Куда приводят мечты?

— Вот черт, — проговаривает невнятно Шеппард, когда приходит в сознание. Оружие этих их новых "друзей" было до неприличия похоже по действию на оглушающие станнеры рейфов, а может быть, оно повторяло похожее оружие Древних. Кто знает, с какого они их слизали, но точно слизали! В любом случае, после этих выстрелов, как и сотни раз до этого, было невероятно паршиво. Хотя казалось, что у них уже должен был выработаться иммунитет на вот это вот все, и такие вещи уже не должны иметь каких-либо последствий ни для организма, ни для самочувствия. Чуть позднее, когда сознание вновь начинает владеть им и проясняется, Джон понимает, что они привязаны чем-то очень крепким к стульям, а перед ними стоит стол. Следующее, что он видит, как во главе стола восседает один из этих чужаков. Здоровый, такой же пугающе зеленый и невероятно стремный. Однако, одежда у него была в лучшем стиле, словно бы из фантастических фильмов про пришельцев: явно качественная. Быть может, он их предводитель? Или его какой-нибудь зам. — Очень радушный прием, — усмехается Шеппард, это первое, что приходит к нему на ум. И плюс ко всему он до сих пор думает, что его не поймут. — Простите, моя жена посчитала, что Вы и Ваши люди — угроза моему сыну, — представитель чужеродной расы обращается к нему на его же языке. В нем чувствуется акцент, но едва уловимый, словно бы он давно раговаривает на нем. На лице Джона появляется удивление, но спрашивать что-то вроде "Вы меня понимаете!?" — ему кажется крайне глупым. И, к его разочарованию, все его люди, включая МакКея все еще в отключке, даже Ронон! И как предложите в одиночку с этим справляться? — Вот как... Что же, если Вы освободите меня и моих людей, то мы простим Вам такое отношение. Мы искали среди вас друзей. Несмотря на очевидные различия, мимика у человекоподобного чужака была очень схожа с их мимикой, и на его губах тоже появляется какое-то подобие усмешки. Внезапно в голове Джона проснулся неожиданный страх: вдруг одного из его людей подменили на одного из этих, как он определит? Акцент, незнание слов, все может быть и поддельной иллюзией, очередной ловушкой. Мало ли, что эти существа еще умеют, кроме как мгновенно изменять свой внешний облик. И откуда они только взялись в Пегасе, интересно... Явно же не Древние! — Я обязательно освобожу Вас, как только мы поговорим. Видите ли, раньше к нам никогда не заглядывали незнакомцы, Вы первые. Мы почти не поддерживаем контакт с жителями планет этой галактики. "А как ты выучил язык тогда, интересно мне знать?" — ехидно интересуется в своих мыслях Джон, но виду никакого не подает. — А почему не поддерживаете? Клевые ребята тут живут, — Джон улыбается, а бровь гуманоидоподобного существа резко поднимается вверх в непонимании. Очевидно, его напрягло слово клевый, но Шеппарду не в масть сейчас было что-то ему пояснять. — Я просто хотел сказать, что поддерживать дружеские отношения с соседями — необходимость для любого народа. Или Вы боитесь, что о Вас узнают рейфы? Как и всегда, по какому-то неудачному стечению обстоятельств в комнату заходит кто-то "из них", шепчет что-то на их наречии его собеседнику, и тот, не прощаясь, спешно уходит. А все, что остается Джону — наблюдать за его людьми в отключке, надеясь, что хоть кто-то придет в себя в ближайшее время. Решив не тратить время впустую на размышления и слежку за своими же людьми, он решает обратить внимание на интерьер комнаты, в которой находится. Она не была похожа на лантийский интерьер, а значит они в одном из тех самых серых домов, возвышающихся рядом с озером. Взглянув в самую дальную часть комнаты, он видит нечто похожее на экран или стекло, покрытое тонировкой — полностью черное, отражающее в себе всю комнату. Да, такого у Древних точно не было. Только было что-то странное, когда он смотрел на него. Сердце словно щемило в непонятном ощущении какой-то недосказанности, чего-то неизвестного, скрытого. И Джон был бы рад докопаться до истины, только не привык так делать — он понимал, что это чувство может значить вовсе не какой-то подвох, а предвосхищение перед чем-то неизведанным, непонятным. Так или иначе, перед ними открылся целый новый неизвестный мир, новая цивилизация, новый народ и даже раса. Давно уже в его душе не было подобного ощущения загадочности, как в тот первый день после прохода через врата, когда он попал на Атлантиду. Тогда жизнь казалась сказкой. А за все эти пять лет оказалось, что сказка вовсе не сказка, а пародия на плохой фильм ужасов. И в последнее время было ложное понимание, что им уже все известно о Пегасе и его жителях. *** — Доктор Зеленка, как успехи? — стоит только второму по важности ученому на Атлантиде ступить "за порог" только что вернувшегося прыгуна, как у его носа в мгновение ока появляется Ричард Вулси, явно приготовивший целый список вопросов. Но Радек решает атаковать первым. — Второе судьбоносное открытие за день, мистер Вулси. Мы нашли данные о двух пострадавших, но не погибших кораблях Древних, которые дрейфуют в космосе. Думаю, мы сможем их отыскать, нам известны примерные координаты, и отремонтировать, когда прибудут Дедал с Апполоном, которые Вам обещала Земля. Я же вернулся не просто так, очень хотелось бы проверить судьбу этих кораблей и в нашей базе данных, может быть будут какие-то подтверждения... — Хорошая мысль, Радек, очень хорошая. На самом деле, уже прошло почти два часа, и в скором времени на связь должен выйти подполковник Шеппард со своей группой. Не хотели бы присутствовать? Они расскажут нам о судьбе того города. Казалось, Вулси был счастлив, как никогда. Он просто блестел, словно новая, хорошо начищенная золотая монетка. Мысль о том, чтобы стать обладателями еще одного города, а так же краблей Древних создавала для него ощущение того, что он самый счастливый человек на свете. Быть может, в эту самую минуту все именно так и было? *** — Джон! — Элизабет бьет в стекло в который раз, поглощенная настоящим отчаянием. Впервые за два года он так близко, так близко... Но не слышит ее. Смотрит на нее, и не видит, не слышит. Вся ситуация создавала понимание своей полной безысходности и бессилия, заставляла ее подходить к порогу настоящей истерики, чего раньше никогда не было. Как только она увидела, как в комнату вносят их всех, усаживают на стулья, как только узнала их — какая буря эмоций посетила ее душу. Пустыня до этого в одну секунду резко сменилась бушующим океаном. Но чем дальше двигалось время, тем больше было понимания того, что это очередное издевательство от Оберота. Он хотел показать ей, что он может все, а она ничего. Он может сейчас зайти в эту комнату вместо своего слуги, неизвестного ей и убить их. Убить Джона, Родни, Лорна... Показать ей свою власть над миром. Но он не станет этого делать. Это представление было показательным, Вейр прекрасно все это понимала. Ему что-то нужно от нее, и он знает, что он это получит, если будет откровенно угрожать тем, кто так ей дорог. — Извиняюсь за столь быстрый уход. Джон переводит взгляд на своего нового знакомого и кивает, тем самым говоря что-то вроде :"Ничего страшного, бывает". За время его отсутствия почти все пришли в себя, и теперь на пришельца смотрело гораздо больше пар заинтересованных, испуганных и одновременно смелых людских глаз. — Я решил, что Вас действительно стоит отпустить. Он достает из кармана какое-то устройство, нажимает на кнопку, и все путы, ранее сковывающие Джона и его людей исчезают. Шеппард, как и все остальные, сразу же принимается разминать руки. Оружия теперь у них не было, так что было вполне понятно, почему чужак не видит в них угрозы. — Быть может, Вы представитесь? Пожалуй, я начну первым. Я Джон Шеппард, командир отряда. — Мой народ называет себя ахирами. Пойдемте, я расскажу Вам о нас подробнее. Полагаю, Вы здесь не просто так? Вас заинтересовал город? — Какой город? Мы ни про какой город не знаем, — вступает Родни, но его суетливая речь только убеждает предводителя ахир в том, что он прав. — Нет смысла скрывать, мы нашли в горах такое же устройство для полетов, какое стоит там. Не переживайте, мы не причиним Вам вреда. Пошлите. Элизабет, все еще находящаяся за стеклом, начинает бить в него с небывалой силой, но разбить его у нее не получается, как и вызвать звук на другой стороне. Она наблюдает, как атлантийцы поднимаются, как по одному выходят из комнаты и бросает свою затею, падая на колени. Она шепчет тихое... — "Джон!" — до боли знакомый выразительный женский голос отдается не столько у него в ушах, сколько в сердце, и Джон резко оборачивается, словно ищет источник этого самого голоса. — Ты тоже это слышал? — обращается он к Родни, а тот только хмурится. — Да, я тоже слышал, что мы в полной заднице. — Я не об этом, — задумчиво произносит Джон и последним выходит из комнаты, наблюдая, как дверь закрывается за ним. И ему приходится следовать остальными, чувствуя себя как-то странно. Неужели у него уже совсем поехала крыша, что он в каждом шорохе слышит Элизабет? Права была тогда Хейтмаер, когда сказала, что в моменты особого психологического напряжения человек слышит только то, что хочет слышать.