***
За месяц до начала старшей школы Пранприя узнает, что ее отца повысили на работе, и теперь они переезжают. Пранприи пятнадцать лет, когда она сбегает из дома. Она понимает, что поступает глупо и безответственно, но ничего поделать с собой не может. Ей страшно, что придется расстаться со своей привычной жизнью. — Ну, и зачем ты убежала? Пранприя поднимает свои глаза на стоящего перед ней человека, но рассмотреть его почти невозможно из-за слез. Но по очертаниям она может отметить темные растрепанные волосы, светло-зеленые рукава свитера и черные джинсы. Парень садится перед ней на корточки и аккуратно стирает подушечками пальцев слезы на ее щеках. И от этого нежного прикосновения, ей хочется еще сильнее зареветь. — Эй, нуна, чего ты плачешь? — в его голосе слышен намек на развлечение, а нуной он не называл ее с тех пор, как стал выше. Девушка только протягивает к нему руки, и БэмБэм без слов втягивает ее в объятья. Она утыкается носом в его ключицу, пальцами собирая ткань свитера. Для нее объятья Бэма всегда напоминают о доме. Они для нее синоним к слову уют и тепло. И хоть парень почти не изменился в характере, оставаясь тем еще язвительным засранцем, Пранприя ценила такие моменты. Он был ее лучшим другом, и представить свою жизнь без него она не могла. — Переезд — это же здорово, — тихо заговаривает БэмБэм, поглаживая подругу по спине. — Ты сможешь узнать столько нового, встретить потрясающих людей. Просто представь, сколько перед тобой различных возможностей открывается. Это было твоей мечтой — переехать в Сеул. Пранприя помнит об этом. Сколько раз она лежала на кровати в комнате Бэма, листая учебник по химии и рассказывая о том, что хочет поступить в Сеульский университет. Они оба рассуждали о том, как это было бы здорово — вырваться из Таиланда и отправиться навстречу новой жизни. Представлять о том, как они живут в общежитии, а на старших курсах смогут снимать одну квартиру на двоих, было так легко тогда. — Ты на шаг ближе к осуществлению своей мечты, — голос Бэма успокаивает, но есть еще кое-что, что не дает ей покоя. — Но тебя не будет рядом со мной, — Пранприя регистрирует то, что ее голос звучит совсем отчаянно. — Так какой в этом смысл? Это ведь было нашей общей мечтой. БэмБэм молчит какое-то время, за эти минуты Пранприя надумала уже всякое. Она даже начала жалеть, что позволила этим словам выскочить из ее губ. Но это было правдой. Она действительно не знает, как представить свою жизнь без Бэма. Они были вместе с детского садика, никогда не расставаясь надолго. — Твой переезд не лишает нас общей мечты, — заговаривает парень, и голос его звучит уверенно. — Не успеешь оглянуться, а три года пролетят в один момент. Я приеду, и ты еще успеешь устать от меня, — со смешком добавляет он. — Тем более мы можем видеться на каникулах. Пранприя кивает, ничего не говоря больше. Она боится, что ее едва не сорвавшиеся слова о том, что она была бы рада провести всю свою жизнь с ним, могут изменить что-то между ними.***
Они смогли встретиться только спустя год. На зимних каникулах БэмБэм отправлялся в США в танцевальную академию. Он рассказывал об этом с таким восторгом, что Пранприя не смогла даже ничего сказать о том, как она ждала момента встречи с ним. Она хотела быть хорошим другом для него, поддерживая все его начинания, как он этого делал с ней. И хоть Пранприя повстречала новых знакомых, некоторых из них она могла назвать друзьями, никто все равно не мог сравниться с Бэмом. И вот через год спустя Пранприя возвращается обратно в Таиланд, где ее встречает Бэм. Именно в тот момент, когда она увидела ее, в голове всплыли сказанные более пяти лет назад слова от ее старшей сестры. БэмБэм совершенно изменился внешне. Он вытянулся еще в росте, его худощавое раньше тело выглядит теперь по-другому. Было видно, что парень занимался. Его некогда черные волосы были покрашены в светлый цвет волос с фиолетовым отливом. Пранприя не могла не отметить, как хорошо он смотрелся в черных рваных на коленях джинсах и черной рубашке, открывающей вид на его ключицы. И судя по взглядам многих девушек вокруг, не одна она считала, что тот выглядит потрясающе. — Нуна! Но его привычки остались прежними. Он подлетел к ней, схватив в объятья и слегка приподняв над землей. Пранприя прижалась к нему, обхватив руками за шею и счастливо засмеявшись. Не смотря ни на что, он все еще оставался ее лучшим другом. Все тем же дрянным и язвительным мальчишкой. И чувство уюта, возникающее всякий раз, когда он ее обнимал, никуда не делось. — Я дома, — шепотом произнесла Пранприя, заглядывая в его глаза, и боясь, что он не понял. Но БэмБэм всегда понимал ее. И по блеску в его глазах Пранприя была уверена, что он понял и сейчас. Все непроизнесенные слова были услышаны и обработаны, а также возвращены назад, когда он взял ее за руку, переплетя пальцы, и потянув следом за собой.***
Чуть позже вечером, когда она лежала по привычке на его кровати, листая валяющиеся рядом книги, Бэм привлек ее внимание к себе. Пранприи было непривычно видеть такое серьезное выражение на его лице, а потому она быстро села на кровати, убирая книги. — Что-то случилось? — поинтересовалась она осторожно. Пранприя пригляделась внимательнее к другу, с удивлением кое-что осознавая. То, что она приняла изначально за беспокойство, на самом деле, было обычным смущением. И теперь была очередь Пранприи волноваться, ведь последний раз она видела Бэма смущенным в тринадцать лет, когда она, поздравляя его с днем рождения, поцеловала в щеку. — Мне предложили поступить в танцевальную академию в Калифорнии, — выпалил БэмБэм на одном духу, заставляя Пранприю пораженно раскрыть рот. — И я знаю, что мы мечтали о том, чтобы поступить в один университет… — Ты должен поехать, — перебила его девушка. — Что? — парень выглядел шокированным, словно сомневался, что верно услышал ее предыдущие слова. Девушка сама не была уверена в том, что говорила. Но она помнит, каким воодушевленным выглядел Бэм после поездки туда на зимних каникулах. С каким восторгом он рассказывал о программе обучения, и как блестели его глаза в эти моменты. Бэм всегда любил танцевать, это было его стихией. И хоть это значит еще большее расстояние между ними, Пранприя не может так поступить. Она не может лишить его мечты. — Ты должен поехать, Бэм, — девушка находит его руку и сжимает. — Ты должен сделать это, потому что танцы всегда были твоей мечтой. — Ты уверена? — и за этим вопросом сокрыто намного больше, но она понимает его, а потому кивает. — С нами все будет в порядке, — шепотом произносит Пранприя, предлагая ему улыбку. — Хорошо, — выдыхает Бэм с некоторым облегчением, а после тянется в карман, вытаскивая небольшую коробочку. — Я вернусь назад. И это будет символом обещания. Пранприя аккуратно принимает коробочку от своего друга и открывает ее. Слезы застилают ей глаза в одно мгновение. На дне коробочки лежит цепочка с подвеской в виде цветка. Цепочка серебряная, а цветок из белого камня. — Подснежники являются символом надежды. Девушка просит помочь ей застегнуть подарок, и Бэм опускает свою голову на ее плечо, как он делал это в детстве. Его руки обхватывают ее талию, и они сидят так какое-то время в тишине, ничего не говоря. Но они никогда не нуждались в словах, чтобы быть понятыми.***
Три года пролетают незаметно, как Пранприя оканчивает первый курс университета. У нее почти нет сил после финального экзамена. Все, о чем она думает — это сон. Ей безумно хочется спать, но она проверяет свою почту. Странно то, что БэмБэм со вчерашнего дня не был в сети. Девушка знает, что у него экзамены тоже закончились, но, возможно, что он просто отсыпается. Она, спотыкаясь, заходит в общежитие. Девушка проклинает свою соседку по комнате, что разбрасывает вещи, не убирая их. После Пранприя поднимает свой взгляд и с удивлением обнаруживает вазу, стоящую на столе. А в вазе знакомые ей цветы, которые она видела только на картинках в книгах. Белоснежные лепестки, выглядящие так невинно и просто. Пранприя по привычке касается своего ожерелья, которое не снимает никогда. А потом раздается голос, от которого на глазах вновь наворачиваются слезы. Но в этот раз это слезы счастья. — Привет, нуна. Я дома. Ей сказали, что она поймет, когда подрастет. Что ж, находясь в знакомых объятьях, Пранприя, наконец, все понимает.