Мораль, оставленная нам в наследство, такова, что нас как бы послали ходить по качающемуся канату, который протянут над пропастью... и не дали нам никакого напутствия, кроме одного: «Держись как можно прямее и тверже!»
Роберт Музиль. «Человек без свойств»
*** Здание осталось всё тем же: высоким, монументальным и производящим должное впечатление. У них не было больше изысканных хрустальных дворцов и величественных каменных замков, как в прежние времена, но они нашли им замену в виде человеческих небоскрёбов, похожих сразу и на то, и на другое. А вот люди, выполняющие работу привратников на первом этаже, изменились. Слишком молодые, чтобы узнать её, они поначалу не хотели пускать её внутрь: у неё не имелось специального пропуска, как у остальных сотрудников, и у неё не было назначено встречи. Конечно, не было. Она совсем не планировала приходить сюда так скоро. Только один старый охранник, которого вызвали, чтобы её увести, сумел её вспомнить. С изумлением и лёгкой печалью она смотрела на его морщинистое полноватое лицо: этого охранника она помнила ещё мальчиком, которого отец иногда приводил с собой в ночную смену. Человеческая жизнь коротка. — Поверить не могу, что вы вернулись, госпожа, — сказал он ей, почёсывая лысую макушку, когда-то полную буйных кудрей. — Вы совсем не изменились. А пятьдесят лет — долгий срок. Наверное, даже дольше, чем ей представлялось: пока она ехала в лифте наверх, с каждым этажом её сердце стучало всё быстрее и быстрее. Кажется, только вчера она покинула это место — а сегодня вдруг поняла, что на самом деле это случилось невыносимо давно. Она успела соскучиться. На верхних этажах работали уже феи — сплошь безупречные деловые костюмы, безупречные фигуры, безупречные симметричные лица и безупречные причёски волосок к волоску. И — ни одного мужчины, кроме бегающих по поручениям курьеров. Она помнила, как поначалу сама идея работать вызывала у них у всех стойкое удивление: к этому они не привыкли. Они привыкли танцевать и пировать, наводить чары и веселиться, играя со смертными, но — делать бизнес? Сама идея тогда звучала странно. Потом, правда, как-то постепенно научились. Мир вокруг них менялся, и им пришлось меняться вместе с ним — иначе они рисковали потерять в нём всякое место. Так говорила Её Величество, и они ей вняли. Феи, впрочем, тоже смотрели на неё недоверчиво и тревожно. Никто не подошёл её поприветствовать. Никто не пожал ей руку и не обменялся с ней даже кивком. Только провожали её настороженными взглядами, и она чувствовала: ей здесь не рады. Не так, как были рады раньше. Из офиса генерального директора, к которому она направлялась, испуганной жёлтой птичкой выпорхнула светловолосая девушка, чуть не врезавшись в неё по пути. Она остановила её, мягко поймав за плечи, а потом, опознав, радостно улыбнулась: — Хлоэ! Девушка подняла голову. Смешно округлила глаза. — Госпожа Тея! — и тоже несмело улыбнулась, бросившись её обнимать. — Вы… вы здесь откуда? Теялиросса обняла её в ответ. Затем отпустила. Вид у Хлоэрвен был на редкость измученный. Казалось, за прошедшие годы она успела стать ещё тоньше и эфемернее. — Потом расскажу, — она ласково пригладила младшей фее растрёпанные волосы, необычайно коротко подстриженные. Посмотрела на захлопнувшуюся за Хлоэрвен дверь. — Я вернулась. Мне нужно увидеть принцессу. В то же мгновение на всём этаже отчего-то стало очень тихо. Она непонимающе огляделась — все взгляды были направлены на неё. Да ради всех Богов, что здесь происходит? Хлоэрвен неловко опустила глаза. — Вы хотели сказать, Королеву, госпожа Тея? — она нервно оглянулась на дверь. — Единственную законную Королеву народа фейри? Ох. Час от часу не легче, подумала Теялиросса. И вздохнула. — Ладно. Разберёмся со всем по порядку. Я просто пройду к ней, хорошо? Можешь не объявлять о моём прибытии. Это неофициальный визит. Похоже, остальных это немного успокоило. Сотрудницы быстро вернулись к своим делам. Хлоэ, так и не поднимая взгляда, присела перед ней в низком реверансе. — Как пожелаете, госпожа. И упорхнула куда-то дальше. Теялиросса собралась с духом, твёрдым шагом сократила расстояние до заветной двери, ни на кого не оглядываясь. Сердце, казалось, билось уже так громко, что этот барабанный бой, должно быть, слышали по всему этажу. Она вдохнула и выдохнула несколько раз. На мгновение прикрыла глаза. Быстро постучала. И, войдя, решительно закрыла дверь за своей спиной, отрезая себя и владельца кабинета от внешнего мира. Женщина в красном костюме, сидевшая за столом, не подняла головы при её вторжении. Она пила кофе и читала какой-то отчёт. От чашки в её руке шёл пар. — Кажется, я велела меня не беспокоить, — проговорила женщина недовольно, едва заметно поджимая ярко-алые губы. — Клянусь, если это какая-нибудь очередная дурацкая мелочь, не стоящая моего внимания, чьи-то головы полетят с плеч. Так что лучше бы тебе… — Неми… Женщина вздрогнула от звука её голоса. Помедлив, взглянула на гостью. Теялиросса стояла на пороге и улыбалась. Словно в замедленной съёмке, чашка выпала из рук и разбилась об пол, когда женщина порывисто встала. Шагнула было к Теялироссе, но вдруг остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду. Знакомое до последней чёрточки лицо сменило несколько различных выражений за доли секунды. — Тея, — приветствовали её сдержанно. — Ты… вернулась. Полагаю, срок изгнания подошёл к концу. Голос звучал подчёркнуто ровно, почти равнодушно, и если не знать Неми близко, то можно было подумать, что ей всё равно. Но Теялиросса давно научилась различать малейшие полутона этого голоса. Она слышала в нём шторм, собирающийся над обманчиво спокойным морем. Она видела молнии, полыхавшие в золотых глазах. Поэтому она не стала тратить время на разговоры. Как бы ей ни хотелось спросить про перемены в городе, она знала, что для этого время ещё придёт. — Потом, всё потом, — сказала она. Протянула к ней руки, шагнув навстречу. — Я скучала, Неми. И тогда Немианна Первая, наследная принцесса Летнего Двора и «единственная законная Королева народа фейри», в несколько шагов преодолела оставшееся расстояние, чтобы заключить Теялироссу в объятия. Алые губы её отдавали на вкус имбирным кофе и земляникой. Когда же злосчастное «потом» всё-таки наступило, Теялиросса вдруг поняла, что совершенно не хочет задавать вопросы. Ей хотелось застрять в этом безвременном мгновении, как в янтаре, и никогда больше не покидать объятий Неми. Но чем дольше она оттягивала неизбежное, тем сильнее она рисковала усугубить ситуацию. — Значит, — начала она издалека. — Её Величество и правда..? Немианна скривилась, будто съела что-то кислое. Села, поправляя на себе одежду, и стало ясно: с личным для них обеих на сегодня покончено. Пришла пора заняться делами. Наверное, Теялиросса и так отняла у неё слишком много времени сегодня: она не знала в подробностях, какие именно у неё сейчас обязанности в качестве генерального директора, но догадывалась, что график у них, должно быть, весьма плотный. — Да, — сказала Немианна странным тоном, в котором смешались недовольство, раздражение, обида и непонятное мрачное торжество. — Матушка изволила прилечь отдохнуть на пару столетий. Или больше — кто знает? Мне она, во всяком случае, не докладывала, — она помолчала с секунду. Слегка смягчилась, оглянувшись на Теялироссу через плечо: — Можем навестить её, если хочешь. Я знаю, ты всегда тепло к ней относилась. Тея нащупала её руку и сочувственно сжала горячую ладонь: Немианна могла сколько угодно делать вид, будто ей всё равно, но Тея слишком хорошо её знала, чтобы в это поверить. Фейри по всему миру, высшие и низшие в едином порыве, одновременно ощутили уход Королевы. Теялиросса плакала навзрыд, когда это случилось; дети, встревоженные её слезами, всё спрашивали, в чём дело, а она не могла им даже объяснить. Хорошо ещё, что её наниматели оказались людьми понимающими и без вопросов дали ей отгул на несколько дней, когда увидели всё в новостях. Правда, на лицах их всё равно читалось смущение и замешательство, когда они отпускали её «по семейным обстоятельствам»: похоже, они решили просто счесть это очередной причудой Волшебного Народа. Они не понимали, что это значит. Они не понимали, каким образом Королева считается её «семьёй», если не делит с ней кровь, и почему её уход вызвал такую сильную реакцию. «Но она ведь не умерла, — недоумённо заметил младший из детей, когда Тея наконец рассказала им, как могла, о произошедшем. — По телевизору сказали, что она просто спит. Разве это так плохо?» И Теялиросса качала головой, теряясь в словах, потому что не знала, как донести до человеческих детей то, что казалось самоочевидным для любого из Детей Богов. Разумеется, Долгий Сон вовсе не означал смерть: мало что могло уничтожить высшую фейри — и в особенности Королеву — навсегда, без возможности возвращения. Но с ушедшими в Долгий Сон прощаться было принято так, как прощались на похоронах. Теялиросса слышала немало историй о том, как феи после такого сна уже никогда не просыпались. Так, пока весь остальной мир праздновал новое тысячелетие, фейри скорбели и гадали, что несёт им очередная смена эпох. — Даже представить не могу, как тебе тяжело, — она села тоже, коснулась в утешении плеча Немианны, уже вновь обёрнутого в шёлковую красную броню делового костюма. — Но я вижу, что ты справляешься. Похоже, компания процветает. Только… Немианна встала с узкого кожаного дивана в углу кабинета, до которого они успели чуть раньше дойти, поправила чарами причёску, одним движением вернув все выбившиеся пряди на место, и вздёрнула бровь: — Только что? Она помедлила, как перед прыжком в воду. Оделась. Наконец вздохнула, глядя Неми в глаза: — Только почему вы решили её разделить? Мне казалось, Её Величество всегда хотела, чтобы вы с сестрой… Она поняла свою ошибку ещё до того, как договорила. В золотых глазах сверкнули искры. Черты лица Неми мгновенно заострились, будто кто-то стесал мрамор со скульптуры. Полупрозрачная красная занавеска на окне вспыхнула, и по стене рядом поползли языки пламени, которые, впрочем, быстро погасли. Судя по тому, что пятен копоти не осталось, кабинет здесь благоразумно оформляли из огнеупорных материалов. — Она мне не сестра! — зашипела Немианна, и из строгой бизнес-леди она тут же превратилась в разъярённую фурию: даже ногти на её руках хищно удлинились. — Не смей, не смей называть так эту… эту аномалию, слышишь?! Я не знаю, чего хотела моя мать и о чём думала, когда, — её передёрнуло, — когда создавала её вместе с этим… этим… — Неми, — Теялиросса нахмурилась, рискнув её перебить. — Уже больше полувека прошло. Неужели тебя всё ещё это беспокоит? — …вместе с этим человеком! — закончила та, игнорируя её вопрос, и сердито топнула каблуком. — «Почему мы разделили компанию», ну надо же! Тея, это моя компания, и она всегда предназначалась мне. Всегда! С самого начала! А потом появилась эта узурпаторша, и теперь она хочет мой трон, ты можешь в это поверить?! Теперь она возомнила, будто бы ей что-то полагается по праву, этой грязной, низшей… — Неми! Немианна отвернулась, всё ещё бурля гневом. В несколько резких шагов подошла к столу, на котором при её приближении занялись пламенем какие-то бумаги. Немианна швырнула их на пол, уселась в кресло и, закрыв глаза, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, успокаиваясь. Бумаги погасли, так полностью и не сгорев. Скулы и нос её перестали напоминать стеклянные грани. Затем она нажала кнопку на селекторе и сказала уже совершенно ровным тоном: — Хлоэрвен. Зайди. Через минуту в дверь осторожно просунулась знакомая светловолосая голова. Хлоэрвен робко посмотрела на Тею, на свою нанимательницу, оценивая обстановку. Зашла. — Убери здесь, — велела ей Немианна, кивая на остатки тлеющих документов и разбитую чашку на полу. — Да, госпожа. Теялиросса покачала головой. Ей решительно не нравилось, какой запуганной выглядела бедняжка Хлоэ. Она встала с дивана и подошла к ней, чтобы помочь. Та благодарно на неё посмотрела из-под неровной светлой чёлки и, быстро сметя пепел в уже заготовленный заранее совок (похоже, подобные инциденты здесь тоже были не редкость, отметила про себя Теялиросса), так же поспешно скрылась за дверью снова. Теялиросса подошла к столу. — Зачем ты так с ней? — спросила она печально. — Она твоя фрейлина, а не горничная. И просто хочет тебе угодить. — Она мне не нужна, — отрезала Немианна, закидывая ногу на ногу. — Как не нужна была Иридейн до неё. Тем более теперь, когда ты здесь, — она взяла Теялироссу за руку. Очень внимательно вгляделась ей в лицо. — Ты же знаешь, милая… Тольку одну фрейлину я могу принять. Только одной я могу верить. Теялиросса закусила губу. Ей очень не хотелось снова начинать этот давний спор. — Неми… Рука Немианны, сжимающая её ладонь, стала ощутимо горячее. — Нет. Не говори этого. — Неми, я не могу. Я не твоя фрейлина. И раз уж об этом зашла речь, я думаю, мне стоит… — Нет. Не стоит. И я не хочу этого слышать. — …пойти сейчас к ней. Я должна поклониться, сказать, что я в городе. Я и так заехала к тебе раньше, чем к ней! Будет скандал, если… В её кожу вонзились острые ногти. Золотые глаза вновь опасно сверкнули. На манжете красной блузки заплясали рыжие языки огня. — Ты моя. Она не должна была отдавать тебя. Она не имела права! И, кроме того… — тут Немианна понизила голос, и Теялиросса с трепетом осознала: сейчас та скажет нечто кощунственное. — Кроме того, Королева спит. Не пора ли послать её устаревшие распоряжения куда подальше? Внезапно Теялиросса ощутила себя очень, очень усталой. Нехорошо: день только начинался, а её обязанности ещё и близко не были закончены. Этот спор Немианна могла продолжать бесконечно. — Неми, — сказала она отрешённо. — Мне больно. Немианна тут же разжала пальцы и отвернулась. Блузка, никак от огня не пострадавшая, погасла. С минуту они молчали, не двигаясь. Потом Немианна, будто растерявшая весь свой запал, тихо произнесла: — Прости. Я не хочу с тобой ссориться. Просто ситуация продолжает накаляться, понимаешь? Тебя здесь не было, ты не застала всего этого безумия в последние годы, — она серьёзно взглянула на Теялироссу. — Вот-вот грянет война, Тея. И я хочу, чтобы ты была на моей стороне. Теялиросса вздохнула, уже в который раз за сегодняшнее утро, и наклонилась, чтобы невесомо поцеловать её в макушку. — Ты же знаешь, Неми. Я всегда на твоей стороне. На этом ссора, так толком и не начавшаяся, увяла окончательно, лишившись последнего топлива. Немианна со вздохом прижалась лбом к животу Теялироссы, и Теялиросса какое-то время молча гладила её по волосам цвета спелого граната, наблюдая украдкой поверх её головы, как за окном утро постепенно перетекает в день. — Я должна идти, Неми. Та отстранилась. — Уверена? — Да. Мне жаль. — Мне тоже, — она помедлила. — Приезжай ко мне вечером, хорошо? Ты так и не рассказала мне, что делала все эти годы. Теялиросса улыбнулась и кивнула. — Конечно, Неми. Я приеду и всё расскажу. Садясь в такси, Теялиросса отчаянно понадеялась, что хоты бы разговор с другой монаршей персоной пройдёт немного легче. Но, по правде говоря, она уже начинала понимать, что с этого дня для неё всё будет становиться только сложнее. И она не ошиблась. Во втором «замке», который ей надлежало сегодня посетить, Теялиросса раньше не бывала. Стоя на улице перед входом и задумчиво оглядывая здание, которое некий безумный архитектор будто пытался превратить в громадное, украшенное всеми возможными способами пирожное, она не могла не заметить: высотой оно ничуть не уступало зданию «СаммерКо». Оба небоскрёба стояли точно напротив друг друга, разделяемые Центральным парком и деловыми кварталами, и в ясный день, вероятно, обитатели верхних этажей могли наблюдать друг за другом в окно. В первое мгновение мысль эта показалась ей смешной, однако почти сразу Теялиросса поняла: на самом деле это вполне могло оказаться правдой. Обе принцессы, как бы не хотелось ей этого признавать, порой выходили за все рамки благоразумия, когда дело касалось соперничества. Здесь её на входе никто не узнал, но и остановить никто не пытался. Она сказала, что ей нужно к госпоже Фианнлее, и её пустили без вопросов, чему она немало удивилась. Зато феи, работавшие на верхних этажах, провожали её ещё более странными взглядами, чем предыдущие: она слышала, как они изумлённо перешёптываются у неё за спиной, мгновенно прерывая все свои дела только для того, чтобы на неё уставиться. — Это она!.. — Смотри! Та самая!.. — Не может быть!.. — И как только наглости хватило?.. — В такое-то время!.. Теялиросса учтиво кланялась и приседала в реверансе, здороваясь с теми, с кем полагалось, улыбалась им всем, успешно делая вид, что никакого шёпота не слышит, и продолжала двигаться к цели — туда, где, по её подсчётам, должен был находиться офис исполнительного директора. Некоторые дамы, ещё помнящие старые манеры, улыбались и кланялись ей в ответ, другие — демонстративно насмешливо делали реверанс и молча отодвигались с её пути. С третьими удалось даже обменяться парой церемонных фраз ни о чём, чтобы поддержать видимость вежливой встречи, однако ни одна из фей и не подумала указать Теялироссе нужное направление. На её прямой вопрос о том, где сейчас принцесса (здесь не боялись этого слова, как огня, в отличие от предыдущего здания, но удивлённо и снисходительно поднимали брови, слыша его из её уст), отвечали расплывчато и туманно. У неё создавалось впечатление, что даже если они и знали, где их начальство, то не собирались сообщать об этом ей без начальственного на то разрешения. Вероятно, она бродила бы по зданию ещё долго, блуждая в лабиринте причудливо переплетённых коридоров и офисов, если бы не наткнулась на Скариннар. Никогда прежде она не радовалась её компании так сильно. — У Её Величества совещание в конференц-зале, — сообщила старшая фея с непроницаемым, как всегда, лицом, церемонно подхватив Теялироссу под руку. — Но оно в любом случае скоро закончится: ты знаешь нашу Королеву, дела не занимают её надолго. Можешь подождать её здесь. Я сообщу о твоём прибытии. Скариннар привела её в небольшую комнату ожидания, примыкавшую к конференц-залу и, похоже, собиралась оставить её там без объяснений. Теялиросса поспешно схватила её за рукав — и тут же стыдливо отпустила, когда Скариннар изогнула точёную серебристую бровь. В синих глазах старшей феи чувствовался холод северного моря, непоколебимый и древний, как скала. Теялиросса никогда ей не нравилась, и Скариннар не делала из этого секрета. — Да? — спросила она без приязни. — Я могу помочь вам чем-то ещё, госпожа фрейлина? Теялиросса оглянулась через плечо. Похоже, их никто не подслушивал. В другое время она предпочла бы более дружелюбный источник информации, однако сейчас выбирать не приходилось. Скариннар, во всяком случае, всегда была с ней честна. — Скажи мне, насколько всё плохо? — она взволнованно расправила юбку. — Я слышала о некой войне, которая якобы вот-вот должна грянуть. Это правда? — она взглянула на Скариннар с мольбой. — Прошу, скажи, что это не так. Скариннар слегка наклонила голову, разглядывая Теялироссу сверху вниз. Она была самой высокой феей из всех, кого Теялиросса знала. — И где же ты это слышала, фрейлина? — спросила она задумчиво. — Уж не от врага ли нашей Королевы, чьим пламенем от тебя несёт за версту? Неужели за время изгнания ты лишилась последних остатков стыда и приличий? — но, видя, как краска бросилась Теялироссе в лицо, она покачала головой и, по всей видимости, решила сжалиться: — Война не «вот-вот грянет», Теялиросса. Она уже началась — и не сейчас, а шестьдесят человеческих лет назад, даже если лично ты этого тогда не заметила. Уход Титании в Сон положение дел ничуть не улучшил. Я надеюсь, ты понимаешь, что твой приезд сейчас может окончательно нарушить хрупкое, как никогда, Равновесие? Теялиросса кивнула, опустив голову. В глубине души она знала, что ей не стоило возвращаться. — Я понимаю. — Что ж, — Скариннар снова смерила её взглядом. — По крайней мере, ты осознаёшь возможные последствия своих действий. Это уже больше, чем можно сказать об обеих нынешних Королевах. Как официальный советник Её Величества, я рекомендую тебе тщательно взвешивать все свои слова и поступки с этого момента. Проще говоря… — на миг в её лице промелькнула знакомая усталость, однако она быстро взяла себя в руки. — Не раскачивай лодку, Теялиросса. Если она перевернётся без твоего участия, то город, возможно, ещё сможет это пережить. С этими словами она отвернулась и постучала в дверь конференц-зала. Всё это время оттуда не доносилось ни звука: Теялиросса распознала чары тишины, скрывающие от посторонних всё, что происходило внутри. Выждав положенное время, Скариннар вошла в зал, закрыв за собой дверь. Затем вышла и кивнула ей: — Можешь заходить. Собравшись с духом, Теялиросса потянула дверь на себя — и её тут же чуть не сшибли этой дверью, когда кто-то с другой стороны со всей силы её распахнул. Она едва успела убраться с пути какого-то взъерошенного бедолаги с безумным взглядом, который выбежал из конференц-зала, стараясь удержать разлетающуюся из его рук кипу бумажных листов. На Теялироссу он даже не оглянулся — так и убежал прочь, бормоча себе под нос что-то вроде: «Лилии вместо роз, лилии вместо роз, корица вместо клубники, о Боже, полгода работы насмарку, надо всем передать…» За ним торопливо семенили другие люди, с блокнотами и телефонами наготове. — И без новых концептов не возвращайтесь! — крикнули им вслед из-за двери. Скариннар с Теялироссой обменялись взглядами. У Теялироссы сложилось впечатление, что, будь Скариннар младше хотя бы на пару веков, она бы даже пожелала ей удачи. Теперь, впрочем, та только многозначительно дёрнула бровью и ушла, оставляя Теялироссу в одиночестве. Той ничего не оставалось, кроме как зайти. Конференц-зал представлял собой просторное помещение с высокими потолками и панорамными окнами, откуда открывался впечатляющий вид на город: далеко внизу, посреди коричнево-серого городского пейзажа, ярким пятном зеленел Центральный парк. Украдкой присмотревшись, Теялиросса разглядела даже Мемориал Королевы и раскинувшийся возле него древний вечнозелёный дуб. На стенах висели абстрактные картины, сплошь в синих оттенках, а прозрачные голубые занавески были украшены таким количеством ленточек и бантов, что теряли значительную часть своей функциональности. Единоличная владелица «ВинтерКорт.Инкорпорейтед» сидела во главе большого стола, закинув на него ноги в белых кружевных чулках, и придирчиво рассматривала лист с каким-то эскизом. Похожие листы лежали у неё по всему столу, разбросанные в беспорядке — кем ни был выбежавший отсюда человек, унести он явно сумел только малую часть бумаг. Вьющиеся локоны цвета лунных лучей струились по её оголённым плечам: на этот раз она была одета даже более откровенно, чем в предыдущую их с Теялироссой встречу. — А может, — произнесла она задумчиво, — и ничего вышло, свежо так. Знаешь, что? Пожалуй, можно всё-таки оставить и розы! Да, так и сделаем. Сбегай, передай ему, что не надо ничего отменять. По всей видимости, она обращалась к стоявшей рядом с ней загорелой женщине в строгом брючном костюме, которую Теялиросса никогда раньше не встречала. Песни Леса от неё не ощущалось: значит, человек. Тем удивительнее было то, что на приказной тон своей, предположительно, нанимательницы она ответила абсолютно невозмутимо: — Нет. Теялиросса и владелица компании уставились на неё с одинаковым изумлением. Никто из людей не смел отказывать высшим феям королевского двора. Никто из тех, кто хотел жить и работать в этом городе, во всяком случае. Фианнлея непонимающе наклонила голову вбок: — То есть как это — «нет»? — При всём уважении, я не собираюсь бегать по вашим поручениям, — тон женщины оставался ровным и почти скучающим. — Для этого у вас есть многочисленные личные помощники. Моя работа заключается не в этом. — Ах! — та огорчённо всплеснула руками, уронив на пол эскиз, и обольстительно улыбнулась, глядя на свою собеседницу из-под светлых ресниц. — Но ведь твоя работа ещё даже не началась, дорогая. Это только испытательный срок. Разве ты не хочешь угодить мне, чтобы я совершенно точно тебя наняла, м? Теялиросса поняла, что дольше ждать не имеет смысла: вероятнее всего, её присутствие всё равно уже заметили. Она шагнула вперёд и присела в низком реверансе: — Госпожа Фианнлея. Прошу прощения, что прерываю. Принцесса Зимнего Двора тут же обернулась к ней. — А, моя дорогая фрейлина! Скариннар доложила мне, что это ты, но я ей не поверила. С возвращением, Тея! Иди сюда! Она требовательно поманила её жестом, и Теялиросса послушно шагнула к ней. Подхватив её за руки, Фианнлея закружила её по залу, радостно смеясь. С её волос и с пышной юбки сыпались на пол снежинки. — Ах, я так по тебе скучала, моя радость! Где ты была? Что ты делала там, все эти годы? Ох, бедняжка, наверное, тебе было ужасно одиноко в этом большом и уродливом мире! Я слышала, там даже бывают бездомные, которые хватают тебя на улице и заражают чумой, это правда? Расскажи мне всё-всё, сейчас же, немедленно, я желаю слушать и ужасаться! Заметив, что Теялиросса вопросительно оглядывается через плечо на женщину в костюме, она небрежно махнула в её сторону рукой: — Не обращай внимания на эту буку, милая Тея! Это моя новая телохранительница. Как там тебя? Мэри? Милли? — Марта, — подсказали ей с бесконечным терпением. Ни единого мускула не дрогнуло в лице этой женщины. Теялиросса была впечатлена. — Неважно, — Фианнлея капризно дёрнула плечом. — Пойдём, Тея, я тебе всё тут покажу. Ты всё ещё любишь лимонные кексы? Я прикажу принести нам чай в кабинет. Она увлекла её прочь из конференц-зала, в коридор, через общий офис, щебеча и раздавая на ходу противоречивые поручения всем, кто оказывался поблизости. Марта молча следовала за ними, ни разу не сбившись с пути, несмотря на странные петляющие маршруты, которые Фианнлея выбирала. Кабинет, в который она их привела, разительно отличался от деловой, строгой обстановки в кабинете Немианны: сплошь в голубых и розовых тонах, с цветами и бабочками на стенах, с воздушными оборками и ажурными лентами везде, где только можно — кабинет этот больше походил на комнату маленькой девочки. — Ну, — Фианнлея грациозно уселась за стол, подперев подбородок руками. Марта встала за её плечом. — Рассказывай же, не томи! Теялиросса села напротив, сложив руки на коленях и расправив складки на юбке. Огорчать или сердить Зимнюю Принцессу было немыслимо — и всё же она совершенно не умела её развлекать. Она виновато улыбнулась: — Боюсь, мне нечем вас «ужасать», госпожа. Говоря по правде, это были самые обычные годы — конечно, не то, к чему я здесь привыкла, но и не намного хуже. Я не бедствовала, нашла себе занятие по душе… то есть, работу. Фианнлея театрально ахнула. Глаза её широко распахнулись: — «Работу»! Хочешь сказать, тебе пришлось работать на людей?! Ах, моя бедняжка! Сколько же страданий ты вынесла! Сколько унижений! Теялироссе не хотелось её разочаровывать, однако лгать напрямую фейри так и не научились: — На самом деле меня наняли довольно милые люди. Я стала крёстной для одной семьи: присматривала за детьми и питомцами, воспитала три поколения чудеснейших молодых леди и джентльменов. Помогала им с бытом и учёбой, и… — А, — перебила Фианнлея, поскучнев. — Дети. Да, прелестные создания, когда стоят смирно и не шумят — даже жаль, что нам запретили уводить их с улиц в наши дворцы. Ты, наверное, слышала все эти бессмысленные протесты? Да разве мы виноваты, что маленькие зверьки идут за нашей музыкой? Марта за её спиной при этих словах быстро на неё покосилась. Теялиросса дипломатично промолчала: тема похищения детей Волшебным Народом для людей до сих пор стояла довольно остро, и она не собиралась поощрять правительницу Зимнего Двора снова разворошить это осиное гнездо. Внезапно голос Фианнлеи стал совершенно медовым: — Скажи мне, дорогая Тея… а что же делала в это время моя дорогая сестрица? Теялиросса подняла на неё глаза. Фианнлея по-прежнему улыбалась, пристально глядя на неё из-под ресниц, но теперь её улыбка казалась похожей на лезвие ледяного кинжала, спрятанного в букете роз. Увильнуть от ответа, похоже, не получится. Принцесса прекрасно знала всё сама, но, видимо, хотела услышать это от неё лично: — Она… она не всё время находилась со мной, госпожа. Мы столкнулись с некоторыми трудностями в изгнании, и… — …и Неми бросила тебя при первой же возможности, — закончила Фианнлея вместо неё удовлетворённо. — И вернулась сюда. Вопреки приказу матушки, потому что, очевидно, совершенно не уважает законную власть. Довольно сомнительное качество для той, кто полагает себя единственным легитимным монархом, ты так не считаешь? «Не раскачивай лодку», вспомнила Теялиросса. Леди Фианнлея не приглашала её к дискуссии — она лишь хотела дать ей повод толкнуть воображаемую лодку в любом направлении. Кроме того, любые слова, которые она могла бы сказать в защиту Неми, всё равно будут восприняты неверно: феи обоих Дворов давно уже догадывались, что мнение Теялироссы по этому поводу нельзя назвать объективным. — Я всего лишь фрейлина, госпожа. Боюсь, я недостаточно компетентна, чтобы обсуждать подобные вопросы. — Ах, — Фианнлея побарабанила по столу ухоженными бледно-розовыми ноготками, обманчиво расслабленно откинувшись на спинку кресла. В комнате ощутимо похолодало. — Какая жалость. Надеюсь, ты точно так же ответила и ей, когда приходила к ней сегодня. Ты ведь пришла к ней первой, милая Тея? Теялиросса молчала. Она почти наяву услышала торжествующий тихий щелчок, с которым захлопнулась над ней очевидная ловушка. Фианнлея неторопливо встала из-за стола. Обошла его, подойдя к ней, и мягко, по-дружески взяла её за руку — ту самую, в которую Неми чуть раньше впивалась ногтями. На бледной коже до сих краснели едва заметные отметины: следы, оставляемые правительницами Дворов, простыми чарами было не скрыть. — Она делает тебе больно, моя дорогая фрейлина. В этом вся сестрица: она всегда только требует — и ничего не отдаёт взамен. Скажи же мне, милая Тея, — по руке хозяйской лаской прошлись ледяные пальцы. Рука покрылась инеем, и Теялиросса поняла: если бы Фианнлея проделала то же самое с человеком, она могла бы вызвать у него мгновенное обморожение. Дыхание Марты, сохранявшей всю ту же полную невозмутимость, превращалось в облачка пара. По стеклу окон поползли завихрения сверкающих узоров. — Кому на самом деле принадлежит твоя верность? На чьей стороне ты будешь, когда я поставлю тебя перед выбором? А выбирать неизбежно придётся, ты ведь знаешь. Теялиросса продолжала молчать. От холода у неё покалывало кожу и ныли кости руки: если принцесса Зимнего Двора захочет навредить своим подданным, то она, без всяких сомнений, сделает это, даже если обычный мороз им нипочём. Но пока Фианнлея не вредила — только предупреждала. Она наклонилась к ней, заставила её встретиться с ней взглядом. — Отвечай мне, — велела она с угрозой. — Кому ты служишь — мне или ей? Теялиросса задержала дыхание. Капкан сжимался. Она не могла лгать — и не могла сказать правду. Лодку опасно штормило. Впервые за последние пятьдесят лет Теялиросса засомневалась в устойчивости и неизменности Равновесия, сохранявшегося десятки веков. — Я… И тут, спасая её от возможной ошибки, в дверь постучали. Фианнлея недовольно выпрямилась: — Что там ещё? Это оказалась Скариннар. Теялиросса готова была её расцеловать за столь своевременное появление. — Ваш заказ прибыл, — Скариннар бесстрастно оглядела комнату. Дёрнула бровью в своей фирменной манере, за долю секунды оценив ситуацию. — Велеть ему подождать, пока вы не освободитесь, Ваше Величество? — Заказ? Ах, да, заказ! Лицо Фианнлеи мгновенно озарилось восторгом. Все острые грани в ней тут же исчезли, как по волшебству: так кошка втягивает когти в мягкую лапу, наигравшись с мышью. Она хлопнула в ладоши, разом потеряв к Теялироссе интерес: — Пусть заходит! Скариннар ушла. Вместо неё в кабинете появился молодой мужчина в форме курьера — однако в руках у него Теялиросса ничего не увидела. Она успела удивиться тому, где же тогда доставленный им товар, и почему он пришёл без него, когда он вдруг улыбнулся, увидев леди Фианнлею — и зачем-то начал раздеваться. — Служба эскорта «Милый друг», заказ для леди Фианнлеи, — произнёс он хорошо поставленным голосом профессионального соблазнителя, сверкая белоснежной улыбкой. Под футболкой оказалось загорелое и очень спортивное тело. — Срочная доставка. Всё правильно? — О да! — она подлетела к нему, хихикая, как школьница. — Совершенно верно. Но! Сначала танец. Хочу танец! А потом — всё остальное. Теялироссе стало неловко. Она переглянулась с Мартой, и та еле заметно пожала плечами. Вспомнив о них, Фианнлея неохотно обернулась: — Вы можете быть свободны. Если, конечно… — взгляд её скользнул по Марте. Оценивающе. Задумчиво. Игриво. — Если, конечно, не хотите ко мне присоединиться. Уверена, наш дорогой гость не будет возражать! — Я подожду за дверью, — отозвалась Марта с бесстрастностью, которой позавидовала бы даже Скариннар, и направилась к выходу из кабинета. — Позовите, если… — она скептически оглядела «курьера». Похоже, пыталась определить, насколько высока вероятность того, что он пронёс в золотистых стрингах какое-нибудь оружие. — …если вам будет угрожать опасность. Воспользовавшись возможностью, Теялиросса поспешно откланялась и вышла следом за ней. Допрос ей продолжать совершенно не хотелось. Несколько минут они с Мартой в молчании стояли возле двери, обе одинаково благодарные за чары тишины, не пропускающие наружу звуков. Они рассматривали друг друга, как рассматривают случайно встреченного бойца, вставшего с тобой спина к спине в уличной драке и достойно выдержавшего бой: союзник он, очередной противник или лишь мимолётный знакомый? Наконец Теялиросса осторожно сказала, прощупывая почву: — Так значит, Её Высочеству действительно необходим телохранитель? Марта хмыкнула. — Я бы спросила, действительно ли ей необходима «фрейлина», но — как вы там говорили? «Я недостаточно компетентна, чтобы обсуждать подобные вопросы»? Один — один. Теялиросса вздохнула. Ей хотелось надеяться, что хоть кому-нибудь в «ВинтерКорт.Инкорпортейтед» она сможет доверять. Марта казалась единственным подходящим вариантом — по крайней мере, только её здесь не связывали по рукам и ногам многочисленные фейские традиции и законы. — Я просто… я хочу понять, правда ли всё так серьёзно. Какая опасность может ей угрожать, в самом деле? Её Высочество же не думает, что… — она встряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. — Я знаю, все здесь говорят о войне. Но никаких боевых действий не идёт. Они просто… взъелись друг на друга, вот и всё. Так кто может напасть на неё здесь, в цитадели высших фей? И от кого, добавила она мысленно, сможет защитить Зимнюю принцессу обыкновенный человеческий телохранитель? Марта покосилась на дверь. Неохотно призналась после некоторых колебаний: — Скажем так. Кое-кто, кто дал мне достаточные для найма рекомендации, посчитал, что опытный телохранитель леди Фианнлее не помешает. Война или нет, время сейчас в городе беспокойное. По всем признакам грядёт что-то большое. «Рекомендации». Теялиросса вдруг поняла. Паззл сложился в чёткую картинку. — Господин Тенгхайзер послал вас, — произнесла она тихо. — Поэтому госпожа согласилась вас нанять. А если господина Тенгхайзера настолько тревожит происходящее… значит, для этого есть причины. Марта не подтвердила и не опровергнула это предположение. Только снова пожала плечами. Но Теялиросса видела промелькнувшее в её глазах сомнение: ей тоже всё это не нравилось. Ей не хотелось быть втянутой в придворные интриги, которые могли закончиться масштабной городской катастрофой. — Поживём — увидим, — заключила она. Теялироссе оставалось с ней только согласиться. *** В глубине души Теялиросса очень надеялась, что всё это — сплошное недоразумение, и скоро сёстры всё обсудят и помирятся. Перестанут делить компанию и наследие Королевы, не будут тянуть её, Теялироссу, в разные стороны. В конце концов, все они были частью одного народа: и Зимний Двор, и Летний. Какие тут могут быть ссоры? Последняя серьёзная война Дворов состоялась так давно, что почти никто из нынешнего поколения фей её не помнил. В худшем случае, думала она, всё просто останется, как есть: на уровне взаимного соперничества и словесных выпадов, но без активных действий. Ничего подобного. Очень быстро она, к собственному сожалению, признала: ситуация ухудшается. И довольно стремительно — неслыханными прежде темпами. Всего через несколько дней после её приезда началась какая-то ерунда. То и дело по городу вспыхивали мелкие пожары, один из которых случился прямо на показе новой дизайнерской коллекции в доме мод, сорвав всё мероприятие и повредив уникальные наряды, имевшиеся пока лишь в единственном экземпляре. Полиция искала некую «банду поджигателей», леди Фианнлея топала ногами и созывала подданных «отомстить всем причастным». Причастные, по её мнению, обитали в небоскрёбе на другом конце Центрального парка — Случайность, — говорила ей Теялиросса успокаивающим тоном. — Жаркое лето, не проветриваемые помещения, воспламеняемые материалы. Это необязательно она, моя госпожа. Потом кто-то испортил довольно большую партию популярной линейки косметических средств: разгневанные покупатели утверждали, что у них началась сыпь и аллергия. Разгорелся небольшой скандал. После недолгого внутреннего расследования выяснилось: на складе сломался термостат, и в помещении, в котором хранилась продукция до отправки в магазины, было слишком холодно. Как оказалось, косметика «СаммерКо» очень плохо переносит низкие температуры. Начались массовые увольнения. Немианна рвала и метала — в буквальном смысле: в кабинете её после этого потребовался небольшой ремонт. — Это не она, — говорила Теялиросса, стараясь поймать её за руку, пока та её ещё что-нибудь не подожгла. — Просто совпадение. Так бывает. Зачем ей это, Неми? В здании, где проводились съёмки для рекламы нового шампуня с ароматом спелых яблок, прорвало канализацию: съёмки испорчены, актриса потребовала выплатить ей тройной гонорар и «моральную компенсацию», Немианна грозилась пойти и начать рубить головы с плеч всем виновным. Лично. — Она не стала бы, — утешала её Теялиросса, целуя её в горячую щёку. — Неми, это смешно. К канализации ни одна из фей бы даже не прикоснулась, ты ведь знаешь! Другой скандал, ещё громче предыдущего, принесло неприятное происшествие: в нескольких сотнях баночек крема против морщин обнаружились личинки мух — сам крем, похоже, успел испортиться задолго до того, как попасть на прилавки. Пресса не успокаивалась ещё несколько недель кряду. Леди Фианнлея, узнав об этом, завизжала так, что в офисе чуть не лопнули стёкла. — Это вина поставщиков, — уговаривала Теялиросса, вплетая голубые ленты в её длинные волосы. — Должно быть, партия слишком долго находилась на складе, и вышел срок годности. Кроме того, разве подобное — в её стиле? — У неё нет никакого стиля, — отвечала ей Фианнлея, обиженно надув губы. — Это всем известно! И так далее, и тому подобное: чем дальше, тем нелепее всё становилось. Затопило этаж в здании? «Это наверняка она». Потерялись важные документы для грядущей сделки? «Кто ещё это может быть!» В кинотеатре вылетели пробки, сорвав показ спонсируемого компанией фильма; кто-то анонимно написал разгромный критический отзыв на продукцию компании в газету; слиплась от клея партия фирменного журнала мод в типографии; большой рекламный щит с моделью, изображающей фею Зимнего Двора, разрисовали краской какие-то хулиганы, приделав ей усы, прыщи и чёрные зубы. Обе компании теряли деньги и доверие публики. Во всём Немианна и Фианнлея неизменно винили друг друга. Теялиросса бегала от одной правительницы к другой, поочерёдно их успокаивая и убеждая, и в глубине души скучала по работе гувернантки. В изгнании жизнь была куда проще. — Иногда мне хочется поступить с ними так, как с детьми в том доме, где я работала, — поделилась она как-то с Мартой. Никто другой такого крамольного высказывания от неё бы не стерпел. Марта с видимым усилием подавила зевок. Они с Теялироссой снова ждали за дверью кабинета, пока леди Фианнлея наслаждалась общением со своими… весьма скудно одетыми гостями и гостьями. — Выпороть и расставить по углам? — предложила она, выгнув бровь. Теялиросса покачала головой, против воли улыбнувшись самым уголком губ. Похоже, люди крамолы и нарушения правил совсем не боялись, в отличие от представительниц её народа. — Нет. Заставить сесть вместе за стол и обсудить за чаем с пирожными все их обиды. Тому, кто не хотел мириться и спокойно разговаривать, пирожных не доставалось. Марта взглянула в окно: снаружи было пасмурно. С самого утра моросил холодный мелкий дождь. С приближением осени она становилась всё более задумчивой: тоска, читавшаяся в глубине её тёмных глаз, казалась Теялироссе очень знакомой. Так тоскуют по далёкому дому в чужой стране. Ей стало вдруг любопытно: есть ли у Марты семья? — Да, — сказала Марта после паузы. — Не думаю, что здесь можно решить дело сладостями. Это очень могущественные и очень… избалованные дети. Потом, словно опомнившись, строго посмотрела на неё и добавила: — Ты этого не слышала, а я этого не говорила. Теялиросса со всей серьёзностью заверила, что никому её страшной тайны не выдаст. А затем начались нападения, и Теялироссе окончательно стало не до шуток. Газеты пестрили заголовками: «УБИЙЦА ВОЛШЕБНОГО НАРОДА ДО СИХ ПОР НЕ НАЙДЕН». В новостях предупреждали: вооружён, очень опасен, обо всех подозрительных личностях в общественных местах немедленно сообщайте в полицию. То и дело в прессе появлялись ужасающие фотографии всё новых жертв: тролли и гоблины, лепреконы и гномы, гарпии и кобольды, и многие, многие другие — все были зарезаны кем-то неизвестным. Атмосфера в городе стремительно накалялась. Когда Немианне доложили об этом, у неё уже готов был ответ. Она нисколько не сомневалась в том, кто убийца. — Но, Неми, — Теялиросса закрыла за собой дверь, стряхивая от каплей дождя зонт, под которым они вдвоём шли от машины. — Среди жертв есть представители обоих Дворов. Кроме того, некоторые из них даже не принадлежат к низшим фейри. Человеческих магов тоже убивают, разве нет? Немианна лишь раздражённо отмахнулась: ей не было дела до человеческих магов. По её мнению, смерть людей, играющих с не принадлежащими им силами, была чем-то самим собой разумеющимся. — Диверсия, — отрезала Немианна убеждённо. — Или насмешка с её стороны. Она хочет показать, что не боится меня — и что ей плевать на все законы, наши или городские. Теялиросса вздохнула и прошла за ней в комнату. — Это нелепо, — пробормотала она. — Неми. Пожалуйста, перестань. Она совершенно ничего против тебя не замышляет. — Неужели? Внезапно Немианна остановилась и резко развернулась к ней — широкие рукава красной блузки взметнулись и опали, как крылья феникса. В золотых глазах опасно искрило, и Теялиросса невольно отступила на шаг: в последнее время Неми стала ещё более вспыльчивой, чем обычно. — Брось! Только не говори мне, что до сих пор полагаешь всё это чистой случайностью. Не многовато ли совпадений за последние месяцы? Тут Теялиросса вынуждена была согласиться: совпадений и впрямь накопилось многовато. Изначально все эти неприятности, преследующие оба Двора, казались ей сущей мелочью, но постепенно даже её это начало беспокоить. В конце концов, никогда прежде столько неудач на них не сваливалось: для людей, возможно, подобные неурядицы были обычным делом, но не для них. Чары существовали не зря. Напрашивалась мысль: или кто-то проклял обеих Королев и всех их подданных, или же… — Может быть, это кто-то третий, — она задумалась. В голову ей пришла одна мысль, ещё более тревожная. — Может, кто-то намеренно пытается вас поссорить, ты не думала об этом? Кто-то, кто хочет… отвлечь ваше с ней внимание от своих целей, какими бы они ни были. Немианна фыркнула, бросив сумку в кресло. Похоже, эта идея казалась ей слишком абсурдной, чтобы как следует над ней поразмыслить. Она начала сердито сдёргивать с себя офисную одежду, разбрасывая её по всему дому: кобольды-прислужники потом всё равно подберут. — И кто же, интересно, это может быть, Тея? Эльфы? Они не посмели бы оспаривать нашу власть, и, кроме того, давно уже вымирают: ещё век-другой — и от них не останется и следа. Волки? Смешно! Нам нечего с ними делить. Барон не пойдёт против нас, он знает, что мы сильнее. Не говоря уже о том, что это совершенно не его методы! Больше никого из крупных игроков в городе нет — матушка об этом позаботилась. — Есть, — сказала Теялиросса тихо. — Люди. Немианна молча на неё уставилась. Во взгляде её читалось непонимание. — Люди, — повторила она, осознав, что Теялиросса не шутит. — Эти мелкие букашки? — Именно «эти мелкие букашки» основали Тринадцатый Город, разве нет? И потом, господин Тенгхайзер… Красивое лицо Немианны тут же потемнело от гнева. Теялиросса замолчала, не договорив: она почувствовала, что одно лишь напоминание об этом будет сродни горящей спичке, поднесённой к фитилю. Об этом конкретном члене городского Совета говорить в Летнем Дворе было строжайше запрещено. Немианна процедила сквозь зубы: — Тея. Этот червь добился успеха только потому, что матушка, будь она неладна… Закончить мысль, однако, не удалось и ей: им одновременно пришли сообщения. Теялироссе — на мобильный, который подарила ей влюблённая во все человеческие игрушки Фианнлея (телефоны ломались один за другим в её руках, но Фианнлея продолжала заказывать новые). Немианне постучали в окно: пикси-посланница, с несчастным видом снующая под проливным дождём снаружи, вручила ей записку. По всей видимости, от Хлоэрвен. Прочитав свои сообщения, они посмотрели друг на друга. Они провели вместе так много лет, что не требовалось даже слов, чтобы обо всём догадаться. Теялиросса виновато улыбнулась. Немианна помрачнела ещё больше. — Тревожные новости? — предположила Теялиросса. — Ей опять скучно, и она срочно вызывает тебя к себе, не так ли? — предположила та в ответ. Теялиросса опустила взгляд. В голосе Немианны яда слышалось столько же, сколько обиды. Фианнлея могла вызвать её к себе в любое время суток — и Теялиросса обязана была явиться. Таким образом та умудрилась испортить им немало свиданий. — Я должна идти… — Иди, — Немианна отвернулась к окну. Протянула руку — пикси, отряхивая крылышки, приземлилась ей на ладонь в ожидании ответной записки. — Неми… — Тебе пора, Тея, — от Немианны ощутимо исходили волны сердитого жара. Тон её, впрочем, был при этом совершенно ледяным. — Твоя хозяйка ждёт. Теялиросса покачала головой. Ей не хотелось оставлять Немианну вот так, не хотелось с ней ссориться — но что тут поделать? Не явиться на зов Королевы означало бы дать той ещё больше пищи для подозрений. Она молча ушла, закрыв за собой дверь. Утром в газетах напечатали крупное фото ещё одного трупа. Увидев его, Теялиросса мгновенно поняла: с каждым днём всё действительно становится только хуже. На фотографии труп кобольда — явно из Летнего Двора — был весь покрыт ледяными наростами. Судя по выражению, застывшему на его маленьком сморщенном лице, замёрзнуть он успел ещё до того, как умер. *** С началом осени в обоих Дворах начали суетливо готовиться к грядущему торжеству. Напряжение продолжало нарастать: теперь обе Королевы дёргали Теялироссу каждый день, изобретая всё новые и новые поводы задержать её рядом с собой. Обе придирчиво выбирали платья и образы, безостановочно гоняли подчинённых по своим капризам и постоянно подозревали всех вокруг в шпионаже. Хлоэрвен, на которую Немианна срывалась чаще обычного, выглядела откровенно измотанной. Даже у Скариннар во взгляде появился какой-то убийственный блеск, отчего прочие феи огибали её по широкой дуге. — Да что случилось? — спросила как-то Теялироссу Марта — единственная в обоих Дворах, кто не понимал сути происходящего. — Из-за чего вся суматоха? Очередной показ мод? Рекламная кампания? Годовщина какого-нибудь дня, учреждённого предыдущей Королевой? — Ох, — Теялиросса покачала головой, слабо улыбнувшись. — Если бы. Нет, ничего такого: просто очередной Мабон. К нему всегда такие масштабные приготовления, как и к Остаре, просто в этом году градус безумия несколько повышен. Марта непонимающе на неё смотрела. Для неё слово «Мабон» ничего не значило — и не удивительно, учитывая, что магией та, похоже, нисколько не интересовалась. Спохватившись, Теялиросса пояснила: — Праздник Равноденствия. Формальная церемония передачи власти от Летнего Двора — к Зимнему. Это… очень, очень древняя традиция, — она задумалась, глядя на кружевную белую накидку в руках, которую леди Фианнлея приказала принести ей на одобрение. — Боюсь только, что в этом году церемония перестанет быть формальностью… Она упорно, отчаянно лелеяла надежду, что после Мабона всё снова станет спокойно — по крайней мере, на какое-то время. Ей думалось: если удастся продлить перемирие хотя бы до Йоля, конфликт немного уляжется. Зимой, в холодные дни и долгие ночи, любая вражда обыкновенно сходила на «нет». Как минимум до весны. Ночью двадцатого сентября две торжественные процессии выдвинулись из двух разных небоскрёбов навстречу друг другу. Одна — в красном и золотом, другая — в синем и белом. На платьях, одинаково пышных и одинаково причудливых, у одних были вышиты цветы и солнце, у других — снежные узоры и облака. Одни несли в руках фрукты, орехи и ягоды, другие — сухие ветви деревьев и черепа животных. За одними тянулся по земле след из свежей травы, увядавшей в считанные минуты. За другими стелился по дороге серебристый туман, от которого лужи на тротуарах покрывались хрусткой корочкой льда. Ни одних не трогал моросивший с вечера дождь: капли словно разбивались о невидимый купол над их головами. В воздухе пахло грозой. Люди в домах закрывали окна, завидев их шествие. Теялиросса шла сразу за леди Фианнлеей, вместе с Мартой, не пожелавшей сменить свой обычный брючный костюм даже по случаю торжества. Чуть погодя за ними шла Скариннар, за ней — все остальные феи Зимнего Двора. Никто не отставал и не забегал вперёд. Никто не разговаривал. В равноденствие серьёзными становились даже наиболее легкомысленные фейри. Обе процессии встретились ровно посередине Центрального парка, вечнозелёным морем простиравшегося между их городскими территориями. Возле огромного древнего дуба, нависающего над парком подобно грозному стражу, процессии остановились. Сверху на них благосклонно, с надеждой и любовью взирала статуя Королевы-матери, раскинувшая руки в стороны, словно в желании обнять весь город. Теялиросса быстро оглядела обеих королев — и едва подавила вздох облегчения. Бессонные ночи и суматошные дни, похоже, всё-таки окупились: ни одна из них не выглядела лучше другой. Одинаковое количество узоров на ткани, одинаково роскошные наряды, одинаково сияющие волосы, одинаковая длина шлейфа, который несли одинаковое количество низших фейри. Одинаково много подданных пришли на церемонию с той и с другой стороны. Теялиросса постаралась даже добыть для Хлоэрвен точную копию своего платья, только в противоположных тонах: если уж что-то и даст королевам повод обвинять друг друга, то пусть этим поводом будут хотя бы не их официальные фрейлины. Через несколько мгновений напряжённой тишины две королевы шагнули друг другу навстречу. Все остальные застыли на месте. Лишь дважды в год правительницы Дворов виделись лицом к лицу. — Сестрица Фианнлея, — Немианна холодно прищурилась, не склоняя головы. — Сестрица Немианна, — Фианнлея сладко ей улыбнулась, точно так же не склоняясь. Теялиросса закусила губу, наблюдая за ними. Им полагалось обменяться поклонами или хотя бы реверансами, и традиционную приветственную речь они обе пропустили, но пока, во всяком случае, всё шло лучше, чем она ожидала. Скариннар рассказала ей как-то по секрету, что после ухода прежней Королевы Немианна однажды и вовсе отказалась приходить на такую же церемонию, и Хлоэрвен лишь чудом удалось её уговорить. Если всё обошлось тогда, то обойдётся и сейчас, верно?.. — Ты, как всегда, поражаешь своим безвкусием, — Немианна критически оглядела откровенное декольте и полупрозрачный подол соперницы. — А ты, как всегда, ослепляешь своей неоригинальностью, — Фианнлея рассмеялась, будто польщённая. Она сделали ещё шаг. Обменялись ещё парой колких фраз. Близилась полночь. «Ну же, — торопила их Теялиросса мысленно. — Ну же! Ещё немного — и до следующего равноденствия можно спать спокойно…» Немианна повелительно щёлкнула пальцами, и над головами Летнего Двора появилось сияние: с десяток пикси тащили по воздуху красную шёлковую подушку, на которой лежал искусно сделанный скипетр из тёмного дерева. Большой рубин на его навершии сверкал и искрил, едва слышно гудя от скопившейся в нём магии. Вот оно. Теялиросса задержала дыхание. Жезл Времени. Пока всё шло хорошо. — Что ж, — Немианна взяла Жезл в руки и сделала ещё несколько шагов вперёд. Фианнлея последовала её примеру. — Надеюсь, ты понимаешь: эта церемония всё равно ничего не значит. Я по-прежнему отказываюсь признавать твои права на трон. Сестрица. — Ты повторяешь это каждый год, сестрица, — Фианнлея нетерпеливо протянула к ней руку ладонью вверх, всё ещё улыбаясь. — И всё же исправно забираешь его у меня назад каждую весну. А теперь — ну же, будь паинькой. Моя очередь править. Не огорчай матушку, она ведь так крепко и так сладко спит… Золото глаз Немианны опасно вспыхнуло, словно пламя в очаге, готовое превратиться пожар. Часы на городской ратуше начали бить полночь. По парку пронёсся порыв холодного ветра. Феи обоих Дворов следили друг за другом издалека, натянутые, как тетива лука. Марта невзначай положила руку на бедро, где в кобуре у неё хранился пистолет: она никогда не доставала его при Теялироссе, но носила явно не просто так. Казалось, одно резкое движение с любой стороны — и случится нечто непоправимое. «Ну же!» — Теялиросса до боли сжала пальцами ткань юбки. Медленно, нехотя, с явным отвращением Немианна протянула жезл вперёд, к ладони Фианнлеи… Теялиросса выдохнула. Всё в порядке. Обычное, нормальное равноденствие. Очевидно, она зря переживала… …Земля под ногами вздрогнула. Старый дуб над их головами вдруг натужно заскрипел раскидистыми ветвями. Волна древней, неприятной магии хлынула откуда-то издалека, с севера города, задержавшись на мгновение в пересечении лей-линий: здесь, в парке, сходились все потоки силы из ближайших окрестностей. Рука Немианны замерла. — Так это ловушка? — сказала она так, словно только этого и ожидала. Теялиросса едва не взвыла от досады. На кукольном лице Фианнлеи мигом пропала улыбка. Лёд в её глазах превратился в бушующую вьюгу. — Если и ловушка, то, очевидно, твоя! Как же это мелочно с твоей стороны, сестрица! Отдавай Жезл — и я забуду это недоразумение. Но Немианна уже отдёрнула руку — и отступила на шаг. Феи обоих Дворов встревоженно заозирались: что-то определённо изменилось в магическом поле города, но никто не мог понять, что именно. Источник беспокойства находился где-то… под землёй. И это было хуже всего. Под землёй находилось нечто очень ценное. Под землёй хранилось то, что могло обречь на гибель оба Двора… или уничтожить один из них, возвысив при этом другой. В воздухе заискрило. Завыл ветер. Марта схватилась за рукоять пистолета, однако вынимать его пока не стала. Статуя Королевы печально взирала на них с высоты. — Мы уходим, — громко объявила Немианна, повернувшись к Фианнлее спиной. — Если Зимний Двор не может соблюдать условия честно, то и мы не будем! Жезл Власти остаётся в этом году у нас! Фианнлея завизжала и затопала ногами, разом растеряв всё своё показное веселье, как капризный ребёнок, которого поманили игрушкой, а потом отобрали: — Отдай немедленно! Сейчас моя очередь! Моя! Ты не имеешь права! Неми! Немианна не обращала на неё никакого внимания, триумфально удаляясь к своим. Зимняя принцесса только и могла, что бессильно кричать той вслед. — Ладно! Отлично! Знаешь, что? Это война! Да! Готовь свои войска, мы встретимся на поле битвы! Если я увижу кого-то из Летних на моей территории — их ждёт смерть! Ясно? Тебе ясно, Неми?! Немианна продолжала её игнорировать. Летний Двор собирался уходить в полном составе. Теялиросса ничего, совершенно ничего не могла придумать, чтобы это остановить. Фианнлея подлетела к ней — и вдруг схватила её за запястье: хватка её напоминала беспощадные железные тиски. — Ты не увидишься с ней, пока она не отдаст мне Жезл, — прошипела она ей в лицо. — Ты поняла меня? — она обернулась. Крикнула в спину уходившей Летней королеве: — Ты поняла, Неми?! Ты не увидишь её больше! Выбирай: или Жезл — или она! Теялиросса увидела, как Немианна остановилась, услышав её слова. Хлоэрвен испуганно о чём-то её увещевала — Немианна просто отшвырнула её в сторону, и та упала на мокрую траву, но тут же вскочила, вжав голову в плечи. Остальные феи отводили глаза, торопясь прочь. После секундной заминки, впрочем, Немианна продолжила путь — всё так же молча. Фианнлея потащила Теялироссу в противоположном направлении. — Я своё слово сказала! Ты ещё пожалеешь об этом, сестрица! Над городом сверкнула молния. Дождь зарядил с новой силой. Парк быстро пустел. — И что это было? — шёпотом спросила Марта, едва поспевая за разъярённой нанимательницей. Теялиросса тоскливо вздохнула. Зря она приехала, точно зря. Могла бы и догадаться, чем всё закончится. — Это была, — заключила она, — полная катастрофа.