***
1943 год. Министерство Магии. Мрачные каменные плиты поблескивали и мерцали в цвете яркого голубоватого света. Долгий путь куда-то вниз; винтовая зашарпанная лестница вела в закрома, казалось, самой преисподней. Гулкое и протяжное цоканье шагов давило на истерзанное восприятие, руки болели, будто бы ощущали сильные стягивающие прикосновения гладкого материала. Силия смотрит на свои запястья, улавливая еле заметные синие отметины; натягивает рукава, хватаясь в них пальцами, начинает ронять слезы горечи, стараясь не выдавать своего растроганного вида. Том тянется руками к своей шее, начиная сбрасывать с себя тесный серебристо-зеленый галстук, хватая за трясущиеся руки Силию, обвивая их с особой надменностью во взгляде, неприкрыто ликуя. Она отворачивается, полная гнева и разочарования от собственного положения; не хочет даже думать, что собирается делать этот человек дальше. Задирает голову, видя отца, чей бледный труп почивал на дне раскрытого шкафа. Его лицо было спокойным, глаза чуть прикрыты, казалось, он не хочет смотреть на весь этот ужас, но не может полностью закрыть веки, оставаясь в слабом сознании. Тугой узел, что стянулся на запястьях Силии, сразу же заставляет ее вскрикнуть от неприятных ощущений. Оставшись без какой-либо помощи и поддержки, смотрит на Тома, который все еще был сверху, он закидывает руки сестры над ее головой, отрицательно мотая, дает понять, что не желает получать отказ даже здесь. Тяжело вздыхает, не в силах даже возразить, в голове много разных мыслей, окутанных недавно увиденными смертями. Боится представить, что уготовила судьба для нее, старается абстрагироваться, но не получается, закрывает глаза, представляя, что умерла. Боль, постоянное гнетущее чувство боли исходило ото всюду: сводило руки, онемело все тело, душа рвалась на части из-за обилия терзаний, которые на один момент исчезли, когда, кажется, она осознала, что делает с ней Том. А вдруг он и вправду ее брат, разве такое возможно? Разве такое правильно? Не произносит ни звука, думая обо всем, что только что пережила. Представляет, как уедет в Лондон с семьей, кажется, она отказывалась верить, что осталась одна. — Говорите правду и только правду, — отвлекает от мрачных дум чей-то голос. Силия поворачивается, видя человека в черной мантии, что неотрывно сопровождал ее, кивает головой, не особо понимая где находится и зачем все это. Хочет снова сбежать. Лестница показала свой конец и длинный темный коридор, в конце которого была распахнутая настежь дверь, из комнаты которой сочился неестественный холодный свет. Оборачивается, видит много высоких людей в темных мантиях и с угрюмым видом. Никто из них не внушал доверия. Втягивает щеки, бледнея в одну секунду, когда видит в зале своего злоключителя и мучителя. Веселый, словно ребенок, он был повернут вполоборота, разговаривая с кем-то. Силия узнает этих ребят, вспоминая, что именно от них приходилось ей скрываться в стенах замка Хогвартс, что было безуспешным занятием. Его товарищи начали переглядываться, показывая на Силию пальцем, от чего Том сразу же повернулся в сторону нее, которая шла в окружении присяжных, что стали занимать свои места на трибуне; восседая, словно птицы на жёрдочках, их глаза были пустыми и отрешенными, показывая свое абсолютно наплевательское отношение ко всему, что должно произойти. Том помахал рукой Силие, вновь отворачиваясь к ребятам, продолжая оживленный диалог. Силию всю стянуло и сковало желание упасть на пол и закатить истерику, а слезы предательски начали скатываться по щекам, дыхание задрожало, но она продолжает идти вперед, подталкиваемая людьми сзади. Круговые трибуны, возвышающиеся над полом, вырастали, словно театральная аудитория римского Колизея. Ее сажают на один из стульев в центре, после чего наступило молчание, прерываемое лишь редким шуршанием переворачиваемых страниц, видимо, кто-то хотел поближе ознакомиться с делом. Отдельно ото всех сидящий судья с интересом осматривал присутствующих, подкидывая секретарю какие-то бумаги. Главенствующая и немного спящая фигура Визенгамота смотрелась отрешенной. Он был в длинном черном одеянии со странной шапочкой на своих седых курчавых волосах, крупные очки нависали на тяжелой переносице. Отрешенный и сонный вид никак не смущал окружающих. Силия озирается по сторонам, не видя ни одного знакомого лица, кроме бывших софакультетников, отчаивается, как вдруг человек в длинном капюшоне вышел к ней на встречу, откидывая завесу тайн. Она вновь вся задрожала от страха и неведения. Молодая женщина, что занимала должность секретаря, ни разу не посмотрела на Силию, а лишь что-то записывала, прячась под ворохом бумаг и тяжелыми фолиантами. — Предлагаю начать заседание, — провозгласил изнывающий от безделья судья. Под его голос все тут же встали, уставившись на него. — Заседание по делу об убийстве магловской семьи Реддл объявляется открытым, можем начать суд, — опустился на свое место судья. — У нас есть сторона, — указывает он на Силию, — которая утверждает, что убийство совершил ученик Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, а так же по совместительству брат пострадавшей Том Марволо Реддл, — отыскал он среди присутствующих загадочного парня, который тут же встал, — согласны с обвинениями, выдвинутыми против вас? — Нет, Ваша Честь! — уверенно ответил Том, лицо которого не дрогнуло ни на миг. — Ну что ж, давайте разбираться, — стал перелистывать страницы поступившего дела судья, а в это время Том выходит в центр, вставая напротив Силии. Она смотрит на него, читая в глазах лишь уверенность, мимолетная ухмылка, которую почти невозможно было уловить, и он медленно тянется рукой к левому рукаву, чуть задирая его, приподнимая бровь. Силия тотчас уставилась на свои руки, разглядывая синяки, что остались с того дня. Ощущает непреодолимую трясучку по всему телу, замыкается в себе еще больше, начиная чаще дышать, будучи уверенной в том, что ей не хватает кислорода. — В ночь на 30–31 июня произошло жестокое убийство трех членов семьи Реддл. Мэри Реддл 1883 года рождения, Томаса Реддла 1880 года рождения и их сына Тома Реддла 1905 года рождения, который по предположению является и вашим отцом, Том? — обратился к нему судья. Лицо его тронула слегка злорадная гримаса, но он опускает глаза, утвердительно кивая. — Силия, — посмотрел на нее судья, — расскажите, как все было. Весь зал дружно уставился на нее, по помещению прошлось гулкое шептание, а Том одергивал себя каждый раз, чтобы не рассмеяться прямо в зале суда, любуясь жалким видом сестры. Она встает с места, что привлекает внимание еще больше, начинает осторожно и издалека приближаться к брату. — Я приехала с учебы в Лондоне, начинались каникулы, — делает она шаг, неотрывно смотря на Тома, который заметно напрягся. — Мой отец Том Реддл встретил меня и отвез в Литтл-Хэнглтон, — взглянула она на судью, который, затаив дыхание, следил за странностями в зале. — Мы ужинали, — улыбается она, а глаза заблестели от горечи, — нас было четверо. Потом мы услышали голос, я сразу узнала, чей он, — делает шаг в сторону убийцы, чьи глаза были распахнуты, а поза натянуто строгой. — Что он сказал? — оживился кто-то из присяжных. — Он сказал… — задумалась она. — Мы говорили о Мраксах, семействе, что жило где-то в лесах, а первая фраза Тома была: «Их уже давно нет в живых», затем бабушка спросила: «Кто это сказал?», тогда Том ответил: «Тот, кого забыли пригласить», — делает шаг в сторону обвиняемого, ловя его напряженное дыхание. — Почему вы так ответили, Том? — задал вопрос судья. — Я этого не говорил! Меня там не было, — лишь отрицал. — Продолжайте, — махнул рукой верховный. — Он достал волшебную палочку и убил сначала Мэри Реддл, затем Томаса, — подходит она к Тому ближе, смотря на него снизу вверх, от чего тот напрягается еще больше, но старается этого не показывать, — затем Тома Реддла, — повернулась она к судье, — который отец, — пыталась не запутаться в именах. — Что вы на это скажите, мистер Марволо Реддл? — почувствовал пересыщение именем «Том» судья. — Меня там не было! — не может скрывать свою злость. — А была ли там Силия, ваша честь? — внезапно добавил Реддл. — Она сумасшедшая. Спросите, почему она ушла из Хогвартса, все из-за того, что она была слишком эмоционально нестабильной. — Вздор! — огрызается ему в ответ. — Прекратите пререкаться! — застучал молотком по трибуне судья, разнимая детей. Силия сдавливает запястья, не решаясь рассказать, что было дальше. — Но почему же тогда не убили вас, мисс Реддл, где вы были? — неожиданно обратились к ней. — Вы видели все это, но почему живы? Она смотрит на Тома, который все еще с хитрым прищуром глядел на нее с вызовом, готовый ликовать от того, что она саморучно прикрывает его от решетки. «Ты останешься одна!», — произносит он шепотом, делая шаг к ней, наблюдая, как ужас поглощает ее милое заплаканное личико. — А ну-ка отошли друг от друга! — бесится суд. Силия делает шаг назад, Том хочет машинально схватить ее за руку, но вовремя останавливается. — Я не помню, — всматривается она в глаза присяжных, пытаясь извертеться. — Я нашел ее на дороге, ваша честь, — вышел на середину еще один человек, на которого Том покосился с опаской, — предполагаю, юная мисс пострадала от шока, поэтому тут же сбежала. Все ее ноги были в ссадинах и ранах, скорее всего, она падала на что-то, а значит убегала. — Альбус, вам слово не давали, — возмутился судья. Силия чувствует нахлынувший жар по всему телу, ей становится не по себе от стольких взоров со стороны, а так же от незнания, что будет дальше и какой уход из ситуации менее болезненный из всех. Смотрит на Тома, который с негодованием поглядывает на Дамблдора, сложил руки на груди, презирая каждое его слово. — Кто может подтвердить ваше отсутствие в Литтл-Хэнглтон? — изумился Альбус, оборачиваясь к Слизеринцу. — Я был с друзьями, — поглядел он куда-то в зал. — Абраксас и Долохов могут подтвердить это. Со своих мест поднялся белобрысый и темноволосый пареньки, одетые в форму своего факультета. Тот, что блондин, высокомерно оглядел всех присутствующих, поправляя волосы, из него сочилось самолюбие, а рядом стоящий Долохов выглядел угрюмым и не выспавшимся, они собирались спуститься к своему другу, однако судья приказал им оставаться на месте, не готовый выносить подобного накала страстей, что происходит прямо под его носом с нахальным самовольничеством, а подливать новых визжащих юнцов тот не хотел. — Вы, юный мистер Малфой, подтверждаете, что Том Марволо Реддл был с вами в ночь с 30 на 31 июня? — потирает в раздумьях виски. — Абсолютно точно, Ваша Честь! — подал голос Абраксас. — Том и Антонин гостили у меня в поместье в это время. Мы были вместе. Играли в шахматы, потом в карты. Я исключаю возможность Реддла находиться в двух местах одновременно, — саркастично протянул он, — нас пока этому в Хогвартсе не учили, — улыбнулся он, а по трибунам понеслось тихое хихиканье. — Ты гад! — кричит Силия, яростно вцепляясь в ворот Тому, на что он лишь наклонился к ней, его рука скользнула ей под мантию, ложась на талию, скользя ниже, щупает ее, с силой прижимает к себе, от неожиданности Силия даже дернулась и ахнула. Ее глаза бегали по его лицу, понимает, что никогда не достучится до него. Он найдет новые и новые способы для того, чтобы вылезти сухим из воды. «Расскажи им, — шепчет ей, — расскажи, как я трахнул тебя, в том доме». Она ощущает грязное чувство стыда и чего-то еще, от чего становится жарче. «Обвини меня в инцесте!», — продолжает шипеть ей в лицо. — «Тогда меня посадят! — заулыбался, подобно психопату, — Если докажешь!». Судья вновь застучал молотком по трибуне, выражая протест в действиях этих неконтролируемых обвиняемых и пострадавших. Постоянные влезания третьих лиц и неожиданно откуда вырастающих адвокатов злили судью, но веселили присяжных, которые были подобно зрителям в театре. Они то смеялись, то что-то бурно обсуждали, выказывая свое мнение по поводу происходящего. Силия уверена, что это Том так действует на окружающих, вводя в какой-то немыслимый транс, опьяняющую одурь. — Ваша честь, — не выдержал глава Мракоборческого отдела, что сидел рядом с судьей, — это все похоже на искусное представление, — смеется он. — Том Марволо Реддл не виновен, — мужчина лет тридцати встает со своего места, доставая прозрачный плотный пакет, в котором лежала волшебная палочка. Коротко стрижен, его слегка рыжеватая щетина постоянно соблазняла своего хозяина потрогать ее, что тот делал без стеснения и с какой-то любовью. Его одежда отличалась ото всех присутствующих, возможно потому, что он олицетворял голос исполнительной власти. Однако противоречивый вид этого мужчины тут же вызывает к нему недоверие. Силия с ужасом смотрит на Тома, хочет уйти от него подальше, но он держит — удивляется, почему никто не делает ему замечание, словно и не видят, даже Альбус. Как Том это делает? «Ты подставил меня!», — рыдает она снова, пока брат гладит ее, пытаясь успокоить, с интересом наблюдая за главой Авроров. Все с вниманием уставились на Мракоборца, который показал всем улику, а затем уткнулся в бумаги на своем столе. — Не понимаю, зачем нам вообще это заседание? — развел он руками, вводя Силию в ощущение какой-то неправильности и полного отсутствие правосудия. — Морфин Мракс чистосердечно признался в убийстве четы Реддл, а его волшебная палочка была найдена на месте преступления, — очень радостно объявил он, видимо потому, что хотел закрыть это дело и разогнать школьников. Абраксас и Долохов встали со своих мест, радостно ликуя. Том одобрительно кивнул им, а затем посмотрел на Силию, которая ничего не понимала. «Думала, я тебя подставлю?», — приближается к ее уху. — «Я не такой подлый, как ты!», — смеется, целуя сестру в щеку и отстраняется, освобождая от своих объятий, удаляется, присаживаясь к своим друзьям. — Это невозможно! — кричит она суду. — Успокойтесь, — начал судья, — у вас шок, вы потеряли семью, мы понимаем. Убийца будет наказан. Спокойно. Этот театр абсурда, кажется, был спланированным, Силия хватается за левый бок, чувствуя, как что-то колит со страшной силой, подозревает что беременна, держится за трибуну, перчатка соскальзывает, и Силия валится на пол. Поглаживает свой живот. Все с интересом приподнимаются со своих мест, оглядывая ее. — Скоро все закончится, мисс Реддл, — сказал Мракоборец. — Ваша честь, — вопросительно посмотрел на судью, тот утвердительно кивает. — Выведите сюда Морфина. Двери зала распахиваются, Силия в ожидании приподнимается, смотря, не дыша. Грозное создание, закованное в наручники, которое сопровождалось по меньшей мере четырьмя Мракоборцами, они наготове держали свои палочки, дабы в любой непонятной ситуации быть готовыми среагировать. Колющая боль не хочет отступать, но вот Силия уже поглощена другим зрелищем, не менее интересным и вызывающим, забывая обо всем на свете, с интересом осматривает вошедшего родственника Тома. Они были даже отдаленно не похожи. Если смотря на брата она думала о том, что тот очень похож на отца, то смотря на Мракса, Силия не может отделаться от чувства, что этот сутулый громила похож на какого-то дикого великана, что позабыл все блага человеческие, например такие, как элементарная гигиена. Волосы свисали длинными мазутными сосульками, половины зубов у него уже не было, а те, что остались, были коричневого цвета. Силия хочет встать, но чувствует, как болезненные ощущения не отпускают — откидывается на полу, впервые обращая внимание на невысокий потолок и яркие светильники, которые разносили по черному помещению холодный голубой свет. Глаза Морфина казались маленькими щелками на его опухшем лице, было не понятно какого они цвета, разве что один нюанс — не голубые. Впрочем, Силия бросает затею разглядывать этого непонятного и очередного психа. Его сажают на стул в середине зала, скопище Мракоборцев окружает со всех сторон. Глава Мракоборческого отдела встает с места, приближаясь к нему. Альбус словно оттаял от происходящего, начиная оглядываться по сторонам, прогоняя все мысли раз за разом, не в силах отделаться от ощущения, что что-то упустил. Подбегает к Силие, помогая встать, она облокачивается на него, стараясь не плакать. «Он все врет, профессор», — захныкала ему в мантию. «Тише, успокойтесь, я вам верю», — добавил Альбус, не спуская глаз с Мракса, будучи в шоке от подобного вида, совсем не людского. — Это создание деградировало до почти первобытного состояния! — воскликнул глава Мракоборцев, разжигая в зале нестерпимый хохот. Младший Реддл не сдержал ликующего и злорадного смеха, потирая ладони. — Он не говорит по-английски, — недовольно произнес, — нам нужен переводчик со змеиного. Мистер Реддл, — обратился он к Тому, — какая удача, что вы здесь. Том встает со своего места, поправляясь на ходу, не спеша и с гордым видом спускается по ступеням вниз, вновь оказываясь там, откуда ушел. Исполненный высокомерием и уверенностью в себе, подходит ближе, как только он это делает, Морфин забился в истерике, от чего все в суде пришли в ужас. Волна перешептывания вновь охватила зал. Судья застучал молоточком, пытаясь привести всех в порядок. Том не осмелился подходить ближе, пестря гневно-пренебрежительным выражением лица. — Говори! — наставил на Морфина палочку Мракоборец, от чего Мракс скорчился. Нечленораздельные звуки полились из его рта, что вызывало недоумение у всех сидящих. Силия хватается в мантию Дамблдора, чувствуя, как ужас подкрался незаметно; смотрит в спину Тому, что не дрогнул. Морфин продолжал лепетать на каком-то непонятном языке. — Он говорит, что ненавидит меня, — пожал плечами Том, — потому что я похож на своего отца, — оборачивается и смотрит на Силию, не сдерживая одобрительной улыбки, — говорит, что ненавидел всю семейку Реддл. И всегда хотел избавиться от них, потому что Меропа вышла замуж за поганого Реддла, — нехотя говорил эти слова. — Моего отца, — закатил глаза в недоумении. — Откуда нам знать, что Том говорит правду? — срывается с места Силия. — Он всегда врет! — ткнула пальцем в брата. — Нет, мисс, — обратился к ней Мракоборец. — Воспоминания мистера Мракса, что нам удалось добыть перед судом, показали, что этот человек действительно убийца вашей семьи, а не ваш брат. Возможно, у вас шок, — начал он, — или последствие заклятья забвения, которое вполне мог наложить этот маг, — указывает на Мракса. Понимает, что доводы закончились, это бесполезно, все решено, такое чувство, что заранее. Смотрит на Тома, а тот лишь пожимает плечами. — Ты плохо выглядишь, сестренка, — кладет ей руку на плечо, подходя ближе. — Что же с тобой сделал этот тип?! — злобно поворачивается на Морфина, наставляя палочку. Силия снова плачет, проклиная Тома за такую нечестную игру и открытую провокацию, окликает его, на что тот сразу же оборачивается; вырывает у него из рук палочку. Весь зал встал и загалдел. Силия снимает перчатку, задирая рукав до предплечья. В таком свете ее синяки были заметны лишь Тому, что стоял слишком близко; наставляет палочку себе в запястье, желая больше никогда не видеть того, что видит и не чувствовать то, что чувствует. Ярость, физическая боль, моральная, тоска и страх одиночества захламляют ей рассудок, желает умереть. Стремительно ведет палочкой вдоль линии вен, начиная кричать, видя, как ее желание исполняется, и невидимое лезвие рассекает ее плоть. — Ты убийца, Том! Ты! — кричит она, смотря на его застывший в шоке вид. Кровь стекает вниз, разливаясь на полу. Тома словно по голове ударили, он тут же выхватывает свою палочку и бьет Силию по щеке со всей силы. — Дура! — хватает ее за окровавленную руку. — Помогите! — придерживает сестру, стараясь не истерить. Все встрепенулись, начали бегать по залу, тут же окружили Реддлов в кольцо. Силия теряет сознание, оставляя на полу, одежде и Томе следы алой крови. Ее сразу же уносят из зала. Абраксас и Антонин помогают другу встать, смотря на его бледный вид, а он уставился на свои трясущиеся руки, которые были все в крови. — Я прошу суд! — начал Реддл, чувствуя свое стремительное одиночество. — Прошу суд отправить мою сестру в лечебницу! Она не в себе, я переживаю за нее, — чуть ли не плача говорит он, все еще не спуская глаз с красных ручьев на полу.***
«Госпиталь святой Марии Вифлеемской» 1955 год. В голове пустота, в глазах все белое, да такое яркое, как будто солнце светит. Думы, полные воды, режут изнутри острыми стеклами, не может отделаться от ощущения горечи, все еще вспоминает гнетущую боль, а затем глубокое опустошение от всего. Надеется, что сможет как-то сбежать из своей тюрьмы, не помнит, когда гуляла по просторам Лондона в последний раз. Бледная и худая, Силия не находила сил, чтобы встать. На её волосах уже появились белые вкрапления, она прилагает усилия, дабы встать, думая о том, что произошло с ней около недели назад. Не может перестать плакать по этому поводу, провела две бессонные ночи, игнорируя все таблетки и успокоительные настои. Она ждала, ждала с ужасом, когда же придёт Том, или все же не придет. Умоляет Вселенную, чтобы он и вправду исчез из её жизни. Неделей ранее. Силия не выпускает из рук карандаш, вырисовывая фигуру человека, чьё лицо было злым и грустным одновременно. Берет чёрный цвет, начиная раскрашивать его одеяние. Затем приступает рисовать силуэт второго человека, вот только он стоит спиной и лишь по коротким волосам, что штрихами добавляет рисующая, становится понятно, что это мужчина или мальчик. Он вытянул руку вперёд, сжимая волшебную палочку, направляя на злобного человека в чёрном. Силия осматривает свой стол, по которому были разбросаны разноцветные карандаши, альбомные листы и пара стирательных резинок. Отыскивает зелёный цвет, начинает проводить неровную молниевидную линию из волшебной палочки стоящего спиной к тому, что стоял лицом, выражающим страдания и злобу. Чёрный человек не мог отбиться от смертоносного луча непростительного заклятья, он внимал разочарованию собственную предшествующую скорую гибель. Силия хочет разукрасить одежду победителя, чьего лица не было на рисунке, но все никак не может подобрать. Красный, оранжевый, а может, коричневый? Ее раздумья нарушает шум открывающейся двери в её палату. Силия смотрит перед собой, стискивая карандаш посильнее. Она очень нахмурилась и напряглась. Слышит приближающиеся шаги, резко бросает карандаш из рук, от чего тот громко бьется о кафельный пол. Встаёт со своего места, стремительно оборачиваясь, натягивая широкую, но какую-то неискреннюю улыбку. Видит человека в чёрном, но лицо скрыто под длинным капюшоном. — О, Том, — подходит она к нему, собираясь одернуть нависающую на его лицо ткань. — Не надо, — хватает её за руку. — У меня для тебя подарок, — ринулась к столу, забирая только что нарисованное творение, и протягивает вошедшему. Он берет в руки шуршащий листок, Силию настораживает, как трясутся руки её брата. Пытается заглянуть под его капюшон. Том неотрывно уставился в то, что дала ему Силия, не замечая, как она ходит вокруг него, стараясь заглянуть за чёрный капюшон. — Это я? — показывает он на злобного типа с рисунка. Силия утвердительно кивает, обращая внимание на то, что Том в чёрных кожаных перчатках. Ей становится не по себе от любопытства и страха, что же скрывает он так яро и упорно? — А кто меня убивает? — повернулся к ней. — Я не знаю, — пожала она плечами. Том сложил странный подарок несколько раз и убрал в карман. — Можешь радоваться, — начал он, — я ухожу. Думаю, насовсем. — Из моей жизни? — не верит своему счастью, аккуратно приближаясь к нему. — И из твоей тоже. — Покажись мне, — тянет она руки к нему, стягивая все же капюшон. Смотрит пару секунд, а затем отходит и отворачивается, хотя выкинуть увиденное из головы. Стереть. — Нравится? — спросил он. — Ты ужасен, — злорадно отвечает. — Что ты с собой сделал? — Я делаю себя бессмертным. Красота не вечна, — с укором глядит на неё, — таким как ты просто повезло. Нравилось моё симпатичное личико? — Да, — повернулась она к нему, рассматривая блеклый вид, который только издалека напоминал прежнего Тома. — Ты нравился мне, — как-то искренне сказала она. — В школе тоже, — признается она тому мальчику, которого больше нет. Он снимает перчатки, оголяя почти прозрачную кожу на руках, сквозь которую выступали вены, длинные жуткие ногти больше напоминали звериные когти, которыми можно драть добычу. — Я любил тебя, — разочарованно говорит Том, поднимая её подбородок и принуждая смотреть себе в лицо. У него были красные, налитые кровью глаза и очень бледная, просвечивающая кожа, сквозь которую наблюдались все фиолетовые прожилки. Он был похож на труп, разве что не холодный. Том приблизился к ней, видя, как меняется ее выражение лица. Она чувствовала пренебрежительность по отношению к брату, его новый облик был ей противен. Она желала, чтобы он ушёл из её жизни прямо в данную секунду, но Том подходит ещё ближе, становясь вплотную, и Силия знает, зачем он здесь, ведь он всегда это делает. Он насиловал её, и Силие претила сама мысль, что брат так повернут на ней. Она испытывала гнетущую боль и отвращение, одновременно ждала этого так же сильно, словно данное занятие доставляло ей приятную радость, будто бы это была их своеобразная игра. Обнимала его, целовала, отдаваясь привычным уродливым чувствам, таким же уродливым, как Том Марволо Реддл. Силия думала о том, как скорее смыть с себя всю эту грязь, что оставил на ней Том. Желанная тёплая вода, сильным потоком струящаяся, заполняла узенькую ванну. В небольшом помещение все покрылось испариной, помутняя взор о белый пар повсюду. Силия сбрасывает с себя всю одежду, оставаясь полностью беззащитной. Мурашки предательски пробегают от шеи по позвонку, спускаясь все ниже. Ощущает слабую боль, которая мучает её периодически, хватается за живот, аккуратно погружаясь в тёплые воды полностью. Расслабляется, закрывая глаза, ощущая, как боль отступает, заглушается. Перед глазами Том, чьи глаза красные как цвет сырого мяса. Тяжело и с надеждой выдыхает, осознавая, что больше не встретится с ним, и не почувствует его страсть, что каждый раз рвала изнутри. Он всегда был грубым и резким, к чему уже успела привыкнуть его жертва. Волна разочарования отходит на второй план, как только Силия понимает, что не может терпеть нарастающую боль где-то внизу. Тяжело и резко глотает воздух ртом, дышит подобно собаке, неровно и часто, готовая умереть от сильных приступов схваток. Хватается за живот сильнее, не может сдержать слез, начинает вопить. Надеется, что никто не услышит её. Эти муки продолжались недолго, но Силие показалось, что это было вечностью. Прозрачная вода в момент приобрела красный кровавый цвет, моментально заполняя все участки ещё не алой влаги. Силия смотри на свои руки, по которым струились красные капельки, оглядывается, видя, что что-то не так, хватается о стену, пытаясь встать. Старается не паниковать, но слезы так и бегут сами. Боль начинает отпускать, но все ещё чувствуется. Закричала, как только увидела, что по её ногам струятся красные разводы, она непонимающе стоит в ожидании. Вылезает из ванны, но тут же с тела полилась кровь. Она повсюду, Силия не выдержала — закричала, начала звать на помощь, не желая думать, почему теряет столько крови. На её зов сбежались медсестры, которые тут же укутали во что-то плотное и вывели. Однако страшная кровавая картина долго потом не отпускала каждую. Сутулая фигура мужчины преклонного возраста склонилась над бумажками, которые он с интересом рассматривал, его очки давно съехали по переносице. Не смотря на пациентку, доктор тяжело вздыхает, проводя рукой по своей почти лысой голове. Он был весь в белом, это, видимо, должно было внушить спокойствие и доверие, но ничего, кроме смертельно бледной гримасы Тома Силия не могла ощутить в этом цвете. — Восемь недель примерно. У вас выкидыш. Сочувствую, — говорит врач. — Нужно будет вычистить полость матки, чтобы убедиться, что ничего лишнего не осталось. А иначе смерть. Силия ничего не ответила, ей просто было плохо, даже мыслей в голове нет. Она хочет спать, потому что веки слипаются от слез. — Из-за чего это происходит? — отчаянно спросила, жалея свое нерожденное чадо. — Причин много, начиная от генетических отклонений, заканчивая вредными привычками. Возможно, лично у вас — проблемы с гормонами. Такое с вами случалось раньше? — поинтересовался вдруг врач. Силия долго не могла решиться и ответить на этот вопрос, однако все же отрицательно покачала головой, крепко сжимая пальцами свою одежду.***
Наваливающееся тяжелым камнем предчувствие, что скоро что-то изменится не покидало разум Силии. Она уже давно не спала так беспокойно как в последние пару месяцев. Больше не осмеливалась заглядывать под кровать, все еще вспоминая преследования своего брата откуда-то из Преисподней. «Адское создание», — думала она, когда видела его безобразный лик в своей памяти. Но предательская жалость к нему и желание оправдать даже самые гнусные действия с его стороны — были непреодолимым клише Силии, некими граблями, на которые она постоянно наступала, а с каждым днем его длительного отсутствия, понимала, что без Тома ей живется не спокойно. Вновь приходит к мысли, что пора менять место жительства, а то призраки прошлого крепко обвивают петлю вокруг слабой шеи, вешая каждый раз от пережитых мук. Но, гордо смотря в свое отражение, девушка произносила лишь три заветных слова, которые внушали жалость к самой себе и одновременно стирали все плохие мысли — «Это моя борьба». Фрэнк видел загадочное состоянии мисс Реддл и всегда был рядом, разговаривал с ней, хотя она в основном ничего не отвечала, ей было просто нечего из себя выдавить. — Зачем вы здесь? — неожиданно спрашивает Брайс, присаживаясь на диван в гостиной. — Вас не было очень много лет, но по прибытию сюда ваш вид не стал каким-то счастливым, хотя это и понятно. Может, стоило поехать в другое место? Забыть чертоги Литтл-Хэнглтона как страшный сон? — Я ищу человека по имени Мариус, — залип ее взгляд где-то вдалеке. — Вы думаете найти его здесь? Что вы знаете о нем, кроме имени? — донимал вопросами Брайс. — Да ничего я не знаю, — безразлично ответила она, — совсем ничего. У меня отпуск. А вообще, я хотела уволиться, и до сих пор хочу уйти с работы. — Куда бы вы отправились, будь у вас возможность? — попытался разрядить мрачность Силии. Она призадумалась, вспоминая какие страны есть на земном шаре. Почему-то первой картинкой в голове стала Америка, сама не знает почему, но уверена, что там ей удалось бы скрыться. — Америка — страна возможностей, — улыбнулась она, заметно оживившись. — А может, лучше Канада? Обычно все туда эмигрируют, — мечтательно протянул Фрэнк. — Что-то вас не отпускает, юная мисс. Чувствую я, что никуда-то вы не осмелитесь убежать. — Вы знали, что у меня был брат? — неожиданно спросила она. — Откуда же? — изумился он. — А где он сейчас…или, — замолчал мужчина, — он погиб? — Не думаю, — стала вдруг серьезной. — Он без вести пропал. Меня мучают кошмары, они усилились с моим появлением здесь. Как будто грядут перемены, — с каким-то напускным страхом говорила Силия, а лицо ее приобретало необъяснимо странное выражение. — Прекратите об этом думать! — напугался Фрэнк от ее мрачного вида. — Вы меня вводите в отчаяние, почему так говорите, словно брат... Это что-то плохое? — О, брат — это просто чудесно, — саркастично протянула она. — Вы видели когда-нибудь призраков или полтергейстов? — изогнула она бровь, становясь еще более пугающей в своей манере говорить. — Нет, живя тут, не встретишь даже животное лесное, какие привидения? — Кстати, насчет леса, — заговорила она уже с совсем другой интонацией, — где жили Мраксы? — подпирает лицо рукой. — Ой, а черт их разберет. Я не гулял там особо, боюсь здешнюю природу, пропитана она смертью. Единственный живой уголок в этом вымершем городишке — ваше поместье, и то потому, что здесь мы с вами. Силия тяжело вздыхает, подходя к окну, млея от непрекращающегося снега, не хочет думать о том, что скоро она постареет на еще один год. Еще один год противоречивой жизни начнется для Силии. Всматривается в темный лес. Здешняя ночь наступала так стремительно и рано, что просыпаясь в три часа дня, уже ощущаешь надвигающиеся сумерки. А синее небо покрывали блестящие яркие звезды, которые не везде заметны так, как в этом месте. Подобное небесное одеяние напоминало потолок Большого зала в Хогвартсе с его вечными необычными штучками. Решает, что не безопасно разгуливать в зимние непроглядные вечера по лесному уделу в поисках неизвестной лачуги, которую Силия никогда не видела. На какой-то период времени все стало нормально, особенно когда холода оттаивали, уступая греющим лучам, правда, тогда деревушку, что находилась в низине, затапливала влага с высоких лесов. Дома и деревья стояли все в воде, здания затопило почти по весь просевший фундамент, а растения задыхались от невозможности вдохнуть свежий воздух и принять солнечные ванны, что, как благословение, спустились после долгих зимних и студеных ночей. Благо, дом Реддлов не находился внизу, а располагался на высоком холме, предостерегая от потопа и это старое здание. Когда солнце начало припекать сильнее, выпаривая всю лишнюю воду, оставшаяся смогла спокойно впитаться в измученную и рыхлую землю, превращаясь в подобие жидкой трясины. Фрэнк надевал длинные до колена, резиновые сапоги, расчищая путь с холма, работая лопатой и граблей медленно, но верно, мужчина смог отрыть каменистую дорожку с холма, ведущую прямо на Центральную площадь Литтл-Хэнглтона. Силия старалась не выходить из дома, находя себе занятие в чем-то отвлеченно-творческом. Не могла побороть желание рисовать свои кошмарные картины из прошлого или писать от руки пережитые чувства и события, а затем, радостно выходя на крыльцо, сжигала весь этот ненужный хлам, стряхивая пепел в грязную влажную землю, видя, как болото поглощает мучительные переживания. Ощущает чувство свободы, и когда солнце засветило Силие в лицо, она не отвернулась, а только уверенно улыбнулась. «Грядут перемены», — радостно нашептывала она, смотря в безоблачное небо. «Грядут перемены», — мрачно повторил голос.