость адаптироваться к чужому ритму жизни, найти компромиссы ради их взаимного комфорта. — Идём, я представлю тебя отцу и маме. Они не простят, если их кто-нибудь обставит. Алек кивнул и последовал за Магнусом, лавируя между гостями и официантами. — Вон они, — проговорил парень, указывая на женщину в годах, скромно одетую и с крестом на груди, рядом с седоволосым, статным мужчиной с суровым выражением лица. — Хороший коп и плохой коп? — спросил Алек, подразумевая типаж поведения его родителей. — Не недооценивай Гваделупе Сантьяго. Если кто-либо обидит ее детей, то она может быть куда страшнее нашего отца. — Боже, кто достался мне в мужья? — Самый горячий, остроумный и обольстительный парень. Все будут тебе завидовать, Александр. — Магнус! — Воскликнула тем временем Гваделупе и бросилась обнимать сына. Следом за ней подошел Сантино, который предпочел буравить Лайтвуда тяжелым взглядом. — Мам, пап, позвольте представить вам моего избранника Александра. Лайтвуд нервно улыбнулся, сожалея, что не может сейчас макнуть кого-нибудь головой в унитаз или уединиться со своим женихом для снятия стресса иным способом. — Приятно познакомиться, мистер и миссис Сантьяго, — проговорил он, протягивая отцу Магнуса руку для пожатия. Тот ответил стальным хватом и, прищурившись, посмотрел на Алека, словно угрожая ему, но ничего не сказал. А вот женщина сгребла его в охапку и проговорила: — Можешь называть меня мамой, дорогой, — но, заметив растерянность на лице парня, пояснила, — знаю, это старомодно, но мне хотелось бы, чтобы будущий супруг Магнуса воспринимал меня как свою семью. Небольшая прихоть старой женщины. Ведь ваши отношения успокоили мое бедное сердце, Александр! Наш мальчик, — она с укоризной посмотрела на сына, — никогда не прислушивался ни к кому из нас и рисковал своей жизнью такое количество раз, что я ежедневно молилась Мадонне с просьбой его образумить. И вот появился ты! И вся эта эпопея и дикие выходки завершилась. Теперь Магнусито думает о семье и даже детях! Алек жутко смутился от слов Гваделупе. Он ожидал гнева и неодобрения, тем более от набожных родителей. Но почему-то они реагировали иначе. С их стороны не ощущалось ненависти из-за его ориентации. Разве что угроза со стороны Сантино, но за этим, скорее всего, скрывалось естественное желание отца защитить своего ребенка. — Спасибо за ваши слова! — Искренне проговорил Алек. — Я волновался из-за знакомства, потому что… мои собственные мама и папа не поддерживают мою ориентацию. Я опасался, как бы не случилось чего-либо подобного с Магнусом. Не хотел, чтобы он проходил через то же, что и я, чтобы ссорился с семьей. И от этой встречи мне действительно стало легче. Бейн был шокирован подобными новостями, потому что Алек не говорил ему ничего подобного. Он смотрел на своего жениха во все глаза. Тот словно открылся, причем с самой неожиданной стороны. — Религия, конечно, не одобряет подобных отношений. Но пусть бросит камень тот, кто не без греха, верно? К тому же для меня главное счастье и гармония моего ребенка. И если Господь уготовил ему такой путь, значит у него на это свои причины, — пояснила Гваделупе. — Мне жаль, дорогой, что у тебя так сложилось с твоими родителями, — искренне произнесла женщина, — но, уверена, они одумаются. А если и нет, то теперь у тебя есть новая семья. Мы всегда тебя поддержим. От этих слов Алек едва не прослезился. Он прогнозировал, что к нему будут относиться так же, как и всегда, если не хуже: третировать, ненавидеть, игнорировать, изводить. В общем, любое чувство с негативным оттенком. Но встретить поддержку и понимание… это шокировало. Неожиданно, но приятно. — Что ж, я согласен с женой. После свадьбы ты станешь одним из Сантьяго. А мы всегда держимся друг друга. Так что ты можешь рассчитывать на нашу поддержку. Но если обидишь моего сына, то мы же с тобой и поговорим, — пояснил Сантино. А вот и ложка дегтя в виде криминальных наклонностей собственного свекра. — Я ценю вашу заботу о Магнусе, — произнес Алек, — но это не значит, что я стану прогибаться под все его желания и терпеть глупые выходки. За ним нужен глаз да глаз, а временами и ремень бы не помешал. Так что не думаю, что вам следует соваться в то, что происходит между нами. Мы взрослые люди и сами во всем разберемся. Сантино привык, что его слова имеют вес, потому лишь нахмурился, услышав подобный ответ. — Не волнуйся, пап, если Александр меня обидит, то я сам со всем разберусь. На худой конец тебе лишь придется избавиться от тела, — пошутил Магнус. — Ладно, нам еще нужно найти Розу. Она очень хотела познакомиться с моим женихом. — Конечно, дети, — улыбнулась Гваделупе, — идите и веселитесь. Ведь этот вечер в вашу честь. Бейн чмокнул маму в щеку и потащил Алека на поиски младшей сестренки. А вот в глазах Сантино читалось, что их разговор с Лайтвудом не закончен. Но не успели они далеко отойти, как на них набросился черноволосый ураган, напоминающий более юную Иззи. — Братишка! — Прокричала девушка, тиская Магнуса и Алека. — Как я счастлива за тебя! Никогда бы не подумала, что ты встретишь того человека, который сможет затащить тебя под венец, — улыбаясь и демонстрируя задорные ямочки на щеках, проговорила она. — Мое имя Роза. Я его младшая сестра, — представилась та Алеку. — А ты красавчик. Если с моим братом не получится, то позвони мне. Магнус нахмурился и скрестил руки на груди. — Это скверные шутки, Розита! — пожурил он. Но девушка показала ему язык и ответила: — Я нашла способ, как злить тебя за все те годы подколов и шуточек, которые терпела от тебя и Рафаэля. Так что готовься, братишка. В ответ на это Магнус лишь самодовольно хмыкнул. — Дорогая, как бы ты ни старалась, но в этом случае тебе определенно ничего не светит. Роза пожала плечами. — Я и не претендую на самом деле. Просто знаю какой ты собственник и как тебя это будет злить. — Dios mio! — простонал Магнус, перенимая любимую фразочку Рафаэля. — И это моя младшая сестра, которой я пел колыбельные на ночь! Алек не вмешивался в этот странный разговор и не стал пояснять девушке, что ей определенно не стоит даже пытаться, потому что он мало того, что голубее ясных небес, так еще и влюблен по самые помидоры в ее брата. Впрочем, понаблюдать за ревнующим Магнусом действительно было бы любопытно… — Я тут слышала от Марии, — улыбнулась Роза, — что Рафаэль развлекается с какой-то жгучей красоткой. Пойду сегодня портить жизнь ему. А у вас праздник. Так что наслаждайтесь спокойствием, пока можете. Девушка выпустила их из своих объятий, еще раз окинула Алека критическим, оценивающим взглядом, после чего заключила: — Вкус у тебя что надо, Магнус. Определенно. — Ты так считаешь, потому что судишь по обложке. Вот пообщаешься со мной и начнешь его жалеть, — произнес, наконец, Лайтвуд. Роза улыбнулась. — Ты нашу семью вообще видел? Добро пожаловать! Мы не такие монохромные, как Аддамсы, но ничуть не уступаем им в своеобразности. Ладно, пойду искать Рафаэля. Вам еще предстоит пожать пару сотен рук и перезнакомить бедолагу Александра с толпой народа. Девушка им подмигнула и отправилась на охоту за вторым братом. — Маленький дьяволенок, — хмыкнул Магнус вслед своей сестренке. — Похоже, это у вас наследственное, — прокомментировал Алек. Они постояли несколько мгновений в полной тишине, просто осматривая толпу, после чего Магнус предложил: — Пойдем, дорогой, я покажу тебе свою комнату здесь. Они поднялись на второй этаж, где гвалт от этой вечеринки звучал тише. Алек шел за своим женихом, поглядывая на семейные фото на стенах. На всех изображениях, где присутствовал Магнус, он держался особняком. Словно позволял всем быть рядом с собой, но не подпуская их слишком близко. Его взгляд был цепким и оценивающим, всегда настороженным. Почему-то в голове возникал образ красивого и милого с виду зверька, но попробуй такого погладить и останешься без пальцев, а то и без всей руки. — Добро пожаловать в мою обитель, — произнес Магнус, когда они оказались у дверей в его комнату. Он открыл ее и пропустил вперед Алека. Тот вошел, осматривая обстановку. Большая кровать, компьютерный стол, книжные полки с самыми разными изданиями и единственное кресло у окна. — Как то… аскетично. Я ожидал блесток, пушистый персидский ковер и все такое. Только запах тот же, что и в лофте. Магнус улыбнулся. — Мой отец, родной, не приемный, предпочитал аскетичность. И во внешнем виде, и в домашних условиях Только необходимое, только функциональное. Когда меня забрали, то воссоздали копию моей комнаты в том доме, где я жил. Можно сказать, это отголоски моего прошлого. От этих слов Алеку стало грустно. Он не знал через что прошел Магнус. Каким было его детство, чему подвергал его Асмодей. Только общие догадки из тех досье, что принес Браун. И теперь его одолевало ощущение того, что его впустили в это самое прошлое. Позволили мельком заглянуть, чтобы что-то понять и может быть задать вопросы. Алек обнял своего возлюбленного и чмокнул его в макушку. — А теперь с тобой рядом твое будущее. У нас все будет иначе. Будет так, как мы захотим. Как захочешь именно ты, Магнус. — Кто бы мог подумать, что ты такой романтик. — Дело не в романтике. Я просто хочу, сделать тебя счастливым. — Это взаимно, Александр. Я желаю того же для тебя. Они стояли, обнимаясь, и молчали еще несколько сладких минут, после чего Лайтвуд пробормотал: — Ты уже сделал меня счастливым, Магнус. — Знаешь, — улыбнувшись ответил он, — я теперь понимаю все эти слезливые, глупые фильмы. Когда два человека влюблены, они превращаются в слюнтяев с розовыми пузырями изо рта. — Ну, спасибо, — выдохнул Алек, отстраняясь. — Хей, я ведь не говорил, что мне это не по душе, — тут же отозвался Бейн. — Просто… не знаю. Это действительно глупо, но почему-то кажется таким правильным и… Приятным? — А вот теперь моя очередь заявлять о том, что ты романтик, Магнус. Они оба чувствовали себя глупо и странно, потому что подобное было им в новинку. Раньше в их жизнях был секс, подобие любви и псевдо-отношения, но чего-то настоящего и искреннего до сего момента не случалось. Одно дело, когда ты учишься премудростям сердечных дел в юном возрасте, и совсем иначе это ощущается для двух закоренелых холостяков, которым уже за тридцать. Словно им поздно вести себя, как влюбленные идиоты, будто они уже выросли из этого. Но в то же время это было им нужно, жизненно необходимо. Потому что только вот в такие моменты сентиментальных объяснений они начинают понимать друг друга и получать ту самую поддержку и надежный тыл, которых так не хватало раньше. Даже в полноценных отношениях, когда вы уверены в своем возлюбленном и вашем будущем, все равно есть моменты сомнений и страхов, но они отступают после постепенного раскрепощения перед дорогим сердцу человеком. Когда вы идете друг другу навстречу. Шаг за шагом, чтобы в итоге слиться воедино и продолжить свой путь синхронно. И эта самая дорога навстречу друг другу зачастую тяжела и терниста. Именно поэтому отношения требуют усилий. Всегда.***
Рафаэль Сантьяго спокойно беседовал со своей сестрой Марией, когда чьи-то ладошки закрыли ему глаза. — Розита, перестань дурачиться, — попросил Рафаэль. — Что это еще за Розита? — раздался неподалеку знакомый мужской голос. Испанец побелел, как полотно, узнав Саймона Льюиса. Он отнял от глаз чужие руки и увидел Изабель. После чего его накрыла паника. Эта парочка неугомонных сталкеров здесь! У него дома! А он ведь так и не определился кого пригласить на свидание. С момента воплощения плана примирения Магнуса и Алека, эта парочка постоянно ошивается в Пандемониуме, названивает ему, пишет в социальных сетях, а теперь они завалились к нему домой. А ведь здесь его родители! И вся семья! — Розита — это наша младшая сестра, — ответила Мария, улыбаясь. — А вы друзья Рафаэля? — Можно сказать и так, — вновь одновременно произнесли Иззи и Саймон. — Рад вас видеть, — расплываясь в дежурной улыбке, солгал Рафаэль. — хотите покажу вам дом? Он предложил это в надежде увести их подальше от Марии, но судя по блеску в глазах собеседники поняли его иначе. — Магнус рассказывал, что у вас просто прекрасная оранжерея, — промурлыкала Иззи. — Я обязательно вам ее покажу, но сначала предлагаю наведаться в бар и запастись напитками. Определенно! Рафаэлю нужен был алкоголь. Что-нибудь крепкое. И много. Рядом с этой непредсказуемой парочкой он нервничал, как школьник. — Идет, — кивнул Саймон. Испанец проводил их к бару и заказал себе двойную порцию виски. Ожидая свой напиток под жгучими взглядами, он даже расстегнул пару верхних пуговиц рубашки, чтобы те не сдавливали горло. Но от этого стало только хуже, потому что Иззи и Саймон восприняли это с куда большим энтузиазмом, чем Рафаэлю того бы хотелось. — Мистер Сантьяго, — раздался неподалеку знакомый голос. О, посланник небес! Парень обернулся, не веря собственным ушам. — Лидия! — воскликнул он, радостно. И это счастье было искренним не потому, что девушка могла спасти его от безумной парочки, но и потому что она была его близкой подругой, с которой они не виделись пару месяцев из-за отъезда Сантьяго по делам Дю Морт. Лидия обняла его, улыбаясь, а Рафаэль даже приподнял девушку над полом. — Ты, как всегда, сногсшибательна, — проговорил испанец, целуя ее руку. За его спиной раздалось покашливание. Раздражённое, как он понял. — Позвольте представить, Лидия Бренвелл, самая яркая и впечатляющая женщина-адвокат, а это Изабель Лайтвуд и Саймон Льюис. Они со стороны жениха Магнуса. От такого представления своих не скромных персон, оба насупились. — Вы встречаетесь? — спросил Саймон, вскидывая брови. В ответ Лидия расхохоталась. — Вот уж ни за что не паду так низко! Все Сантьяго, которые есть — ваши. — Dios mio, ты как всегда жестока. — Но от этого ты не станешь любить меня меньше. — Ни на йоту, ты же знаешь. Лидия лучезарно улыбнулась. — Хоть какое-то постоянство в твоей личной жизни, Рафаэль. — Девушка кинула изучающий взгляд на Изабель. — Подумай, может, стоит что-то поменять, — Лидия подмигнула. — Не буду вам мешать. — Что ты! Ты совсем не мешаешь, — почти взмолился Сантьяго, что не укрылось ни от одного из присутствующих. Лидия странно на него посмотрела и остановилась, пытаясь понять, как лучше поступить. — Ты обещал показать оранжерею, пойдем, Рафаэль, — промурлыкала Иззи, взяв его под руку и потянув на себя. Взгляд мисс Лайтвуд был собственническим и активно намекал Лидии, куда ей лучше идти и что делать. Саймон кивнул. — Я тоже мечтаю посмотреть на ваши розы. — У нас их нет, — буркнул Рафаэль, которого уже утаскивали прочь. В голове испанца бился единственный вопрос: какого хрена он все это терпит? Но ответ был очевиден. Эта парочка ему нравилась. Причем одинаково сильно. Он проводил их в оранжерею и молча наблюдал за тем, как Саймон уверенно закрывает дверь, подпирая ее стулом, а Изабель скрещивает руки на груди. Выглядело так, словно они собрались отпинать его и переработать на компост для тех же цветочков. — Что вы делаете? — спросил Рафаэль хмурясь. — Собираемся серьезно с тобой поговорить, — безапелляционно заявила девушка. — О чем? — О сложившейся ситуации. О нас, — пояснил Саймон. Испанец тяжело вздохнул. Началось. Сейчас припрут его к стенке и потребуют сделать выбор. Или распрощаться навсегда. К первому он был не готов, а второго и вовсе не хотел. — В общем, — продолжила развивать мысль Иззи, — мы все обсудили, как следует подумали… — И пришли к определенному выводу, — подхватил Саймон. — Раз ты не можешь сделать выбор, — добавила девушка, — но при этом утверждаешь, что мы тебе нравимся… — То выбор сделаем мы сами, — закончил за нее мысль Саймон. — Точнее мы уже его сделали. — И он полностью устраивает нас обоих. Готов услышать вердикт? — Dios mio! –выдохнул Рафаэль. — Вы серьезно думаете, что способны решить за меня с кем из вас двоих я хочу встречаться? Еще предложите подбросить монетку и пусть судьба определит за меня Иззи или Саймон. — О, не беспокойся! Наш вариант тебя тоже устроит, — пообещала Иззи. — Да неужели, — прищурился Рафаэль, складывая руки на груди. — Ну попробуйте, удивите меня. — Мы оба, — торжественно произнес Саймон. Что там Рафаэль говорил про удивление? Верно. Они смогли. — Ч-что? — спросил он, тупо таращась на довольные лица Саймона и Изабель. — Все просто, — тут же вклинилась в беседу девушка, беря быка за рога, — ты нравишься нам обоим, мы оба нравимся тебе. Я и Саймон давние друзья и привыкли все делить между собой. — И что вы подразумеваете под этим? — все еще шокированный, спросил Рафаэль. — Будешь ходить на свидания то со мной, то с Иззи. — Иногда можно и втроем, но в эти дни никаких поцелуев и нежностей. Это только на индивидуальных свиданиях. — Я буду твоей любимой женой, а Изабель обычной, — пошутил Саймон. — Секс тоже только по раздельности, — пояснила девушка, спохватившись. — Определенно! Иначе это будет сравнимо с видом собственной обнаженной сестры. — Что скажешь? — Абсолютно исключено! — отрицательно покачал головой Рафаэль. — Почему? — одновременно воскликнула безумная парочка. — Потому что я не хочу разводить Содом и Гоморру. Мне и одного партнера более чем достаточно. — Пфф, — фыркнул Саймон, — мусульмане и по три-четыре жены имеют. И ничего страшного. — К тому же мы современные люди. Недаром добивались эмансипации и прочего. — Верно, Иззи! И если мы хотим быть большой и дружной шведской семьей, то кому какое до этого дело вообще! Рафаэль застонал, хватаясь за голову. — О чем вы вообще говорите? Чем думаете? — А у тебя есть вариант лучше? — прищурившись спросила девушка. — Сам не можешь сделать выбор, а если и сделаешь, то разобьешь сердце одному из нас. — И тогда второй будет вынужден тебе отказать из солидарности, — подхватил Саймон. — В общем, выбора у тебя нет: или так, или никак. А там поглядим, что из этого выйдет. Рафаэль смотрел в их решительные глаза и понимал, что они ему симпатичны. Они ему нравятся настолько, что он не готов распрощаться с ними навсегда. Соответственно выбора у него не оставалось. — Если мама узнает, она меня убьет. — Не волнуйся, мы тебя защитим, — пообещал Саймон, расплываясь в счастливой улыбке. Иззи облегченно выдохнула. — Рада, что мы разобрались. А теперь, на правах твоей девушки: что это за белобрысая курва была и какие к черту «любить меня меньше не станешь»? — И много у тебя таких «возлюбленных»? — добавил Саймон. А Рафаэль… ему оставалось только тяжело вздохнуть. Потому что просто уже ничего не будет. До тех пор, пока он интересен этим двоим. Жаловался ли он? О, даааа. Было ли ему трудно? Еще как, черт подери! Были он счастлив? На все двести процентов.