Иногда всё происходит стремительно, в мгновение ока, а ты видишь происходящее медленно-медленно, как вот сейчас, когда твоя жизнь соревнуется в прыжке с твоей же смертью.
Она не знает, сколь долго бродит по лесу, пока не натыкается на охотничий домик, уютно разместившийся у края небольшой поляны, от которой петляет серпантин дороги. Помощница замирает на безопасном расстоянии и вскидывает к глазам бинокль, различая сквозь дым горящего костра два силуэта, облачённые в одежды выживальщиков. Лучи солнца, опускающегося к закату, окрашиваются в оранжево-красный, отражаясь в стёклах припаркованной рядом с домом машины. И Ханна примирительно поднимает руки вверх, выходя из тени деревьев. Она видит, как выживальщики мгновенно обращают взгляды в её сторону и направляют дула своих пистолетов прямо на неё. — Не стреляйте! — она на мгновение замирает на месте, когда из дома выбегают женщина и двое мужчин. — Я не ищу неприятностей. Я просто хочу поговорить с вами! — Проваливай, куда шла, — худощавый мужчина, находящийся ближе к ней, делает шаг в её сторону. — Чего здесь забыла? — Ищу кого-то вроде вас. Мне просто нужно поговорить с вами. Обещаю, что проблем не доставлю. — Держи руки на виду, — выживальщик кивает в сторону костра, но не опускает сжатый в руках пистолет. А до носа помощницы долетает аппетитный запах чего-то, что варится в котелке над костром. Желудок её мгновенно отзывается тихим урчанием. — Только дай мне повод, и я прострелю тебе голову как нехер делать. — Не нужно нервничать, — Ханна кивает и останавливается возле костра, окружённая другими выживальщиками. — Обычно вы не такие подозрительные. Я уже встречала несколько ваших. Они помогли мне найти немало тайников. Вы знаете Джесс? Она, вроде как, одна из вас. — Ты кто вообще такая? — мужчина обходит её со спины, смотря прямо в глаза. — Откуда знаешь Джессику? В курсе, где она? — Я помощница шерифа, — Ханна стягивает с лица маску и замечает, как удивлённо переглядываются выживальщики. Мужчина перед ней опускает пистолет, уткнув дуло его в землю. — Уайтхорс послал меня сюда искать ополченцев. — Зови меня Стив, который желает тебе удачи в поисках, — мужчина хмыкает и убирает пистолет в кобуру. — Сообщи, если сможешь найти Логово. Его местонахождение мало кому известно. Даже выживальщикам. — То есть, вы хотите сказать, что… — Ханна чертыхается, а затем тяжело выдыхает очевидное, — вы не знаете, где Логово. — Бинго, — выживальщик усмехается, видя её разочарование. — Джессика знала, но мы и сами её найти не можем. — Всё ясно, — Ханна пинает носком ботинка камень, мгновенно отлетающий в кусты. — Тогда всего вам и доброй охоты за тайниками. Выживальщики вновь переглядываются, а женщина и двое мужчин торопливо скрываются в доме, когда Стив едва заметно кивает, будто говоря, что всё нормально. Мужчина отходит в сторону и о чём-то переговаривается с оставшимся у костра товарищем. Тот кивает и бросает в сторону Ханны беглый взгляд. — Мой товарищ предлагает тебе отдохнуть и набраться сил. Ночью опасно бродить одной по лесу. Ведь не знаешь, на какие неприятности можешь нарваться, — Стив добродушно улыбается, а в Ханне отчего-то зарождается что-то, отдалённо смахивающее на неприязнь. Улыбка мужчины слишком искренняя и приторно-сладкая. А в горах Уайттейл давно уже нет места искренности. Живущие здесь должны быть предельно осторожны к чужакам. — Ну так что? Согласна составить нам компанию? — Если только до утра, — Ханна присаживается на один из походных стульев, устремив взгляд на вершины сосен и елей, в которых плавится само солнце, золотом растекаясь по колючим веткам. — Надолго вы сами-то здесь? — Мы постоянно в движении, — Стив протягивает ей миску с горячей едой. Садится напротив, когда его товарищ скрывается в доме. — Задерживаться на одном месте слишком опасно, знаешь ли. — Мне ли не знать, — Ханна фыркает, принимаясь за еду. Суп из грибов и зайчатины кажется ей неимоверно вкусным. — А какова обстановка в лагере Джейкоба? Его ещё не пристрелили? Взгляд Стива неожиданно заполняется сталью, а серые глаза его смотрят на неё в упор. Что она такого сказала? Но Ханна оставляет свои мысли при себе. — Живее всех живых. — Очень жаль, — Ханна хмыкает, убирая пустую миску в сторону. — Спасибо за ужин. Стив лишь молча кивает. Затем повисает тишина, тянущаяся до тех пор, пока ночь окончательно не опускаются на лес, принося с собой долгожданную прохладу. Полная луна поднимается из-за гор, а Ханна давит в себе зевоту и видит, как из охотничьего домика выходят другие выживальщики. Женщина подходит ближе, в то время как остальные рассаживаются вокруг костра. Слишком молчаливые. Другие такими не были. Странно? Определённо. — Идём, я подготовлю тебе постель, — сухо бросает она. — Не номер в отеле, но спать можно. Ханна идёт следом за женщиной, а в спину ей устремлены взгляды нескольких пар глаз. Да что с ними не так? Помощница опускает ладонь на кобуру пистолета, словно проверяя его наличие. Оружие на месте, можно выдохнуть. В доме горит тусклый свет масляной лампы, а тени ползут по стенам, оседая на них чёрной нефтью. Ханна опускается на кровать, прислоняясь спиной к стене и закрывая глаза. Главное — не заснуть. Выживальщица следует её примеру, мгновенно отворачиваясь лицом в стену противоположную. Помощница ясно понимает — та не намерена вести с ней разговоры. Ханна закрывает глаза, а усталость медленно ползёт по телу, заставляя сознание невольно провалиться в тяжёлый сон.***
Она выныривает из сна от внезапной боли, когда её рывком сваливают на пол, а затем подминают под тяжестью тела. Лицо Стива — первое, что она видит перед глазами. — Какого чёрта ты делаешь?! — она дёргается, пытаясь вырваться из чужой хватки, и тянет руку к кобуре пистолета. Но его нет. — Отвали! — А ты думала, что мы настоящие выживальщики? Как это наивно, помощница. Наивно? Это до тошноты тупо и обидно. Ханна извивается, бьёт кулаком и коленом, а затем впивается пальцами в лицо выживальщика, расцарапывая кожу на щеке. Помощнице жаль, что пальцы не задевают его поганых глаз, вырывая их из глазниц. Получилось бы совсем как в том видео, за исключением того, что Джозеф Сид вряд ли бы оказался здесь. Неизвестно где и в какой дыре. Но и этого хватает, чтобы Стив коротко вскрикнул и зашипел, на мгновение ослабляя хватку. Уокер пользуется моментом, вырывается из хватки и вываливается на улицу, распахивая дверь ударом плеча. Свет фар, бьющий по глазам, ослепляет не хуже световой гранаты, и Ханна инстинктивно вскидывает руки к лицу. — Не двигайся! — Уокер валят на землю, а в затылке мгновенно отдаётся пульсирующей болью. Через секунду её рывком поднимают на ноги, скручивая руки за спиной. — Ты мне рожу разодрала, дрянь! Фары машин мгновенно тускнеют, а воздух звенит громкими размеренными хлопками ладони о ладонь. Он полнится восторженно-радостным смехом. И Ханна ощущает, как сердце её застревает в горле, когда взгляд, несколько мгновений назад ослеплённый светом, фокусируется на фигурах Джона и Джейкоба Сидов. — Да ты издеваешься, — она стискивает зубы, но паника душит не хуже удавки серийного убийцы, прерывая доступ к кислороду. — Не думай, будто ты первый, кому она оставила свои отметины на лице, — Джон, будто красуясь, делает несколько медленных шагов вперёд, а Джейкоб стоит за его спиной, скрестив руки на груди. Он словно айсберг: такой же холодный и смертельно-опасный. — Не думал, что ты такая доверчивая, Ханна Уокер. Купилась на ряженых. — Впредь буду умнее, — она щурится и тяжело дышит, сверля его насмешливым взглядом и сдувая с лица пряди выбившейся на глаза чёлки. — Подумаешь, мне не привыкать. Джон соединяет ладони вместе, но не успевает сделать к ней очередного шага, когда помощница яростно опускает каблук ботинка на ногу Стива, а затем ловко ныряет под его руку, новым ударом ноги отталкивая от себя потерявшего равновесие мужчину. «Хороший удар», — только и успевает подумать Джон, перед тем как отскочить в сторону, не позволяя падающему телу свалить себя с ног. Креститель видит, как помощница срывается с места, загнанным зверем метнувшись в сторону леса. — Лови её, лови! — кричит кто-то из охотников. — Далеко не уйдёт. Тем более в ту сторону, куда она побежала, — Джон кривится, когда голос Джейкоба звучит сейчас неуместно уверенно и спокойно. — Там сплошные скалы и обрыв с рекой. А от охотников ещё никто не убегал.***
Она бежит вперёд, петляя среди редких деревьев и кустарников. Несколько раз спотыкается и падает, а в спину летят свист и крики. Ракетница вспарывает небо. Ханна льнёт к земле, инстинктивно пытаясь спрятаться от глаз несущейся вслед погони. Кровь и адреналин стучат по вискам, отзываясь в теле тяжестью и усталостью. Страх в ней разливается оглушительной волной, когда ей кажется, что в неё попали Блажью. Но в глазах не темнеет, а в голове не раздаётся звон как от сотни колоколов в воскресную мессу. И внутренняя сирена опасности воет не хуже стаи диких Судей, когда ноги её теряют под собой опору, а пальцы отчаянно цепляются за кусты и низкорастущие ветки деревьев. Обрыв ощеривается в её сторону своей залитой лунным светом пастью, а речные волны налетают друг на друга, гремя камнями на порогах. — Чёрт, чёрт, чёрт! Она ощущает, как тело подводит её и делает кульбит, неумолимо скатываясь по склону. Склону, который рассечён надвое мечом давно уже мёртвого великана, уходя вниз её смертью. Никто ведь не найдёт её. А если и найдут, то лишь изуродованный и обглоданный рыбами труп, который всплывёт неизвестно где и когда. От этих мыслей ей становится дурно, а страх клокочет в горле, перехватывая дыхание. Уокер упирается ногами в травяной склон в отчаянной попытке замедлить собственное падение. Это даже не трава, а рыхлый газон какой-то. Она цепляется руками за кусты и не сдерживает крика ужаса, когда ноги свисают с обрыва, а треклятый куст не пойми чего становится той соломинкой, которая удерживает её от окончательного падения в пустоту. Ханна дышит через раз, а грудь разрывается от недостатка воздуха. Сердцу, бешено стучащему под рёбрами, критически не хватает кислорода. Помощница утыкается щекой в какой-то ковёр из ягод, боясь шевельнуть даже пальцем. Она явственно слышит, как под ней бушует река, а камни, налетающие друг на друга, гремят не хуже громовых раскатов. Попытка подтянуть вверх ногу ничем хорошим не оканчивается. Уокер живо представляет, как корни куста трещат и рвутся, удерживая её саму буквально на соплях. Треск ломаемых веток она слышит раньше, чем чьи-то сильные пальцы хватают её за руку и тянут вверх. Когда страх в ней всё же позволяет распахнуть глаза, она видит в нескольких сантиметрах от своего лица волчьи глаза Джейкоба Сида и сглатывает застрявший в горле вскрик. Ему словно плевать, что обрыв всё ещё зияет под ними. В его глазах страха нет. Разве может быть по-другому? Страх не живёт в том, кто убивает им других. — Ногу на мою ладонь, — он, широко расставив собственные ноги, упирается ими в основания веток кустарников не хуже горного льва, который цепляется когтями за скалы как нечего делать, а Ханна сама не знает, почему подчиняется этой уверенности и холодной решимости, что звучат в голосе Охотника. В ней наверняка ещё остались отголоски его внушения. Иначе не объяснить. — Джон! Помощница цепляется пальцами в траву и упирает носок ботинка о его ладонь, а затем, когда опора буквально выталкивает её вверх, хватается руками за ветки деревьев, но не успевает толком вывалить своё тело за край склона, где маячит твёрдая земля. Джон хватает её за руку, грубым рывком вытягивая в безопасность. Он видит, как она валится на колени, а дрожь пробивает всё её тело судорогой кипящего в крови адреналина. Ханна жмурится, а рваное дыхание дерёт горло, заставляя захлебнуться сухим кашлем. — Понравилось? — Джон стоит совсем рядом, нависая над ней неприступной скалой. Скалой, которая готова обрушить на неё свой гнев, дай только повод. — И как оно, балансировать на грани? Джейкоб, как ни в чём не бывало, вылезает на поверхность, бросая взгляд неодобрения на распластавшуюся на земле помощницу. — Лучше свяжи её, Джон, пока она снова в бега не подалась, — Джейкоб смотрит в упор из-под сведённых на переносице бровей. — Сколько ты с ней возиться будешь? Не надоело? Или тебя это забавляет? Но Джон молча хватает её под локоть и рывком поднимает на ноги. В глазах её всё ещё плещется страх и паника. — Дёрнешься — пожалеешь, — холодный шёпот его переполнен угрозой, но Ханна и сама не в состоянии двинуться в сторону, даже если бы хотелось назло ему сделать всё наоборот. И когда они, наконец, останавливаются около машин со вновь горящими фарами, она видит застывшего возле охотничьего домика Стива, который прижимает к щеке какую-то тряпку. В ней поднимается злорадная усмешка, вытесняя в сторону страх от пережитого. Ханна понимает, что это не скрывается от его взгляда, когда губы мужчины кривятся в злобном оскале. Джон, заметив это их молчаливое противостояние взглядами ненависти, тянет её за собой, а через мгновение сковывает наручники на запястьях. Ханна морщится, смотря мужчине прямо в глаза. Но слова «я не убегу» нет смысла произносить. Он не поверит. Вестник давит из себя ухмылку, а затем грубо толкает её на заднее сиденье машины, захлопывая за ней дверь. Слишком оглушительно громко. Уокер прижимается щекой к холодному стеклу, а внутренний голос заходится в истерике, требуя взять себя в руки и попытаться сбежать. — Сбежать куда, — обращается она неизвестно к кому, а вопрос повисает в воздухе, так и не найдя своего получателя. К шерифу? К Хадсон? Её снова выследили и, в конечном итоге, спасли те, кого нужно сторониться десятой дорогой. Бежать ей некуда. От слова совсем. Когда Джон садится в машину и смотрит в зеркало заднего вида, помощница шерифа встречает его взгляд безрадостной и едва заметной улыбкой, что усталостью оседает в уголках её губ. Улыбка получается слишком фальшивой. И оба прекрасно это понимают. — Будешь снова топить меня? — ей бы промолчать, но с Джоном Сидом по-другому никак. Они снова и снова испытывают друг друга на прочность. Но прочность здесь измеряется силой терпения. И Ханна понимает, что сама его не лучше, раз за разом играя с ним в догонялки. Аделаида была права. Он позволяет ей убежать ровно на столько, чтобы было интереснее ловить. Детский сад какой-то. Легче ведь решить всё по-взрослому. Пулю в лоб и все дела. — Набьёшь татуировку со всеми грехами? — Это меньшее, чего ты заслуживаешь за мой сгоревший ангар, — помощницу обдаёт колючим холодом его голоса. Молодец, Ханна Уокер, смогла ударить по больному. Нельзя трогать игрушки обозлённого на мир мальчика. — Не считая, что это не весь список твоих греховных деяний, — он разворачивает машину, направляя её прочь из леса. Ханна всё ещё апатично вжимается щекой в оконное стекло. Она слишком морально измотана, чтобы вступать с ним в перепалку. Ей кажется, что в ушах всё ещё звенит гул речных волн, а собственное воображение рисует перед глазами картинки её изуродованного трупа. — Но это мы обсудим после того, как ты вернёшься в бункер. Из которого теперь вряд ли выберешься в ближайшем будущем. Но она молчит, уставившись взглядом в размытые очертания деревьев, пролетающие за окном машины. Рассвет едва заметно крадётся к мраку ночи, ожидая своего часа. Джон до хруста в суставах стискивает пальцами руль и вжимает педаль газа в пол, когда внедорожник, подняв напоследок столб жёлтой пыли, съезжает с серпантина на ровный асфальт. До долины Холланд ещё несколько часов пути. Несколько часов, чтобы Ханна Уокер пришла в себя после того, как смерть едва не утянула её за собой. Джон и сам уже готов поверить в то, что за ней приглядывают высшие силы. Иначе как объяснить, что она снова и снова оказывается на краю гибели, но каждый раз что-то неизменно удерживает её от падения. Вестник видит, как позади и впереди его машины пристраиваются пикапы Гейба и остальной группы сопровождения. А значит ещё есть время на обдумывание собственных дальнейших действий, в которых, как ему кажется, уже не осталось полумер.