Лето, море, лучший враг.

      Джонатан Кристофер Эрондейл родился в одну из тёплых августовских ночей, не отличающейся ничем от сотни таких же. Звёзды ярко блестели на безоблачном небосводе, но его родителям, понятное дело, было не до того, чтобы любоваться ночным небом. Пожалуй, именно поэтому ни Клэри, ни Джейс, ни кто-либо ещё, кому в ту ночь было не до изучения созвездий, не заметил, как в момент рождения Джона с неба сорвалась звезда. Ничем не примечательная, не самая яркая и не самая крупная на небе, совершенно обыкновенная звезда, упавшая как раз в тот момент, когда заплакал новорождённый младенец.       Споров касательно имени не было. Клэри лишь предложила первое пришедшее на ум, и Джейс с удивлением признался, что хотел предложить то же самое.       Джон был странно похож на обоих родителей. Точно такие же яркие изумрудно-зелёные глаза, как у матери, и такие же мягкие, пшеничные волосы, как у отца. Но при этом было в нём что-то, что порой делало его совершенно не похожим ни на кого из них. Другие черты лица, чужая форма губ. Но по каким-то причинам никто этого никогда не замечал.       Но самым странным было наличие у него родимого пятна, похожего на которое не было ни у одного из его родственников. Небольшое пятнышко на позвоночнике промеж лопаток по форме напоминало перо и первое время вызывало уйму вопросов, но вскоре на него просто перестали обращать внимание, приняв, как должное, и не видя в нём ничего паранормального. Обычное родимое пятно.       Джонни был на редкость тихим ребёнком, что первое время немало удивляло родителей. Не было бессонных ночей, проведённых возле его кроватки, не было продолжительных рыданий без особых на то причин. Иногда он, правда, всё-таки просыпался с плачем посреди ночи, и тогда Клэри или Джейсу приходилось довольно долго укачивать его на руках, словно молчаливо заверяя, что всё хорошо, ничего страшного не случилось, он в полной безопасности и может спать.       И ведь ни Джейс, ни Клэри, даже подумать не могли, что же порой тревожит их сына.       Они бы ни за что не догадались о том, что ему снятся кошмары о жестоких ангелах, под корень отрезающих ему крылья и изгоняющих на землю за то лишь, что он посмел нарушить один из многочисленных ангельских законов. Привязался к людям.       И если бы Джон мог помнить большую часть своей прошлой жизни, то был бы несказанно счастлив и благодарен судьбе за то, что после падения смог переродиться в сына Клэри и Джейса. Ведь именно они и их семьи стали для него родными за те восемнадцать лет, которые он впервые провёл на земле.

***

      Стараясь не издать ни единого лишнего звука, Клэри медленно закрыла за собой дверь квартиры и, не включая свет в прихожей, осторожно сняла туфли на невысоком каблуке, поставив их в шкаф. Не поднимая ног, дабы не наступить на какую-нибудь неаккуратно брошенную на полу игрушку Джона, она впотьмах дошла до спальни, где было светлее, чем в прихожей, благодаря большим окнам, позволяющим свету уличных фонарей проникать в комнату. Представшая перед её взором картина вызвала в Клэри прилив неконтролируемой нежности.       Джейс, даже не переодевшись в пижаму, лежал на кровати, положив одну руку под голову, а второй обнимая посапывающего с ним в унисон Джона, распластавшегося на груди отца. Осторожно обойдя расставленные прямо на ковре баночки с пальчиковой краской, Клэри, стараясь не разбудить сына, аккуратно взяла его на руки, чтобы переложить в кроватку. Почувствовав, как он заворочался у неё на руках, она чуть крепче прижала малыша к груди и нежно коснулась губами тонких волосков на его макушке.  — Тише, мой ангелочек, — нежно шепнула она, слегка покачивая Джона на руках, и он почти сразу затих, сжав в кулачке прядь длинных ярко-рыжих волос Клэри и уткнувшись носом ей в плечо.       Ещё немного постояв посреди комнаты, прижимая к себе сына, она бережно опустила его в кроватку, как можно аккуратнее высвободила свои волосы из его пальчиков и, укутав Джона в одеяло, прошла на кухню. После того, как её без какого-либо предупреждения выдернули на работу посреди выходного дня, Клэри чертовски сильно хотела четвертовать своего начальника и вывесить остатки его тела на всеобщее обозрение, но ещё сильнее ей хотелось выпить чашечку чая с ромашкой и крепко уснуть, укутавшись в одеяло и прижавшись к боку Джейса.       Включив только дополнительное освещение, чтобы было не слишком ярко, Клэри поставила чайник на плиту и достала заварку. Ожидание грозило быть слишком долгим, и девушка вполне могла бы уснуть, сидя за столом, и проморгать момент закипания воды в чайнике, но меньше, чем через минуту, на кухне, сонно зевая, появился Джейс.       Если в полумраке спальни она этого не заметила, то теперь было очевидно: тщательно отмыв от краски Джона, Джейс совершенно забыл о себе. На его висках и скулах пестрели яркие цветные мазки, оставленные маленькими пальчиками сына, но первым делом Клэри в глаза бросилось не это, а пробудившее старые воспоминания пятно ярко-зелёной краски на его волосах.  — А я всегда считала, что тебе невероятно идёт зелёный цвет волос, — с усталой улыбкой проговорила Клэри, откинувшись на спинку стула, и во взгляде Джейса мелькнуло недоумение. — Сходи в ванную и умойся, красочный мальчик, — нежно произнесла она, поднявшись со стула, и, ласково чмокнув мужа в нос, достала из верхнего шкафчика чашку.       Через пару минут Джейс вернулся на кухню, и Клэри, подойдя к нему, аккуратно откинула с его лба намокшие пряди светлых волос.  — Как провели время? — с улыбкой спросила она, позволяя ему заключить её в крепкие объятия.  — Весело и познавательно, ну, Джон уж точно, — усмехнулся Джейс, ласково поглаживая прижавшуюся к его груди Клэри по волосам. — А ты почему ещё не спишь? Видно же, что устала, — задал он встречный вопрос, осторожно намотав на палец длинный локон.  — Решила для начала выпить чаю, ты будешь? — предложила она, чуть приподняв голову, чтобы смотреть ему в глаза.  — Нет, просто посижу с тобой, — улыбнулся он, нежно, совсем как ребёнка, поцеловав её в лоб.       Заметив, что чайник уже вскипел, Клэри собралась было налить себе чай, но Джейс усадил её за стол и сделал всё сам, в конце просто поставив перед ней большую кружку с чаем и упаковку её любимого овсяного печенья с шоколадной крошкой. Поблагодарив его, Клэри сделала небольшой глоток горячего напитка и взяла печенье. Расправляясь с чаем, она попутно высказывала Джейсу всё, что она думает о своём начальстве, и в красках описывала то, что хочет с ним сделать.  — Не думал, что ты у меня такая кровожадная, — хмыкнул Джейс, нежно обнимая её за талию, и уткнулся носом в веснушчатую щёку, ласково целуя в уголок губ.  — О да, я такая, так что тебе стоит меня бояться, — усмехнулась Клэри, зарываясь пальцами в его мягкие волосы.  — Ты не станешь мучить отца нашего ребёнка, — заметил Джейс, и она вздохнула с притворным огорчением, что заставило его улыбнуться ещё шире. — Пойдём спать, — шепнул он, ласково проведя кончиком носа по её уху, и невесомо коснулся губами нежной кожи за ним.  — Но нужно вымыть чашку, — без особого воодушевления заметила Клэри.  — Она потерпит до утра, а нам обоим просто необходимо выспаться, — промурлыкал Джейс, ловко подхватывая её на руки, и вышел с кухни, попутно выключив свет.       Раздевшись, Клэри подошла к кроватке Джона и, ласково чмокнув сына в кончик носа, наконец приняла горизонтальное положение, нырнув под одеяло и утопая в мягком матрасе, приятно прогнувшимся под тяжестью тела лёгшего рядом с ней Джейса.       Прикрыв глаза, Клэри лишь сильнее прижалась к рельефному торсу парня, когда его рука приятной тяжестью легла ей на талию, едва ощутимо пробегаясь пальцами по животику и рёбрам. Его тёплое дыхание приятно щекотало макушку, а нежные объятия дарили чувство защищённости от зла любого масштаба. На её губах вновь расцвела улыбка, а солнечное сплетение окутало тягучее тепло.       Её муж ласково утыкался носом ей в волосы, а сын мирно сопел в стоящей совсем рядом кроватке, и кошмары не беспокоили его уже несколько месяцев, а всё остальное было совершенно не важно.