Andrа tutto bene, fratello.

      Тишина висела над полем угнетающая. Тсунаеши вообще-то не думал, что будет так волноваться, стоя под множеством взглядов мафиози. К огромной публике он уже давным давно привык, но обычно на него не смотрели так… Странно. Кто-то весьма и весьма шокировано, кто-то — зло и раздражённо. А несколько индивидов явно мечтали свернуть ему шею.       Он смотрел на Занзаса, который от шока даже поднялся с кресла, на неожиданно тихо матерившегося Скуало, на Реборна, сверлившего его мрачным взглядом. Где-то недалеко полу-задушенно пискнул Зиро, вздохнул с деланной печалью отец и почти восхищённо хлопал в ладоши Бьякуран, не сводя с парня пожирающего взгляда. Тсуна знал каждого из стоящих здесь и поэтому послал благодарный взгляд обречённо вздохнувшим Бьянки и Мелиссе. — Вроде такие высококлассные убийцы, а угрожают маленьким детишкам, — Тсунаеши, до этого стоящий около входа в школу, сложил руки на груди и ухмыльнулся. Он применял всё своё актёрское мастерство, чтобы вывести Варию из себя. — Минус вам, господа мафиози, огромный минус. Неужели так мало соперников, что вы решились досаждать милым детям? Как это глупо. — Да как ты смеешь?! — взвыл сиреной Леви, приготовив зонты и решив защищать честь босса, который всё ещё находился слегка в астрале. Рядом вторил ему смехом Каваллини, поигрывая стилетами и жутко улыбаясь. — Иши-ши-ши, что здесь делает жалкий смерд? — Принц был наготове. Потому что от парня исходила мощная, подавляющая аура человека, заточенного под роль убийцы и киллера. А таких соперников нужно устранять сразу, как только они появляются. — Ты про себя что ли, Принцесса? — ухмыльнулся Тсуна, прикрыв на секунду глаза. — Закрой варежку, креветка, у нас тут взрослые разговоры. А детишки уже должны спать ложиться, а не играть в такие опасные игрушки. — Да я тебя!.. — Каваллини хотел было кинуться на него, чтобы распотрошить, но его рот заткнул неожиданно внимательно смотрящий на парня Мармон.       Каваллоне устало вздохнул, понимая, что Тсунаеши снова во что-то вляпывается из-за своего острого языка. Но ему стало действительно спокойно, когда парень успел вовремя прийти. Пусть лучше сам будет выкарабкиваться из той ямы, что сам же вырыл лично для себя и братца, а он, Дино, просто тихо-мирно проследит за ним.       Варийцы были явно возмущенны, но пресекли их одним лишь взбешённым взглядом капитана. — Не смейте этого идиота трогать, придурки! — рыкнул Скуало, вставая впереди всех. — Иначе никогда больше, блять, не встанете!       Как обычно особо пафосный, в чёрных джинсах в облипку — как вообще влез, спрашивается? — и серой футболке с накинутой кожанкой, Тсунаеши был предельно расслаблен, смотря только на медленно дёргающего уголком губ Скайрини и нервно орущего что-то нецензурное Скуало, пытающегося сейчас совладать с начинающейся истерикой. — Вроой, чёртов ты ублюдок, да как совести у тебя хватает появляться после стольких лет затишья? Вроой, да я из тебя всё дерьмо выбью, придурок! — Супербии стремительно и целенаправленно шёл в сторону припадочно улыбающегося Тсунаеши с мечом на перевес. — Иди сюда, кусок дерьма, я прирежу тебя медленно и мучительно! — А ты так и не научился разговаривать с людьми, рыбка, — подразнил его Савада, ловко избегая встречи своей шеи и острого меча зарычавшего парня. — Да ладно тебе, Ску, мы все прекрасно знаем, какая у тебя тонкая душевная организация и насколько ты меня любишь. Ну же, иди ко мне, акулёнок, дай обнять! — Пошел нахуй, придурок! Вроой!       Тсунаеши лихо прыгал из стороны в сторону, ловко уворачиваясь от стремительных атак мечника. Играясь и дразня его, он оставлял ехидные комментарии, при этом умудряясь ещё и перекинуться парой слов с прикрывшим от стыда глаза Дино, что-то еле слышно бурчащим. Супербии азартно что-то рычал, то и дело меняя угол нападения, изворачивался так, что неподготовленный к этому человек был бы давно порезан мелкими кусочками. Смотрящий за этим с открытом ртом Такеши судорожно сглотнул, когда Скуало едва не обрубил парню руку, но не успел каких-то несколько сантиметров.       Тсуна развернулся и едва не сбил мечника с ног, что-то ехидно фыркая. Ему было не сложно, несмотря на столь большое количество времени бездействия. Наверное, всё потому, что Скуало на самом деле не желал его смерти, а просто издевался и выпускал пар.       Со Скуало у них были почти братские отношения — если Занзаса он мог назвать настоящим другом, то Супербии для него являлся истинным братаном. Саваде даже не хочется вспоминать, что они с этим патлатым окунем делали на спор, когда их двоих в два счёта обставлял в карты пьяный в дупель Занзас.       (Потом, конечно, пить и не пьянеть научился и сам Тсунаеши, умудряясь виртуозно справляться в азартных играх и выходить победителем, но в те далекие пятнадцать, когда Тсуна ещё умудрялся пару раз приезжать в Варию, они со Скуало не могли противостоять в алкогольном пати закалённому Скайрини.)       Они вместе с мечником умудрялись на спор кадрить девчонок, тихо-мирно проносить во время уроков спиртное и продавать ученикам в школе мафии, при этом мастерски не попадаясь на глаза учителям; сбегали в Вонголу, утаскивая ленивого Скайрини, устраивая потоп во всём учебном заведении. Подростковый период они все втроём вместе дружно проебали, шныряясь по клубам и барам, пытаясь скрыться от наблюдателей. С Занзасом и Скуало Тсуна научился беспалевно пить, курить, напиваясь до полуобморочного состояния, и при этом выглядеть на следующее утро огурчиком — и даже не солёным, а вполне себе свежим.       Говоря откровенно, ближе этих двоих у Тсунаеши не было никого.       Никого, кто бы также, как Скайрини и Супербии, могли бы дать больнючего леща, а потом заржать над его обидой. Никого, кто бы вместо «Да ладно тебе, всё обойдётся» во время каких-то лаж будет смеяться как умалишенный «Ну ты, пиздец, лошара». Был ли кто-то, кто был также дорог ему, как эти двое? Определённо нет. Именно с ними Тсуна вырос морально и физически, не оглядываясь на тех, кто его окружает с самого детства. — Придурок, — уже с улыбкой сообщил ему Супербии, едва взглянув в лучившиеся безграничным счастьем и облегчением глаза старого друга. Мечник кивнул сам себе, остановив атаку и убрав меч, чтобы поздороваться с так давно не навещавшим их Тсунаеши. Пакостно ухмыльнувшись друг другу, они обменялись пафосным и мудрёным рукопожатием, от которого заплетались пальцы и мозги. Хлопнув по ладони в последний раз, Скуало притянул парня за шею к себе, тут же дав ему подзатыльник. Слишком он обнаглел, как ему казалось. — За что? — совсем ненатурально обиделся Тсуна, прекрасно зная причину. — За надо, кусок идиота.       В голосе, против воли, звучал не просто смех, а дикий и неудержимый хохот. — Вроой, пони белогривая, ты всё знал? — Он бы меня убил, расскажи я тебе хоть что-то, — убито сообщил Дино. Скуало кивнул, мол, принимаю. Он-то прекрасно помнил методы «урегулирования ситуаций» в стиле Савады. Шантаж, иными словами.       Впрочем, вместо этого над полем раскидисто раздалось: — Совсем страх потерял, мусор?       Тсуна поднял взгляд, встречаясь с ехидно горящими вишнёвыми глазами Скайрини. Тот встал со своего излюбленного кресла, несмотря на полные шока глаза подчиненных, скинул форменный китель и…       …сорвался с места, обнажая излюбленные пистолеты. Рядом с мечником Савада довольным голосом сообщил «Будет жарко» и сам резко достал свой, казалось бы, давно позабытый в рутине танто, закаляя его янтарно-оранжевым Пламенем.       Скуало сразу ушёл с линии атаки босса и друга, чтобы ему только не влетело. Понятное дело, что эти двое сейчас будут пытаться сравнять друг друга с асфальтом, высказывая своё возмущение и приветствуя друг друга, но лучше никому не мешать, а выступать одним лишь наблюдателем. В конце концов, второй руки лишаться не хотелось, а этим двоим только дай поиздеваться.       Чем бы дитятки не тешились, как говорится.