In the Dark of the Night

Это было похоже на признание любви со стороны старшего из Малфоев. Трогательное, прочувствованное... и лживое. Поскольку если за все время, проведенное в "теплой компании" этих господ Гарри чему-то и научился, то только тому, что Люциусу Малфою доверять нельзя никогда. И если он занял теперь место Тёмного Лорда, то оставалось только одно — идти по его пути до конца. Хлёсткий удар по губам — и удивленный, шокированный, обиженный взгляд в ответ. Не ждал? Тем лучше. — Мне нужен твой сын. Приказ прозвучал на змеином языке, но Люциус прекрасно понял его смысл. — Драко останется жить со мной. Мы — его семья, а не ты. Я верил в него, воспитывал, ждал его достижений... — Он не твоя вещь. Не атрибут успеха. — Ты не смеешь забирать у меня всё! — Всё, Люциус? Вот как? Ты вспомнишь о своих словах, когда будешь сидеть в камере Азкабана. Интересно, надолго ли останется с тобой жена после того, как состояние конфискуют? Ответа не последовало — видимо, его оппонент задумался. Но Гарри вовсе не собирался ждать. Что можно услышать, кроме возражений? Зачем он вообще его слушает? Он продолжил: — Впрочем, зачем я вообще прошу тебя о чём-то? С этими словами он оттолкнул его, выхватил палочку и уже через несколько секунд несся в оглушительно свистящем потоке ветра к Малфой-Мэнору. Удар о землю смягчился разве что мягкой травой ухоженного газона, но боль была неважна, он вскочил и побежал вперед, но не ко главному входу (Нарцисса наверняка была заодно с мужем), а к черному, которым пользовались слуги. Дверь открылась легко. Он выбежал в главный холл, по парадной лестнице взбежал наверх... Череда одинаковых белых дверей с позолоченными ручками не вселяла воодушевления. Он рассмеялся: черт возьми, можно было просто вызвать Драко меткой или позвать его с помощью легилеменции, но он, как всегда, предпочитал просто метаться по особняку, как безумный. — Драко... Где ты? Голос господина заставил его словно бы пробудиться от тяжелого долгого сна. И Гарри увидел, как дёргается изнутри одна из дверей. Ручка поворачивалась назад и вперед, но напрасно. — Я здесь. Дверь заперли каким-то редким заклятьем, алохомора не поможет. — Сможешь открыть окно? Я подхвачу тебя. — Отец и об этом позаботился. Гарри выкрикивал разрушающие заклятья одно за другим — ничего не помогало. В конце коридора раздался шум: кажется, он разбудил слуг. Снизу тоже кто-то бежал, выкрикивая: "Стой!", — но было поздно. В финальный "Конфриго" было вложено столько силы, что дверь вместе с куском стены рассыпалась на куски, осыпавшиеся на пол в клубах серой пыли. Гарри бросился внутрь к Драко, прижавшемуся к противоположной стене: он, очевидно, не сомневался в способности своего господина разрушить всё вокруг мощью своей магии. Кошмарно бледный до синевы, в одной белой сорочке, измученный, с опухшими и покрасневшими веками, он кинулся к Гарри, который второй чередой разрушающего заклинания заставил стёкла осыпаться на пол сверкающими осколками. Тот подхватил его на руки, и оба спрыгнули в окно ровно в тот момент, когда торопившийся со всех ног дворецкий готов был схватить Драко за край сорочки. Мельчайшие кристаллы падавшего до сих пор стекла летели им вслед, и он зажмурился, готовый разбиться о землю... Но удара не было. Они просто зависли в воздухе, медленно, как при съемке, и Драко чувствовал, как руки Гарри удерживают его, не давая упасть. Затем он коснулся земли, бережно опуская свою ношу, и оба встали внизу, в темноте полуночного сада. Правда, долго наслаждаться ночным цветением не стоило. Сад осветился тревожным ярким сиянием "Люмос Максима", тревожа павлинов и фазанов, резко заверещавших на разные голоса, но Гарри с Драко уже унеслись в вихре трансгрессии прочь от Мэнора. Дом на площади Гриммо встретил их той же тьмой и спокойствием. Тусклый свет в гостиной вырисовал недовольные черты портрета Вальбурги Блэк (та, однако, ничего не произнесла), но они прошли мимо, поднявшись в зеленую спальню. Наконец они смогли разглядеть друг друга получше: вид был ещё тот. Драко походил на привидение отрешенным и бледным видом, если бы не лихорадочный блеск в его голубых глазах. Гарри весь был покрыт пылью, сухой травой и тем мелким сором, который можно подцепить, если рваться напролом сквозь заросли к своей цели. Несколько мелких осколков впились под кожу, и следующие несколько минут они оба осторожно вытаскивали их, залечивая царапины простеньким заживляющим зельем. — Ай! Оно жжётся! Больно, — отдернул руку Драко. — Очень? — Но не так, как знать, что нам не быть вместе. — Что? Ты серьезно так легко смог с этим смириться? — Первые несколько дней я провел прикованным к постели, — он показал опоясывающие ссадины и кровоподтеки на запястьях. — Тебе достаточно этого доказательства? Отец напоил меня зельем против приворота и прочих любовных чар. Он считал, что ты заворожил меня колдовством. — И что же? Это дало эффект? Оба насмешливо расхохотались. — Разумеется, никакого. Затем он стал одержим идеей о помолвке. Счастье, что Астория знала меня раньше и была в курсе дел, и нам удалось тайком сделать так, что магическая клятва о помолвке стала недействительной. — Он не очень умный. — Зато очень упорный. — Не думаю, что в этом он сможет тягаться со мной. — Это точно. Поверить не могу, что мы сбежали. Не надеялся снова оказаться здесь, — И Драко откинулся на подушки. Он был обессилен, и впервые за эти дни смог расслабиться. — Нет, правда? Ты мог сомневаться, что я вернусь за тобой? Я скорее сдам всю эту компанию в Азкабан, чтобы они прекратили свои интриги, чем лишусь тебя. И если тебе казалось, что я был жесток... То знай, что это только из-за того, что я не верил в искреннюю привязанность. — Теперь мой черед говорить: "Нет, правда?". Я привязан к тебе и клятвой, и чувствами! А ты думал, что я всё брошу просто ради того, чтобы жениться на благопристойной наследнице другого чистокровного рода и повторить судьбу отца? Я думал, что сойду с ума за эту неделю. — Но ты же сам хотел вернуться домой! — Лишь ради того, чтобы объяснить родителям последний раз, где мой новый дом. Но они оказались против. — Естественно. — Говорили, что это позорно для меня... Но мне уже всё равно. Я твой, даже если ты будешь водить меня в ошейнике на цепи. — Хорошая идея... — фальшиво задумчивым тоном протянул Гарри и через секунду прижал его к постели. — Я запомню твоё предложение. Драко хотел что-то возразить, но палец Гарри прижался к его губам, приказывая замолчать. — Тс-с-с, не говори ничего. Я давно понял, что тебе нравится меня бояться. Наверное, это наследственное: твой отец хоть и делает вид, что горд и неприступен, но будто нарочно нарывается на неприятности, чтобы получить свою порцию унижения. — Не сравнивай меня с ним! — О, ты, конечно, лучше. Ещё более прекрасен и совершенен... И в тебе нет лживости и лицемерия. Поэтому ты — весь мой. Моё сокровище. Они закончили беседу поцелуем — легким, невесомым, почти по-братски невинным. Драко коснулся его щеки, затем губ, прижимаясь к нему своими, тёплыми, влажными. В этот момент Гарри подхватил его на руки снова и понес прочь. — Отпусти меня! — Плохо изображаешь нежелание. — Куда мы? — В ванную. Хочу смыть всю пыль и грязь с нас двоих. — Отпусти меня, я тяжелый, а ты и так устал. — Ты легкий, как девочка, так что зря вырываешься. Кричер! Принеси нам полотенца! Огромная ванная в доме Блэков, отделанная змеевиком и мрамором, походила на купальню при древнегреческом храме или римские термы, пышно и богато обставленная — и вместе с тем неуловимо напоминала подземелья слизерина. Узоры покрывали стены, и в них василиски сплетались с побегами неизвестных растений, а герб Блэков был вплетен в вязь из листьев чертополоха. Струи воды лились сверху и сбоку в широкую, как бассейн, зеленоватую каменную ванну, и два стройных юношеских тела наследников этого древнего рода оттеняли своей свежестью старые камни. Плеск воды и сверкающая пена успокаивали, унося с собой страхи и тревоги, и оба утверждались в верности принятых ими решений. Гарри гладил светлую порозовевшую кожу и разделял спутавшиеся светлые пряди. Драко не отстранялся, оказавшись в объятьях прильнувшего сзади господина, наоборот, выгнулся навстречу, и полуобернулся, смотря вопросительно на него. — Я не стал бы церемониться и начал бы прямо здесь, но боюсь, что того и гляди покажется василиск, с которым придётся сражаться вместо того, чтобы получать удовольствие с тобой. — Хочешь отвести меня в спальню и продемонстрировать мне другого своего змея? Он будет явно меньше! И Драко рассмеялся. Это было почти дерзостью. Они ушли назад в спальню, где Гарри опрокинул его обратно на постель, стянул с него оставшееся бельё и оседлал его. Перед опрокинутым навзничь Драко показался член, уже налитый желанием и увеличившийся в размерах. Он был прямо перед лицом, покачиваясь, и он не стал ждать, пока его принудят сосать силой, а сам взял его в рот, облизав головку, красную, почти багровую, рукой в этот момент дотронулся до мошонки и мягко сжал её. Гарри застонал сквозь зубы от удовольствия, которое давали ему эти касания мягких губ и ладоней. Замер ненадолго и подвинулся вперед, войдя глубоко в горло. Дал привыкнуть Драко, ожидая, пока тот не вдохнет, но потом начал толкаться в него, сопровождая процесс трахания пощёчинами, чтобы его неопытный партнёр не отвлекался и не забывал расслаблять горло, чтобы взять его член поглубже. — О да. Возьми его... Ещё! Ещё глубже! Вот так, да, да! На затылке Драко лежала ладонь, не дававшая ему увиливать от своих обязанностей и сосать неглубоко. Гарри направлял его, схватив за длинные светлые пряди, заставил запрокинуть голову, чтобы взглянуть в глаза отсасывавшему ему. В глазах Драко стояли слёзы, но была видна и преданность своему обожаемому господину. Он продолжил ожесточенно и быстро трахать его и вскоре почувствовал, что сдерживаться не может. Телу стало жарко, по спине прошли мурашки, член его напрягся последний раз, подрагивая, и Гарри кончил ему в рот. Драко, почувствовав, как он следит за ним, покорно сглотнул и принялся вылизывать промежность и мошонку тщательно и нежно. — Неплохо я тебя воспитал... — заметил Гарри, ложась рядом на постель, и обнял его. — Только иногда приходится напоминать, как себя вести, но в остальном ты делаешь всё значительно лучше, чем раньше, невинный мой. Драко покраснел от смущения. Слова были грубыми, но в то же время ощущать над собой власть Гарри оказалось приятнее любых других наслаждений во всём этом свете. Вместе со стыдом удовольствия его посетили сомнения. Как он теперь покажется на глаза семье или на собрании пожирателей, когда вся шея и грудь покрыты засосами, а на спине и заднице царапины от несдержанности Гарри? Нужно будет подобрать мантию с высоким воротником, чтобы скрыть шею. Он хотел отстраниться и лечь спокойно, но его вовсе не думали отпускать. После минета они обнялись, и Драко почувствовал, как его переворачивают на живот, раздвигают бедра и шлёпают по заднице. — Давай, покажи мне свою дырочку, — сказал Гарри, не обращая внимания на робкие протесты и нежелание Драко. Но он был уверен, что тот ломается для вида. — Нет, пожалуйста, господин... — Нечего стесняться... Я уверен, она стала немного больше с тех пор, как я первый раз трахал тебя, и тебе не будет так больно... В любом случае! Он надавил пальцами на сжавшееся отверстие и просунул в него сразу два пальца. Он надавил на простату, заставляя Драко вскрикнуть от удовольствия. Ласка продолжалась долго, и Гарри будто бы нарочно дразнил его, то нажимая на сжатый сфинктер, то просовывая два пальца так глубоко, как мог, нажимая на простату раз за разом. — Не говори мне, что ты собрался улечься спокойно спать. Ладонь Гарри, протиснувшись под него, ощупала член Драко, который давно стоял. — Ты тоже хочешь этого, разве нет? И Гарри приподнялся над ним, устраиваясь удобнее, после чего развел его бедра, и одним медленным движением вошел внутрь, помогая себе и растягивая сжавшийся задний проход пальцами. Драко тоже стало жарко, а на глазах выступили слёзы, и Гарри попытался его утешить, наклонился, целуя в лицо и губами снимая эти слезинки с его ресниц. — Потерпи немного, мой хороший. Он замедлил движения, давая ему привыкнуть к наполнившему его члену, потом взял его за бедра, приподняв таким образом, чтобы входить под нужным углом, задевая простату и начал медленными движениями трахать его, не до конца и не слишком глубоко, но проезжаясь каждый раз по этой чувствительной точке. Драко вскрикивал и стонал в такт его толчкам. Его опавший было член начал вновь заинтересованно приподниматься. Гарри ласкал его своей рукой, заставляя возбуждаться ещё сильнее. Постепенно он всё же привык к показавшемуся сперва огромным члену, и можно было трахать его на полную длину, сперва неторопливо, а затем всё быстрее и быстрее, и в противовес первоначальной боли нынешнее ощущение переполненности только возбуждало его ещё сильнее, что было видно по его затуманившимся от желания глазам и расслабленному выражению лица. Гарри вскоре кончил в него, войдя на полную длину, а затем медленно отстранившись, и Драко чувствовал, как разлилось внутри тёплое чужое семя, а оставшиеся капли стекли по внутренней стороне бедер на постель. Но стереть их с себя он никак не мог, так как всё тело охватила блаженная слабость. Гарри позволил себе застыть на мгновение и полюбоваться им в этой расслабленной позе. Поднес свои пальцы к его рту, дав их облизать. — Если бы ты только мог видеть себя со стороны, то понял бы, почему я не хочу отпускать тебя до рассвета... Нежно и жестко, как угодно, лишь бы быть с тобой... Гарри чувствовал себя зверем, не утолившим свою страсть. Он резко схватил слизеринского принца под коленями, рывком притягивая к себе, до вмиг смятых простыней, так, чтобы он и понять ничего не успел, и, заставив обхватить ногами свою поясницу, вновь вошел в маленькую, но уже чуть более разработанную дырочку, срывая с губ Драко громкий стон. Тот вздрогнул, порываясь выскользнуть — пришлось навалиться на него всем телом и несдержанно, нетерпеливо войти в сжимающееся тугое кольцо до основания, вынуждая Драко вскрикивать. Гарри зарычал даже от удовольствия, поцелуем впиваясь в губы всхлипывающего, раздвинул их своими губами и языком проник внутрь, заглушая стоны и целуя глубоко и сильно. Он вновь начал двигаться, ощущая узость вокруг сжавшегося члена, буквально вбивая неистово в постель, мучая Драко быстрыми, глубокими рывками. Поймал руки, которые вцепились в спину, царапая ее, и завел за голову Драко, крепко держа их за запястья, чтобы не дать никакой возможности вырваться, и принялся целовать заводяще шею. Скользил по шелковой коже языком, ласково покусывая кожу, нежно оттягивал ее, прикусывая. В спальне стало так душно. Драко хрипло стонал под ним, и Гарри обхватил его член, чтобы помочь кончить, стискивая его и двигая ладонью вверх-вниз по его стволу. Его взгляд казался хищным, рот был приоткрыт от возбуждения, и в этот момент как никогда можно было не сомневаться в том, что он одержим Гарри и готов все для него сделать, как и в том, что он обожает его. Драко закатил глаза, и активно задвигался в плену нежных рук, запрокидывая голову назад и постанывая. Он уже сам насаживался на член подаваясь навстречу и изо всех сил сжимал стенками нутра ствол, и Гарри вновь не смог сдерживаться слишком долго. Но Драко все же кончил раньше, покрывая его руку и свой живот потеками светлого семени, а сам Гарри, не дожидаясь более, кончил вновь в него. Они замерли, тяжело дыша, и лежали так некоторое время, и Гарри не доставал из него даже свой член, хотя по прошествии пары минут уносящего прочь блаженства все же ему пришлось это сделать, после чего они вдвоем, вымотанные этим безумным днём, заснули. А утро принесло с собой новые известия. Люциус Малфой, взбешенный побегом сына, понял, что Драко и сам не собирается возвращаться в семью и следовать её заветам. Крах надежд, очевидно, заставил его посетить министерство с безумным доносом на всю компанию бывших пожирателей смерти и Гарри в том числе: к сожалению, это скорее обернулось против него самого. Начался долгий и полный открытий процесс. Многих из тех, кому раньше удавалось скрываться, схватили, — но Гарри в их числе, конечно же, не было. Власть Гарри над Пожирателями так и не удалось доказать, равно как и причастность Драко к преступлениям ордена Пожирателей. Спастись удалось лишь нескольким — тем, кто не занимался кознями и не поддержал старшего Малфоя: Гарри сумел выкрасть обличающие их доказательства и снять на время метки; во время суда и допросов с помощью легилеменции он подсказывал им, что следует рассказывать, что — нет. Но несмотря на сократившееся чуть ли не вдвое число пожирателей, цель их осталась прежней: власть и господство чистой крови. Методы, тем не менее, перешли от простого террора к более скрытым, изощренным и недоказуемым. Драко остался с Гарри навсегда, а через несколько лет после длительного путешествия на континент их пара вернулась обратно вместе с чудесным малышом, походившим на обоих родителей одновременно, светловолосым и зеленоглазым. Впрочем, каким именно образом паре удалось им обзавестись, так никто и не узнал.