Первый человек, о котором ты думаешь утром, и последний человек, о котором ты думаешь ночью, — это или причина твоего счастья, или причина твоей боли…
Тех полоумных пиратов, что напали на остров, победила команда сестрёнки Уайти. А наша будто специально либо ленилась, либо делала вид, что приказов не слышит. Лишь я с Дедой, сидя на его кресле, угорали над ситуацией. Один папа, по-моему, пытался что-то делать. А что мы сейчас делаем? Команды бухают, а я спросила у Уайти бутылочку вина, которую она дала мне, пообещав не говорить отцу. — Эйс! Как относишься к красному? — спросила я, достав из широкого рукава юкаты бутылочку вина. — Вау, где взяла? — удивленно спросил Портгас. — А вот тебе скажи! — задрала я свой носик. — Лучше стоит где-нибудь спрятаться от команды, — задумалась я. — Зачем? — вскинул бровь Эйс. — Мне нельзя. — буркнула я. — Я одно место хорошее видел…***
Мы сидим на черепичной крыше какого-то домика, откуда для нас открывается весь вид. Было далеко идти, но к закату мы успели. На свиданку похоже… И о чем это я думаю?! — Шура, ты покраснела, все в порядке? — взволнованно, с заботой в голосе, спросил Эйс, приложив тыльной сторону ладони мне на лоб. — Да, все отлично! — помахала я руками. — Похоже… это из-за вина… — попыталась я найти отговорку. Разговаривали мы о разном. Эйс несколько раз успел вырубиться. В итоге, я выпила больше Эйса, что дало о себе знать… — Эйс… — начала пьяно я. Мозг отказывался содействовать мне, но я пыталась его хотя бы для приличия не вырубать. — Почему ты ненавидишь своего отца? — серьёзно спросила я, посмотрев в карие глаза. — Как и сказал старик, ты не виноват в делах Гол Ди Роджера! Ты — это ты! Роджер — это Роджер! Ты не виноват, что являешься его сыном! — Что? Откуда ты это знаешь?! — с шоком в глазах посмотрели на меня Эйсы. Нет. Я слишком много выпила. — Это неважно! — буркнула я и отвернулась. В глазах потемнело и я, кажется, уснула. POV Марко Команды бухают, Харута здесь, но не бухает. А где Шура? И Эйс пропал… Я вышел из бара. На улице хоть и ночь, но всё равно многолюдно. Думаю, если бы поблизости были Шура с Эйсом, их было бы слышно… Я перевоплотился и взлетел, осмотрев улочки. А вот и они. Эйс несёт на руках Шуру, а она обнимает бутылку из-под вина и, кажется, спит. Я перевоплотился и сел на черепичную крышу. — Эйс! — позвал я Портгаса. Тот обернулся. — Ты чё спаил её? — Она сама достала бухло! — откликнулся Эйс. — И предложила тож она! — Ладно, идите на корабль, йои, — сказал я. — отдай её медсестричкам. — Ага. — бросил Портгас. Ну нихрена себе! Уважением так и прёт! Надо заняться воспитанием младших. Совсем страх потеряли! конец POV Марко Проснулась я в своей койке. Под боком спит Рыжий. Голова Пиздец как болит… На тумбочке лежат две таблетки и стакан воды. Сейчас бы рассольчику соседки. Докатились! Даже вспомнить имя близкого человека не могу! Я села, взяла на руки спящего Иннокентия, который так и не проснулся, и, хлюпая по доскам босыми пятками, дошла до ближайшего зеркала во весь рост: кимоно как попало надето, на голове гнездо. Дохлюпала босыми пятками до камбуза. Пахнет вкусно… Я дошла до кухни Татчи, где кок мыл посуду. Значит, завтрак уже прошёл. — О! Явилась! — воскликнул Тач. — Тише, Бес! Башка раскалывается! — прошептала я не своим хриплым сорванным голосом. — О~… не боишься, что от отца попадёт? — вскинул бровь кок. — Срать. — тихо просипела я. — Есть рассол? — Огурцы, помидоры, кабачки? — Не издевайся. — просипела я. — Огурцы. — Еба~ть! Даже я так не выгляжу после пьянки! — протянул Изо. — Тихо, Бес! Убью! — просипела я зловещим шёпотом. Я посмотрела на огромный стакан рассола. — Что-то не припомню, чтобы после половины бутылки вина мне так хуёво было… — просипела я и отпила рассол. — Половины бутылки вина?! — воскликнул Изо. — Тихо, Бес! Заживо утоплю! — Деточка! Как только Эйс тебя принёс к медсёстрам, ты очнулась и начала спаивать девчонок! А потом, когда девчонки были в зюзю, сама выпила все оставшееся бухло, которого было три бочонка и отключилась в медблоке! — Еба~ть… — протянула я. — Откуда ты знаешь? Бухала ли я при мужиках? Как я оказалась в постели? — Лил рассказала, при нас ты не пила, Татч тебя принёс. — ответил канонир. — Спрячьте меня. Далеко. Чтобы батя не нашёл. Туда, где его Хаки Наблюдения не увидит меня. Можно утопить. Даже заживо. — Не~т, такой радости тебе никто не позволит! — похлопал меня по плечу Изо. — Скройся, Бес! — просипела я, посмотрев так, что не каждый выдержит такого взгляда. — Кстати, сколько времени? На завтрак опоздала? — Деточка, — начал Татчи. — Ты на полдник опоздала! Уже пятый час! — Пиздец… — прошептала хрипло я. — Не палите меня! Я приведу себя в порядок. Я вернулась в женскую каюту и положила уже проснувшегося Рыжего на свою койку. Разделась, убрав юкату в шкаф на свою полку. Надела чёрные шортики с завышенной талией, чёрный лиф, сетчатый топ. Думаю, Нишина будет не против, если я одолжу у неё косметику. Эх… этот бетон мне всегда помогал маскировать помятое после алкашки лицо… мешков под глазами не видно! Отлично! Расчесалась. Где-то в полке у неё были жвачки. Взяла две. Накинула косуху, надела берцы и поднялась на палубу. Так мы уже отплыли? Я прошла на камбуз. — Татчи, жрать! — просипела я. — Деточка, выглядишь отлично, а голос как дополняет весь образ! — выдал Татчи, поставив завтрак передо мной. — В смысле? — не поняла я, закрутив блинчик в рулет. — Ты будто всю ночь орала песни… как его.? Металл. Хотя… ты и без того пела… только не металл. — А что? — просипела я, отпив чай. — Про Нимфоманку, о том, как испробовала подоконники любовника, про разбитый папин портрет… — Не продолжай. — заутробно просипела я. Неужели я пела всю эту пошлятину? — Стоп. Раз я все то время бухала в лазарете, то откуда ты знаешь? — Твои песни были слышны на полкорабля. Пытались найти тебя. Даже играли в «Кто найдёт Шуру, тому достанется просторная отдельная каюта!». Нашёл тебя я, но каюта у меня уже есть, поэтому я просто отнёс в… — тут он остановился. — женскую каюту… — Это он уже сказал в полголоса, с широкими глазами, уставившись за мою спину. Я почувствовала ледяной взгляд на своей спине. Мне пизда… — Александра, — начал папа. Послышались шаги в мою сторону. — что Вы скажите в своё оправдание? — Рожденный бухать и стебаться бегает быстро! — просипела я и бросилась со всех ног бежать. Так. Сзади стена, спереди папа. — Портгас! — не зная зачем, попыталась крикнуть я, посмотрев на холодильник. Папа обернулся в полоборота, благодаря чему я проскользнула у него между ног а-ля *пингвин по снегу*. Я быстро встала на ноги и бросилась бежать. — А ну стоять! Пороть буду! — крикнул папа, стартанув за мной. — Будто это меня остановит! — просипела я. — Живу по стилю «крути педали, пока пизды не дали!» — я подняла руку и показала фак. Я не уверена, что он меня слышал… — Деда! — попыталась крикнуть я, но в горле почувствовала, будто ножом полоснули. Я забралась на плечо Деды. — Угомони своего ребёнка! — просипела я, показав пальцем на папу. — Гура-ра-ра-ра! — рассмеялся громко Деда. — Блять! Башка! — зашипела я, положив ладонь на левую полуокружность. — Марко, — начал Деда, заставив своим голосом заболеть мою голову ещё сильнее. — Я сам! — Что? — просипела я. — Гура-ра-ра-ра! Шура! Отдраиваешь всю палубу! — сказала громко Деда. — Пиздец. — просипела я и слезла с Деды. — Хватит ржать, предатели! — зловеще прошипела я, зыркнув на Изо, Татчи, Харуту, Трэша, Нишину и остальную часть нашей ненормальной компании. Я пошла в сторону подсобки. Швабра, ведро, тряпка. Набрала из кранчика в подсобке воду, насыпала порошка. Откуда начать? Думаю, с палубы и начну. Вышла на палубу и с самого носа начала мыть. Какая-то тварь наступила своими грязными говнотопами на мокрый пол. — Ах тыж скотина! — я треснула шваброй по башне. Тот нагнулся. Я взяла его за затылок и прошлась мордой по грязному месту. Теперь чисто! Все посмотрели на меня. — Если ещё хоть кто-нибудь наступит на мокрый пол — пизды получит! — зло посмотрела я. Голос так и не вернулся. — Пошёл вон! — попыталась крикнуть я, дав пинок под зад провинившемуся. Наконец! Осталось совсем чуть чуть! Думаю, если я просто разолью воду и протру тряпкой, будет нормально. Я отложила швабру и, взяв ведро в руки, вылила на пол. Все бы ничего, если бы из-за поворота не вышел папа и не попал бы под воду. Теперь он полностью мокрый. — Хахаххахахах! — сипло заржала я. Голос вернулся, но сиплота осталась. — Шура, блять! — крикнул папа. Я прекратила ржать и хитро посмотрела на папу. — Сматернулся! — Что? — не понял папа. — На, домывай! — дала я в руки папе швабру. Он непонимающе нахмурился. — Ты сматернулся, а кодекс гласит, что мат на корабле запрещён! Так что давай! Давай-давай! Что стоишь? — Можно подумать, ты сегодня полдня не материлась, йои? — вскинув бровь, он все же начал мыть оставшуюся часть. — Я за свой мат отработала! — хмыкнула я. — Эй, пташье семейство, идёмте кушать! — послышался голос Татчи. — А почему палубу моет Марко? — Давай, папа, мой, материться плохо! Материться очень плохо! — с лицом великого хитрожопа смотрела я на отца. — Ща договоришься у меня! — рыкнул папа. — Пфхахахахха! — заржала я. — Татчи, а что у нас на ужин? — Пюре с рыбой, — ответил кок. — Мне не нужна порция, — бросила я. — В смысле? — не понял кок. — Ты же любишь картофельное пюре… — Я не люблю рыбу! В любом виде! Только креветки и все! Я не люблю роллы, я не люблю суши! Я не люблю все, что является рыбой! Я не люблю все, что связано с рыбой! Я люблю только креветки! — Слышь, мелочь! — выпрямился папа. — Не сожрёшь — из-за стола не выйдешь, йои! — Нашёл время меня воспитывать! — фыркнула я. — Всё! Деточке пятнадцать лет! Паровозик «чух-чух»! Ушли годы для воспитания! Примите такой какая есть! Я же так сделала! — Марко, почему эта так называемая «деточка» не пошла умом разумом в тебя? — Мне почём знать, йои! — сказал папа, убрав «арсенал» в подсобку. — В кого я влюбился?.. Кто мне это чудо родил?.. Вот до сих пор не понимаю… Почему я Миру притащил на борт?.. — С другой стороны, если бы не Мира, то Виста, Джоз, Изо, Бленхейм и я были бы мертвы… — Тут ты прав, да и если бы не она, то Харута вообще в команду не попал бы, йои… — Ахренеть у меня мамка! И Ананаса себе нашла! И в команде Йонко оказалась! И жизни комдивов спасла! И ребёнка в команду привела! И свою дочь под дверью у последней богатой сволочи оставила! Я хуею! При чем с каждым днем все больше и больше… Ай! — получила я подзатыльник. — Папа! — Не матерись, йои! — Я на вахте! — сказала я. — Шур, у тебя температуры случайно нет, йои? — спросил папа, приложив свою ладонь к моему лбу. — Вроде нет… — Дай я проверю! — сказал Татчи, приложив свою ладонь. — Татчи, ты за эти сутки третий проверяешь у меня температуру. — выдала я. — А кто первый?! — воскликнули одновременно кок с старпомом. — Юнга чьё имя Эйс! — хмыкнула я. — Дочь, я тебя умоляю, не порть, пожалуйста, все подрастающее поколение в команде! — Поздно! — задрала я носик. — Ну ладно, приятного вам ужина! — махнула я рукой и пошла на палубу. Я села где-то под Дедовским креслом, выпрямив и положив ногу на ногу и руки за голову. Закат. Прикольно плыть в закат… Интересно, что будет на следующем острове? Спустя какое-то время солнце уже скрылось за горизонтом, а небо начало темнеть и зажигать свои звёзды. Мне на ноги упал мой клетчатый коричневый плед. Я посмотрела на этого миротворца, коим оказался папа. Встала, завернулась и села в первоначальную позу. — Пап, — позвала я. — а когда будет следующий остров? — Через месяца три, йои, — я выпучила на него глаза. — А если все будет нормально, то, возможно, чуть раньше, — пожал плечами папа. — Ахренеть… — протянула я. — А какой? — Осенний, — ответил папа. — Понятно~ — выдохнула я. — Стоп! У меня ведь нет зимних вещей! — У сестричек спросишь, йои, — ответил папа и уже разворачивался. — Спокойной ночи! — улыбнулась я. — Тебе тоже, йои! — улыбнулся мне папа и ушёл. Вот я осталась одна. Тишина. Даже воду еле слышно. Интересно, а насколько мы песчинки в этой вселенной? А насколько наша планета мала по сравнению с планетам в других вселенных? Звёзды от нас так далеко… А существует ли Бог? А Сатана? Ну, а ангелочек с демонёнком, что сидят у людей на плечах? Смешно было, если бы их было видно… Прохладно стало… Даже косуха с пледом не помогают. И что же делать? Ладно. Отозвалась дежурить, значит, нельзя оставлять место. Мало ли, судьба-злодейка пошутит, я отойду и на нас нападут. Всякое бывает. — Доброй ночи! — сел рядом Эйс. — Доброй, — передернувшись кивнула я. — Ты же замёрзла! — нахмурился Эйс. — Иди оденься, я пока вместо тебя посижу. — А у меня нет тёплой одежды… Апчхи! — утёрла я нос пальцем. — Ты чё, серьёзно? — вскинул бровь парень. — Зная, что мы можем оказаться на весеннем, осеннем или зимнем островах, даже ничего тёплого не купила? — Я забыла… — шмыгнула я носом. — Да и в команде я оказалась тоже не так давно… — Шура, расскажи о себе. Как ты попала в команду? — попросил меня Портгас, вздохнув. — Ну… Я сидела в комнате и… — думаю, если я скажу, что такое аниме — он не поймёт. — Читала книгу. Ну и кушала лапшу. Вдруг, она застветилась. Не лапша. Книга. А через какое-то время почувствовалось гарью. Дым рассеялся, а я очутилась в лаборатории. Как оказалось, Вегапанк создал что-то на подобии портала для быстрого перемещения из одного мира в другой. Ну… потом Правительство дало распоряжение ставить на мне опыты, так как я из другого мира. — Из другого мира? — неверяще вскинул бровь парень. — Хочешь — верь, хочешь — нет. — хмыкнула я. — Потом меня забирает Сенгоку, я знакомлюсь с некоторыми Вице-Адмиралами, тренируюсь у Дозора и… Один Вице-Адмирал берет меня в плавание. — кто именно — возможно, узнает со временем. Сейчас ему знать не обязательно. — Мы швартуемся на острове, я сбегаю от очередных тренировок и встречаю Марко. Тот приводит меня на Моби Дик, рассказывает, что является мне отцом по ряду причин, и… я сбегаю с пиратами к чертовой матери от Дозора. — Понятно… — посмотрел на небо Эйс. — У тебя весёлая и необычная история… — Посмотрела на меня. — А… Ты, получается, из другого мира. Тогда как Марко оказался твоим отцом? — Мама могла перемещаться по разным мирам. Вроде, силы дьявольского фрукта. — пожала я плечами. — Ты не мерзнешь? — спросила я, посмотрев на вид парня — Не-а. — хмыкнул Эйс, вернув свои очи на созерцание звёзд. — Вот смотрю на тебя и мёрзну! А ну марш под плед! — шикнула я, раскрыв плед. Портгас недоумённо посмотрел на меня. — Быстрее! Холодно! — Эйс сел под плед и, приобняв меня за талию, сам укутался. Тепло~… Ходячая батарея! Может, использовать себя, как сумку Портгаса и греться у него на спине, когда прибудем на осенний остров? Над головой послышалось сопение. Заснул. Ну… он в своём репертуаре.***
Утро. Всю ночь просидела в тишине, греясь тёплом Эйса. У него такая милая мордашка, когда сопит! Затискала бы! Проснулся. — Доброе утро! — устало улыбнулась я. — Доброе~! — потянулся Эйс. — Там, вроде как завтрак уже готов, — сказала я. Голос есть, но совсем сиплый. — Шура, так и заболеть недолго! — нахмурился парень. — Не в первой, — махнула я рукой, зевнув. Эйс встал и ушёл. Сейчас примерно половина седьмого-семь утра, так что народ только просыпается. На палубу вышел папа с кружкой кофе, взял утреннюю газету у чайки-почтальона и подошёл ко мне. — Пап, как можно пить настолько крепкий кофе! — воскликнула я, отмахиваясь от горького невкусного запаха. — Очень даже вкусно, йои, — пожал плечами папа. — Ну, коли дело подошло к концу, доброе утро, папочка, — улыбнулась я и, встав на свои двои, подошла к папе. За его спиной увидела Эйса, который неспешно заходит на камбуз. Волосы растрепаны, утреннее сонное лицо и эти мышцы… даже на спине… этот рельеф… закусила губу. — Э! Ты меня слышишь, йои? — помахал перед моим лицом газетой папа. — А? — очнулась я. — Тебе спать, говорю, лучше пойти, йои, — сказал папа. — Ой! — ойкнула я и посмотрела на папу. — Папочка, я, кажется, это... того... ну... влюбилась..? — Ёмаё~! — протянул папа, обернувшись и ожидая увидеть того, на кого я сейчас пялилась, только вот не увидел никого. — Это ты говоришь или твоя усталость, йои? — Вроде я… — протянула я. — Ладно, йои, иди отоспись, — потормошил мои волосы папа. — Ага… — потянувшись, зевнула я и пошла в сторону женских кают. Я зашла в женскую каюту, бросила косуху куда-то на пол возле койки, села на койку, стянула берцы и, хорошенько укутавшись, легла. Эйс. Этот конопатый брюнет похоже вообще не собирается выходить у меня из головы! Он такой заботливый… И... хороший... Проснулась я от того, что очень холодно. По лицу течёт пот. Хорошенько укуталась. Сейчас бы у Эйса под боком пристроиться… Закашлялась. Пиздец. Я, похоже, заболела. Снова закашлялась. — Ёмаё~! — протянул чей-то женский голос. — Шура, ты же заболела! — ко мне подошла Салли. Она приложила ладонь ко лбу. — Да ты вся горишь! — Сглазили, суки! — просипела я и закашлялась. — Так, тебе лучше в лазарет перебраться, идти можешь? — Не-а… — честно ответила я. — Сейчас приду. — сказала Салли и вышла из каюты. Вернулась уже с папой. Я в который раз закашлялась. Меня подняли на руки и куда-то понесли. Как оказалось, принесли меня в лазарет. Сунули градусник. Пиздец состояние у меня паршивое… Ещё озноб... Хорошенько укуталась. Снова закашлялась. Градусник забрали. — Ёпа-ма~ть! — протянула девушка. — Что там? — послышался папин голос. — Температура сорок. — нахмурилась Салли. Я снова неистово закашлялась. — Марко-сан, идите и скажите Татч-сану, чтобы сварил куриный бульон. — Я не хочу кушать… — прошептала я, закашлявшись. — Тебя никто не спрашивает! — шикнул папа. Меня оставили одну. Пиздец. Я хочу, чтобы меня кто-нибудь обнял. Желательно, кто-нибудь горячий. Портгас к примеру. Хочу спать. Хочу пить. Снова закашлялась. По лицу вместе с потом текут слёзы. Ненавижу болеть. Такое пиздопротивное состояние… — Солнце, садись, кушать будем, — послышался голос кока. — Не хочу. — прохрипела я, отвернувшись на другой бок и завернувшись в тёплое одеяло. — Шура, давай кушай, тебе ещё лекарства пить! — послышался голос Салли. — Не буду. — буркнула я. — Шура, йои! — воскликнул папа. — Хнык… Хнык… — захныкала я. — Марко-сан! Она же ещё ребёнок! — послышался возмущённый голос Салли. Меня, укутанную в толстом одеяле, посадили, кажется, на колени, обняв обеими руками, чтобы я не рыпалась. Сил противостоять нет. — Давай, Шура, открой рот, — сказал Татчи, протянув мне ложку. — Не хочу. — прохрипела я, отвернувшись. — За Дедушку~, — протянул Татчи. Я взяла в рот ложку. Бульон обжег язык и горло. — За Дедушку горячо. — тихо сказала я. — За папу, — остудив бульон с ложкой, протянул Татчи. Я съела. — За Эйса, йои, — добавил Марко. — Не, он сам и за себя, и за всю команду съест. — я недовольно посмотрела на Татчи. Кок передернулся и протянул к моему рту ложку. — За Эйса, за дядю Джоза, за дядю Татча, за дядю Висту, за дядю Бламенко, за дядю Ракуё, за дядю Намура, за дядю Бленхейма, за дядю Куриела, за дядю Кингдью, за Харуту, за дядю Атмоса… — За дядю Атмоса не надо, он страшный… Я боюсь его… — просипела я и отодвинулась от ложки. — Ну хорошо, — кивнул Татчи. — за дядю Дзиру, за дядю Фосса, за дядю Изо… — За дядю Изо не надо, он наглый и иногда бесит… — просипела я. — Ну тут как раз за дядю Изо и осталось, — сказал Татчи, тыкая мне в рот ложку. — Нет. Пусть лучше будет за Нишину… — просипела я. — Хорошо, — кивнул Татчи. — за Ниши-тян! Всё! Меня положили на койку. Салли принесла мне лекарства, некоторые из которых вызывали тошнотворный привкус. — Папа, останься, — тихо, не своим голосом, сказала я, когда все решили оставить меня одну. — пожалуйста. — папа сел рядом и поправил одеяло. — Расскажи… — тут я закашлялась. — как ты нашёл и съел дьявольский фрукт. — Вообще-то, я не обладаю силой дьявольского фрукта, йои, — почесал затылок папа. — Но ты же не можешь пользоваться силами, когда в Кайросеки или в морской воде, — просипела я. — Я — феникс, у фениксов тоже есть слабость к морской воде и этому металлу, йои, — сказал папа. — То есть, в этом мире существуют фениксы? — удивилась я. — Я, возможно, последний представитель, — выдохнул папа. — То есть, я дочь самого, что не на есть, мифического существа? — снова закашлялась я. — Вроде того, йои, — улыбнулся отец. — А мама? — спросила я. — Нет, она была обычным человеком, йои, — с улыбкой говорил папа. — Эм, пап, — отвела я взгляд. — Ты не обидишься, если я задам тебе кое-какой… ну… неприятный… вопрос? — Говори, йои, — кивнул папа. — Сколько раз ты умирал? — совсем тихо спросила я. — Не помню… — Так же тихо ответил папа. — Прости… — Ещё тише выдала я. — Ничего, йои, — кивнул папа. — тебе стоит поспать, йои, — папа нагнулся и поцеловал меня в висок, поправив одеяло, и ушёл. Интересно, а ребята уже знают, что я в таком состоянии? А Эйс? У него такие красивые глаза… Мне никогда не нравились кареглазые, но у Эйса они какие-то… особенные… Если я раньше цвет глаз у кареглазых сравнивала с фекалиями, то у Эйса они как молочный шоколад и такой лёгкий, почти незаметный, отблеск пламени. Его касания такие нежные… Интересно, а он что-нибудь испытывает ко мне? На вряд-ли. Мы с ним общаться-то начали меньше недели тому назад. Это я его знаю уже несколько лет и то благодаря аниме! А Эйс… он ведь даже никогда не знал про меня… А у него есть девушка? Сто пудов есть. Он красивый, милый, весёлый, добрый, нежный… Проснулась я от того, что меня кто-то тряс за плечи. Я открыла глаза и сквозь сонную пелену разглядела лицо Татчи. — Доброе утро, Солнце! — сказал Татчи, сев сбоку на койку. Я закашлялась, но уже не так, как вчера. — Утро… — тихо просипела я, сев чуть выше и укрывшись по плечи одеялом. — Татчи, — начала я, но закашлялась. Мне дали стакан воды. Отпила. — вот скажи, ты пират с стоимостью за голову в… а сколько за твою голову дают? — Четыреста, — кивнул Татчи, зачерпнув ложкой бульон, и дал мне съесть. — Ты пират со стоимостью за голову в четыреста миллионов белли, — кивок с его стороны. Я съела очередную ложку супа. — так откуда в тебе столько добра и любви ко всему? — на меня непонимающе посмотрели. — Не знаю, — пожал плечами кок. — А сколько тебе? — Неприлично спрашивать такое, Солнышко! — сказал Татчи, скормив мне очередную ложку супа. — Ни неприлично спрашивать такое у мужчины! — заявила я, снова закашлившись. — Неприлично напоминать ему об этом! — съела я ложку супа. — Солнце, ты чой-то больно активная и разговорчивая для больной! — заявил кок, скормив мне уже n-ную ложку вкусного бульона, хотя я и не хочу этот суп. Но тут твоё «хочу — не хочу» не особо-то и влияет на хоть что-то. Особенно, если этими «что-то» или «кто-то» являются папа с Татчи. — С позитивным настроением выздоравливаешь быстрей! — заявила я, снова неистово закашлявшись. — Кстати, а сколько сейчас времени? — Уже первый час, скоро обед надо готовить, а то эти троглодиты ничего без меня не могут сделать! — пожаловался кок. — Ахренеть! — протянула я. — А! Ещё кое-что! Давай, какие новости произошли в моё отсутсвие? Сплетни и годный контент! — Солнце, ну что по-твоему могло произойти за полтора суток? — вскинул бровь Татчи. — Целая война могла произойти! — воскликнула я, съев последнюю ложку супа. — Ну там Эйс с… — Но коку не судьба было договорить. — Наконец проснулась, — сказала Салли. — Покушала? — Да! — кивнула я. — Тогда за лекарства! — Нет! — с таким же непринуждёнием, что и на предыдущем ответе, поматала головой я. — Как это?! — недовольно воскликнула сестричка. — А ну давай! Открывай рот! — я на этом скуксилась. — Солнце, давай пей лекарства! — сказал Татчи. — Солнце? — не поняла Салли. — Ну да, — кивнул кок. — Солнце нашей команды, — сказал кок. — которое сейчас выпьет все лекарства! — Не! — помотала я головой. — Команде иногда и «непогода» полезна! — подняла я из-под одеяла указательный палец, только вот на последнем слоге мне все же сунули эту ложку с лекарствами. — Пить! — прохрипела я. Мне дали стакан воды, половину которого я осушила. — А, ну что там с Эйсом-то? — А зачем тебе? — не поняла Салли. — Мне нужны сплетни! Мне нужен годный контент! — просипела я и снова закашлялась. — Ну так Эйс с Лил встречаются, — пожала плечами девушка. — Мм, понятно. — без каких0-либо эмоции сказала я и зарылась под одеяло. — Эй, ты чего?! — воскликнула медсестра. — Солнце! — позвала меня Татчи. — Оставьте меня. — тихо сказала я. — Ой, ну подумаешь, встречаются! Ты же с Эйсом всего несколько дней знакома, так же как и Лил! — где-то рядом села Салли и положила на мена руку. — Салли-тян, вообще-то, Солнце уже несколько лет знает Эйса, хоть он и не знал про неё… — вполголоса сказал Татчи. — Да?! — тихо вопросила девушка. — Там, как я понял, запутанная история, — прошептал кок. — Подробностей не знаю. — Оставьте меня. — тихо сказала я. По лицу дорожками текут слёзы. — Ну Солнце, не убивайся ты так! — воскликнула девушка. — Найдёшь ещё свое счастье! — Угу. — буркнула я. — Теперь оставьте меня. — Солнце, я после обеда приду, — сказал Татчи и они ушли. И что это я расплакалась? Мы ведь с Эйсом толком и не знакомы? Как я вообще могла в него влюбиться за эти несколько дней? Нет. Я его ни в чем не виню, но… Что «но»? Ладно. Хватит плакать. Он бы все равно нашёл себе девушку. Слёзы не прекращаются. Почему? Да потому что ты — влюблённая дура, Александра! Надеюсь, эти двое никому не скажут, про то, что я влюбилась в Портгаса… А то будет как-то не очень, если об этом узнает сам Эйс…Продолжение следует…