Тайна Скуало

Что если я вдруг уйду, Просто сожгу все мосты — Что скажешь ты? 30 Seconds To Mars — The Kill (русскоязычная адаптация)

Убедившись, что ученик отказался от самоубийственного геройства, мечница таки извернулась, резко уходя корпусом от массивной головы Бестера вбок, и встала на ноги: увидев мутировавшего Небесного Льва в этом времени Суперби удивилась — как? откуда? — но не испугалась, памятуя о том, что в будущем зверь агрессии не проявлял. Да и не должно оружие атаковать без соответствующей команды. Сам же лигр, лишившись доступа к Искре Хозяина, что теперь оказалась выше его головы, обиженно засопел. — Бестер, — требовательно позвал Занзас. — Этот мусор, — Босс Варии многозначительно кивнул обернувшемуся на зов лигру в сторону японца, — держать на расстоянии. Рыпнется — остановить. Не жрать… Пока что. Согласно опустив голову принимая приказ, хищник напоследок очень тщательно обнюхал самку Хозяина — а кем ещё может быть эта ярко-голубая вспышка, несущая в себе его Искру-детёныша? Если бы лигр умел говорить, то обязательно б одобрил выбор Хозяина: только в настолько чистом и ярком Потоке Искра Неба сможет стопроцентно сформироваться в нового носителя Небесного Пламени, а не перенять в ходе развития атрибут самки, что случалось почти всегда, если детей Небес вынашивали женщины с тусклым или недостаточно сильным Пламенем. Именно поэтому людей с атрибутом Неба было так мало: Небесные самцы неправильно выбирали себе самок, а Небесные самки, что могли породить новое Небо от любого атрибута, рождались очень редко. Но, увы, говорить Бестер не мог, как и поделиться давно позабытыми людьми знаниями, а потому всё, что ему оставалось — запомнить «самку Хозяина» и с явной неохотой двинуться в сторону другого голубого Потока: тоже довольно яркого, но не настолько слепящего как тот, что оставался у него за спиной. Притормозив в паре метров от цели, зверь уселся на землю, посыпанную мелким гравием, и недовольно замёл хвостом из стороны в сторону: расставаться с Хозяином лигр не хотел. Наблюдавшая за всем этим Скуало лишь тяжело выдохнула: команда «Не жрать» внушала какой-никакой оптимизм. Если не станет дурить — ничего с Ямамото не случится, а о себе она должна позаботиться сама: ещё не хватало позволить сопляку за неё заступаться! — Вроой, пацан, приём сам себя не отработает! — гаркнула Хранительница Дождя, прекрасно видя, что в руках у подростка настоящий, а не тренировочный меч: надеялась, что ученик всё-таки не полный идиот и всё поймёт правильно. — И давай без глупостей: у кошака установка тебя в случае чего сожрать. Дождавшись рассеянного кивка настороженно поглядывающего на зверюгу Такеши — ну хоть с одним временно разобралась, вот бы так же просто удалось решить вопросы и со вторым! — Ску подхватила прислонённый к скамейке меч и обернулась к убирающему назад в кобуру пистолет Боссу. Снова встретившись с хмурым взглядом алых глаз, девушка, чуть сощурившись в ответ, демонстративно пристегнула к протезу боевой меч. Да, всё верно — вечно убегать нельзя: рано или поздно всё равно придётся объясниться, так почему не сейчас? Тем более что Занзас может и выглядел мрачным, но она не ощущала в нём ни опасности, ни гнева, что исходили от него в прошлый раз. Хотя её вызывающе-наглядная попытка храбриться без реакции не осталась: при звуке щёлкнувшего в специальных пазах клинка на какой-то миг в глазах Неба Варии вспыхнул огонёк явного недовольства. Отчитывать стратегического капитана за искаженный перевод своего приказа несостоявшийся Десятый не стал — так даже лучше, — а вот столь показательно-дерзкий жест варийца выбесил — не столько своим содержанием (недоверие и опаска были ожидаемы), сколько своей демонстративностью, — так как выказанный скепсис существенно снижал шансы на договорняк. А если вспомнить, что из-за вздорного характера дипломатия никогда не была его сильной стороной… Занзасу было проще врезать собеседнику в челюсть или по печени, от души попотчевать Пламенем Ярости, чем пытаться убедить в чём-либо словами — в большинстве случаев сдерживать себя лидер наёмников нужным не считал: пришлый мусор не достоин таких жертв с его стороны, а для своих были стаканы. Поэтому всегда, если деловые переговоры начинали идти не по плану, прямолинейного и вспыльчивого Босса Варии тут же сменял более гибкий и сдержанный Скуало, а Занзас предпочитал в этот момент сверлить заартачившегося заказчика или делового партнёра взглядом, давя морально. Вот только сейчас на привычную поддержку заместителя он рассчитывать не мог, потому что договариваться надо было с ним самим. С ней. И стаканов под рукой не было. А если б и были… С трудом загнав внутрь себя встрепенувшееся раздражение, пока оно не переросло в сметающий все оплоты разума гнев, приёмный сын Девятого неспешно спустился по левому пролёту лестницы, бросив на ходу: «Пройдёмся». Суперби не возражала: пристёгнутый к протезу меч внушал уверенность. Призрачную, нестабильную, но всё-таки уверенность в том, что в случае, если ситуация выйдет из-под контроля, в этот раз она сможет защитить себя. Правда она всё ещё не знала с чего начинать: слишком многое нужно было обговорить. Попытаться хотя бы. Ну да Босс пришел сам, сам заговорил о необходимости поговорить — ему и карты в руки. А потому мечница молча подошла к притормозившему начальнику и двинулась вслед за варийцем, на ходу подстраиваясь под неторопливый темп его шагов, при этом держась от него на максимально возможном расстоянии — насколько позволяла ширина садовой дорожки. Не заметить этого Занзас, конечно, не мог, но благоразумно воздержался от комментариев, только губы слегка искривились: то ли парень пытался сдержать ухмылку, то ли кислую гримасу. И также молчал: видимо, тоже не очень-то понимал с чего начинать. — Так ты у нас, оказывается, не из простых… — наконец нарушил затянувшееся молчание бывший наследник Вонголы. Скуало покосилась на кажущегося задумчивым Босса: с происхождения решил начать? — Я про тебя вообще нихуя, как оказалось, не знал. Так вот с чем он к ней пришел — с претензиями! А чего она, собственно, от него ждала? Нормального диалога? Покаяния? «Наивная дура!» — вынесла вердикт самой себе девушка, чувствуя вдруг вспыхнувшее раздражение. Потому и ответ вышел резким: — Да ты и не очень-то стремился что-то узнать. Что правда, то правда: ни о прошлом Второго Императора Мечей, ни о его родословной Занзас действительно никогда не спрашивал, но не потому, что ему было наплевать — если бы мечник сам завёл такой разговор, он бы его затыкать не стал и выслушал, — а потому что, имея далеко не самые приятные воспоминания о детстве, вариец предпочитал темы прошлого в разговорах не поднимать… Нет, это сейчас совсем ни при чём! Дело-то в другом! — Узнать что? Сопливые истории про разъёбанные в детстве коленки? Не корчи из себя дуру: ты — принеся, между прочим, клятву верности! — не о каком-нибудь дохлом хомяке «забыла» рассказать — ты умолчала о том, что ты — баба! И насколько крепко повязана с Северным Альянсом! — А кто в этом виноват?! — Скуало стала закипать. — Не ты ли упёрся как баран: «Баба в Варии — через мой труп!»?! И что мне оставалось? Скажи я тогда кем являюсь, что бы ты сделал? — Вышвырнул вон, — тут же ответил брюнет. — Вот видишь. И это при том, что я отдала тебе Варию, — печально усмехнулась Хранительница Дождя, пытаясь подавить набирающее обороты раздражение. «Не заводись! Успокойся! Если похерить разговор сейчас — следующего уже может и не быть: надо попытаться объясниться». — Ты сам не оставил мне выбора. А на счёт Альянса… Расскажи я про свою семью, первая же проверка информации быстро б выявила, кем я являюсь на самом деле. И это уже не говоря о том, как бы это выглядело со стороны и какие вопросы и подозрения породило. Занзас непроизвольно нахмурился и плотно сжал губы. Кое в чём чёртова Акула права. Как бы ни хотелось это признавать, но права. Это сейчас, по прошествии десяти лет, можно точно сказать, что она — не диверсант: у неё было более чем достаточно времени и возможностей, чтобы устранить первых лиц Юга, будь у Севера такая цель вообще. Сомнения в подобных намереньях Северного синдиката объяснялись просто: Северный и Южный Альянсы территориально отделяют друг от друга Восточный и Западный, то есть у них нет общей границы и как следствие — сопутствующих пограничных «тёрок». Югу и Северу попросту нечего делить: из-за удалённости, совместный бизнес — явление редкое, а дестабилизация Южного синдиката никакой выгоды Северному не принесёт. При существующем уже больше века Порядке расширение зоны влияния как вариант тоже отпадал: Совет со стоящими за ним Виндиче быстро подавит любую попытку силового захвата территории каким бы то ни было кланом за пределами своего Али. А если б вдруг проморгал, и северяне таки захватили небольшой кусочек территории Юга — такой анклав всё равно долго не просуществовал бы: будучи окруженным со всех сторон территорией других Альянсов быстро б пал, а очухавшийся Совет за такую дерзость вынес бы жесткий приговор. И всё же, вплыви эти сведенья о ней тогда — из Варии он бы бабу вышиб точно, а в Вонголе ей бы устроили допрос с пристрастием: может — по большому счёту! — очевидных причин для вредительства у Северного синдиката и нет, но вот возможные враждебные намеренья отдельных Семей — совсем другая история. Хотя, если верить информации старика, Семья Каваллоне и Суперби — давние партнёры, а значит, тогдашний глава клана — отец Дробящего Мустанга — стопроцентно за неё бы вписался. Под его эгидой с северянкой точно стали бы обращаться куда мягче, а после допроса, скорее всего, выдворили за пределы Южного Альянса: для перестраховки. И то последнее — не факт: настолько талантливые мечники на дороге не валяются. Потому, изъяви она такое желание, место в Вонголе — не говоря уже о клане недо-пони! — ей бы нашлось — больше в целях присмотра конечно, — а на то, что она родом из северного клана рано или поздно закрыли бы глаза, правда, первое время дела с доверием однозначно обстояли бы паршиво. Вот будь Скуало из Восточного или Западного Али — её бы с большой долей вероятности всё-таки депортировали, заподозрив в шпионаже всё из-за тех же бизнес-контрактов, что с сопредельными Альянсами заключались куда охотнее. Или решив, что её цель — выявление слабых мест в системе безопасности на контрабандных маршрутах и транзитных узлах буферной зоны со стороны Южного Али. Хотя выходило тоже не очень логично: будь она шпионом — неважно какого именно синдиката, — куда эффективнее было бы заявиться на Юг именно в качестве бабы — охмурять нужного дона, его наследника или кого-то из особо приближённых, чтобы вытянуть из них нужные данные, — а не устраивать весь этот цирк с переодеванием в парня. — Не перекладывай с больной головы на здоровую: выбор у тебя был! Нахуя вообще было выдавать себя за пацана? Изначально! — Да какой выбор, Босс? Ты сам не знаешь, о чём говоришь… — девушка резко затормозила, начав задыхаться от накатывающего возмущения. Варийцу ничего не оставалось, как остановиться тоже. — Ну да тебе не понять предвзятого отношения к женщине. Тебе же всегда всё доставалось само собой только потому, что родился с погремушкой в штанах! Положение, социальные привилегии, права — всё! На тебя никогда не смотрели свысока только потому, что ты — не того пола! Не ставили сходу крест на твоих способностях и мнении, даже не попытавшись узнать, что ты из себя представляешь! Не травили только потому, что ты — девчонка! — Никогда не травили? — вдруг опасно оскалился Занзас. Суперби даже моргнуть не успела, как приёмный сын Девятого за два шага сократил разделяющее их расстояние и, чуть наклонившись, зашипел ей в лицо. — Да что ты знаешь? Избалованная, капризная девка, родившаяся с серебряной ложкой во рту! Одни феминистские закидоны! Ты понятия не имеешь о настоящей жизни за пределами уютного особняка, не видела и сотой доли её дерьма! Каково это — сдыхать с голоду в продуваемой всеми ветрами лачуге, что такое выживать на улице, когда абсолютно все и всё — против тебя! Когда тебя… Занзас осёкся, обрывая себя на полуслове. Не собирался он устраивать сеанс откровений — не говоря уже о том, чтобы давить на жалость! — просто брошенные в лицо нелепые претензии раздраконили главу Варии… …А в это время всё так же стоящий с мечом наперевес японец напряженно вглядывался в двух остановившихся посреди садовой дорожки людей, которых, несмотря на приличное расстояние, было видно из-за стволов негусто растущих в этой части парка деревьев. Может Такеши и не понимал сути долетавших до него редких слов, но то, что разговор уже шел на повышенных тонах слышал чётко. А вот мелькнувший у балюстрады на верхнем уровне сада человек понимал определённо… «Плохо», — оценил ситуацию в целом ученик Второго Императора Мечей: то НАСКОЛЬКО быстро чужой диалог от обычного разговора перешел в ор бейсболисту откровенно не нравилось, а он сам слишком далеко и в случае эскалации назревающего конфликта может не успеть. Подойти бы поближе, но стоило только предпринять такую попытку, как до этого мирно сидевший на земле лигр тут же поднялся на лапы и с угрожающим рычанием преградил ему путь. — Хорошая киса… — медленно делая шаг назад пробубнил подросток, заискивающе улыбаясь. — Ты же не хочешь, чтобы они там поубивали друг друга, правда? Видя, что цель отступила на изначальную позицию Бестер снова сел: человеческую речь зверь не понимал, воспринимая приказы Хозяина скорее ментально и мысля образами, а не конкретными категориями, но почему-то сейчас был уверен, что этот голубой факел что-то «искрит» о его Хозяине, причём без враждебных намерений. Сам же Ямамото зажег Кольцо Дождя Вонголы, через него активируя ещё два, призывая ласточку и пса: если он правильно понял — лигру велели удерживать на месте его самого. А вот на счёт его питомцев тот распоряжений вроде как не получал: может и не погонится за ними. Оставалось только надеяться на то, что использовать их всё-таки не придётся… …Неожиданная отповедь приёмного сына Девятого немного её охладила. О чём он вообще говорит? Неужели?.. Возможно, мечнице стоило разумно возразить, что она — не «тепличный цветок» и кое-что за время своих странствий повидать успела. И уж точно никогда бы не стала скакать по улице — если цитировать Босса: «С размалёванными голыми сиськами», — творя всякую дичь. Её претензии к патриархальным устоям заключаются именно в слепом, не допускающем компромиссов следовании им. Феминизм конечно, но не оголтелый. И она не считала, что все мужики — козлы. Ну разве что один. Конкретный. Но последние слова Занзаса её зацепили куда больше, чем все стереотипные ярлыки, что он тут на неё вешал. Потому что этот козёл не смотря ни на что был ей по-прежнему небезразличен. — Не знаю я твоих проблем, Босс, это и проблема. Ты никогда никому не доверял, почти ничего не рассказывал, но при этом ждёшь доверия от других и что тебе сходу выложат всю правду о себе? — Это другое… — Ну конечно, — саркастично перебила его Ску. Будь она в более уравновешенном состоянии — всё-таки сказывалась эмоциональная перегрузка последних недель, — возможно аккуратнее вела бы диалог и подбирала слова: и без того изначально незаладившийся разговор грозил вот-вот перерасти если не в катастрофу, то фееричный скандал — слишком много у сторон накопилось невысказанных претензий и обид. Где-то краем сознания Хранительница Дождя это понимала, но она уже опять начала заводиться и ничего не могла с этим поделать. — Как открыться самому — так сразу «другое»! Двойные стандарты, Босс! Не подходи! — уловив полыхнувшую внутри Неба Варии ярость, девушка отступила на несколько шагов, при этом вытягивая перед собой руку с мечом. Несостоявшийся Десятый опустил пылающий взгляд на указывающий в его грудь клинок, а когда снова поднял его на варийскую Акулу, прежнего враждебного огня в нём уже не было. Зато было что-то другое: тяжелое, гнетущее, щемящее — вспыхнувший гнев в одночасье высвободил и другие, не менее сильные чувства, что на время даже смогли погрести его под собой. Скуало никогда раньше не видела у Босса такого взгляда, а потому невольно попятилась, не зная, чего ожидать от него ТАКОГО. Это была не ярость — определённо, — но пугало просто до чёртиков. Потому что резонировало с её собственными чувствами, собственной… душевной болью? — Ты могла сказать только мне, — глухо выдохнул Занзас, не делая попыток приблизиться. — Необязательно было выносить это на всеобщее обозрение, ставить в известность старика или Альянс. Пусть не сразу, да хотя бы после того как чёртов старикан освободил меня из ебучего льда. Но ты предпочла обманывать меня дальше! — Я никогда не врала тебе, Босс, — пробормотала мечница. — Недоговаривала — да, но не обманывала. Отдала тебе всё, что у меня было: мой меч, мою преданность, а из-за долбанных патриархальных порядков была вынуждена выдавать себя за парня. В чём я тебя обманула? Ну в чём? Не сказала что девушка? Так я порывалась — и не раз. Но ты даже слышать не хотел о женщинах в Варии. Помнишь? Или забыл, как я уговаривала тебя пересмотреть это глупое правило? — Оно не глупое. И оставил я его, в том числе и для того, чтобы… не случилось подобной хуйни. — Хуйни? — передёрнулась Скуало. Он… он сделал с ней ТАКОЕ — и для него это всего лишь «хуйня»? А с каким невозмутимым видом заявлено! Как будто речь о каком-то мелком недоразумении. Пустяке! — Хуйни?! — зло повторила мечница, чувствуя, как один за другим летят к чертям все разумные предохранители. — Как думаешь, на сколько лет за такую, — следующее слово девушка брезгливо выплюнула, — хуйню можно загреметь в Вендикаре?! — Угрожать мне вздумала?! — вызверился лидер варийцев, сжимая кулаки в бессознательной попытке сдержать пробудившееся Пламя Ярости, на что Суперби лишь отрицательно мотнула головой. — Нет, Босс. Мне тоже не нужно, чтобы моё имя трепали на каждом углу в таком контексте. Потому и не заявила на тебя до сих пор. И не заявлю. — Если хотела возмездия, то какого хера не грохнула меня тогда? — Возмездия? — нервно прыснула Ску. — Месть — это по твоей части: за так называемый обман ты мне отомстил… весьма изощрённо. — А нехуй было мне столько времени врать! Притворяться кем-то другим, выдавать себя за того, кого никогда не существовало! Акулий мусор был мне… — брюнет запнулся. А, правда, ну кем был для него Второй Император Мечей? Он же пытался ответить самому себе на этот вопрос ранее. Кем? Точно не возлюбленным, так как Занзас всё это время считал его мужчиной. Даже бесился, решив, что его накатывающее влечение к мечнику вот-вот пошатнёт его гетеросексуальные устои. Другом? Пожалуй, этот термин был самым приближенным к истине, но всё равно не то: друзья не кроют друг друга матом по поводу и без, а они так привыкли к оскорблениям, что давно уже не реагировали на разные эпитеты, которыми щедро сыпали в адрес друг друга. Разве что иногда — и то из вредности. Но только по отношению друг к другу: скажи любому из них что-то такое эдакое тот же Бельфегор или Луссурия — без выноса мозга или рукоприкладства не обошлось бы. Даже в этом его Дождь был на особом счету. Одно можно было сказать наверняка — Скуало был ему… важен. — Верен. Почему? Почему она не понимает? Не понимает, что его капитан был для него не просто куском мусора? Почему не понимает НАСКОЛЬКО сильно ложь единственного более-менее близкого человека ударила по нему, особенно после обмана приёмного папашки? Почему их образы — мечника и этой бабы — опять диссонируют, накладываясь друг на друга в его сознании? — Разве я тебя хоть раз предала?! — отчаянно выкрикнула Хранительница и отрывисто дёрнула левой рукой, рассекая воздух перед собой, а затем бессильно опустила её вниз, вытягивая вдоль тела. Почему? Почему он её не слышит? Почему сыплет такими дикими обвинениями? Почему они даже поговорить нормально не могут? — Разве я не пошла за тобой девять лет назад против Вонголы?! А кто выхаживал тебя после Колыбели? Кто прикрывал твою задницу от Девятого, пока ты развлекался, отлынивая от работы? Кто, Босс? Ответь! И почему ты говоришь обо мне в третьем лице? Все эти годы это была я! И я не притворялась: всё, что ты пережил — ты пережил именно со мной, а не с кем-то другим! Время, проведённое со мной, было настоящим! Чувства, опыт, впечатления, разговоры и скандалы, клятва эта чёртова — всё это было взаправду! Не подделкой! Все её инстинкты вопили о том, что надо — определённо надо! — немедленно заткнуться: всё больше темнеющие глаза Неба Варии из-за сильно расширившихся зрачков, что почти скрыли алую радужку, не предвещали ничего хорошего, но Скуало уже откровенно несло. Вся невысказанная обида, вся накопившаяся боль рвалась наружу, прорвав невидимую плотину. И вместо того чтобы бежать отсюда как можно дальше мечница напротив решительно двинулась на своего оппонента, непримиримо глядя тому в глаза. — А патлы эти, господи! — продолжила девушка, поравнявшись с Занзасом и упрямо вздёргивая подбородок. — Ты не представляешь, как они меня заебали! Но я не могу их обрезать. Потому что клялась. Тебе, ублюдок, клялась! ТЕБЕ! — Скуало против воли сорвалась на крик, тыча указательным пальцем в грудь опешившего от такого напора варийца. — Хочешь знать, почему я тебя не убила?! Не смогла! Потому что ты был для меня всем! А ты… Ты так со мной поступил! Выдохшись, Суперби замолчала, чувствуя опустошенность и как неприятно пощипывает глаза. А ещё облегчение: стоило Ску высказаться, как она осознала, что мучительная тяжесть на сердце — нет, не ушла полностью, но определённо стала меньше. Может действительно так и нужно: выговориться, облегчить душу, отпустив всю скопившуюся обиду и боль — и уже тогда, когда они не будут так давить, они с Боссом смогут поговорить нормально? Парадоксальным образом вид взорвавшейся Акулы в который раз привёл его в чувство. Нет, его гнев не то чтобы исчез — скорее ослаб, балансируя где-то между злостью и замешательством, возвращая контроль и способность рассуждать. Хотя парадокс в этом был лишь для Занзаса: будь рядом Бестер, рождённый из Пламени зверь сразу бы увидел эманации Пламени Дождя, разбушевавшегося из-за шквала эмоций самки, что на столь ничтожном расстоянии легко достигли Хозяина и притупили его гнев, вступая в реакцию с рвущимся наружу Пламенем Ярости, успокаивая его. Воистину редкий образчик чистейшего Пламени Дождя такой мощности и силы! Наверное, не отличающийся ангельским терпением Босс Варии за эти годы так и не прибил своего эксцентричного Хранителя в том числе благодаря и этому явлению. Но лигра рядом не было, а глава наёмников молча взирал на своего капитана, узнавая и одновременно не узнавая его. Её. Это было так странно — вроде перед ним стоит привычный Скуало: привычно орёт, матерится, наезжает… Вот только голос не его — похожий, но не его. Высокий. Женский. Однако голос Занзас узнавал: тот самый, что восемь проведённых во тьме Колыбели лет не давал ему окончательно потерять себя и свихнуться от одиночества, раз за разом вырывая из когтей безысходности и возвращая в реальность, просвещая о последних событиях по ту сторону его ледяной клетки… и просто подпитывая готовое угаснуть сознание самим фактом своего существования. Голос, что он считал акустическим искажением льда Прорыва Точки Нуля, а оказалось, что именно он был настоящим. И глаза. Мать их, глаза! Дождь Варии никогда на него так не смотрел! Его — её (мать её, именно её!) пора бы уже привыкнуть! — взгляд изменился. Да, в нём не было как в прошлый раз страха — сейчас он пылал, но не прежним вызовом всему миру, а невысказанной обидой и разочарованием? И глаза блестели от… навернувшихся слёз? Да нет, невозможно: такие гордецы в жизни не заплачут на людях. Если вообще заплачут. И всё же факт оставался фактом — Акула была на грани того, чтобы расплакаться. Это так… неправильно. Так не должно быть. И почему это его так цепляет? Он что, женских слёз никогда не видел? Видел пару раз, когда рвал с очередной временной пассией — не действовало от слова совсем. Может потому что те девицы были лишь очередным развлечением, были безразличны? Или потому что от тех слёз за километр веяло фальшью и рождены они были не из разбитого сердца, как наматывающие сопли на кулак барышни пытались его убедить, а из досады от уплывающей из рук перспективы заграбастать себе наследника Вонголы? Не желая стать свидетелем окончательного падения Скуало, несостоявшийся Десятый развернулся к ней спиной и пошел в сторону лестницы. Это конец. Провал. Ни о чём они не договорятся — это невозможно. Гордая варийская Акула… не сломлена, нет — но определённо надломлена. Им надломлена. А потому вступать в переговоры смысла нет: не захочет она иметь с ним ничего общего после всего произошедшего. Увидев, что Босс развернулся к ней спиной и, похоже, собирается просто уйти, мечница ощутила острый укол в сердце, а волна отчаянья накрыла её с головой. Он… он бросит её здесь? Оставит на растерзание старику? Зачем в таком случае вообще приходил? Высказать свои претензии? А она? Она же ещё не всё сказала, не сказала главного! И что теперь? В лучших, блять, традициях мыльных опер кричать ему вслед: «Я беременна!»?! Нет уж! «Да катись ты к чёрту! Самовлюблённый эгоист! Всегда таким был! Сама выберусь! Сама выращу сына!» — думала Ску, чувствуя как противная судорога сжимает горло, а навернувшиеся на глаза слёзы высыхают в пламени вновь разгорающегося в душе гнева. Взвинченная девушка уже собралась напоследок высказать Небу Варии всё, что о нём думает, но… Сделав несколько шагов от неё, Занзас вдруг остановился и, чуть повернув голову, медленно проговорил: — Скуало… Просто знай: своим поступком я не горжусь… Все невысказанные обвинения и аргументы застряли у девушки в горле. Что? Она не ослышалась? Нет, скажи это кто-либо другой — Суперби не отказалась бы от своих намерений, не говоря уже о том, чтобы потерять дар речи. Но Занзас! Для Босса Варии это было равносильно… признанию вины? Он что, так извиняется? Да не может быть: для эгоиста и упрямца, коим являлся приёмный сын Девятого, это просто немыслимо! И тем не менее, он сказал именно то, что сказал. Всего одна фраза враз перекрыла всё, что он тут наговорил до этого. Всего одна фраза перевернула её сознание. Что-то сломала. А быть может, как раз высвободила? Всего одна фраза возродила то, что, казалось, было похоронено навсегда — веру в человека. И она снова поверила. В него поверила. На какое-то мгновение ей показалось, что она видит, нет, не раскаянье — это было бы слишком фантастично, — но как минимум самокритику. И, возможно, даже сожаление. Или что-то подобное. Ничего и близко похожего за Боссом раньше не водилось: о чём бы ни шла речь — он всегда был уверен в своей правоте, ни на миг не сомневался в своём праве поступать так, как ему хочется, не считаясь ни с последствиями, ни с чувствами или мнением других людей. Именно потому вместо того, чтобы сыпать ему вслед оскорблениями и обвинениями Хранительница Дождя сорвалась с места и, подлетев к варийцу в порыве целого вороха чувств — изумления, непонятного ей самой воодушевления, смутных надежд, застарелой тоски и иррациональной тяги к неуравновешенному, порой жестокому Небу, — схватила его за руку. — Забери меня отсюда! — в этой мольбе было всё: от глупой веры в чудо до неистового крика души, что устала томиться в неволе чужих ей стен, среди чуждых ей людей. Опустив голову, брюнет несколько удивлённо уставился на вцепившиеся в кисть его правой руки пальцы. Бледные, холодные, чуть подрагивающие. «Ты был для меня всем!» — эти слова почему-то эхом отдавались в голове и… в груди. Не отпускали. Не дали уйти — а может? а всё же? — вынудив остановиться. Как будто он всегда это знал, просто не давал себе труда это самое знание сформулировать. И старик что-то такое блеял, намекал. А теперь ему просто швырнули их в лицо. Да, содеянным парень действительно не гордился, но что именно побудило его произнести это вслух ответить чётко не мог: может желание оставить за собой последнее слово, а может это была последняя дань уважения мечнику, что вот-вот исчезнет из его жизни. А может попытка снять с себя вину в своих же собственных глазах? А может всё сразу — Занзас правда не знал. И такой реакции абсолютно точно не ожидал. Повернувшись к ней вполоборота и подняв взгляд, лидер Варии исподлобья уставился на своего беглого заместителя, не без удовлетворения отмечая про себя, что стоящих в серых глазах минуту назад слёз больше не было. Зато было кое-что похуже. Надежда. Мольба. Призыв. И что-то почти позабытое, что он видел в её глазах в самом начале их знакомства, но идентифицировать верно не мог. Вариец поневоле напрягся: он прекрасно понимал, ЧЕГО ему будет стоить выполнить ЭТУ просьбу — ультиматум главы Южного Альянса более чем категоричен. И чёртов старикан не отступится, зубами вцепится в открывшиеся возможности. Блять, насколько всё было бы проще, не будь этой просьбы вообще! Не смотри она на него ТАК! Не появись этот призрачный шанс на… Что? Искупление вины, которую он не чувствовал, но осознавал? Шанс удержать в своих руках выскальзывающую из них Акулу? Акулу, что по всем законам логики должна его ненавидеть и стремиться быть как можно дальше, а не цепляться за него, неосознанно ища… Чего? Помощи? Поддержки? Защиты? Идя сегодня на эту встречу, четкого плана Босс Варии не имел — только намётки. Сперва получить свои долбанные ответы и если они ему конкретно не понравятся — со спокойной душой плюнуть на всё. В противном случае — попробовать договориться, найти выход. А в кармане кителя, как дополнительный аргумент, ждало своего часа Кольцо Дождя, — хер с ним, что баба, Занзас даже был согласен сохранить за ней капитанский пост, лишь бы осталась в Варии: привлекать в случае тяжелых переговоров, переключить на неё уже который день причитающего из-за сущей хуйни дворецкого, усадить за ненавистные бумажки, а дальше… Дальше будет видно. Ну что ж, свои ответы он получил. Получил и особо остро осознал, что все вопросы — высказанные и нет — действительно были лишь отговоркой: принять навязываемое ему решение он не готов. А до переговоров они даже дойти не успели. «А может правда — ну его всё нахуй? Просто забить. Спихнуть проблему на Мустанга», — под восторженный вой эгоизма снова закралась в сознание трусливая мысль. «И тем самым признаешь, что Каваллоне — лучше тебя? — ехидно отозвался внутренний голос. — Признаешь, что старикан был прав? На счёт него. На счёт тебя» «…В отличие от тебя, Дино сможет верно оценить ситуацию и поставить интересы Альянса выше личных… Разгребёт за тобой последствия, раз уж ты испугался собственной ответственности…» Ебучий ультиматум! Ебучий Кодекс! Ебучий старик со своими геополитическими играми! Если б не её высокопоставленные северные родичи — приёмный папашка наверняка бы закрыл глаза на произошедшее и не стал бы к ним лезть, оставив самих разбираться со своими личными делами. Ну мозги б потрахал, да — но не пёр бы как танк, настаивая на её замужестве! И теперь… либо он, либо бабу придётся отдать Каваллоне. А вместе с ней и свою плоть и кровь. При этой мысли лидер Варии зло стиснул зубы. Ну уж нет. Своё он не отдаст! Это его мусор! Мусор, от которого порой есть польза. Его Акула! И будущий акулий отпрыск — тоже его. Да, детей вариец не хотел, но если уж так получилось… Отдать их обоих Мустангу? Свалить в закат, как его неведомый биологический папаша? Чтобы недо-пони потом поступил с ЕГО ребёнком так же, как Девятый поступил с самим Занзасом: тупо отдал клан в руки другого наследника, отмахнувшись, мол, бастарду без крови Каваллоне не место у руля Семьи? Или вообще ничего не объясняя, если признает этого ребёнка своим. История циклична: дети нередко повторяют судьбу своих родителей, вот только сейчас в его, Занзаса, власти дать не свершиться хотя бы этому. Несостоявшийся Десятый едва сдержал порыв дико взвыть. Сейчас в нём с новой силой смешивались отчаянье от безысходности, безысходности, рождённой из чувства долга, ответственности перед Семьей: может он и не встал во главе Вонголы, но вычеркнуть клан из своей жизни не смог; откровенный эгоизм, что изо всех сил вопил, что не желает никаких браков и сопутствующих ограничений: ему и так хорошо; боль и обида от предательства, обмана того, кто был важен; поугасшая, но не исчезнувшая жажда отмщения, которую нельзя будет реализовать; осознание собственной ошибки и полное нежелание расплачиваться за неё всю оставшуюся жизнь; чувство собственника, что отказывалось отдавать СВОЁ: ЕГО Акулу, ЕГО ребёнка; тени собственного прошлого, что с леденящей душу симметричностью проецировались на настоящее… И долбаная гордость под руку с упрямством — или же гордыня и упёртость? — что не желали признавать чье-либо превосходство над ним: ни старика, ни уж тем более Каваллоне! Но цена! Свобода! Репутация! Дополнительные обязательства — как личные, так и общественные! Наверное, все эти метания были красноречиво написаны на лице Босса Варии, потому что Суперби отпустила его руку и, потупившись, отступила на шаг. Взгляд Хранительницы потух, как будто она всё поняла. Поняла, что её Небо ей не поможет. Что её Небо готово от неё отказаться. Всего за мгновение девушка поблекла, как будто лишилась внутреннего огня. «Дино верно оценит падающий в руки бриллиант: Скуало станет ему не только любовницей, а и полноценным партнёром, помощником во всех делах…» «Тебе, ублюдок, клялась! ТЕБЕ!» — снова пронеслось в его голове, а взметнувшаяся при очередном порыве ветра копна длинных, белоснежных волос стала последней каплей. Да твою ж мать! Слишком поглощённые друг другом варийцы не видели ничего вокруг — только друг друга, — потому появление рядом с ними пожилого дона стало для парня неприятным сюрпризом, а мечница его, похоже, вообще не заметила, слишком уйдя в себя. — Занзас, это, по-твоему, «поговорить»?! Вы что тут устроили?! — зашипел Крёстный Отец, выпадая из образа миролюбивого старика, и перевёл разгневанный взгляд с приёмного сына на застывшую Ску, а потом обратно. — Если хотите выяснять отношения — я вам отдельное помещение предоставлю. С кроватью. И разбирайтесь хоть до Второго Пришествия! А не на людях! «Правда поместить туда же для страховки Гану и Такеши будет несколько некорректно», — мимоходом подумал Девятый, вспомнив загнанного к воде лигром японца, мимо которых действующий Босс Вонголы промчался пару десятков секунд назад: но даже из, казалось бы, проигрышной позиции мальчик не переставал следить за обстановкой призвав двух своих компаньонов — атаковать всех троих сразу «кот» сына не смог бы чисто физически. Всё-таки с выбором он не ошибся — Интуиция подсказала, что лучшего сателлита для Скуало ему не найти: Хранитель Дождя Дечимо достаточно смел — или безрассуден, — чтобы в случае необходимости стать между ней и Занзасом. И хвала Мадонне, что Гану отозвал все патрули из этого сектора, как только понял, что дело катится к скандалу и сразу же доложил ему. Да и сам дон, хорошо зная своего сына, предвидел подобный вариант развития событий, потому и держался после ухода Занзаса поближе к парадному входу: на всякий случай. Всего диалога старый мафиози не слышал, подоспев лишь к финалу, но и долетевших до него фраз хватило, чтобы возблагодарить небо за расторопность Грозы: всем случайным свидетелям рот не заткнёшь, а убивать собственных людей, чтобы предотвратить распространение сплетен дон Тимотео не хотел. Что же до наблюдавшего за эксцессом с верхнего уровня Ганука ІІІ, который, скорее всего, слышал если не всё, то почти всё, то тут Кьюдайме не волновался — Хранитель умел держать язык за зубами и не задавать лишних вопросов. — Не утруждайся. Я её забираю. — Это твоё окончательное решение? Условия ты знаешь… — уже более мягко напомнил глава Юга, возвращаясь к привычной ипостаси. Ожесточённо зыркнув на приёмного отца, Босс Варии обернулся к поникшей мечнице и, схватив за запястье правой руки, рывком подтянул к себе, при этом поднимая руку Акулы вверх так, чтобы её кисть оказалась примерно на уровне его плеча. Одновременно с этим брюнет левой рукой залез во внутренний карман своего кителя. Вытащив из него Кольцо Дождя, Занзас демонстративно надел его на безымянный палец девушки. Вот и всё. С оглушительным грохотом метафизическая дверь за его спиной захлопнулась, а как только у алтаря он скажет своё «Да» — на неё упадёт пудовый замок. — Доволен, старик? — вариец наградил Девятого озлобленным взглядом. — Более чем.