Другая история "

Страх лежит в основе выживания. Так было с незапамятных времен: мир опасен. Детям рассказывают страшные истории, чтобы они не сбегали от родителей: «Сиди дома, ночью по лесу ходят чудовища». Страх защищает и управляет пока еще глупыми детенышами. Когда-то ночь принадлежала, кроме меня, многим другим. Среди них был и Песочный Человек, насылающий сладкие сны. А с небес за нами наблюдал Луноликий, молчаливый хозяин ночного неба. Прошло время, я видел, как многие исчезают, забываются, и на их место приходят другие. Они уходили, я оставался: в конце концов, страх нужен миру. Но лет шестьсот назад все изменилось… Это послание было неожиданным. Никто никогда не приглашал меня в гости, тем более так далеко. Не знаю, почему я принял приглашение? Может, из любопытства? Так или иначе, в письме значилось: «Приходи на Северный Полюс», и я пришел. Что я ожидал увидеть там? Горы льда, безусловно, и может быть, что-то еще, что-то волшебное, под стать молодым духам, с которыми я делил в то время мир. Но никак не масштабное строительство. Никто не загородил мне дорогу, никто не спросил, что я тут забыл, хотя мохнатые великаны йети и оборачивались мне вслед, вопросительно шевеля бровями. Я смотрел на поднимающиеся деревянные стены, отделанные снаружи льдом, на сияющие повсюду огни, - о, они отбрасывали густые тени по углам, весьма удобные тени, чтобы разместить в них мои кошмары. Запах свежей сосны, смолы… и, надо же, старые знакомые посреди всего этого гама! Песочный Человек и Зубная Фея. Мне не составило труда подойти бесшумно, чтобы подслушать кусочек их разговора. Так-так, понятно, обсуждают мою персону. Точнее, обсуждает Фея. Песочник, как обычно, молчалив, но всем своим видом выражает, как будет «рад» меня увидеть. – Ах, как приятно вас всех здесь встретить! – я вышел из теней, так неожиданно, что Фея вздрогнула. – Я уж думал, только меня пригласили на новое место! Тоффи, дорогая, неужели и ты решила переселиться? Трудно поверить, моя маленькая колибри, что ты бросаешь теплые края ради Северного Полюса. Не боишься, что твои перышки покроются здесь льдом? Конечно, это была шутка. Никого из нас нельзя так просто заморозить. Мы слеплены не из того теста. Но почему бы не пошутить? Они ведь от меня этого и ждут: что я буду ерничать и издеваться над ними. Песочник, вот, уже надулся, что при и без того круглой фигурке сделало его вид еще глупее. – Рад встрече с тобой, Песочный Человек, – я изобразил учтивый поклон. – Тоффи, неужели ты заменила своих милых крылатых крошек большими волосатыми йети? Неожиданное решение, должен признать, но мне нравится. По крайней мере, выбивать зубы из детей им сподручнее. – Йети – мои союзники, – громовой бас, прозвучавший откуда-то сверху, оборвал мой монолог на самом интересном месте. Фея и Песочник заулыбались, замахали кому-то руками. Я тоже обернулся на голос. На стропилах под высоким деревянным куполом стоял, подбоченясь, совершенно незнакомый мне бородач в красной рубахе и с татуировками на мускулистых руках. Так-так… Кто-то новенький. Что ж, нашего полку все время прибывает. Надеется, что задержится надолго, с таким-то видом и манерами? Ну-ну. Между тем новичок продолжал вещать: – Прежде я помогал йети, теперь они пришли мне на помощь. Это место принадлежит и мне, и им, и многим другим. Маленькие эльфы, волшебные существа, хо-хо, все мы найдем здесь дом, если ты понимаешь, о чем я! – Кто ты вообще такой? – наконец смог и я вставить слово в этот поток радостных излияний. И кто-то (кажется, из водяных духов, которых давно уже нет, впрочем, не помню уже точно, может это был и некто другой), еще говорил, что это я люблю произносить пафосные речи? – Я? – бородач рассмеялся, приосанился, как это всегда делали новички, представляясь тем, кто существовал задолго до них, и ткнул себя в грудь. – Николас-Северянин, вот кто я такой! – он ухватился за канат и ловко спустился по нему на пол. – Авантюрист, прекрасный фехтовальщик, - видел бы кто мои сабли! - а также строитель. Я воплощаю большие мечты и идеи в жизнь, если ты понимаешь, о чем я. Большие! А еще я свожу вместе йети, эльфов и многих других! Со мной люди работают сообща! Николас снова лучезарно улыбнулся, - видно, решил, что на меня это может произвести впечатление (ну-ну), и протянул руку. На его приглашение к рукопожатию я, разумеется, сразу не ответил. – Почему ты решил, что меня заинтересует сотрудничество? – Мир меняется, мы меняемся вместе с ним, – Северянин наконец-то оставил свое бахвальство и перешел на деловой тон, предлагая следовать за ним и посмотреть на то, что он затеял. Что же, почему бы и не посмотреть? Я шел рядом и слушал вдохновенную речь, про себя отмечая, что новичок, возможно, и задержится в этом мире. Напора ему хватает, аудиторию заработать способен. – Я видел, как ты работаешь с детьми. Твои методы спорны, но эффективны. Хотя, может быть, все же резковаты для нынешних времен, если ты понимаешь, о чем я. Когда-то это, наверняка, работало хорошо, но почему бы теперь не попробовать что-то новое? – Например? – а вот это уже забавно, даже интересно. Едва объявившийся дух дает мне советы. – К примеру, мы могли бы работать вместе, уравновешивая друг друга, если ты понимаешь, о чем я, – вещал Николас. – Я вот делаю игрушки и собираюсь дарить их хорошим детям. Надо же… И нишу себе подобрал неплохую. Детишки любят подарки, именно монетки позволили Зубной Фее осесть в мире крепко. В сущности, на детей есть всего два рычага воздействия: подкупить подарками и напугать. Нагловатый новичок начинал мне нравиться. Напористый, энергичный, смекалистый… Да, из его затеи определенно могло что-то выйти. – О, понимаю. Хочешь предложить партнерство? Ты вознаграждаешь хороших детей, я пугаю плохих, пока они не станут хорошими? Хм, занятно. Должно сработать. Мне нравится. – Э-э, – Николас кашлянул. – Тут есть один момент. Рождество светлый праздник, в рождественскую ночь не место кошмарам, если ты понимаешь, о чем я, – он хлопнул в ладоши. – Предлагаю сделку! Луноликий выбрал меня, Песочника и Зубную Фею охранять детей… – Подожди! – вот это было неожиданно, я даже не смог скрыть удивления. – То есть как это – выбрал?! – О, это была идея Луноликого: мы собираемся вместе и защищаем от тварей Тьмы, которые не всегда видны взрослым, детишек и их мечты и умение удивляться, если ты понимаешь, о чем я. Я кивнул. Уж мне ли не знать! Каждую ночь мимо меня проходят целые хороводы демонов, и только мои кошмары не дают малышне попасть им на зуб. Идея начинала нравиться мне все больше. Но Луноликий? С каких пор он говорит с кем-то? Я посмотрел наверх, в большое окно, за которым ярко сияла луна. – Он всегда только наблюдал, – лишь с трудом мне удалось скрыть потрясение этой новостью, не дать ему отразиться на лице, говорить спокойно. – Почему же теперь изменил правилам? – Ха! Как я говорил, мир меняется! Наступает время новых идей, изобретений, возможностей! Для всех! Для меня, тебя, остальных… Северянин воодушевленно расписывал этот свой новый мир, а я все пытался понять, как вечно нейтральный Луноликий снизошел до того, чтобы подбрасывать такие идеи? Создавать каких-то Хранителей? И, если уж на то пошло, причем я в этой их сахарно-паточной картине мира? Они что, всерьез думают, что детьми можно управлять без страха, раз предлагают мне… сменить профессию? Смешно даже. Я и есть страх. Я не могу быть кем-то и чем-то иным! – Погоди! – я поднял руку, прерывая вдохновенный монолог Николаса. – Одну минуту. Ты так и не ответил, зачем Луноликий решил впутать в эту идею меня. Ты новичок в нашем кругу и мало обо мне знаешь, но он такой же древний, как и я. И уж ему-то известно, что страх - это сама моя суть, и я не могу быть никем иным, кроме воплощенного страха. Какое место страху вы отводите в своих планах? – Э-э… – Северянин почесал в затылке. – Честно говоря, Луноликий не давал насчет тебя никаких распоряжений. Это была уже чисто моя идея. Но, черт возьми, что тебе не нравится в нашем плане? – Всего одна мелочь. В нем нет места мне. И моим кошмарам. По крайней мере, в той версии, которую ты по неопытности излагаешь. Позволь, мой юный друг-игрушечник, теперь мне поведать тебе кое-что об этом мире. Люди – существа несовершенные и очень хрупкие, а мир опасен. Испокон веков я пугал маленьких сопливых человечков, еще не способных осознать все сложности бытия, чтобы не высовывались дальше, чем положено. Мои страхи закаляли их, учили, делали взрослее. Постепенно. В течение многих лет. И когда они вступали во взрослый мир, то были готовы к его сложностям, уже умели хоть чему-то противостоять. Да к тому же сохраняли свои хрупкие жизни. Представь на секунду, что было бы с детьми, которых ты, похоже, любишь, если бы они не боялись ходить ночью в лес? Их сожрали бы дикие звери. На заброшенную мельницу? Провалятся сквозь гнилые доски, застрянут в колесе и пойдут на корм рыбам. Тысячи и тысячи еще не осознаваемых ими опасностей, и барьер между ними и детьми – только страх. Лишь страх наказания удерживает их поначалу от того, чтобы стать, как ты выразился, плохими мальчиками и девочками. И, если я тебя верно понял, ты предлагаешь исключить страх из их жизни? Нет, Николас, так дело не пойдет. Конечно, если ты хочешь погубить их… Но в этом я не участвую, учти это. Я не люблю людей, но и не ненавижу. Я существую рядом с ними. И уничтожать человечество у меня нет никакого желания. – Уничтожать? – брови Северянина взлетели вверх. – Хм, нет, то, что ты говоришь, оно, конечно, имеет смысл, но… Мир изменился, Питч! – И изменились опасности в нем, – я пожал плечами. – Всего-то. Вместо саблезубых тигров – разбойники на дорогах. Вместо Урпачипалы – Леший и Водяной. Я видел многих духов, живущих в темноте. И много совершенно обыденных опасностей. Они меняются, но не уходят совсем. А если люди постараются и устранят часть, то тут же создадут новые, собственными руками. Мир без страха не выстоит. Точнее, мой юный друг, мир-то выстоит, а вот люди исчезнут из него. И что это, скажи на милость, за безумие насчет равенства всех детишек перед чудом? Ты хочешь сказать, что одинаково достойны подарков и отсутствия наказания и послушный мальчик, любящий родителей и сестру, и забияка, отбирающий монетки у тех, кто слабее? Зачем бы ему становиться лучше, если он, как и все, получит свои подарки и не будет наказан? – Гм… – Северянин почесал в затылке. – С этой точки зрения, признаю, я над идеей пока не думал. Но все же Рождество – не тот день, когда твои кошмары могут вмешиваться в праздник, если ты понимаешь, о чем я. – Так ты согласен с основной мыслью? Новичок задумался, я бросил взгляд через плечо на напряженные фигуры Феи и Песочника. Сонный малыш так забавно хмурился и негодовал, едва песчаные струи из ушей не пускал, трудно ему было признать мою правоту, еще бы, сколько столетий мы с ним соперничаем. – Пожалуй, ты прав, – наконец пробасил Николас. – Возможно, насчет мира совсем без страха я и погорячился. Но какие-то границы все же должны быть установлены, если ты понимаешь, о чем я. – Вот это уже деловой разговор, – я ухмыльнулся и взял его под руку. – Так что ты хотел показать мне, мой рождественский друг? – Вот это, – Северянин сделал широкий жест, указывая с гордостью на большой, еще не достроенный глобус. – Моя магия будет отмечать на нем всех детишек, кто верит в нас! И мы сразу узнаем, если кому-то из них будет грозить опасность, и успеем на помощь. – Хм, любопытное изобретение. Как насчет того, чтобы под «опасностью» подразумевать также глупость и беспечность, которые могут их погубить, и которым я могу положить конец своими методами? – Можно, – улыбнулся Николас. – Так что скажешь насчет Рождества? – Почему бы и нет? – я пожал плечами. – Могу оставить этот день тебе, если у меня будет точно такой же, в который не будешь вмешиваться ты со своими подарками. Скажем… вполне подходящая ночь для ужаса – Хеллоуин, не находишь? – Договорились! – хохотнул Северянин, вновь протянув руку. – Я управляю Рождеством, дарю детям подарки, и в эту ночь ты держишь от них кошмары подальше, а на Хеллоуин – твоя пора, и мы не станем останавливать твой страх. Вот теперь затея нравилась мне абсолютно, и я сжал сильную ладонь Николаса. Луна за окном укоризненно мигнула и скрылась за облаком. Улыбка сползла с лица Северянина, я даже не сразу понял, на что он уставился, так было тихо, и только обернувшись и проследив за взглядом нового партнера, узрел великолепный фейерверк из песка. Надо же, как разозлился мой старый конкурент тем, что я внес в их план свои коррективы! Песочные фигурки так и мелькают над головой, ничего нельзя было разобрать в этой веренице образов. О, да, ругающегося Песочника увидеть можно не часто, но кто увидит, не забудет на всю вечность. Я тихо рассмеялся. – Ну-ну, мой старый друг, стоит ли так нервничать? Разве смысл объединения не в том, чтобы каждый привнес в нее что-то свое? Я ведь тоже иду на компромисс, надевая поводки и намордники на мои кошмары. Песочник разразился еще одной беззвучной тирадой, смысл которой сводился к тому, что компромисса со мной у него быть не может, мы противоположности, и если я не желаю измениться (Измениться? Ха!), то Северянину придется выбирать: или я, или он. – Песочник! – попыталась урезонить его Фея жалобным голосом. – Но ведь это правда… Питч тоже отказывается от части своей власти. Может быть, нам это сейчас и не нравится, но мы должны попробовать! Может быть позже, когда мы будем вместе, что-то опять изменится… Он не слушал, только отчаянно замотал головой, нахмурился, указал на Северянина пальцем и вновь повторил на своем языке пиктограмм: «Выбирай. Или я, или он». – Жаль, ах, как жаль, – я всплеснул руками. – Идея уже была мне так близка… Впрочем, я могу выжить и без команды, мир нуждается во мне, – я повернулся, чтобы уйти. Глупо было бы думать, что эти шумные веселые молодые духи выберут кого-то вроде меня, когда у них есть Песочник, столь же опытный и при том куда как более подходящий для их затеи. Странно, я всегда был один, но сейчас уходить в привычную темноту было немного… обидно. Жаль все же, нет, правда, жаль, что с этими новичками ничего не получилось. У Николаса не такие уж дурные идеи. Всего-то немного опыта, и он станет достойным партнером, которого можно уважать, даже если не во всем с ним соглашаешься. Да и Фея, если уж на то пошло, по-своему мила. Если бы они приняли меня таким, какой я есть… Но увы, так что довольно, не стоит думать об этом. Да и чего я ждал? Кошмары – это не эльфы и маленькие нежные колибри, дружить с ними ни у кого не возникнет желания, а я – их повелитель. Мне суждено вечно скользить в одиночестве в ночной темноте. Когда я проходил мимо Феи, на лице ее застыли боль и грусть. Невероятно… Почти ведь получилось… По крайней мере, такими глазами мне вслед не смотрел еще никто. – Эй, Кромешник, погоди! – неожиданный топот тяжелых сапог и хлопнувшаяся на плечо широкая ладонь заставили меня замереть. Неужели все же… – Нашел повод обижаться, не слушай ты Песочника, повозмущается, да и прекратит, в самом деле, не в первый раз уже, если ты понимаешь, о чем я! Мы ведь уже договорились, гляди, как ладно вышло с праздниками, что ж теперь, под откос все пускать из-за глупого соперничества? Песочник, да уймись и ты уже! Чуть команду не рассорил, вот ведь дела. К чему нам все эти споры? Мы – Хранители! И если Кромешник может уберечь детей от опасности, то почему бы вам и впрямь не попытаться найти общий язык, если ты понимаешь, о чем я. Питч не такой уж зверский парень, как я погляжу, и идеи у него не самые плохие, сработаемся еще! Все еще не в силах поверить, что это происходит на самом деле, я медленно обернулся и посмотрел в румяное лицо Северянина. Он серьезно? Он хочет видеть в команде меня? Не только потому, что мои методы действенны? Песочник снова взвился, буквально взорвался вихрями золотых песчинок, вырос раз в пять (ого, как его разобрало… Подобное я видел всего один раз, когда мы сцепились впервые. Должен признать, тогда я победил только потому, что первобытный мир был битком набит страхами, дававшими мне силу) и гневно ткнул пальцем в Николаса. Затем в меня. Образы теперь не изобиловали изощренностью. Вместо множества пиктограмм Песочник создал над головой огромный свиток, на котором было начертано: «С ним? Ни за что! Ты выбираешь его? Отлично! Меня здесь не будет! Вы не оправдали надежд Луноликого! Вы поддались сладким речам Тьмы, от которой мы должны были защищать детей! Хотите работать с Кромешником? Тогда я сам буду защищать детей так, как планировалось изначально. Если придется, то и от вас тоже!» Личико Феи побледнело, даже Северянин как-то осунулся, читая эти слова. А затем Песочник взвился бурей и покинул строящийся дворец, запорошив нас и помощников Николаса песком, острым, колким. – М-да… – пробормотал Северянин, вытряхивая песок из бороды. – Ну дела, если вы понимаете, о чем я… Фея всхлипнула и жалобно посмотрела на меня. – Песочник ведь ошибся? Ты... действительно готов стать Хранителем? Ты не подчинишь нас себе, Питч? Я только усмехнулся и устало вздохнул. Вот наивная молодежь… – Зачем бы мне это было нужно, Тоффи? Подумай сама, маленькая моя колибри. К чему мне твои зубы и монетки или рождественские подарки Николаса? Моя сфера – страх. Хеллоуин – великолепный день для моих кошмаров, и меня он целиком и полностью устраивает. Не пытайтесь меня переделать, и я не буду переделывать вас. У каждого из нас своя ниша. Если все будут помнить об этом, мы, пожалуй, действительно сможем работать вместе. Сам не знаю, почему, я протянул руку и успокаивающе потрепал ее по плечу. Фея чуть улыбнулась, Николас тоже. – Ха! Ну, тогда за работу! – он хлопнул в ладоши, давая сигнал замершим йети, и стройка вновь ожила.