Last things last By the grace of the fire and the flame You're the face of the future, the blood in my veins, oh ooh The blood in my veins, oh ooh But they never did, ever lived, ebbing and flowing Inhibited, limited Till it broke open and it rained down You rained down, like... Pain! You made me a, you made me a believer, believer Pain! You break me down, you build me up, believer, believer Pain! Let the bullets fly, oh let them rain My life, my love, my drive, it came from... Pain! You made me a, you made me a believer, believer ♫ Imagine Dragons - Believer
Чарльз сидел за столиком кафе, одним из тех, что выносят на улицу, чтобы в тёплый денёк посетители могли проникнуться шумом города, попивая свой любимый кофе и читая газету. Он ждал сестру — ждал как раз с чашкой хорошего чёрного кофе, обстоятельства сложились так, что Ксавье освободился на час раньше, чем планировал, но поленился ехать домой, решив, что можно дождаться на месте, так что теперь листал свежие новости, наслаждаясь тем, как лёгкий ветер трепал страницы. Впервые за столько дней было ясно, молодой человек жмурился, наслаждаясь тем, как немного припекает солнце, он успел изрядно соскучиться по его свету. Отодвинувшийся рядом стул заставил Чарльза улыбнуться: неужели Рейвен тоже уже была свободна, и они, не сговариваясь, оба решили, что надо ехать к месту встречи? — Тоже решила приехать сра… Ксавье поперхнулся на середине слова, потеряв дар речи, потому что как раз в этот момент опустил газету и увидел человека, устроившегося на стуле напротив. Чарльз дёрнулся в сторону смартфона, лежащего на столе, но Леншерр схватил его первым, покачивая чуть-чуть указательным пальцем свободной руки и даже чуть-чуть цокая языком. — Не стоит, Чарльз. Рад вас видеть. Он фирменно улыбнулся, показывая острые акульи зубы, и Чарльз почувствовал, как по телу проходит дрожь. Ксавье судорожно соображал, что ему делать, но мысли вдруг разом бросились врассыпную, так что он тупо уставился на мужчину рядом с собой. Волосы доктора были светлыми, почти белыми, сам он был одет в серый костюм, чёрные очки-авиаторы скрывали глаза, но Эрик снял их, убирая в карман пиджака. Да, никаких сомнений, доктор Эрик Леншерр по прозвищу «Магнето», убийца и маньяк со склонностями к каннибализму, сидел за одним столом с молодым агентом Чарльзом Ксавье, получившим значок две недели назад и только-только начавшим передвигаться на своих двоих. — Я хотел поздравить вас лично. Отличная работа — и я рад, что вы теперь официально агент ФБР, — Леншерр кивнул официанту, принёсшему его чай — каркаде, красный, почти как кровь — и взял чашку, делая небольшой глоток. — Надеюсь, вам больше не снятся мёртвые котята? Не надо так на меня смотреть, Чарльз, — он покачал головой. — Вы не вызовете подкрепление, а справиться со мной самостоятельно не получится: ваша спина не позволит. — Что вам нужно? — наконец, Ксавье справился с голосом, заставляя его вернуться, и тут же поджал губы, несколько оскорблённый снисходительным тоном. — О, мой милый Чарльз, вы меня боитесь? Пожалуйста, не надо. Я не играю и не смеюсь, я действительно пришёл вас поздравить. — Я вас не боюсь, — Чарльз произнёс это несколько жёстче, чем требовалось, и Эрик вдруг понял, что вряд ли когда-нибудь ещё сможет напугать этого мальчика, если только сильно не постарается для этого. — Чудно, — доктор отпил ещё немного чая. — Но, как я вижу, и не особенно рады меня видеть? — Я должен вас задержать, — Ксавье дышал медленно и глубоко, и мужчина видел, как широко раздуваются его ноздри. — Вы преступник, доктор. Вы убивали людей и убили снова, когда сбегали. — Если бы я не сбежал, то кто бы спас вас, Чарльз? — Эрик улыбнулся, видя, как вздрогнул молодой человек, когда ему напомнили об этом маленьком долге. — Я не жду благодарности, это был мой выбор, но повторюсь: вам не удастся меня схватить. — И что же вы теперь будете делать? — Чарльз смотрел на него внимательно и цепко, ни на секунду не прерывая зрительный контакт. — Для начала навещу старого друга, — Леншерр улыбнулся снова, на этот раз только уголками губ. — Он пытается прятаться, но напрасно, я всё равно его найду. — Доктор Шоу не… — Он заслужил, Чарльз, он мучал не только меня и принадлежит не просто к обычным людям, он паразит, а от паразитов надо избавляться. — Месть не принесёт умиротворение вашему сердцу, — Ксавье покачал головой, вдруг ощущая непрошенную и острую жалость к своему собеседнику — от того, сколько лет он провёл взаперти, под присмотром человека, которому нравилось издеваться над другими. — Я не ищу умиротворения, оно — не моя цель, — Леншерр склонил голову набок, он почувствовал смятение юноши и в который раз удивился широте его души. — А сердце занято совсем другими переживаниями. Доктор посмотрел так, что Чарльз сжал пальцы в кулаки, стараясь сдержаться, но некоторые вещи были не в его власти — и румянец алыми пятнами вспыхнул на щеках. Эрик смотрел на него прямо и серьёзно, но было в этом взгляде что-то особенное, тайное, понятное лишь им двоим, и Ксавье знал, что значит этот взгляд, но не желал себе признаваться в этом. Леншерр сделал ещё глоток и опустил чашку на блюдце, несколько долгих мгновений гипнотизируя её, а потом снова поднимая глаза на юношу. — Я не собираюсь заниматься массовыми убийствами, Чарльз, — он покачал головой. — Я лишь хочу немного очистить этот мир от паразитов и лишних людей. Ничего особенного. Ничего глобального. Точечная обработка нарывов на теле человечества. — Вы не можете судить, — Чарльзу показалось, что он слышит свой голос со стороны. — И у вас есть отклонения, доктор, психологические отклонения. Вы не способны быть объективным и адекватным. Вы убийца. — Да, — Эрик согласился легко и без пререканий. — Да, но я имею право на принятие этих решений, я говорил вам: мы особенные. Мы выше, потому что мы умнее — и не только умнее. По сравнению с нами их жизнь ничего не стоит. — Я не отношусь к этим «особенным», доктор. — Ошибаетесь, — Леншерр вдруг посмотрел с такой нежностью, что у Чарльза перехватило дыхание, и подался вперёд. — Скажите мне, Чарльз… Вы ведь попытаетесь меня остановить? Полюбите настолько, чтобы сказать: «Эрик, если ты любишь меня хотя бы вполовину так сильно, как я тебя, прошу, остановись, прекрати это!»? — Нет, — в горле пересохло, и на этот раз получилось сипло и глухо, но Ксавье продолжил. — Нет, доктор, вы монстр, и даже через тысячи лет я не смогу вас полюбить, пока вы будете убивать. — Пока я буду убивать… Это мой мальчик, — Эрик улыбнулся с тенью грусти, но всё так же ласково и любяще. — Светлячок в моей тьме. Вы будете искать меня, Чарльз? — Да, я найду и остановлю вас, — Чарльз сглотнул. — Можете не сомневаться, я не успокоюсь, пока не защищу мир от вас. — Мир не достоин такой защиты, — доктор допил чай и отставил пустую чашку. — Он даже не знает о том, что вы делаете. — Это неважно. Важен результат, доктор, и вы это знаете. — Знаю, — Эрик кивнул и на несколько долгих мгновений взгляд его серо-стальных глаз приобрёл почти мистический блеск. — И всё-таки он не достоин. Так что пока вы будете защищать мир от меня, я буду защищать вас от мира. Вы всегда под крылом Дракона, — он чуть поднял левую руку, разворачивая её тыльной стороной ладони и показывая голову мистического зверя, который, кажется, смотрел прямо на Чарльза. — Помните об этом. Он оставил деньги за свой чай под блюдцем и поднялся, надевая очки. Ксавье подорвался, пытаясь схватить его, но боль от резкого движения прострелила спину — и Чарльз тяжело осел обратно на стул, сдерживая стон. Эрик замер, покачав головой и обеспокоенно глянув поверх чёрных стёкол. — Сегодня же сходите в больницу, не запускайте это, — доктор чуть улыбнулся. — Ваши ноги должны быть вам верны, Чарльз, не забывайте: мне принадлежит крохотный кусочек со внутренней стороны вашего правого бедра… — он коротко и быстро провёл кончиком языка по верхней губе, словно гипнотизируя Чарльза этим движением. — И я буду целовать этот маленький шрам каждый раз, когда буду его видеть. Не волнуйтесь, Чарльз, я вернусь к вам. — Я не хочу… — из-за боли пришлось прерваться — на рваный вдох. — Я не хочу, чтобы вы возвращались. Леншерр улыбнулся широко и хищно, но нежность из его взгляда никуда не делась. — Хотите, Чарльз. Я знаю: вы этого хотите. Доктор скрылся из виду почти мгновенно, как по щелчку пальцев, и Чарльз тут же спохватился, вертясь в поисках своего телефона. Тот обнаружился на стуле, на котором сидел Леншерр — и, разумеется, смартфон был отключен, так что некоторое время ушло на то, чтобы вернуть ему возможность функционировать. Чарльз позвонил мисс МакТаггерт, потом Рейвен. Сестра появилась рядом через десять минут, а ещё через пять за ними приехала машина, но первым делом, по приказу Мойры, они направились в больницу, в которой…* * *
…я провёл ещё неделю, смотря попеременно в потолок, в окно, в телевизор или экран ноутбука. Мне прописали тонны таблеток, добрая половина из которых состояла из разного вида успокоительных. Их я не пил, потому что боялся, что стану овощем и не смогу нормально соображать. Врачи сказали, что снова поставят меня на ноги, но на этот раз никто выписывать раньше времени не будет. Мне пришлось согласиться, в конце концов, я был виноват сам… И я хотел ходить. Поездок в коляске мне хватило, так что я был готов пройти полный курс лечения. Мисс МакТаггерт приехала почти сразу, чтобы допросить меня и чтобы убедиться, что я жив, кажется, голоса по телефону ей было недостаточно. Мне была приятная эта забота, но в то же время она меня немного беспокоила. Когда за моей наставницей закрылась дверь, я понял, что в своё время был прав — и вместе с тем ошибался. Они с доктором Леншерром действительно ревновали, только вот не друг друга ко мне, а… меня друг к другу. Драка за пешку — то ещё развлечение, но, кажется, оба приняли это слишком близко к сердцу. Только вот теперь шахматная партия переросла в нечто большее, и я чувствовал это. Равно как и то, что по моей вине на свободе монстр. Я выпустил монстра. Этот факт не даёт мне покоя уже много времени, и единственное, чем я себя утешаю, это другая мысль. Я его не создал. К счастью для себя, иначе бы я окончательно свихнулся. Кошмары вернулись, в них больше не было мёртвых котят и этого разрывающего сердце писка, но… Теперь я видел другое. Я видел десятки маньяков с ножами. Я видел сотни мёртвых оленей. Я видел тысячи живых бабочек. Я не пил таблетки — и верил в то, что справлюсь с безумием, которое топталось на пороге моего разума и пока что вежливо стучалось. Я знал, что мне надо выбраться, знал, что мне надо прийти в себя, знал, что смогу это сделать. У меня был значок агента ФБР и нестерпимое желание спасать людей от тех, кто не считает человеческую жизнь ценностью, поэтому я боролся с кошмарами и мороками, прорываясь сквозь тьму своих тяжёлых снов. И в этой тьме было существо, которое пугало меня не меньше других, но никогда меня не трогало. Каждую третью ночь я видел во сне поток яркого пламени, разрезающий темноту и обращающий в пепел убийц, оленей и бабочек. Я видел, как они сгорают, исчезая, а через миг я сам оказывался под огромным, накрывающим меня с головой кожисто-чешуйчатым красным крылом. Я был жив и как будто в безопасности… Под крылом Дракона.