***
— Неправильно держите палочку, мисс Реддл! — возмущенно крикнул профессор Тёмных искусств. — Да и вообще, вы не стараетесь. Маргери высокомерно посмотрела на женщину, на свой класс, который перешептывался за спиной. От злости из-за всего происходящего с силой сжимает свою черную палочку, начиная считать до десяти. Почувствовав, что прилив ярости спадает, нехотя вытягивает руку вперед, на этот раз смотря за реакцией профессора, изо всех сил пытавшейся ей угодить. Та молча наблюдает, не говоря ни слова, и Маргери наконец понимает, что все сделала правильно. Улыбается, и выпрямляет спину, оборачиваясь на своих одногруппников. В это время все что-то обсуждали. Напряглась, заслышав в толпе свое первое имя. — А почему она седая? А вы знаете сколько ей лет? Почему она выглядит как подросток? Что случилось с ее семьей? — среди гула голосов Реддл очень точно отличала отдельно сказанные предложения. Продолжая прислушиваться к постоянно летящим голосам, задающих все новые и новые вопросы, совсем не слышала, что ей говорил преподаватель. — Мисс, вы слышите меня? — дотронулся до нее профессор. Та поворачивает к нему свое лицо с ярко выраженным возмущением. Затем голоса детей притихли, уступая здравому смыслу. Вспоминает, где она находится и что здесь делает. Уставившись вопросительно на учителя, та понимает, что Реддл находится где-то не здесь, но все же повторяет свой вопрос. — Можете, что-то продемонстрировать? Прищурив свои глаза и слабо улыбнувшись, она кивает головой в знак согласия. Делая шаг назад, второй, еще, вызывает всеобщее негодование в глазах остальных. Взмахнув волшебной палочкой вверх, Маргери вскидывает голову и с неподдельной радостью смеется. Зеленый луч вылетел на свободу, сияя, будто множество фейерверков. Встретившись с преградой на потолке в виде огромной круговой люстры, раздается трескающийся звук. Следящие за всем происходящем дети и учитель замерли в ожидании. Как только огромное строение оторвалось от одной цепи, приобретая угрожающий наклон, профессор громко закричала, размахивая руками, побуждая учеников покинуть помещение. С визгом, сбивая все на своем пути, слизеринцы бросились прочь. Покачивающаяся на одной цепи люстра со скрежетом оторвалась от единственного крепления, с грохотом падая на каменный пол. Маргери закрыла лицо руками и отвернулась, видя что навстречу ей летит кучка стекл. Несколько осколков больно впиваются в спину. Профессор вбегает в большой зал вновь, дергая виновника происшествия прочь.***
— Теперь в полу дыра, — потер свою бороду Альбус, смотря на Распределяющую шляпу, которая кривила свое недовольной лицо. Маргери невозмутимая сидела прямо перед директором, который даже не смотрел в ее сторону. — Ну слава богу! — воскликнула шляпа, обращая к себе растерянные взгляды. — Я уж думал, она и вовсе магл. Вот бывает же такое, что двое из одной семьи, а кто-то выдающийся, а кто-то бездарность. Схватила разноцветные камушки со стола директора и с яростью бросила их в говорящее лицо шляпы. Дамблдор вскочил со своего кресла от неожиданности. Все же попадая прямо в шляпу, та возмущенно заойкала. — Не нужно никогда сравнивать, — встала с места Маргери, — особенно меня и его. Никогда! Альбус начал успокаивать расстроенную, уговаривая ее сесть на место, убеждая, что все будет хорошо. — Я не буду тебя ругать, Силия. Ведь ты показала, свои способности. А пол…ничего, починим. Она подняла на него свои удивленные и распахнутые глаза. Ведь редко кто называл ее по первому имени, спустя столько лет. Но как только слышит это имя, прошлое наваливается своим тяжелым грузом. — Можно я пойду? — попросила она и, не дождавшись ответа, двинулась прочь. — Ты все время забываешь, дорогой друг, — дождавшись когда двери захлопнутся, Дамблдор продолжил, — что мать Волан-де-Морта — Меропа Мракс — чистокровная волшебница, которая, кстати, не блистала магическими способностями. Чистота крови ничегошеньки не гарантирует. Тогда как Силия Маргери Реддл была рождена маглами, но не понятно по какой причине у нее имеются магические способности, как, впрочем, и у всех маглорожденных. — Я помню ее еще совсем маленьким ребенком, — закряхтела Шляпа, — сколько ей лет? — Тридцать четыре, — задумчиво протянул директор, поглаживая свою бороду. — В чем же феномен? — Это только мое предположение, но все же… — протянул старик. — Я слышал когда-то о подобных магах. Это достаточно редко случается, что-то вроде генетической болезни, а может даже отдельная способность, например, как владение парселтангом. Магическая сила таких волшебников в больших количествах расходуется на поддержание собственного тела, тем самым делая обучение и использование магии проблематичным. Нельзя гарантировать ее абсолютное бессмертие, но она навряд ли когда-нибудь начнет стареть.***
Присаживаясь внизу в подземелье Слизерина, щелчком пальцев разжигает одинокий и холодный камин, одной рукой держа пару бумажек прямо над полыхающем пламенем, ее глаза встречаются с красивым каллиграфическим почерком. «Проклятый Дамблдор отказал мне в должности преподавателя Темных искусств. Скоро я развяжу войну. Мир узнает обо мне. Кстати, как тебе спится на больничной койке? Даже не пытайся меня шантажировать. Я ничего и никого не опасаюсь. Скажи, как тебе наша последняя встреча? Скажу одно, я уезжаю. Надолго. Мы не увидимся впредь. Ты когда-нибудь думала о том, как я убью тебя?». Дочитывая последние строки, с издевкой посмотрела на пламя, бросая в него клочок бумаги. Огонь медленно пожирал письмо, оголяя последние слова. Высокомерно вздернув бровь, бросает оставшиеся письма в огонь, наблюдая, как те безвозвратно исчезают в горах пепла. Заслышав спускающихся однокурсников, тотчас отступает назад от полыхающего камина. По всей мрачной комнате витал запах горелой бумаги. — Почему Гриффиндор всегда побеждает? — возмущенно зазвенел девчачий голос. — Настанет день — и Слизерин будет побеждать, — добавил собеседник. Рухнув в кресло, Маргери уставилась прямо в языки пламени, тонущая в своих мыслях. Подпирая лоб рукой, она почувствовала, как глаза начинают медленно слипаться, что от сегодняшнего дня ее клонит в сон. Всего пара месяцев в Хогвартсе и Реддл младшая начала чувствовать, что владение магией открывает особый потенциал, жажду борьбы и желание быть первым. Среди всей своей группы малолетних магов, она чувствовала себя каким-то супергением. Несмотря на повторное зачисление в Школу Чародейства и Волшебства, рожденная в мире маглов все еще сердцем рвалась в людской мир. Насмотревшись на готическую архитектуру огромного замка — начала скучать по обычным городским постройкам в Лондоне. Хотя большая часть ее жизни была под заключением врачей в клинике. Реддл считала себя абсолютно здоровым человеком. Смотря в большое окно своей комнаты на мимо проходящих зевак, Маргери гуляла с ними, воображая себя на их месте. Такие свободные, не обремененные, не знающие.***
Сильный дождь тарабанил в окна, грозные зигзаги сверкающих молний освещали окружающий мрак. Обезумевшие глаза, растрепанный вид. Пробираясь вслепую, только при помощи вытянутых рук, натыкаясь на твердые и холодные стены, находит перила большой лестницы. Неуверенно переставляя ноги, совершает медленные шаги. Громадное темное поместье издавало плачущие звуки завывающего ветра. По коже побежали мурашки. Тишину нарушал только грохот неба извне и тяжелое дыхание Силии. Непроходимый мрак расступался только в момент сверкнувшей молнии, пугая своей внезапностью. Покачиваясь из стороны в сторону, подражая ветру за окном, чувствуя свою слабость. Хватаясь за перила двумя руками — не удерживает равновесие и летит вниз с длинной и широкой лестницы. Скатываясь во время падения головой вниз, кричит от ужаса, чувствуя, как в спину вонзаются острые углы. Широкая лестница, словно большая пасть дракона, выплевывает пережеванную пищу. Силия оказывается на холодном полу. Подползая к стенам, прикладывая всевозможные усилия, все же поднимает свое покалеченное тело. Огромное темное помещение, которое еще совсем недавно было родным домом превратилось в немого пугающего врага. Вытягивая руки вперед, она продолжает свой путь вслепую. Бешеный стук сердца не дает сосредоточится ни на чем. В висках бьет ритм дождя, на глазах еще не высохшие слезы. Внезапно Силия чувствует прохладный сквозняк. Она быстро ринулась на зовущий наполненный влажностью ветер. Выбираясь из западни, оказавшись на прохладном и мокром крыльце собственного дома, подпирает деревянную колонну и поднимает обезумевшие глаза наверх, осматривая чудовищный дом. Делая шаг на ступень крыльца, та предательски скрипнула и разошлась прямо под ногой. Силия рухнула на мокрую грязь, взвизгнув от боли и досады. Ползя вперед под холодным столбом дождя, вымазавшись вся в земле, садится посреди пустынного холма. Сзади красуется мрачное поместье Реддлов. Рваное платье налипло от влаги к холодной коже, волосы слиплись в сосульки. Дыхание редкое и дрожащее. Промокнув до нитки смотрит на непроглядное черное небо, с которого шел сильным потоком ливень. Стиснув себя руками, в попытке хоть как-то согреться, Силия начинает дрожать еще сильнее, слыша частое постукивание собственных зубов. На всю мрачную и тонущую в дожде деревню раздается истошный, рыдающий крик, затем еще и еще. Ни одно окно в деревне не загорелось, словно она была пуста. Никого больше не было. Поселок вымер. Хватаясь за мокрые волосы, а потом медленно закрывая лицо грязными и влажными руками, начинает дико рыдать. Опороченная, раздавленная, убитая… Когда спасения уже ждать было не от кого, Силия была готова умереть прямо здесь и сейчас. Но неожиданно луч света сверкнул совсем близко, она подумала, что это снова молния. Но за исчезающей вспышкой оказался какой-то крупный человек, быстрой походкой направляющейся к съежившейся пострадавшей. Когда он подошел ближе, дрожь стала стихать. Его доброе лицо сочувствующей глядело на измученную и бледную фигуру. — Вы пришли меня убить? — трясясь спросила она. — Ну что ты… Я пришел тебя спасти, — говорит он, беря на руки. — Кто вы? Кажется, я вас где-то видела. — Альбус Дамблдор. Я спешил, как только мог.***
— Проснись, — затрясла чья-то рука. Нехотя разлепляет глаза, окидывая большой гостиный зал факультета Слизерин. Заметно выпрямившись и посмотрев вокруг, она встречает бурное оживление однокурссников. Поворачиваясь, видит старосту факультета. «Интересно, а меня поставят на пост старосты?», — пронеслась очередная глупость в голове. — Че ты развалилась тут? — выкрикнул чей-то резкий голос. — А что такое? — Думаешь, тебе все можно? — вышла вперед девочка лет тринадцати с длинными волосами в мелкую кудряшку. — Грязнокровка! Кто тебя вообще в наш факультет пустил? — Ты кто такая? — встает в полный рост Маргери, смотря на девочку свысока. — Меня зовут Беллатриса Блэк! И в отличие от тебя… — агрессивно настроенную девочку остановил староста, отводя в сторону на разговор. Та внимательно слушала то, что пытался ей сказать Рудольфус Лейстрендж, периодически поглядывая на Маргери. В какой-то момент ее лицо исказилось от удивления, но затем она увидела что за ней пристально наблюдают и тут же приобрела безразличный вид. «Тупые школьники!, — возмутилась, подходя к зеркалу, — Когда же эта седина пропадет?».***
Профессор Галатея проходит по классу, раздавая недавние контрольные работы, которые явно ее не порадовали. Особо одаренным она швыряла листочки прямо в лицо. — Почему D? У меня же все правильно! — возмущенно вскочил с места Гойл. — Работа списана, думаешь, я не знаю твой настоящий уровень знаний по моему предмету? — покосилась седая строгая женщина с убранными назад волосами. — Какая радость, у меня О! — воскликнула Беллатриса. — А у тебя что, грязнокровка? — насмешливо поворачивает свою работу прямо перед ее лицом. Учительница продолжала невозмутимо раздавать работы, как только она завидела знакомое лицо, то тут же оглядела фамилию на контрольной. Выдав сильнейшее удивление, осторожно протягивает работу. — Вы меня не помните? — улыбнулась Маргери. — Конечно нет, тогда, наверное, ты еще не была седая! — выкрикнула девчонка Блэк, кидая свою работу в нее, звонко смеясь. — От чего же ты посерела, с крысами водилась? Тебе там самое место. — Сейчас же заткнись, Блэк! — грозно прошипела мадам, посмотря на кучерявую. — Мисс Реддл, вы тогда упали в столовой, верно? — Маргери кивнула. — Вам было тогда лет тринадцать? — снова кивнула. — Без вас началось самое интересное… — шепотом проговорила профессор. — Что было? — встрепенулась, откидывая седую прядь. — После уроков, — прошептала профессор Галатея. Рассматривая свою коряво написанную работу, Маргери с досадой выдохнула, пряча ее от глаз назойливых однокурсников. На листе черными чернилами пестрила оценка Р, что означало «слабо». «А вот в магловской школе у меня были твердые четыре и пять!», — с гордостью подумала, — «Половина этих идиотов не смогут вычислить корень из двадцати пяти, так что пусть заткнутся!». — Ну что же, все получили свои работы. Я крайне недовольна вашими успехами, то ли народ сейчас отупел, то ли я плохой учитель. Хотя я уверенна в первом случае. Списанные работы не принимаются, так что всех, кто был замечен за этим мерзким делом, ждет пересдача в ближайшее время после уроков. Пока все будут отдыхать, некоторые товарищи обязаны будут отработать, — покосилась мадам Галатея на списывальщиков и их расстроенные лица. Будущие Пожиратели смерти расстраивались от своих двоек, а так же начинали плести интриги. Самой обсуждаемой темой был Волан-де-Морт. Маргери всего пару раз удалось подслушать разговор маленькой шайки возомнивших из себя звезд факультета. Самое интересно, что от курса и возраста это не зависело, сброд был самым разнообразным. Их дикие шалости начинались с потасовок над учениками Гриффиндора, а заканчивались грязными приколами над маглорожденными. Реддл с нетерпением ждала, когда же подлецы решат наставить тумаков и ей, но почему-то этого не происходило. Кроме гадких и гнусных высказываний самой смелой и наглой Беллатрисы. Считала их отличной парой с Томом. «Она бы точно понравилась ему», — отмечала про себя. Хоть брат и называл себя другим именем, игнорировала этот выпад с его стороны. Как она писала когда-то в письме: «Твои идиотские выходки меня не трогают. Больше не трогают… Ты для меня все равно останешься Том Марволо Реддл, хоть внешность смени… Твоя физиономия будет сниться мне в кошмарах, мой дорогой брат. Почему ты пишешь мне? Твоя ненависть похожа больше на любовь первоклассника».***
Все шло гладко, учеба начала подтягиваться, а отношение с одногруппниками оставались стабильными. Стабильно натянутыми. Хотя, почему ее должно это волновать? Общение с тринадцатилетними или даже с восемнадцатилетними было уже давно пройденным этапом. Маргери любила вести задушевные беседы с преподавателями и Дамблдором, который частенько звал ее перетирать давно минувшее прошлое и жгучие новости о Томе Реддле. Распределяющая Шляпа каждый раз выводила ее из себя, отпуская в сторону нелестные замечания в духе ее брата. «Мне кажется, ты сама напросилась. Ты самая очаровательная грязнокровка из всех, что мне встречались», — после чего Реддл бросила в шляпу тяжелую книгу Темных искусств.***
— Двадцать один год назад, то есть когда вы только поступили к нам, — начала строгая мадам в сером одеянии в пол, — все было более-менее сносно. Мы знали, что Том Реддл выдающийся ученик. Все-то было у него складно, он схватывал на лету, никто и не заметил, как он пошел по наклонной. Ведь со всеми он был очень сдержан и интеллигентен. — Да прям, — возмутилась, выпучив глаза, — мы точно говорим об одном человеке? Мадам вопросительно посмотрела, Маргери сразу попросила продолжить, не желая вдаваться в подробности. — Вы вовремя ушли из школы, потому что дальше начал происходить какой-то невероятный ужас. Поток покалеченных детей ринулся в больничное крыло. Все бы ничего, но когда нашу бедную ученицу… — она замолчала, а ее глаза забегали в разные стороны. Реддл напряглась от волнения и любопытства. — Как потом выяснилось это Том выпустил василиска из тайной комнаты. Тот конечно же убил бедняжку. — Ох, ну и напугали вы меня, — ухмыльнулась, постукивая пальцем по столу. — В смысле? — непонимающе посмотрела на нее профессор Галатея. Реддл сразу отстранилась и отошла к большому витражному окну и выглянула. Перед ее глазами красовался задний двор школы. Ребята с разных факультетов проводили свое свободное время. Маргери тут же возмутил вид школьной формы, и она тотчас подумала о том, как же ей повезло не носить подобного ортодоксального тряпья, которое вызывает лишь недоумение у человека, прожившего большую часть своей жизни в мире маглов. Да, то, что Маргери почувствовала в холодный майский день в Литтл-Хэнглтон, было для нее самым настоящим потрясением, которое она пронесет через всю жизнь. Но спустя долгие годы в заточении ее взгляды кардинально изменились. «Они должны страдать. Я страдала, и пусть все остальные тоже страдают. Боль очищает, делает сильнее. А смерть — жалкая удача, которая постигла ту девчонку. Не жалко. Никого». — Мисс Реддл, что-то случилось? Вы просто резко замолчали, — оборвал ее мысли голос профессора. Тяжело вздохнула, принимая закрытую позу. Выходя из кабинета Темных искусств, Маргери направляется через большой и длинный коридор огромного замка. Внутренняя сторона была вся завешена различными картинами, изображения которых постоянно меняли свое положение, перемещались из одной изображения в другое. Кажется, у них там своя атмосфера. Остановилась и начала молча их рассматривать. Вот одна дама пьет чай с каким-то старикашкой, сбежавшего со своего поля. Две девочки качались на качелях и громко хохотали, а третья обнимала рыжего щенка. — Дурацкие картины, — скептически выругалась. Тут же все жители нарисованного мира прекратили свой оживленный быт и уставились на человека из настоящего. Не ожидая такого поворота, она решила тут же потихоньку удрать, как кто-то произнес: — Твоя остановка в правом углу снизу. Мгновенно останавливаясь, взгляд упал на небольшое полотно. Оно было настолько мрачным, что казалось черным. Присев, чтобы рассмотреть изображение получше; пристально сверлит картину взглядом. На холме темно-сине-черного цвета стоял черный высокий дом. Особняк покрыли толщи мрачного дождя, а вдали изредка сверкали яркие белые молнии. Приблизившись к полотну почти вплотную — резко отскакивает назад, как только завидела, что на втором этаже громадного дома загорелось окно. «Это твоя палочка». — Подлый трус! — с грохотом распахивается дверь. Все свечи в этой комнате разом зажглись, побеждая непроглядный мрак. На пороге стоял Том, а в руке он крепко сжимал волшебную палочку. Отстраняясь быстро назад, спотыкается на ровном месте, приземляясь прямо головой о стену. Глухой стук эхом пронесся по длинному коридору с непроглядно высокими ажурными потолками. Хватается за затылок, а выражение ее лица не скрывает острой боли. Молчание со стороны героев разноцветных изображений разрушилось, как только хор разнообразных голосов разразился зловещим смехом. Оглядев их всех ненавидящим взглядом, Реддл срывается на бег, только бы перестать слышать этот леденящий душу смех. Выбегая к парадным лестницам, Маргери закрывает уши, уже заведомо зная, что изображения с картин все еще зловеще хохочут. Лестница, на которую взобралась, начала свое движение с резким толчком, от чего та сразу Реддл вцепляется в перила лестницы мертвой хваткой. А своенравная постройка уносит на этаж ниже. Оказываясь прямо рядом с длинным коридором, который вел в светлый внутренний двор школы. Выбегая, расталкивая учеников, облаченная в пожизненный траур Силия Маргери Реддл бежит прочь из здания. Изумленные ученики провожают ее взглядом, а их лица выказывают недоумение. Останавливаясь у огромной каменной арки, видит спуск вниз и решает идти ниже, к лесу. Добегая до самой Гремучей ивы она останавливается, оборачиваясь назад. «Какое оно кошмарное», — отходит. Подул прохладный ветер, развивая длинные, слегка вьющиеся к концам волосы. — Ты совсем не заметила, как толкнула меня! — заверещал девчачий голос, заставляя обернуться. Блэк вместе с Гойлом и братьями Лестрейндж направлялась своей угрюмой компашкой прямо к ней. Та лишь закатила глаза и пошла к ним навстречу. Вставая друг против друга, Блэк мрачно ухмыляется, доставая волшебную палочку и угрожающе наставляет на Реддл. — Вызываю тебя на дуэль, — прогремел ее звонкий тонкий голосок. Принимая вызов надоедливой чистокровки, Маргери встает в оппозицию. — Не будем тратить время на глупые формальности, — скривила губы Беллатриса, без предупреждения нападая. Первый удар и прямо в цель. Реддл отлетает на пару метров, падая прямо на спину. Ее глаза уставились в голубое и чистое небо. «— А что бы сделал Том? — спрашивает голос. — Убил бы на месте, — без колебаний отвечает второй». — Ну что? Уже проиграла? Так не интересно! — кричит противница через все поле. «— Да, но я не Том! — сопротивляется. — Я умею проигрывать. — Дура! — вторит голос». Шаги медленно приближаются. Шорох травы становится громче. Закрывает глаза. «Убей ее, — побуждает». Рукой нащупывает свою волшебную палочку, незаметно сжимая в ладони. «— Мне не победить… — с грустью вздыхает. — Слабачка! — Сделай это за меня, — упрек». На лицо Реддл падает тень, заставляя открыть глаза. Блэк уже стояла полная уверенности и ехидно злорадствовала. — Эй… — крикнула она, поворачиваясь к своим товарищам. Только ее лицо скрылось, как Маргери молниеносно взмахивает палочкой над головой, делая движение вниз, а потом сразу наискосок, вверх и вправо, громко и четко произнеся: — Экспеллиармус! Беллатриса за секунду до выстрела посмотрела на Реддл удивленным взглядом, явно не ожидая такого поворота. Желтый столб сияющей пыли выстрелил прямо в девочку. Та вспрыгивает от неожиданности и улетает на далекое расстояние, при этом роняя свое оружие. — Это нечестно! — возмутился Лестрейндж старший, подбегая к Беллатрисе. Ничего не отвечая на громкие возмущения этих детей, лениво поднимается на ноги, не желая вообще быть в горизонтальном положении. Проходя мимо, хватает палочку противника. — Хватит меня доставать! — выругалась Реддл, швыряя в слизеринцев палочку Беллатрисы.***
Это место ученицы обходят стороной после того, как кто-то убил там одну ученицу. Туалетная комната Плаксы Миртл находилась на первом этаже Хогвартса, чуть выше Большого Зала. Некоторые до сих пор не знают о ее существовании, им достаточно таблички на двери «Туалет не работает». Миртл стала обитать там, когда побывала на свадьбе своей обидчицы Оливии Хорнби. Оливии это не понравилось, и она пожаловалась на привидение в Министерство магии, и поэтому Миртл пришлось поселиться в этом туалете навсегда. Подходя к большой двери давно заброшенного женского туалета, Маргери толкает дверь, но та не поддается. Тогда, не отчаявшись, наваливается всем телом и с силой давит, но опять никакого эффекта. Убирая прядь выбившихся волос, недовольно смотрит на дверь с табличкой прогоняющей прочь. Оглядев просторное окружение и убедившись, что рядом никого нет, достает смольного цвета гладкую палочку. Подходя ближе, закрывает происходящее своей спиной, чтобы ненароком никто не заметил. Реддл нацелила палочку на дверь, мысленно считая: «Раз, два, три!». Из волшебной палочки вырвалась струя искр и ударилась о ручку двери. Медленно со скрипом отворилась. Уверенно заходит в большую комнату. Сначала неспеша идет сквозь узенький коридор, с обеих сторон от которого находятся темные кабинки, дальше резкий переход в более обширное помещение с цилиндровой раковинной посередине. Ее поразили огромные, растянувшиеся этажа так на два, а то и на три, витражные окна. Громкий стук каблуков по каменному полу разразился по всему большому и пустому помещению. Маргери остановилась и пристально осмотрела внутри все еще раз. Не заметив ничего необычного, она не поняла, зачем закрывать совершенно нормальный туалет из-за каких-то баек о приведениях. Решив повозмущаться об этом с Дамблдором — решается уйти, но вот огромные окна, через которые струился яркий солнечный свет, манили заглянуть. Звонко цокая, подходит к стеклу и щурится от столь яркого света. Протягивая руку, дотрагивается до окна и тут же одергивает. «Холодное», — подумала. С высоты первого этажа открывался чудесный вид на необъятных размеров Черное озеро. Хогвартс был всего лишь малюсеньким клочком земли, почти полностью окруженным чернильными водами ледяного водоема. В испуге поворачивается, заслышав чей-то сдавленный плач. Отступая от окна, бредет на звук. Как только стук каблуков эхом пронесся по всему помещению, рыдание тут же прекратилось. Реддл напряглась. Начинает заглядывать во все кабинки, с силой толкая двери, которые с грохотом ударялись о стену. Вставая посреди коридорчика и с напряжением осматривая все в округе, продолжает удостоверяться, что все кабинки пусты. «Чертовщина!». Собралась уже удирать из этого места, которое безжалостно пугало, но стоило ей отвернуться, как за спиной послышался чей-то уже веселый смех. Медленно отпускает ручку двери, передумав трусливо бежать. Спиной к возможной засаде, стоит в оцепенении, не находя в себе силы повернуться. — Ну чего стоишь? Проходи, у меня давно не было гостей, — отчетливый девчачий голос весело произнес. Маргери идет на встречу голосу, проходя мимо кабинок и оказываясь снова у раковины с большими окнами; она видит чей-то еле различимый силуэт. Черты были достаточно смазанными, что не позволяло с первого раза рассмотреть лицо призрака. Подходящая медленно, она увидела отчетливые черты, как только свет упал на этого полтергейста. Девочке на вид было лет четырнадцать, на ее лице красовались огромные в круглой оправе очки. На голове волосы собраны в два хвостика, безжизненно свисающих на плечи. Малявка была в форме Когтеврана, видимо, прибывала в том, в чем умерла многие годы назад. Маргери скептически отметила, что форма спустя больше двадцати лет совсем не изменилась. Сделав быстрое движение, призрак оторвался от земли и быстро подлетел к гостье, заглядывая ей в лицо, приблизившись настолько близко, что Реддл предпочла отойти. — Твое лицо мне знакомо! — изумленно посмотрела она. — Я… — начала. — Нет! Молчи! Я сама угадаю, — протараторил фантом. Реддл закатила глаза в возмущении. Уже давно не играла в детские игры, но разве это можно объяснить вечно четырнадцатилетней школьнице? Та начала пристально рассматривать, покружив вокруг нее пару раз — быстро отстранилась. — Нет. Не помню! — разрыдалась она, замыкаясь в верхнем углу туалета. — Мне кажется, ты меня с кем-то путаешь. Моя учеба была в 1940 году, но она не продлилась более двух месяцев, — скрестив руки на груди, произнесла Маргери, повернувшись в сторону солнца, которое осветило пустое и прохладное помещение, — но здесь учился мой брат, возможно, его ты знаешь. Миртл тут же оказалась внизу, поравнявшись, та снова заглянула в ее светлые глаза, с интересом осматривая. — Если тебе в тридцать девятом было тринадцать, а сейчас 1960, то, получается, прошел двадцать один год. Несостыковочка выходит. Утверждаешь, что тебе сейчас тридцать четыре года? — дождавшись, когда она кивнет, Миртл с удивлением добавила. — Тебя что, тоже убили? Но почему ты не выглядишь как я, то есть не призрак? Непонимающе уставилась на призрака, который тут же начал громко и протяжно рыдать, закрывая лицо руками. — Миртл, — окликнула ее Маргери, — почему тебя убили? Прозрачная девочка тут же прекратила рыдать и возмущенно взглянула на Реддл. — Думаешь, я спрашивала? Я была очень замкнута, друзей у меня почти не было. Это случилось прямо здесь, в этой самой кабинке. Я пряталась, потому что Оливия Хорнби дразнила меня очкастой дурой. Я плакала, а затем услышала, как кто-то вошёл. Они так смешно говорили, на каком-то ненастоящем языке. И я поняла, что говорит мальчишка, так что я открыла дверь сказать, чтобы он уходил, и… я умерла, — выдохнула, стирающая слезы девочка. — Ненастоящем языке? — изогнула бровь в усмешке, явно не веря глупым рассказам ребенка. — Да! Это было похоже на шипение, — добавила Миртл. Маргери снова напряглась, ее лицо отражало искреннее недовольство. — Кто ты такая? — недобро посмотрела на нее Плакса, начиная снова громко рыдать. Реддл это изрядно начало подбешивать. «Какая же ты плакса. Ненавижу плакс».***
1981 год — Думай как твой брат, — приказным тоном сказал Альбус, кладя руку ей на плечо. — Чего он хочет? Кто следующий? — Без понятия! — отходит, возмущенно смотря на него. — Ты наша единственная зацепка, — вымолвил Рубеус. Отходя назад, посмотрела в огромное зеркало, оглядывая в отражении собравшихся магов, называющих себя Орденом Феникса. — Не понимаю, почему ты его защищаешь! Он же убийца твоих родителей, — крикнул кто-то из разъяренной толпы. Сцепив руки в замок, она резко оборачивается к ним, натянуто улыбаясь. — Вы меня, наверное, с кем-то путаете, раз считаете, что я покрываю это чудовище. Невероятная глупость так думать, — смотрит она на часы у камина. Отходя на отдаленное пространство, она закрывает глаза и представляет перед собой мрачный закоулок Паучьево тупика, исчезая с глаз Ордена. — А теперь объясните мне, кто научил ее трансгрессии? — возмутился Хагрид, укоризненно смотря на Альбуса. — Вы в своем уме вообще? — Прекратите. Мы слишком сильно на нее налегаем. А если она и вправду не знает? Всякое может быть, — вступилась Лили. Массовое убийство маглов и волшебников, стоящих на пути Пожирателей смерти, привело к созданию Дамблдором ответной группировки для защиты от терроризма бывшего ученика Хогвартса.***
— Слишком долго, — протянул скрипучий голос. Ничего не ответив, подошла ближе к светловолосому магу в длинной черной мантии. Они презрительно друг на друга посмотрели, даже не пытаясь скрывать взаимной ненависти. Смерив свою неприязнь, протягивает руку в ожидании. Люциус начал копаться, доставая у себя из-за пазухи маленький конверт. Реддл уже была готова его взять, как вдруг Малфой резко возносит руку над головой, не давая ей уцепить белый сверток. Непонимающе взглянув в его светлые глаза, она прочитала наглую усмешку. — Я не буду с тобой играть в эти игры. — Хозяин не понимает, какую опасность ты представляешь для всех нас, — иронично поправил он свои блондинистые пряди. — Просто он идиот, — холодно ответила, отвернувшись. Чувство какой-то поганости всего происходящего не давало утешения. Жизнь превратилась в хождение по минному полю. Никто не интересовался тем, что хотела она сама. Все лишь продолжали вплетать и посвящать в свои дурацкие интриги. — Ладно, держи, — вытягивает он ей руку на встречу. Выхватывая маленький конверт, тут же начала его разворачивать, вчитываясь в знакомый почерк. Люциус с интересом наблюдал, как глаза ее бегают от строчки к строчке. Мужчина попытался заглянуть к ней в письмо, но та тут же отошла. «Я все знаю. Знаю про Дамблдора, про Хогвартс, грязнокровка! Даже не думай кому-то чистосердечно все рассказать. Посылаю к тебе Люциуса. Он придурок, но все же я приказываю тебе все ему рассказать». Закатив от возмущения глаза, она уставилась на довольное лицо Малфоя. — Что в письме? — спросил он. — Ничего! — резко бросила она, сжимая бумажку в кулак. — Говорю сразу — я ничего не знаю. Бесполезно меня пытать. Кроме того, что вас и всю вашу компанию ждет ответное наступление. И я искренне желаю вам всем проиграть! Люциус напрягся. Позеленев от злости, мужчина схватил ее за руку, сдерживая порыв врезать посильнее. Мгновенный испуг у нее на лице сменяется язвительной ухмылкой. Она одергивает свое запястье, оставляя Малфоя стоять в угрожающей позе. — Наверное, не будь желание Лорда удушить вас собственноручно, я бы не посмотрел даже на то, что вы его сестра и прямо здесь расправился с вами, Силия Маргери Реддл. — О, мой брат много чего хочет, поэтому советую послушать свое сердце и выполнить надуманное прямо здесь и сейчас, — небрежно махнула рукой. — Как ты это делаешь? — изумленно сказал Люциус, таращась на нее. Она резко остановилась и смерила его ненавистным взором, оглядев с ног до головы. Затем снова стала молча удаляться. — Почему все вокруг так носятся с вами? Сидела бы в психушке дальше. Уверен, что вы утаили ото всех свою связь с… — одумался Малфой и прикусил кулак от досады. Маргери тут же остановилась и вновь посмотрела на того, кто упорно не дает ей уйти. — Именно из-за моей связи с этим монстром все вокруг со мной так носятся, — натянула улыбку. — Я вас видел. Вместе. — Ты никого не видел, — отрезала она, ускоряя свой шаг. — Он же ваш брат! — крикнул блондин ускользающему силуэту.***
Перекошенные и полуразрушенные каменные постройки, мимо которых гулял молочно-белый туман, навевали тоску вечности. Это место, где каждый находит покой в вечности. Отправляясь в слепое забвение. Когда-то в такое же забвение насильно попали все члены старшего поколения Реддл. Мрак был повсюду. Высокая статуя смерти с косой, восседавшая в самой сердцевине этого парка каменных плит, приковывала к себе дерганный взгляд Реддл, которая, еле слышно ступая по влажной траве, разгоняет непроглядный туман, сжимая в руке длинные стебли колючих красных роз, пробирается через все кладбище глубокой ночью. Различные надгробия мелькают сквозь белесый туман, длинная черная мантия бесшумно волочится. Некоторые могилы были настолько старыми, что даже имен на них не было видно. Здесь был «Трикси, сбитый на дороге 15 сентября 1940г.», проходя чуть дальше «Гейдж Паттон («Наш любимый сын» — добавляла надпись), который умер в 1958 году», «Полинезия» (видимо, маленькая девочка), произнесшая в последний раз: «Полли хочет крекер» летом 1933 года. На следующих двух камнях ничего нельзя было разобрать, а потом на прямоугольном куске мрамора было грубо написано: «Анна, лучшая из всех живущих. 1929-1939». Такое выражение любви и печали потрясало, так могли поступить родители по отношению к своим детям, умершим молодыми. Подходя к высоченной могиле, на которой в пугающей позе стояла сама Смерть, больше похожая на разъяренного дементора, Силия опустила свои глаза вниз. Томас Реддл умер летом 1943 года, Мэри Реддл умерла летом 1943 года, Том Реддл умер летом 1943 года, осталась одна Силия. Белая прядь выбивается из-под черного капюшона, падая прямо на грудь. Присаживаясь, проводит рукой, облаченной в черную перчатку по выпуклым надписям. — Ужасный памятник, — произносит она, снимая капюшон. — А как по мне, так в самый раз, — раздался голос. — В твоем вкусе. И почему я не удивлена, — опускаясь, снова почти шепотом добавляет, кладя колючие цветы. Выпрямляясь смотрит на темную фигуру, стоящую примерно в десяти шагах от нее. Луна падала прямо в лицо, заставляя прищуриться. Делает шаг навстречу. — Годы идут, а ты все такая же, — с досадой сказал он. — А ты вот изменился, — заворожено смотрит, — дробление души сказывается на тебе, братец, — отвернулась, отходя. Потирает от волнения руки. В его мутных чертах лица все еще остались остатки того прекрасного юноши, но это было лишь далекое эхо. — Я что, девочка, чтобы заботиться о том, как выгляжу? Я избавился от магловского имени, а от внешности и подавно. Силия с досадой закрывает глаза. Медленно течет горячая слеза. — Том… — начала она, поворачивая к нему свое заплаканное лицо. — Волан-де-Морт! — грубо перебивает он ее. — Есть пророчество, — начала, — которое гласит: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…» — Силия, мне уже давно это известно. Почему я не удивлен, что ты говоришь об этом спустя уже больше полугода? Хочешь моей смерти? — приблизился к ней. Она угрожающе протягивает свою волшебную палочку, наставляя на грудь брата. — Еще шаг, и Авада Кедавра будем моим личным кредо! — срывается на крик, еле сдерживая внутри дикий страх и странный интерес. — У тебя же даже руки трясутся, — засмеялся он, хватая сестру за запястье и притягивая к себе. — Новая палочка? — выхватил оружие из ее рук. Не отводя глаз наблюдает за дальнейшими действиями Темного Лорда. — Снова волос вейлы в сердцевине? Как ты предсказуема. А корпус, — начал осматривать при свете луны, — неужели черная вишня? — неподдельно удивился он. — Интересное и редкое сочетание, — улыбнулся, протягивая длинную палочку обратно. Она с силой вырывает ее из рук противника, пряча как можно дальше. — Одолжишь свои волосы? Попрошу добавить в сердцевину щепотку Темного Лорда, — обиженно произносит. Реддл поспешно начала удаляться, не понимая, что почти срывается на бег. Холодный ветер бьет в глаза, чем выше скорость, чем сильнее дуновение. Объемный капюшон, подхватываемый, срывается с головы, оголяя пестрящую седину, отливающую при свете луны. Конца дороги не было видно, туман начал наплывать интенсивнее, еще сильнее путая дороги. Силия врезается в надгробную плиту, больно ударившись лбом. Разгоняя рукой густой туман, она видит перед собой большущий длинный обелиск из серого песчаника. Макушка была разрушена, оставляя вместо себя грубый волнообразный выступ. Слова Дамблдора тот час прогремели: «В стенах Хогватса гарантирована безопасность. Пожиратели не осмелятся напасть на школу, по крайней мере, я так думаю…». Столб черного дыма рассеялся. — Зачем ты сбежала? — скрестил руки Том, стоя за спиной. — В больнице тебя бы никто никогда не нашел. Ты умерла для всех в ту ночь. Она смотрела куда-то вдаль густого тумана, пытаясь понять где же правда, а где ложь. — Это из-за тебя я туда попала! Ты испоганил мне жизнь, не забывай это. Я не собиралась оставаться там вечно, — посмотрела она ему в глаза и ужаснулась. Его глаза были красными, налитыми кровью, черты лица лишь отдаленно напоминали старого Тома. С отчаянием подумала, что лучше бы ей действительно умереть, но истинное желание делать все наперекор давало другой ответ. — Не стоит забывать, кто тебя вылечил от потери рассудка, — протягивает он к ней руки. «Да, ты прав…», — прильнула она к нему, чувствуя неистовую опасность. Он проводит рукой по ее волосам, рассматривая отдельные локоны. — Твое безумие ушло в эти серебряные пряди, — говорит он, — поэтому ты никогда от них не избавишься. Силия отстраняется и смотрит на своего мучителя и брата одновременно. Вот уже много лет они поддерживают связь в переписке. Когда положили в больницу, Том навещал ее почти каждый день, затем все реже и реже, пока полностью не растворился в двусмысленных письмах, которые, вроде чем дальше, тем больше пылали жаждой расправиться с Силией. Одновременно понимала, что от невозможности воплотить свое желание он так настойчиво об этом говорит. Ночь, которая решила бы много проблем, не зайди все настолько далеко. Сейчас бы мечтать о чудном изобретение, таком как маховик времени и вернуться в забытые сороковые и перечеркнуть грядущие события. Холодная ночь, забытое кладбище давно уже неизвестных людей. Дыхание рассеивается в еле заметный пар. Чувствуя всю абсурдность происходящего, от которой сносит голову. Вот он — мучитель. Она продолжает быстро удаляться от него, а ему забавно, Том просто следует за ней, ему нравится ее игра в догонялки. Считает что загнал Силию в угол принуждения. Особенно теперь, когда она взбирается на крыльцо своего опустевшего поместья, хочет вломиться в дом, но у нее не получается. Когда Силия оборачивается на него, то начинает истерично кричать от ужаса. Он хватает ее за руку, а затем затыкает насильно рот. Ее безумные влажные глаза бегают по его лицу, она видит как его рука опустилась ей на живот, затем еще ниже. Силию всю трясет, закрывает глаза, не желая на это смотреть. Чувствует его пальцы на коже, он задирает ей платье, испытывает непередаваемый ужас, когда Том лезет к ней. — У тебя месячные, — с каким-то особым вожделением сказал он. Она ничего не могла даже сказать, вновь окунаясь с головой в мучительное унижение. Он трогает, касается, не скрывая своего томления. Не хочет, чтобы она смотрела на его лицо, отворачивает. Силия встречается взглядом со стеной, все еще сгорая со стыда. Том резко входит в неё без лишних преград. Силия не сдержала томного продолжительного стона, когда он упёрся в нее с силой и полностью. Его сводила с ума эта излишняя влага, да столь жидкая, чем больше двигался в ней, тем обильнее Силия кровоточила. Она испытывала уничижительное смущение, хотела бы скрыть сей грязный факт собственного тела. Стекая медленно по ногам, окрашивала бледную кожу в бордовый, её собственная кровь предаёт, помогая насильнику совершать страстный постыдный акт. Силия вся исходит от дрожи внутри, закрывает глаза, расслабляясь, пока по всему телу бегут мурашки. Она боится его, особенно когда видит Тома. Мертвенно-белая рука с острыми чёрными когтями на тощих длинных пальцах, с чувством проводит по её талии, он гладил Силию, изнывая от сильной похоти. Она не сдерживает утомительный стон, от чего ей становится страшно стыдно. Глотает в себе все чувства, пытаясь подавить гнусные неправильные и противоестественные ощущения от близости с отвратительным уродливым братом. Его не останавливало ни что, по отношению к ней он был исключено не брезглив, это обескураживало Силию только больше. Видит перед собой стену, понимает что Том не увидит, прикрывает глаза, после чего её лицо приобрело томительный сладкий вид. Она шатается под ним как тонкое дерево от сильного ветра. Все ещё скрывает свои чувства, от чего приобретает страдающий вид. А он только глубже входит и быстрее. Ей кажется она вот-вот — и умрет, заплакала от напряжения. Опускает голову, начиная судорожно срывать стоны в пронзительный крик. На его резкие движения отзывается все тело, зажимает себе рот рукой, роняя слезы от очередного предательства. Том жмётся к ней, резко останавливаясь, она понимает что он закончил. Его рука опускается ниже, проводит по внутренней стороне бедра, от чего Силия тяжело давится собственными вздохами. Он с такой любовью в неё кончил, а когда покинул её тело, то она незамедлительно почувствовала как из неё обильно течёт. Крови было так много, она разводами расползалась по крыльцу. Силие становится легче от того что видит как вся гадкая сопливая конча Тома вышла. Ощущает что болезненно-тянущее скручивающее чувство внизу живота отпустило после того как Том трахнул её. — Клянусь, что предам тебя. — Не сомневайся во мне, я отомщу…