Я, Нотт

      Я уже третий час сидел в маггловской забегаловке возле заправочной станции и цедил простой черный кофе.       Да, я, Балтазар Артемиус Нотт, чистокровный волшебник из древнего и благородного рода, сижу в заштатной закусочной у заправки и пью маггловский кофе! Пусть вся его «маггловость» заключалась в том, что готовили его без помощи магии.       Конечно, маглоотталкивающие чары вокруг меня были поставлены в строгом соответствии со Статутом Секретности, и лишь изредка симпатичная официанточка подливала мне новую порцию кофе и забирала чаевые.       Я смотрел по сторонам и размышлял.       Что ж, теперь, по крайней мере, стала понятна такая раздвоенность сознания. Когда на память о жизни нынешней накладывается память о жизни прошлой — еще бы ему не раздвоиться!       Теория реинкарнации — штука сомнительная, как раньше все думали. Многие исследователи волшебного мира, особенно на Востоке, долгие годы изучали эту проблему, строили догадки, даже целые теории! Но вот четких ответов дать не могли.       Что ж. Можно радоваться, я переплюнул их всех. Потому что могу дать четкий и однозначный ответ хотя бы на один из этих вопросов: реинкарнация — непреложный факт!       Прошлая жизнь… Странно было вспоминать её. Вроде бы это были мои собственные органичные воспоминания: жизнь в России двадцать первого столетия, учеба в школе, институте, первая любовь, брак, дети, второе высшее, карьера, бизнес…       И все же было дико даже представить себя магглом! Но…       Было между нынешним Балтазаром Ноттом и его прежним воплощением нечто общее. Некоторые жесты, черты характера, привычки — многое из того, что являлось для меня обычным в этой жизни, как оказалось, пришло ко мне из жизни прошлой. Что, в принципе, было ожидаемо: меняется тело и окружение, но душа и личность остаются теми же.       Но, тем не менее, это были абсолютно разные люди. Внешне — и вовсе небо и земля!       В прошлой жизни я был коренастым светловолосым крепышом, с волевым подбородком и простыми чертами лица. Ничего особенного, как мне кажется. Просто симпатичный молодой мужчина, не более того.       А вот своей нынешней внешностью я по праву гордился! Хотя, наверное, это просто жизнь в волшебном обществе повлияла на мои вкусы таким образом, что образ мускулистого маггла с простецким лицом в моих глазах решительно уступал тому мефистофелевскому образу, что я старательно поддерживал.       Тонкие черты лица в обрамлении густых, длинных темных волос. Аккуратная борода и усы, вокруг них — легкая щетина. Светло-зеленые, с желтыми вкраплениями, глаза, чуть светящиеся изнутри. Густые брови, изгибались вверх на концах, будто крылья летучей мыши, придавали лицу этакой дьявольщины. В общем — Мефистофель и есть! Прибавьте несколько перстней, заостренные ногти на руках, строгий черный костюм и длиннополую мантию того же цвета — и образ зловещего черного мага будет полным!       Думать о себе в третьем лице было странно, но необходимо: пока я не ассимилирую память и опыт предыдущей реинкарнации под нынешнюю свою жизнь, примерять их к себе от первого лица грозило безумием.       Хотя, кого я обманываю? «Ассимилировать», ха! Та маггловская жизнь уже настолько плотно въелась в подкорку памяти, что отделить её от меня-нынешнего было уже совершенно невозможно. Воистину, можно было действительно сказать, что прежний Балтазар Нотт умер. Родился другой, обновленный Балтазар Нотт. Вот только что теперь мистеру Нотту с этим своим обновлением делать, непонятно.       Что ж, как видно, придется в очередной раз прибегнуть к приемам окклюменции и разобраться в столь чудесно обретенном «наследии».       Фамилия, имя, отчество из прежней жизни, как ни странно, стерлись из памяти напрочь. Остался жизненный опыт, огромное количество всевозможных воспоминаний и, разумеется, знания.       В том числе те, что на первый взгляд кажутся какой-то незначительной глупостью.       Например, те самые книжки про Гарри Поттера и написанные по их мотивам рассказы-вариации, в просторечии фанфики. В прошлой жизни эти самые фанфики, как оказалось, были моим маленьким хобби. Отдушиной в бесконечных буднях, наполненных работой и семейными заботами.       Теорий о том, как так вышло, что я живу в выдуманном маггловской писательницей мире, было несколько. И все являлись не более, чем домыслами. То ли эта маггла каким-то образом увидела образы иных реальностей и воплотила их на бумаге, то ли это наш мир появился после того, как её писанина оставила отклик в Мироздании — кто знает? Никогда не интересовался настолько глобальными проблемами, да и зачем? Мне уже всей этой восточной мути про реинкарнации хватает за глаза!       Но если опустить пространные рассуждения о причинах, то передо мной в полный рост вставали следствия.       Фанфики… Коллективный, разносторонний анализ и интерпретация событий, взятых как «канон». Интересное чтиво. Вот только противоречивое и по большей части бесполезное. Опираться на них в своей жизни? Упаси Мерлин! Если бы дело происходило в 90-е, в разгар того самого «канона», я бы может и рискнул. Но у нас на дворе 1965-й год. Если память не изменяет, даже столь популярный у фикрайтеров мальчишка Снейп еще и в Хогвартс-то не пошел!       Что касается прочих знаний меня-прошлого…       Два образования: юридическое и финансовое — были уже куда более весомым бонусом от произошедшего «попадания». Вряд ли меня заинтересует маггловское законодательство, но сам принцип работы с законами и юридическая практика могли пригодиться. Уж в отношении этих крючкотворов из Министерства — точно!       Что касается образования финансового…       Перебирая все то, что я знал про финансовый менеджмент, бухучет и прочее, я невольно стал примерять эти знания к своим нынешним делам. И все больше хмурился.       Старуха Виверния умерла почти полгода назад. Я в Штатах меньше месяца, и то в основном просто обозначал формальное присутствие на ритуалах передачи имущества и подтверждения родства. Все это время золотом американских Ноттов распоряжался банк. То есть — гоблины.       Почившая старушенция, как и многие чистокровные мигранты из Британии, предпочитала хранить деньги в американском филиале Гринготтса, а не в местном волшебном банке, управляемом в основном людьми. Зная гоблинов, они выжали из ставшего временно бесхозным золота максимум! Вот только вопрос — а имели ли они на это право? Конечно, можно быть уверенным на двести процентов, что все это было оформлено соответствующим образом, но вот только я подозревал, что таки смогу найти в их расчетах несоответствие. Эти коротышки столетиями вели финансовые дела волшебников, пользуясь тем, что последние в этом не особенно смыслили, а потому вряд ли потрудились в достаточной мере скрыть свои манипуляции.       В общем, одной из моих ближайших задач будет визит в чикагское отделение Гринготтса с рядом вопросов. Которые, как мне кажется, неприятно удивят тамошних гоблинов.       Мои размышления бесцеремонно прервали: за мой столик, прямо напротив меня, кто-то уселся.       Я поднял взгляд.       Мужчина лет пятидесяти-шестидесяти, бритый почти наголо, с седоватой щетиной на резко очерченном лице. Светло-голубые глаза чуть прищурены и изучают меня с каким-то… профессиональным интересом.       Вуди Харрельсон! Точно, а я-то думал, кого этот парень мне напоминает? Правда, это было воспоминание из моей альтер-жизни: сейчас этому актеру было где-то лет пять и прежний Балтазар Нотт не мог его знать даже в теории.       Одет этот субчик был… мда, в бежевую униформу маггловской полиции. Но, судя по тому, что этот «Вуди Харрельсон» меня видел, то он либо волшебник, либо…       — Сквиб, — усмехнувшись, продолжил мою невысказанную мысль полицейский. — Вы об этом сейчас думали, мистер…       — Нотт, — с таким же непроницаемым выражением лица, как у него, ответил я. — Балтазар Нотт. И да, я как раз размышлял, кто способен смотреть сквозь магглоотталкивающие чары. И не думал как-то оскорблять ваше происхождение, мистер, эээ…       — Норвэй, — уже более заинтересованным тоном ответил полицейский. — Питер Норвэй, местный шериф. На полставки — наблюдатель от мракоборческого управления по штату Иллинойс.       Не Харрельсон — и на том спасибо. Только роялей в кустах мне для счастья не хватало. А вот то, что местный аврорат мной заинтересовался, уже неприятно. Пусть даже это интерес уровня провинциального шерифа-сквиба.       — Я могу чем-то вам помочь, шериф Норвэй? — приподнял я бровь.       — Хех! — усмехнулся сквиб. — Возможно. Но, для начала, не возражаете, мистер Нотт, если я тоже закажу себе кофе? Нет? Вот и славно. Нэнси! — крикнул он официантке. — Кофейку мне забабахаешь?       — Конечно, шериф! — лучезарно улыбнулась та. После этого законник снова повернулся ко мне и, пока девушка не принесла ему чашку с дымящимся напитком, не проронил ни слова, пристально изучая мое лицо. Наконец, когда Нэнси удалилась, он нарушил затянувшееся молчание:       — Знаете, мистер Нотт, — начал он, как бы подбирая слова. — Когда я шел сюда, я совершенно четко знал, что и кому буду говорить. А сейчас уже не знаю, что и думать…       — Дайте угадаю, — усмехнулся я. — Вы ожидали повстречать надменного мальчика-мажора, дрочащего на свою чистокровность и презирающего всех вокруг? Ну, простите, что разочаровал!       Что, Мордред меня возьми, я несу?! Раньше я бы ответил этому вонючему сквибу совершенно по-другому! Вот только…       Вот только он, по всей видимости, и ждал подобного ответа: презрительного, грубого, достойного… мда, «мальчика-мажора, дрочащего на чистокровность». Теперь же мне удалось его удивить!       — Ну да, что-то вроде того, — ответил тем временем он. Огонек интереса в его глазах разгорелся еще ярче. Он перевел взгляд на пару маггловских долларов, что я положил под кофейное блюдце. — Оставляете чаевые?       — Это запрещено законом? — усмехаюсь я. — Мне, наоборот, казалось, что в Америке это в порядке вещей.       — Не запрещено, — усмехнулся в ответ шериф. — Вот только волшебники, особенно чистокровные, редко снисходят до того, чтобы не то что чаевые магглу-официанту оставить, но и вовсе расплатиться. Проще ведь кинуть Конфундус — и проблема с оплатой становится проблемой «невнимательного» официанта.       — Вы и с этим боретесь? — прихлебнул я кофе.       — По мере сил, — неопределенно скривился он. — Все же сквиб может разве что пожурить нарушителя или, в крайнем случае вызвать патрульных авроров, не более.       — Это прискорбно, — нейтрально отвечаю я.       Снова молчание. Да сколько можно?!       — Вы слышали, что произошло вчера? — вдруг сменил тему Норвэй.       — Не имею ни малейшего представления, — улыбнулся я в ответ. — К сожалению, я здесь временно. Улаживаю дела семьи.       — Тогда вам, думаю, будет интересно, что вчера группа неизвестных напала на вашу родственницу. Как бишь её? Ах, да! Александра Гудбоди. Её мужа нашли рядом с ней. Мертвым, — выражение лица у шерифа при этом было холодным, жестким и непроницаемым. — А у самой миссис Гудбоди и её друга мистера Коуди стерта память. Подчистую!       — Это большая трагедия для всех нас. Уверен, что мой брат, лорд Нотт, уже выслал соболезнования…       — Кому? — как-то зло оскалился Норфэй. — Трупу её мужа? Или ей самой, превращенной в обеспамятившую идиотку? А может, это у вас такой тонкий английский юмор?       — Чего вы хотите от меня, мистер Норвэй? — устало вздохнул я, стараясь, чтобы тон был спокойным и уставшим. — Мисс…миссис Гудбоди была вычеркнута с фамильного древа и потому формально не принадлежит к нашей семье. Приглядывать за ней и её муженьком не входит в мои обязанности.       — Не входит, верно, — признал он. — А убивать грязнокровок и стирать память предателям крови, значит, входит?       Я зло сощурился. И встретил такой же ответный взгляд голубых глаз.       — Это очень серьезное обвинение, шериф, — медленно проговорил я.       — Это не обвинение, — смягчил взгляд двойник Талахасси из «Зомбилэнда». — Это рекомендация. Или предупреждение, как знать? — при этих словах шериф подался вперед: — Мистер Нотт, несмотря ни на что, вы вроде неплохой парень. Как бы для меня не было странно говорить это чистокровному богатею: но да, вы мне действительно чем-то нравитесь. А потому вот мой вам совет: будьте добры, воздержитесь от последующего… приглядывания за блудными родственниками.       Я вопросительно приподнял бровь. На мгновение прикрыв глаза, шериф пояснил:       — Никаких выкрутасов в Иллинойсе, особенно темномагических! Ни на моем участке, ни на других. Это ясно?       — Предельно, — процедил я. — Вот только непонятно: с чего вдруг такая забота обо мне, шериф?       — А вы считаете, что это забота, а не угроза? — откинувшись на спинку сидения, приложил палец к губам «Талахасси».       — Уверен, — ответил я. — Вы не из тех, кто просто так кидается обвинениями. Даже если предположить, что таким образом вы прощупываете меня — нелогично. Нет смысла: через какой-то час я аппарирую в Чикаго, а не ранее, чем завтра вечером и вовсе буду в Британии. Вывод: вы пытаетесь меня о чем-то… или о ком-то предупредить. Так?       — Воу. Да вы прямо Шерлок, мистер Нотт. Но прибавлять что-либо не стану.       Я кивнул. Скорее всего, Непреложный обет: местные авроры отличались от наших в лучшую сторону — те еще перестраховщики! Так что, когда до «Талахасси» доводили информацию о моих… недоброжелателях, то позаботились, чтобы он не проболтался.       — А теперь, — шериф тем временем выпрямился и, залпом осушив кружку с кофе, встал, — доброго дня вам, мистер Нотт.       — И вам, мистер Норвэй, — отвечаю максимально вежливо.       Когда за ним закрылась дверь, я тряхнул головой и замер в задумчивости.       Возникла мысль: а не переборщил ли я с чаевыми? Вроде как давать их за каждую порцию кофе было несколько... чрезмерно. Мордред разберет этих магглов!       Решив, что не обеднею, я положил на стол итоговую плату за кофе и вышел из ресторанчика. Найдя уединенный закуток позади кафе, я аппарировал.