***
— Девочки налево, мальчики направо, — провозгласил голос старосты, уводя за собой скопище парней. Силия, проникнув внутрь, в подземелье Слизерин, была поражена, какое все было шикарное, красивое и богатое. Оставшись в гостиной, дожидаясь, когда все посторонние уйдут, присела на мягкий диван, всматриваясь в силуэт змея над камином. — И почему я в Слизерине? — удивилась она. Силия обошла все помещение, и от тоски ее тело размякло, ведь здесь, в этом холодном темном подземелье даже не было ни единого окна. «Я не змей!», — возмущалось ее сознание. Силия приложила руку к груди, понимая, что вот-вот расплачется. И даже не из-за того, что она на таком жестоком факультете, а из-за того, что она так далека от собственного дома. На глаза навернулись слезы, она громко всхлипнула и заплакала. Поднимая лицо перед собой — вздрагивает. Перед ней стояло огромное зеркало, отражающее безмерную грусть плачущей. Силия делает шаг вперед, приближаясь к собственному отражению. — Я не хочу быть здесь. Я не хочу быть волшебником, — шепчет она, прижимаясь к стеклу, оставляя на нем следы своего дыхания. Тихие завывания и всхлипы наполняли пустую гостиную. Она была одна. Полностью. Никто не откликнется на этот зов. Отпрянув от зеркала и смотря на свое отражение сверху вниз, ее захлестнула злоба, когда взгляд Силии упал на эмблему факультета. С яростью срывает с себя плащ и бросает на пол прямо перед собой; быстрыми движениями стягивает зеленую удавку и избавляется от кардигана со змеем. Побросав все это перед собой, Силия вся в слезах ненавистно смотрит на кучу этой одежды. Секунду подумав, ее лицо вдруг становится серьезным, резкими движениями она вытирает не спавшие слезы и с силой пинает гору вещей. — Ну и? Раздевайся дальше, — произнес звонкий голос. Она видит чье-то отражение в зеркале и стремглав оборачивается, встречая перед собой знакомую гримасу. Скрестив руки и опираясь всем телом на стену, парень лет четырнадцати с довольным видом наблюдает за ней. Понимая, что ее застали врасплох — напрочь лишается прежних чувств, словно ее облили холодной водой. Закрыла глаза руками и села на пол. — Что? Ну что тебе нужно? За что? Почему ты меня ненавидишь? Мы ведь только сегодня встретились, — в отчаянии ворчит она. — А где же твоя солидарность? Я новенькая, никогда раньше не училась тут. Я и не хотела! — подскочила к нему. Том не изменился в лице, что еще больше разозлило. — Как тебя зовут? — холодно спросил он. Силия отходит от него, не понимая, что же собеседник так рьяно хочет услышать. — Силия… — тихо, почти шепотом говорит она. Он отступает от холодной стены, подходя ближе, видя, что собеседница непрерывно пятится назад. Его лицо было полно разных эмоций, но Силия не понимала, чего он хочет от нее услышать. Пугаясь такого настойчивого внимания, продолжает пятиться. Ее нога ступает на что-то мягкое и она останавливается, опустив голову. Смятая форма, одиноко лежащая на полу, сейчас была потоптана собственной хозяйкой. Том усмехнулся, оглядывая происходящее. Силия хватает эту гору вещей и бросает их в противника, радостно улыбаясь. — Имя! Скажи свое имя! — срывается он на крик, одергивая девчонку, с лица которой тут же спадает улыбка, приобретая маску ужаса. — Я уже сказала! — замахивается она на него. — Это не то, — хватает он ее вторую руку. Силия застывает, смотря ему в глаза. «О боже…да он псих». — Силия Маргери Реддл, — закрывая на мгновение глаза, выдыхает. После этих слов его губы искривились в ухмылке, хватка ослабела и он отошел от нее. — Очень приятно, Я Том Марволо Реддл — твой брат, — отходит.***
«Дорогой папа. Совсем недавно я узнала много нового. Знаешь, а ты мне не говорил, что у меня есть брат. Он очень странный. Говорит мне гадости и постоянно унижает, а еще преследует. Кажется, он хочет меня убить. Презирает меня за то, что мои родители маглы. Я очень тебя люблю и мне совсем не важно кто ты: магл или волшебник. Я скорее жду каникул, чтобы отправиться в Литтл-Хэнглтон. Давай после каникул я больше не вернусь в Хогвартс? У меня все равно ничего не получается, кажется, колдовством я владею лишь наполовину. Лучше получу обычное человеческое образование. Все, больше не могу писать…». Неровно складывая бумажку второпях, Силия подбегает к своей сове, выпуская ее из клетки. Большая серая птица с огромными желтыми глазами усаживается на руку к хозяйке, глухо поухивая в знак приветствия. Силия улыбается ей, проводя тонкой рукой по голове питомца. Сова в блаженстве закрывает глаза, издавая звуки. Судорожно оборачиваясь, Силия выбегает из гостиной своего факультета. Пробегая по полупустым коридорам огромного замка, бежит вдоль огромных колон, поднимаясь наверх, оказываясь в самом ненавистном ею месте — там, где лестницы всегда меняют свое направление. Задумав, как покидает Хогвартс, представила себя стоящей на улице, моля лестницу повернуть в правильное направление. Все же, ее желание оказалось сильнее случайности лестниц. Понимая, что пара коридоров — и она на свободе. Силия оборачивается на свою сову, улыбаясь от умиления — ведь она любит животных. Вспоминая, как Том безжалостно мучает зверей и никто из его окружения не в силах ему хоть слова сказать, сестра терпит укоризненные муки совести. Помнит, как стала свидетелем поимки белой голубки ее братом. Тогда Том взял ее в свои руки, прижимая к груди, мягко поглаживая. Свита брата толпилась всегда рядом. В тот день была запланированная прогулка по лесу. Силия хотела посмотреть на единорогов, но не вышло. — Отдай сюда! — кричит она, окруженная свитой Тома. — Забери, — сказал он бесстрастно, рассматривая длинную палочку. — Я тебя ненавижу! — разрыдалась Силия, пряча лицо. Дыхание перехватило, глаза щипало от постоянных слез. Утирая лицо рукавами своей мантии, осмотрела бесчувственные лица вокруг, от чего ее захлестнула новая волна истерики. Реддл бросил одному из своих напарников волшебную палочку сестры. Оставаясь полностью довольным ситуацией, Том пошел куда-то вглубь леса. Силия решила что хочет бежать, теперь, когда опасность скрылась. Пытаясь протиснуться сквозь плотный круг одноклассников, чувствует намеренно сопротивление. — Почему вы не пускаете меня? — возмущается она. Но в ответ — тишина. Словно Силии и нет, молчаливая клетка захлопнулась, оставляя в неизвестности. Запрокинув голову и посмотрев на небо, ловит на лице успокаивающие лучи солнца. Холодный ветер подул, развевая длинные темные волосы. Она снова закрыла лицо руками. Присаживаясь на корточки, начинает вторить себе одну и ту же фразу: «Проснись, проснись. Это все сон, это сон». Всего каких-то пара минут, и Силия слышит удаляющиеся шаги. Медленно и с удивлением открывает глаза, видя, что окружение больше не надзирает. Взгляд упал на прямую фигуру прямо перед ней. Осматривал ее сверху вниз, Силия тут же встает на ноги, поравнявшись с бледным и мрачным Томом. Он откидывает свою мантию, показывая, что держит в руках белоснежную голубку. Силия ахнула от изумления, но потом с недоверием покосилась на брата, который все это время наблюдал за сменяющимся настроением сестры. Он начал мягко поглаживать птичку. В этот момент Силия смотрела в его черные и безмолвные глаза. Видела во всем происходящем какой-то подвох. — Знаешь почему я поймал эту птицу? — Силия замотала головой, не произнеся ни единого слова. — Она прекрасна, не так ли? — К чему ты клонишь? — резко оборвала его. — Она напоминает мне тебя, — ухмыльнулся он, завидев непонимание в глазах собеседницы. Том сделал несколько шагов назад и остановился. Неотрывно смотря в лицо Силии, полез свободной рукой в карман и достал оттуда длинную тонкую иглу. Силия вскрикнула как только брат замахнулся на белую голубку, продолжающую спокойно сидеть у него в руке. — Не надо! Прошу! — хватает его за руку. — Я ее не держу, заметь, — холодно сказал. Она протянула руки к птице, спасая ее из опасности. Поворачивается к брату спиной, отходя на пару шагов. С любовью прижимает голубя, начиная тихо плакать. — Что мне сделать, чтобы ты прекратил мучить все вокруг? Скажи мне, Том, дело в моей маме? Или папе? А может в том, что, в отличие от тебя, меня любят? Том грозно осмотрел по сторонам свою шайку, которая тотчас начала расходиться, оставляя их наедине. Силия разжимает руки и запрокидывает их над головой, выпуская птицу на свободу. Казалось, что в этот момент вместе с птицей улетел былой страх. Она поворачивается к нему, к этому холодному и озлобленному мальчику, что владеет неимоверной мощью. Сразу же удивляется, что на поляне никого не осталось, кроме них с Томом. — Почему ты? — злобно прошипел, сжимая пальцы в кулаки. Силия тяжело вздыхает и делает еще один шаг вперед. — Этот же вопрос я задаю тебе каждый раз, когда ты решаешься поиздеваться надо мной. Я не виновата, что ты псих, да и вообще, не я же отказалась от тебя. У нас разные ситуации. Да, мои родители люди, но они любят меня, а я люблю их. Тебя никто не любит. — Неправда! — Правда. — От меня в восторге учителя. — Они просто не знают, кто ты. — Меня уважают мои соратники. — Боятся. — А ты? — вырвалось у него. Силия выпучила глаза от удивления, после она поднесла руку к лицу, прижимая к своему горячему лбу. Не в силах больше скрывать собственный уставший взгляд и надорванное состояние, издает краткий смешок, похожий больше на плач. — Том Марволо Реддл, клянусь, что после каникул ты меня больше никогда не увидишь. Я исчезну из твоей жизни, дам тебе меньше поводов злиться. — Нет! — воскликнул он, делая шаг вперед. Она напряглась, чувствуя ломкую усталость во всем теле. — Я теперь точно знаю от чего я сдохну, — выдохнула, потирая щеку. — Стоп! — резко воскликнула она. — Ты же знал с самого начала, кто я, — выпучила свои голубые глаза. — Но как? А впрочем — не важно, — тяжело выдохнула, все еще держась за лоб. Затем резко развернулась и начала удаляться. — А как же твоя палочка? — бросил ей в след. — Оставь себе. На память. Недоучившись и двух месяцев, Силия спешно покидает школу чародейства и волшебства, так и не найдя себе там пристанища. Все это время она постоянно плакала и терпела сталкерство своего брата, который уничтожал своей безжалостностью. В конечном итоге в Хогвартс поступило письмо от Тома Реддла старшего, в котором он настойчиво просил вернуть свою дочь домой. Приехав в свою родную деревушку Литтл-Хэнглтон, Силия с большой радостью поступает в обычную школу и начинает обучение.***
— Папа, — подошла к нему Силия в длинной белой сорочке, садясь рядом. Он держал местную газету, освещаемую одной только свечой. Заслышав знакомый голос, выглядывает из-за шуршащих листов. Посмотрев на дочь — улыбается. Силия присаживается рядом, в упор смотря на отца выжидающим взглядом. — Что-то случилось? — отложил газету, поворачиваясь к дочке. — Мой брат… Расскажи про него. Почему ты никогда мне не говорил о нем? — срываясь на слезы, говорила, вцепляясь в подол своей ночной рубашки. — Я даже не знал, что у меня есть сын, — безразлично сказал он. — Врешь! — вспылила Силия. — Расскажи! — Когда-то давно, в молодости, я любил твою мать, она была красива, чудесна… Я даже хотел на ней жениться. Понимаешь ли, наши жизни разрушили, наше счастье было растоптано. Но появилась она… — выражение острого пренебрежения отразилось на его лице. — Меропа Мракс. Кошмарная мадам, да еще и ведьма. Она приворожила меня, увезла в Лондон. Поила зельями своими, пока не забеременела. Ну, а дальше я и прозрел. Быстро расторг с ней все былые отношения и вернулся домой. Я даже не знал, кого она там родила и когда, а, в принципе, это и не важно. Я не любил эту женщину, я ее ненавидел. Потом мы снова сошлись с твоей мамой, у нас появилась ты. Мы были очень счастливы, но смерть забрала ее. Сначала наше время, затем и любовь, — схватился за переносицу, зажмурив глаза от накатывающихся слез. — Для меня было открытием, когда в тебе проснулись магические способности, но что еще больше меня поразило, так это то, что ты отказалась от всего, что предлагает тот веселый мир. — У меня все равно плохо получалось, — улыбнулась она, обнимая отца, — и этот мир вовсе не веселый, а опасный. Дни сменялись, время шло, течение жизни уносило беды и прошлые обиды вдаль, открывая новый путь. Силия Маргери отлично справлялась со школьными заданиями, питая безумную любовь к литературе. Бабушка и дедушка вечерами любили собраться у камина в ожидании нового литературного шедевра, который им зачитает на сей раз их прекрасная внучка. О, Валентин, скажи той деве милой, Чей образ до сих пор в моих мечтах, Что вновь я здесь, в тени густой, унылой, И ночи мрак печален как монах. Что в жизни я своей уединённой Страдаю каждый вечер в тишине, И слушаю тоскливо перезвоны, Поющие ей так же как и мне. Скажи, что я вздыхаю от мученья, Чарующий представив силуэт, Глаз волшебство в своём воображенье, И на щеках улыбки дивный свет; В тот час, когда стихает в роще звук, Любви своей я чувствую недуг. Седовласый мужчина протянул свою дрожащую руку к своей супруге, сплетая их пальцы. Силия, задумчиво наблюдавшая за всем этим, впервые увидела любовь в чистом ее проявлении. Любовь, которая живет годами и не умирает. Бабушка с дедушкой прожили свою сложную, но интересную жизнь. В достаточно преклонном возрасте им хотелось как можно чаще рассматривать фотографии своего сына, вспоминать о былом и побольше узнавать о взглядах нынешней молодежи. Им казалось, что через свою внучку они могут поддерживать особую связь с миром, а не просто впасть в отсталость и ждать своего часа. — Как у тебя идут дела в местной школе? — спросил дед. Силия закатила недовольно глаза, понимая, что все разговоры с родственниками сводятся постоянно только к одной единственной теме. — Все прекрасно, — улыбнулась. — Силия, дорогая, — отозвалась бабушка, — не собираешься ли ты уехать из поместья? Непонимающе изогнув бровь, внучка смотрит на своих родственников, не понимая, что им хочется выведать. Мэри Реддл подозвала к себе. Любуясь смазливым личиком своего потомка, мягко погладила ее по волосам. — Ну что тебе делать здесь? Не трать свое время на это глухое место. Езжай в Лондон, поступай в хорошую академию, получи престижное образование. Пара голубых глаз округлились от удивления, Силия ахнула, расплывшись в улыбке, и тотчас повисла на шее бабушки с дедушкой. — Там же и мужа себе найдешь, достойного, — добавил консервативный дед. После этих слов отстранилась от стариков, вспоминая издевки, которые ей приходилось терпеть. Проводя тонкую параллель между будущим мужем и издевательствами брата, Силия решается, что ни один мужчина не коснется ее. В школе мальчики пытались задирать вернувшуюся одноклассницу, но только на этот раз им пришлось долго просидеть в туалетах, ведь подсыпать им колдовской отравы не составило труда. — Деда, у меня не будет мужа. Я хочу быть независима. Старик изумленно повернулся к своей жене, видя что та тоже в шоке. — Что ты такое говоришь? — взмахнул руками Томас, — Это тебя где такому научили? Сейчас все так же рассуждают? — не унимался старик. — Ты что, хочешь, чтобы я всегда была несчастна от того, что надо мной будет издеваться какой-то муж, навязывая свою волю? Тебе понравится если я буду жить всегда в страхе, а с моего лица не будут сходить слезы? Бесстрастная, убитая, несчастная душа… Если ты мне такого желаешь, то ты вовсе не любишь меня, — вытирая слезы произнесла дрожащим голосом Силия, чувствуя, что дрожь пошла по всему телу. Бабушка тут же встала и погрозила мужу, затем она обняла внучку, успокаивающе гладя, от чего та еще сильнее разревелась.***
Силия решила поступать в Вестминстерскую школу. Близилось время ее отъезда, но полный перевод состоится после зимних каникул. Зима в Литтл-Хэнглтон была очень суровой, обжигающей. Немало случаев происходило, когда замерзшие тела путников находили в лесу. Бедняги помирали от обморожения. Поэтому ночью всегда строго в десять часов вечера был комендантский час, так как ночью становилось еще холоднее. Из-за небольшого количества людей в деревне терять патруль не хотелось, поэтому для всеобщей безопасности людям ввели запрет. Силия не очень-то любила место, в котором живет, потому что все в деревне так и норовили сказать язвительную фразочку в духе: «Смерть буржуям». Люди вокруг настолько озлобились, что не всегда удавалось что-то купить, потому что они открыто высказывали свое пренебрежение. Силия почти не имела друзей, так как родители ее одноклассников чаще всего были против этого. Из-за скверного снобского характера Реддлов старших Силия обрушила на себя еще один поток ненависти. «Почему?», — спросила как-то она своего отца. «Потому что мы богаты», — коротко ответил мистер Реддл. Восьмое февраля выдалось многим холоднее, чем обычно. Снег хлопьями падал с неба. Выглядывая в окно, Силия зажмурилась от такого яркого света, прикрывая лицо рукой. В доме горел камин, наполняющий два жилых этажа теплом. Она смотрела с большого окна на белоснежную улицу. Ее взгляд уцепился за двух ребят, которые резвились друг с другом, бросаясь снежками. Когда один заехал другому в лицо, Силия надменно улыбнулась. Понаблюдав детскую драку еще пару минут, накинула на себя длинную шаль и направилась к камину. Дверь поместья с грохотом отворяется и в нее забегает обмотанный шарфом Том Реддл старший. Дочь сразу же бросила все свои дела, побежав встречать. Стоило мужчине снять свое тяжелое пальто, как с него комьями повалил снег. Засмеялась Силия, отряхивая козырек не снятой шляпы. — Я только что перехватил почтальона, — начал он, залезая в карман своего жилета. Отец достает маленький конверт с печатью и протягивает его дочери. — Кто-то пишет тебе? — удивился, разглядывая бумажку. Тут же спрятала ее, не желая, чтобы папа о чем-то думал. Затем он поднял свою дочь и крепко обнял. Силия испытала на себе его взволнованное дыхание, не желает ее выпускать, Том не готов был прощаться. Он произносит томное: «Я люблю тебя», — чем пугает. Она смотрит ему в глаза и не может отделаться от странного, ни на что не похожего ощущения дежавю. Будто бы этот человек не тот. Его рука лежит на ее талии, прижимая слишком близко, от чего Силие становится малость неловко. — С днем рождения, любовь моя, — все в той же затяжной манере произносит, оставляя поцелуй у самых уголков губ, еще немного и папа бы сделал что-то странное, но шум из столовой заставил того отстраниться. После они направились в гостиную греться у камина. Отец начал рассказывать о своих школьных годах, долго смеялся над тем, что считал себя поистине бездарным человеком. — Почему ты так говоришь? — изумилась Силия, смотря на него безотрывно. Считала его красивым. — Не нравилось мне учиться, не получалось у меня. Не хотел даже. Мне говорили, что помимо красивой внешности у меня ничего нет. Пустышка, — опустил он свои темные пронзительные глаза в пол, пытаясь выдавить смущение. Дочь посмотрела на отца, хватая его за руку. Больше они ничего не говорили друг другу. Том странно ухмыльнулся, вновь между ними проскользнуло что-то, оно было вязкое склизкое и притягательное, Силия не знает как описать. Через минуту он и вовсе встал и ушел, оставляя Силию одну. Она тут же полезла в карман, доставая письмо. Поспешно разворачивая бумажку, ее встречают четыре заветных слова: «С днем рождения, грязнокровка». Делая глубокий вдох, Силия уставилась на языки пламени в камине, которые так успокаивали израненную душу. Медленно вставая с дивана, направляется к огню, продолжая завороженно смотреть вглубь огня. Еле сжимая клочок бумаги, Силия вытягивает руку и без сожаления бросает гневное письмо в пламя, наблюдая как оно неистово горит, рассыпаясь в пепел. Радостные крики послышались из коридора. Забывая о недавнем поздравлении, поворачивается лицом ко входу. Тут же из большой арки показались бабушка, держащая торт, дедушка, обнимающий какой-то сверток, и отец, протягивающий красную розу своей единственной дочери. В руках оказался колючий цветок, Силия встает ближе к отцу, пока его рука вновь легла ей на талию. Дедушка с бабушкой стали о чем-то говорить, пока внучка в этот момент испытывала на себе это тянущее чувство. Она ощущает его руку, Том радостно взглянул на своих родителей, затем искоса посмотрел на Силию, опуская руку ниже. Испытывает этот взгляд, но делает вид что ничего не замечает. Он трогает ее, прямо там, где не должен. Она только сильнее прижалась к нему, а потом все прекратилось, стоило Томасу Реддлу подойти ближе. Никто ничего не заметил. — Одну минуту, — говорит Силия, отстраняясь от родственников. Закрывая глаза, она поднимает руки и щелкает пальцами, с нетерпением осматривая комнату. Каждая свеча в комнате мгновенно зажглась, даря мрачноватой комнате теплую и приятную атмосферу. — Том, сынок, — отозвалась Мэри, прожевывая кусок торта, — сколько продлится обучение Силии в Лондоне? — Всего пять лет. Заслышав голос своих мыслей, Силия вскочила на ноги. — Давайте все вместе переедем в Лондон? Что нам терять? Тут все равно мало хорошего. От города далеко, деревня, люди злые, образования и работы нет… — начала она загибать пальцы. Не имея ни малейшего понятия, как донести до родственников то, что пора съезжать из этого места, ей выпал удобный случай. — Я все равно учиться уеду. Вот и повод, разве нет? — оглядела она задумчивые лица. Томас начал отрицательно качать головой, затем бабушка его поддержала. Тогда Силия с надеждой уставилась на отца. Тот посмотрел на окончательно отрицательную реакцию родителей. Том опустил глаза, не желая видеть разочарование в глазах дочери, он уступил им. — Попозже чуток. Идея неплохая, — кратко ответил он, угождая всем и сразу.