Двое лгут, когда вместе

Как некстати она решила поиграть в героиню, потому что на следующий день начинались занятия, а она едва могла двигаться в постели. Ночью Гермиона слышала, как Драко спускался несколько раз в гостиную, и каждый раз хлопал дверью пуще прежнего, словно хотел ее разбудить и вывести на ночные разговоры, но она была слишком измотанной и злой, поэтому упорно игнорировала его ночные похождения. Теперь она стала школьной знаменитостью, особенно среди слизеринцев. Казалось, каждый считал своим долгом сухо кивнуть ей по дороге в Большой зал. Кроме Малфоя, конечно. Он проводил ее к гриффиндорскому столу пустым взглядом и за весь завтрак ни разу не посмотрел в ее сторону. От этого Гермиона чувствовала себя паршиво. Теодор Нотт наоборот пытался поймать ее взгляд, установить хоть какой-то контакт, чтобы показать, что он не враг, что он искренне сожалеет о случившемся, и на каждый его кивок она отвечала улыбкой. Настойки мадам Помфри подействовали, и еще вчера ноющие боли отступили, уступая место синякам. Тео выглядел куда лучше: разбитая бровь и счесанная щека практически затянулись, и только небольшой шрам напоминал о вчерашнем. Гермиона лениво жевала завтрак, усердно пытаясь протолкнуть омлет в горло, но аппетит напрочь отсутствовал. Она вообще в этом году плохо питалась и спала, и причина тому — ненавистный Малфой. Казалось, его излюбленным делом в этом году стало отравление ее жизни. У него прекрасно получалось. Десять очков Слизерину. Усмехнувшись про себя, Гермиона повернула голову и заметила стоящего рядом Рона. — Не возражаешь? — он сжимал в одной руке яблоко, а в другой — папайю. Гермиона слегка улыбнулась и подвинулась ближе к Дину Томасу, освобождая место для Рона. — Как ты? — первый завел разговор друг. — Удивительно, но жить буду. — Тебе нужно набираться сил, поэтому… — он положил перед ней фрукты и смущенно улыбнулся. Улыбка, из-за которой она не спала столько ночей, и глаза, которые когда-то свели ее с ума, находились так близко, что закрывали собой весь мир. Раньше Рон был для нее всем: лучшим другом, любимым парнем и просто преданным человеком, которому без зазрения совести можно было рассказать любой секрет. Ей нравилось проводить время с друзьями, коротать с ними холодные хогвартские вечера, читать в гостиной Гриффиндора книги, пока ее любимые мальчишки сражались на заколдованной шахматной доске. И сейчас, глядя на веснушчатое лицо Рона, она почувствовала себя паршиво. Словно весь спектр негативных эмоций, что столько лет исходил от Малфоя, передался ей. Удивительно, что ее волосы до сих пор не приобрели платиновый оттенок. — Насчет прошлого… — Я все понимаю, — перебил ее Рон. — Давай оставим, идет? — он слегка подтолкнул ее в бок, и она почувствовала острую боль. — Вот черт. — Ничего, я сама еще привыкаю. — Теперь я не лучше Теодора Нотта. — Все хорошо, Рон, — она положила руку ему на плечо, хотя никакой нужды в этом не было. — Ты замечательная, ты знаешь об этом? Чего улыбаешься? — Вспомнила нашу глупую ссору, — проронила Гермиона. — Ты прости, что так получилось. Ну, ссора. Джин мне объяснила, почему ты не хотела ничего рассказывать. На твоем месте я поступил бы так же. Сердце ушло в район пяток. Меньше всего Гермионе хотелось, чтобы он обо всем узнал. — Сон тебе точно ничего не показал, и это может быть любой. Даже Гойл, — попытался пошутить Рон. Губы друга сжались, и странная тень наползла на лицо. Мгновение ока, и она исчезла. Гермиона облегченно выдохнула. — Между прочим, у него уже есть спутница. — Да? Откуда ты знаешь? — удивился Рон. Не могла же она сказать ему, что они с Драко обменивались секретами глубокой ночью. — Да так, слышала, — улыбнулась Гермиона, и Рон неожиданно прижал ее к себе. — Ну, так мы замяли? Она бы не хотела продолжать возвышать между ними ледяную стену, но и заводить отношения Гермиона не собиралась. Она не злопамятная, но голоса Рона и Лаванды, доносившиеся из гостиной старост, все никак не выходили из головы. В конце концов, они столько лет дружили, и Гермиона уже единожды выдержала общество Лаванды, так что… — Да, — сказала девушка, и Рон вновь улыбнулся. Как же она скучала по этой улыбке и объятьям. Со стороны прокричал Гарри что-то вроде: «Ну наконец-то», а в другом конце Большого зала разбился, кажется, стакан. Гермиона машинально повернула голову и увидела, как Паркинсон вытирала блузку и кричала на Драко что-то нечленораздельное. Гермиона встретились с Драко взглядом. Он смотрел на нее с немалым укором, приправленным нотками ярости и злости. — Идиот, — произнес Рон, и ей впервые не захотелось подтверждать его слова. Весь день девушка провела в компании друзей: гуляла с ними на перемене, обедала и даже просидела два занятия вместе с Роном за одной партой. Она не спрашивала у друга про Лаванду, но женское предчувствие подсказывало, что парочка поссорилась. Скорее всего, блондинка успела сотню раз проклясть Гермиону или натравить на нее гигантского слизня. Вечер она также провела в Гриффиндорской башне, то и дело чувствуя на себе взгляды Лаванды. Обсуждая последние события, она играла в шахматы с Джинни, Гарри и Роном, как в старые добрые времена. Она не заметила, как пролетело время, и, только когда часы пробили шесть, неохотно поднялась с родного дивана и побрела обратно к себе. Она согласилась на свидание с Теодором, чтобы загладить свою вину за то, что обнималась с Малфоем на глазах у половины школы, и в этот же день засыпала с Драко в обнимку с мыслями, что ей невероятно комфортно, а через день возобновила общение с бывшим парнем, который, скорее всего, даже не подозревал о ее похождениях. Гермиона почувствовала, что еще чуть-чуть — и голова взорвется. Она шла по пустому коридору, изредка натыкаясь на учеников, и слушала эхо собственных шагов. Ей никогда не нравились длинные хогвартские коридоры. Они навевали ужас. К тому же после войны ей часто вспоминались те страшные события, что они пережили здесь, в этих стенах, и кого потеряли, кого больше никогда не вернуть. Направляясь в Башню старост, Гермиона вдруг поймала себя на мысли, что ей совсем не хочется туда возвращаться. После вчерашнего разговора она долго не могла сомкнуть глаз. Гермиона остановилась посредине коридора и тяжело выдохнула в пустоту. Она давненько не посещала библиотеку и наверняка успеет до закрытия посидеть еще пару минут. К тому же ей не терпелось узнать что-то новое о вещих снах. Гермиона поздоровалась с мадам Пинс и направилась в секцию Прорицания. Ясновидение — единственное, во что верила Гермиона и о чем послушала бы с удовольствием. Еще с одиннадцати лет, когда она узнала, что является волшебницей, и ей открылась завеса волшебного мира, мысль, что где-то существует ее вторая половинка не покидала головы. Она не верила во все эти магические штучки и приворотные зелья и считала это бредом влюбленных, однако ее всегда привлекали истории волшебников, нашедших свою вторую половинку. Гермионе никогда прежде не доводилось посещать отдел Прорицания добровольно, и на нее напала мелкая паника. Вдруг кто увидит? После той сцены, что она устроила с Теодором Ноттом, многие ученики Хогвартса посчитали слизеринца ее родственной душой, а ей меньше всего хотелось, чтобы все так думали. Все семь лет учебы она презирала уроки с профессором Трелони и напрочь отказывалась учить ее глупый предмет. Увидев мелькнувший между ближайшими книжными шкафами огонек, она вздрогнула и прижалась спиной к стеллажу. Две ученицы из Слизерина шли, шаркая ногами, и бурно обсуждали ее героический подвиг. Они не взглянули на Гермиону и повернули в другой ряд книжных шкафов, и теперь свет от их свечи просачивался сквозь щели книг. Отчего-то сердце Гермионы снова заколотилось, и она прижала дрожащие руки к бедрам. В начале каждого книжного ряда висело название раздела с несколькими ключевыми словами, чтобы было проще найти нужную книгу. На нижних уровнях имелись огромные выдвижные ящики со старыми фолиантами. Гермиона шла вдоль стеллажей, с тоской подсчитывая количество книг в кажущихся бесконечными рядах, и думала, что только удача поможет ей, так как на то, чтобы прочитать одни названия, у нее уйдет множество месяцев, пока, наконец, не увидела нужную табличку с надписью «Родственные души». Ближе к середине в нижнем ряду стояла книга в красной обложке из свиной кожи. Гермиона вытащила книгу и принялась ее читать, чувствуя себя преступницей. Немного дальше стояла еще одна книга — «Собранные души» с полуобгоревшей кожей переплета. Стоило Гермионе найти нужные книги, как мадам Пинс предупредила всех присутствующих о закрытии библиотеки. Гермиона схватила еще одну книгу и пару фолиантов со словом «Сон» и пошла на выход. Малфой, скорее всего, сидел в гостиной и дожидался ее, поэтому Гермиона села на пол недалеко от дверей библиотеки и разложила перед собой книги. Обложившись пыльными старыми фолиантами, она просидела несколько часов, читая истории великих волшебников. Волосы, собранные в небрежный пучок, растрепались. Девушка медленно крутила перо в руке и задумчиво смотрела в открытую книгу, прежде чем начать быстро делать заметки на пергаменте. Она читала до сине-красных точек перед глазами. Надо же! Коридоры совсем опустели. Последняя книга была как нельзя кстати, и Гермиона зачиталась, как самым увлекательным романом. Мерлин, она даже стала мыслить как тринадцатилетняя школьница. Но ей очень понравилась история волшебника, которого всю жизнь преследовал зов сердца помогать животным, отыскивать в разных уголках планеты и лечить, будто родных детей. Тогда-то он и столкнулся со своей половиной. Волшебница, которую он нанял во Франции помогать ему с уходом, считала фантастических тварей самыми прекрасными и самыми бедными существами на свете. Они дни и ночи напролет проводили в лаборатории, пока, наконец, не осуществили общую мечту — открытие первой в волшебном мире ветеринарной клиники. Все это казалось каким-то нереальным. Гермиона поднялась с пола и отряхнула любимые старые джинсы от пыли, сложила книги и пошла на шестой этаж, постоянно возвращаясь к найденным историям. Вдали послышались шаги, и по ее спине пробежала мелкая дрожь. Она боялась пустых коридоров больше, чем провала экзамена. В горле пересохло, ладони стали влажными, когда Гермиона ускорила шаг, чуть ли не срываясь на бег. Впереди виднелся поворот к ее башне, и она обернулась назад, заворачивая за угол. В темноте никого не оказалось. Гермиона всем телом припала к стене, прижимая к груди стопку книг. Она медленно выдохнула через стучащие зубы и, стараясь успокоить шум бьющегося сердца в ушах, вновь выглянула из-за поворота. Никого. — Потеряла что-то? — послышалось с левой стороны, и Гермиона подпрыгнула на месте, роняя стопку книг на ноги. — Ради всего святого! — закричала она. — Малфой! Знакомая самодовольная улыбочка расплылась по его лицу. Он явно был удовлетворен тем фактом, что напугал ее до смерти. Гермиона принялась лихорадочно собирать книги и пергаменты, пока Малфой наблюдал за ней. — Где ты была? — резко спросил он, глядя ей в глаза. — Тебе какое дело? — ответила в тон ему. Гермиона поправила волосы, прихорашиваясь, и это кокетство проснулось в ней не для того, чтобы возбудить страсть у стоящего напротив нее парня. Совсем нет. Она сердилась сама на себя за эти мысли, но ничего не могла поделать. — Тебя долго не было. — Я читала, как видишь, — сухо выплюнула она и, проигнорировав Малфоя, медленно направилась к портретному проему. — Библиотека закрылась в восемь, — напомнил Драко, словно она этого не знала. — Сейчас десять, Грейнджер. Она удивилась, услышав время, но не подала виду, притворившись, словно так и нужно. Драко шел рядом. — Я читала в другом месте. И вообще, — она повернулась к нему, оглядывая с ног до головы. Интересно, у Малфоя была другая одежда, помимо белых рубашек и черных брюк? — Я не должна перед тобой отчитываться. Ты мне не нянька. — Не стоит тебе бродить по Хогвартсу одной. Ты могла встретить кого-то похуже меня, — он пропустил ее замечание. — Хуже тебя никого нет. Драко посторонился, пропуская Гермиону вперед, и, закатив глаза, не дрогнув встретил пристальный изучающий взгляд насмешливых карих глаз. Портрет за ними закрылся, и Гермиона осторожно положила книги на стол, пока Малфой, намотав один круг по гостиной, не приземлился на диван. — Что читала? — Ясновидения. — И? — протянул он, ожидая ответа. Но Гермиона, кажется, не собиралась ему рассказывать о своей находке. Она лишь молча смотрела на камин, словно раздумывала, стоит ли делиться своим открытием. — Вынюхала что-то интересное, Шерлок? — Ты читал «Шерлока Холмса»? — восторженно воскликнула Гермиона и чуть было не захлопала в ладоши. — Почему все так удивляются, когда узнают, что я читаю? — Потому что это магловская литература, Малфой, а ты их ненавидишь. Пожалуй, это главная причина. — Я их не ненавижу, — раздраженно произнес Драко. — Мне просто не нравится их глупый образ жизни. Мне больше жаль маглов, ведь они обделены этим, — Драко обвел рукой гостиную, явно радуясь своему ответу. — Ну конечно, — лениво протянула Гермиона. Он говорил так, будто она не училась с ним семь лет и не выслушивала от него, что она — грязнокровка и ей, как и маглам, лучше умереть, чем находиться в присутствии чистокровных волшебников. Разве он не за это сражался? — Ты мне не веришь? — Нет, — она направилась в свою комнату, нелепо виляя задом туда-сюда. Ей бы не хотелось портить с ним отношения, которые и так держались на тоненькой ниточке после ее вчерашней выходки. Хотя Гермиона так и не поняла, почему Драко взбесился из-за того, что она уберегла его одногруппника от переломов. — Почему? Гермиона остановилась у самой двери и обернулась: — Потому что ты — Драко Малфой, — ее губы медленно растянулись в легкой улыбке. Она удерживала его взгляд каких-то несколько секунд, а потом отвернулась и исчезла за дверью своей спальни. Ее слова задели его больше, чем задела бы пощечина. Грейнджер все еще вешала на него ярлык чистокровного папенькиного сыночка с кучей принципов и немалым арсеналом ненависти ко всем окружающим. Но то, как она улыбнулась ему в конце, заставило сердце биться быстрее. И эти ее чертовы до ужаса дурацкие магловские джинсы… С его стороны было бы нечестно упустить этот жест без внимания, а необъяснимый импульс велел ему действовать. Драко приказал себе перестать думать о ее пятой точке, и она не являлась причиной его присутствия рядом с дверью спальни Гермионы. Ему просто не нравилось, когда обрывался диалог и оставались незаконченные слова. Драко не успел поднести руку к двери, чтобы постучать и нарушить ее маленькую идиллию, как дверь распахнулась и перед ним возникла Гермиона. — Я говорила тебе не приближаться к моей комнате? Мерлин. Когда она успела переодеться? Она стояла в одном халате. Его любимом халате, и, кажется, теперь он знал, что к нему в комплект шли ужасные штаны. И Драко был больше чем уверен, что под ними ничего не было. — Ты так соблазнительно виляла бедрами, пока поднималась наверх, что я расценил это как знак. Гермиона приподняла одну бровь и облокотилась о дверной косяк. Кажется, на нее это не действовало. Драко до сих пор не мог разгадать Грейнджер: доверчивая, но не наивная. Простодушная, но в то же время уверенная в себе. Она никогда не задавала лишних вопросов на занятиях и не отвечала на флирт флиртом. Она даже ни разу не оскорбила его из-за любви к спорту, словно каждый раз слышала речи о «непревзойденном ловце Драко Малфое». — Ты последний, кому я буду подавать знаки, — Драко вспомнил попку Грейнджер в обтягивающих джинсах, которая так и кричала: «Сними их с меня!» И, черт, он бы снял их, не будь это Гермиона Грейнджер со своим несносным характером. — Я думал, что мы наладили отношения. — Пускай свои феромоны в другом месте, Малфой. Какого черта ты вообще со мной флиртуешь? И правда, какого черта? Может, потому, что он не мог себе представить вечер без ее компании? Или потому, что в последнее время его одолевало необъяснимое желание уложить ее на постель и делать то, что не умел Уизли? Или, может, потому, что его член сейчас реагировал на ее полуголые руки и обнаженную шею? Что ответить ей, он совершенно не знал. Ее брови хмурились, образуя неглубокую морщинку, и его одолевало желание разгладить ее пальцем. Драко склонился ближе, не в состоянии сохранять дистанцию, и потянулся, чтобы погладить ее волосы. Гермиона не могла вымолвить ни слова. Она могла только стоять и смотреть на него, не в силах оторвать взгляд от его глаз. Внутри все закипело, грозя прорваться вулканической лавой. Эгоистично, конечно, но он был благодарен судьбе за то, что Грейнджер так же одинока, как он. Желание прижать ее к стене подступило с невероятной силой, когда Гермиона приоткрыла глаза и едва уловимо вздохнула. Она опустила голову на его ладонь, когда Драко зарылся пальцами в длинные пряди и слегка наклонил ее к себе. Воздух между ними накалился, и Драко готов был плюнуть на все и сделать то, о чем просили ее джинсы пару минут назад. Но Гермиона тряхнула головой, сбрасывая его руку, и поспешила толкнуть Малфоя обратно в коридор. Он проглотил раздражение, напоминая себе, что это просто Гермиона Грейнджер, и под ее глупым розовым халатом нет ровным счетом ничего. «Кроме аппетитной попки», — напомнило сознание, и он не мог не согласиться. Он громко завыл про себя, собирая последние остатки самообладания, и, сжав до боли кулаки, спустился вниз, с трудом проглатывая горечь и обиду. Она зачем-то спустилась за ним и остановилась у стола, где оставила стопку книг. Малфой успел рассмотреть некоторые названия, и ему не понравилось, что Грейнджер всерьез взялась за изучение снов, даже не предупредив его. Она, конечно, не была обязана отчитываться перед ним, но он согласился ей помочь, хотя сам этого не хотел, и его разозлил тот факт, что она могла вычитать полезную информацию. — Ты ведь не собирался меня искать? — первая нарушила тишину Гермиона и повернулась к нему. — Нет, что ты, — театрально протянул Драко, — я просто решил проветрить свой зад перед сном. — Ты ужасен, Малфой. Как и твои шутки. Гермиона ничего не могла с собой поделать. Она улыбалась от необычной и комичной ситуации, произошедшей между ними. Малфой смотрел на нее таким взглядом, от которого пылали щеки и плавились ноги. Он собирался отвернуться, сохраняя остатки достоинства, но какое может быть достоинство с Грейнджер? Драко всегда мечтал быть таким, как отец, — рассудительным, холодным, расчетливым. Но грязнокровка спутала все его планы. Еще ни разу в жизни Драко не терялся так сильно, как сейчас. Что ему, мать его, делать? — Ты опять вместе с Уизли? — зачем-то ляпнул он. — Нет, — тихо ответила Гермиона, не понимая, как реагировать. — Мы всего лишь возобновили общение, — начала оправдываться она. — Вы выглядели очень мило, — процедил Драко. — Теперь твои дружки будут ошиваться здесь? Учти, Грейнджер, если я увижу Уизли возле своих вещей или Поттера с его рыжей подружкой на диване, то… — Прекрати ворчать, Малфой, — перебила его Гермиона. — Мы с Роном помирились, но это ничего не значит, ясно? А они мои друзья и могут приходить, когда хотят. — Раньше ты не была такого мнения. — Со вчерашнего дня многое поменялось. Малфой недоверчиво хмыкнул. — Давай уточним, — он поднялся с дивана и стал мерить шагами комнату, — ты решила сходить на тренировку всю жизнь ненавистных тебе слизеринцев, потому что один из них вроде как симпатизирует тебе, и ты считаешь, что он твой тот самый герой-любовник, так как сны о нем не дают тебе нормально есть, пить и спать. Правильно? А потом ты спасаешь его, страдая при этом сама, а на следующий день миришься с бывшим парнем и наверняка считаешь, что это в порядке вещей. О, чуть не забыл, ты же должна идти на свидание с Тео, правильно? — Если бы я тебя не знала, Малфой, то подумала, что ты ревнуешь. Выражение ужаса и отвращения застыло на его лице, и Гермиона вмиг почувствовала себя отвратительно. Сердце бешено заколотилось от страха и дурного предчувствия. — Не неси чушь, — всего-то ответил Драко и вернулся обратно на диван. Гермиона, чувствуя, что сердце так и продолжает колотиться сбивчиво и неровно, лишь молча пожала плечами, наблюдая за тем, как Малфой поправляет волосы и ослабляет тугой галстук. Она невольно ждала от него привычной незатейливой болтовни, плавно перетекающую в ночные посиделки, но Драко сидел молча, и только потрескивание полена в камине и его тяжелое дыхание нарушало неловкую паузу. Гермионе казалось, что эта гнетущая тишина просто раздавит ее. Она гневно выдохнула через нос, и это получилось так неожиданно громко, что Драко поднял на нее светлые, до странности светлые глаза и насмешливо-вопросительно вздернул левую бровь. — На Слизерине только о тебе и говорят, — тихо проронил Драко. — Большинство, как ты уже знаешь, считают, что ты и Нотт… в общем, что вы, вроде как, пара… — Но это неправда. — Самое забавное в этой ситуации, Грейнджер, что проклятому Теодору нравится вся эта болтовня и он ничего не отрицает. — А может, он и правда тот самый… — Лучше бы она молчала, потому как Драко поднял на нее изучающий пристальный взгляд, рванул воротник, словно ему стало нечем дышать, подорвался и, с трудом дойдя до окна, оперся о подоконник. В серых сумерках моросил осенний дождь, и тонкие капли катились как слезы. — И ты в это веришь? Между вами произошла эта чертова… химия? — Я хочу выяснить это на свидании. Оно послезавтра. Он иронично хмыкнул. — Очень нужная информация. Не забудь надеть для него этот халатик, — Драко быстро окинул ее оценивающим взглядом и тут же отвернулся, с трудом проталкивая ком в горле. — Тогда не веди себя так, — повысила тон Гермиона и села на диван, где недавно находился Драко. — Ты ведь даже не приступал к поискам, правда? Я выполнила свою часть сделки, а Малфои, оказывается, не умеют держать слово. Драко злостно зарычал, преодолел расстояние от окна до дивана и неожиданно наклонился, опираясь ладонями на кожаные подлокотники и вламываясь в личное пространство перед самым лицом. — Что ж, Грейнджер, — вызывающе бросил он, глядя ей прямо в глаза, — твое желание будет исполнено. Он отпрянул от нее так же быстро, как и приблизился. К черту Башню старост! К черту гостиную! К черту Грейнджер! Драко вылетел из помещения и простоял за дверью еще какое-то время, пока не решил отправиться на слизеринскую мини-вечеринку. Это казалось ему чертовски классной идеей. Напиться — верный способ забыть на время о Грейнджер. Слизеринцы любили устраивать громкие вечеринки, но сегодня, когда ему необходимо было расслабиться, в гостиной оказалось как никогда скучно. Теодор Нотт сидел за учебниками, и это напомнило Драко о занятиях с Грейнджер. Невольно сжав кулаки, он плюхнулся рядом с ним на диван и откинул голову на спинку. Раз уж она ждала от него действий — так вот они. — Она спасла тебе задницу, — не лучшее начало разговора. — Знаю, — выдохнул Тео. — Не понимаю, для чего она это сделала. К тому же… я видел, как она сегодня общалась с Уизли, и мне показалось, что между ними до сих пор что-то есть. Мы же можем встречаться и чувствовать симпатию к другим, даже если они не являются нашими избранниками. — И ты считаешь, что Грейнджер та самая? Тео пожал плечами и продолжил читать. Неловкое молчание нарушало перелистывание страниц, и Драко перевел скучающий взгляд на книгу в руках Теодора. — Кто тебе дал эту книгу? — но однокурсник совсем не спешил отвечать. — Я взял ее в библиотеке, — медленно, не отводя взгляда от книги, ответил тот. — Какие-то проблемы? Драко проигнорировал его вопрос. Он был уверен, что такая же книга у Грейнджер, и она отдала ее Нотту почитать на досуге, а на их свидании они будут обсуждать ее. Он не хотел раздражаться, так получилось. Одна мысль о том, что гриффиндорка имела что-то общее с этим напыщенным индюком, просто приводила его в бешенство. — Проблемы? — опять повторил Тео, на этот раз внимательно изучая его реакцию. — Нет. «Просто у тебя паранойя», — спокойно произнесло его сознание. И оно как всегда оказалось право. Что такого в том, что Грейнджер могла поделиться обыкновенной книгой с однокурсником? Правильно, ничего. Если бы не одна деталь: он — слизеринец. А именно кто-то из этих болванов мог быть ее родственной душой. И это убивало. Усмехнувшись своим ревнивым мыслям, он окинул Теодора оценивающим взглядом. Вполне сносно. Этот парень подходил под типаж незнакомца из сна Грейнджер. Но на пальцах Тео не оказалось фамильного перстня Ноттов, и Драко поймал себя на мысли, что никогда до этого не видел на нем перстня, да и не знал, есть ли он у Ноттов. Семья Ноттов входила в список «Священных двадцати восьми», значит, этот засранец должен иметь хоть что-то, связывающее его и прошлые поколения. — И как же ты относишься к Гермионе Грейнджер? — фраза сорвалась сама, и в гостиной повисла неловкая пауза. Казалось, прошла целая вечность, пока Тео не ответил: — Неплохо. И все? Обыкновенное «неплохо»? Да он бы слюнями их гостиную затопил, если бы увидел Гермиону в ее любимом розовом халатике. — Она вполне симпатичная, — неожиданно продолжил Нотт. — Умная и… стройная. — Стройная? — Ну, знаешь, я уверен, что под ее жилетом монашки и непробиваемой юбкой скрывается соблазнительная фигура. «Чертовски соблазнительная фигура», — мысленно поправил Драко. — Почему ты так в этом уверен? — Если вспомнить ее сегодняшние джинсы и закрыть глаза, можно нарисовать неплохие ноги, — Теодор говорил так спокойно, словно все семь лет только то и делал, что представлял Грейнджер обнаженной. Драко мог бы похвастаться, сообщив Нотту, что видел эти хорошие ножки пару минут назад, но не был уверен, что это отличная идея. Хогвартс и так гудел о ее переезде в Башню старост и о героическом поступке. Скоро она затмит Поттера своей славой. В этом году Гермионе было уделено чрезвычайно повышенное внимание, и если бы в начале года Уизли придержал язык за зубами, то посвященных в их тайну было бы куда меньше. Рыжий мог бы, скажем, переночевать месяц в кладовке для швабр, дабы не привлекать внимания. Все равно разница с его домом невелика. К тому же по какой-то причине он не доверял Нотту, и рассказывать о том, что Гермиона Грейнджер практически всегда ходила в одном халатике у них в гостиной, ему хотелось меньше всего. — И как часто ты это делаешь? — Нотт опять принялся за чтение, и Драко захотелось вмиг испепелить проклятую книгу. — Что именно? — Представляешь ее, — впервые за все время их разговора Теодор улыбнулся, и эта улыбка не сулила ничего хорошего. — Если я скажу, что каждый раз, как закрываю глаза, ты успокоишься? Он взбесился еще больше. Несмотря на то, что Малфой первый завел разговор, продолжать его он не желал. — Нахрен, — процедил сквозь зубы и подорвался с места. Прочь из гостиной. Прочь из подземелий. Прочь от Нотта и его фантазий. Прочь от мыслей о Грейнджер. Когда он вернулся в комнату, было уже далеко за полночь. Где его носило, только черт знал, потому что вернуть его в сознание мог только Забини, случайно наткнувшийся на его тело в подземельях. Драко был нескончаемо рад, что тащить его в башню пришлось лучшему другу, а не директору или Филчу. Забини долго пытался вытянуть из хмельного Малфоя пароль, пока он наконец не разгадал, что «кслы ахр» означал «кислый сахар». Угомонив Драко на диване и убедившись, что друг уснул, чтобы тот не заставил тащить тело по ступеням в его комнату, Забини ушел. Для этого и требовались друзья — чтобы спасать друг другу задницу. Одно ему удалось наверняка — он не думал о Грейнджер целых девять с половиной часов. Ему так не хотелось просыпаться, но кто-то упорно не давал досмотреть сон о его победе над Гриффиндором, и этим «кем-то» оказалась Грейнджер. Она сидела рядом с ним на коленях, чуть склонив голову набок, и протирала лицо влажным полотенцем. От неожиданности Драко замер, и она, встретившись с его глазами, поспешила отвести взгляд. — Что ты делаешь? — сонно произнес он. — Протираю твое лицо, — Драко успел перехватить ее руку, прежде чем она успела убрать ее, и слегка потянул на себя. — Зачем? — Ты пришел пьяный, — шепотом начала Гермиона, — и я подумала, что помощь тебе бы не помешала. У меня никогда не было похмелья, и я не знала, что делать… а в голову пришло только это… И я… — Я пьян, не болен. — Знаю, но ты напился, и я… — Напился, — отрезал Драко. — Я просто напился. — Просто так не напиваются, Малфой. Он больше не мог слушать ее болтовню. Единственное, что пришло ему в голову, — потянуть Грейнджер на себя и сделать все те развратные вещи, о которых он думал. Гермиона оказалась легче, и Драко не составило особого труда перетащить ее на себя, повалить на диван и прижаться телом к ее телу. Она кричала что-то вроде: «Малфой, прекрати!» — но он не мог остановиться. Алкоголь все еще гулял по венам, и свалить все на действие сливочного пива казалось ему чертовски классной идеей. Она выдала хриплый вздох, когда он навалился на нее всем весом, но такая реакция его ничуть не остановила. Малфой жадно вцепился пальцами ей в бедра и сжал с такой силой, что она вскрикнула, но не оттолкнула. Глаза Малфоя горели желанием, ее рука уперлась ему в грудь, и он нагнулся, чтобы поцеловать ее шею. У Гермионы вырвался звук— что-то между стоном и рычанием, — когда его губы коснулись бархатистой шеи. Драко вновь сжал ее бедра, слегка приподнимая, и притянул к своему возбужденному члену. Она уткнулась носом ему в шею, позволяя рукам Драко пробраться под халат. Он насладился той дрожью возбуждения, что пробежала по телу Гермионы. — Что… что мне делать? — Возьми его в руку, — приказал Драко. То, что Гермиона не имела понятия, что делать, наводили его на мысли, что она не была с Уизли. Чем же они тогда занимались в его комнате, пока он сидел за соседней дверью, прислушиваясь, как какой-то девственник? Малфой, будто не умеющий сдерживать желание невинный мальчишка, переместил ее руки себе на член и сжал кулак. Щеки Гермионы горели, глаза лихорадочно сверкали. Драко явно проклинал себя за то, что происходило, но они оба не могли сопротивляться безумному желанию. Они просто поддались инстинктам, не устояв перед соблазном. Гермиона его выводила. Она его возбуждала. Она, сама того не понимая, делала все, чтобы накрепко засесть в его голове. Ему всегда казалось, что под ее халатом ничего нет, но каково оказалось его разочарование, когда он наткнулся на майку. Засовывая под ткань руку, Драко сжал ее грудь, опять удивившись — так замечательно она уместилась в его ладони. Драко не верил, что делал это с Грейнджер, что она сама поддалась ласкам и постанывала от его прикосновений. Вид полуобнаженной груди Гермионы возбудил куда сильнее, чем мысль о предстоящем сексе. Он был неимоверно возбужден от осознания того, что возбуждал ее. Она сама подалась вперед, сильнее прижимаясь к возбужденной плоти, и ему это чертовски понравилось. Когда Гермиона провела кончиком ногтя по его члену, словно дразнила, Драко едва сдержался, чтобы не кончить в штаны. Впервые это случилось с Паркинсон, когда она дала потрогать себя, и дело так и не дошло до самого процесса, за что ему было стыдно по сей день. Возможно, ему стоило беспокоиться, не повторится ли вновь его фиаско с брюками, потому как его яйца сжались так сильно, что казалось, будто сейчас исчезнут. Но Грейнджер продолжала дразнить, покрывая поцелуями шею, и вздрагивала каждый раз, когда он проводил по линии трусиков. — Тебе так нравится? — прохрипел он ей в ухо, но она ничего не ответила. Лишь кивнула и сильнее прижалась к нему телом. Они просто сходили с ума. Малфой сам разделался со своей ширинкой и уверенно просунул руку Гермионы в боксеры, пока она размышляла, стоит ли им продолжать. Грейнджер открылась ему совсем с другой стороны, эта сторона нравилась ему куда больше, чем тихоня гриффиндорка. — Неужели под розовым халатиком ангела скрывается жаркая соблазнительница? На ее губах заиграла улыбка. Это заводило. Малфой с любопытством и трепетом продолжал исследовать тело Гермионы. Сквозь приоткрытое окно послышалось уханье совы, а легкий осенний ветерок качал зеленые занавески. Но Драко не обращал на это внимания, он сосредоточился лишь на ее шее и на руке, ласкающей член. Он планировал с ней поговорить и расставить все на свои места, а в итоге был на грани того, чтобы засунуть свой член в ее горячий ротик. — Малфой, — неожиданно простонала Гермиона. — Думаю, нам нужно остановиться. Нет, нет и еще раз нет! Он не хотел останавливаться. Он хотел ее целиком и полностью. Наверное, впервые за долгое время ему стало плевать на дальнейшее развитие событий. И он правда ее ненавидел. Драко повторял себе это каждый раз, когда Грейнджер открывала в нем новые, неизведанные доселе чувства, и этой ненависти ему хватало с головой, чтобы называть ее грязнокровкой и прочими обидными для нее словами. Что ему стоит выплюнуть их? Он так думал. До недавнего времени. Ее слова обладали невероятной магической силой, и Драко слегка приподнялся на руках, чтобы Гермионе хватило достаточно свободного места, чтобы вырваться из его объятий и уйти в комнату. Но она медлила. В который раз она задержала на нем взгляд дольше положенного, а потом произнесла так тихо, что ему пришлось прислушаться, чтобы услышать: — Спокойной ночи, Драко. Этой ночью ей снился Драко. Все из-за того, что она уснула с его именем на устах. Он лежал в ее постели и щекотал кожу на спине легкими, практически невесомыми поцелуями. Его руки скользили по ее телу, задерживаясь на изгибах, по очереди спуская бретельки любимого розового халатика. Ее раздевали, исследовали. Она чувствовала его возбуждение и от этого сходила с ума. Губы шептали ей на ухо слова нежности, руки ласкали между ног, а пальцы вытворяли такое, что она готова была взорваться от нахлынувшего возбуждения. Еще никто и никогда так ее не хотел. Она постыдным образом возбудилась. Его рука сжимала ее волосы на затылке, и от одной мысли о близости с ним у нее все внутри трепетало. Я сделаю все, что ты хочешь, Гермиона, стоит только попросить. Его палец вошел глубже, и она вздрогнула, сильнее сжимая ноги. Движения рук Драко умелые, опытные, его дыхание сбивчивое, а она задыхалась от нехватки воздуха. Подскочив на кровати, Гермиона с трудом могла поверить, что Малфой ласкал ее во сне. Тревожно, что частица Драко Малфоя проникла в ее спальню, а мозг кричал: «Представь!» Прежде чем подняться, она с минуту пролежала в постели, приходя в себя после страстного сна и возбуждения, а потом направилась в ванную. Споласкивая лицо, девушка попыталась заглушить бабочек в животе. Никаких близких контактов она не имела с того самого прошлого лета, когда отдалась Рону. Теперь же Гермиона вспоминала, как прижималась к Драко ночами и как расслаблялись мышцы от его прикосновений. Что будет делать Малфой, если она упадет при нем в обморок? Скорее всего позволит ей рухнуть на пол, а вдобавок пнет в бок своим идеально отполированным ботинком. Ей с трудом представлялось, как ловко он подхватывал ее и его руки — на талии — вжимались в ее тело. Гермиона посмотрела на себя в зеркало и закатила глаза. Подумать только. Кому расскажи — не поверят. Она мельком посмотрела на дверь, ведущую в его спальню, и подавила в себе желание отворить ее и одним глазком проверить, спит ли Драко. Во сне он выглядел таким невинным и спокойным, что сложно поверить, будто он в прошлом году находился в рядах Пожирателей Смерти и присутствовал на их собраниях. Кажется, это было так давно. Еще раз умывшись прохладной водой, Гермиона побрела в постель, но уснуть так и не смогла. Она больше всего боялась опоздать на занятия. Она ненавидела опаздывать. Терпеть не могла, когда все оборачивались и смотрели, как влетаешь в класс через минуту после начала урока. — Минус десять очков Гриффиндору, — послышалось от профессора Спраут, и Гермиона не поверила самой себе, что эти слова прозвучали из-за нее. По классу пробежался возмущенный шепот гриффиндорцев, и девушка покраснела, пряча лицо в каштановых прядях. Она остановилась у пустого места в теплицах, натянула перчатки и подняла голову, чтобы оглядеть обстановку. — Привет, — произнес одними губами стоящий напротив Теодор. Гермиона улыбнулась. Она старалась не думать об их предстоящем завтрашнем свидании в Хогсмиде, особенно после вчерашнего вечера с Малфоем. Подумать только! Она чуть было не преподнесла Драко Малфою свое тело на блюдечке и из-за этого не могла уснуть. Пролежала с опухшими красными глазами и провалилась в сон только под утро, с трудом услышала звон будильника. Малфой оказался причиной ее первого в жизни опоздания. Гермиона перевела взгляд с Теодора на стоящего через два человека Драко, и ее щеки вспыхнули. Она почувствовала себя распутницей. Это нормально, что ее тело отзывалось на все его прикосновения и она желала большего. Гермиона давно не Святая Дева Мария, но она ненавидела себя за то, что так легко поддалась страсти. Такому больше не бывать. Она последний раз зашла к нему в комнату и последний раз совершила то, о чем пожалела. Словно услышав ее мысли, Драко повернул голову, и что-то опьяняюще-дикое пробежало в его взгляде. И в нем, как в зеркале, отражалось все, что происходило вчера. Проследив за ее взглядом, Теодор обернулся на Драко и недовольно скривился. Она не представляла, насколько официальным предстоит ее свидание с Теодором и где оно будет проходить, но Гермиона предполагала, что это будет ужин или прогулка по окрестностям. Тео отличался оригинальностью и непредсказуемостью, всегда все рассчитывал и подготавливался. Гермиона не удивится, если узнает, что он заказал столик еще до того момента, как она согласилась. Проглотив улыбку, девушка перевела внимание на занятие, но очень трудно сосредоточиться на теме профессора Спраут, когда в голове голос умолял Малфоя обернуться хотя бы еще разок. Вообще-то Гермиона хотела стать его другом, так что ей придется научиться не обращать внимание на огонь внутри. Ей казалось, они должны обсудить то, что произошло между ними ночью, потому как она не могла нормально мыслить и сосредоточиться ни на одном предложении, потому что все время думала о Малфое и о том, как лучше начать разговор. Она смотрела ему в спину и понимала, что не может. Хотя навязчивость — это не лучшая черта характера, и у него могла быть уйма причин прийти к МакГонагалл и отправить ее обратно в Башню Гриффиндора. После урока Драко собрал свои вещи и вместе с Забини вышел из теплиц, обсуждая квиддич. Гермиона не могла представить, как подойдет к нему и скажет: «Драко, нам надо поговорить». Мозг отказывался принимать эту картину. Она бы хотела перенаправить свои мысли в другое русло, потому как думать на эту тему больше не хотелось. Смелее она от этого не становилась, только волновалась и раздражалась. — Гермиона, — позвал ее Тео, и они вместе зашагали по коридору. — Я не могу сегодня, мне нужно подтянуть некоторые предметы. Завтра в три тебя устроит? Встретимся у входа в деревню и оттуда начнем. — Да, замечательная идея, чтобы провести выходной, — громче проговорила она. Как раз есть возможность идти на свидание без зазрения совести и ни о чем не беспокоиться. — Как самочувствие? Мне все еще неловко за то падение, ты правда не должна была. — Если бы я тебя не поймала, то наше свидание пришлось бы отменить, верно? — она улыбнулась ему, вспоминая глаза Малфоя напротив. Если бы не он, она на пару с Тео лежала бы на больничной койке. — Да, ты права, — они медленно брели по теплице рука об руку. — Что-то не так? Ты сегодня опоздала. — Ужасная ночь, — девушка сбавила темп. Ей бы не хотелось, чтобы Малфой узнал, что из-за него она глаз не сомкнула. — Могу тебе завтра принести настойку. Отлично снимает усталость, — Тео широко улыбнулся, и не улыбнуться в ответ было невозможно. — Взамен могу предложить сходить на квиддич, не на Гриффиндор-Слизерин, а на любой другой, где ты не играешь, конечно. Будем сидеть отдельно, зато вместе можем сделать ставку. Я слишком много болтаю, да? — Нет, — Тео громко засмеялся, и несколько пар любопытных глаз оглянулись в их сторону. — Это замечательная идея — пойти вместе. Если ты не сбежишь от меня завтра, то обязательно сходим. Кстати, — он покопался по карманам мантии, пока не достал оттуда бордовый цветок. — Белладонна? — удивилась Гермиона. — Это на случай плохого свидания? Тео вновь засмеялся. И было в его смехе что-то искреннее, что заставило Гермиону смутиться. Он протянул ей цветок посреди школьного коридора. Со стороны они наверняка выглядели как новоиспеченная влюбленная парочка. — Ягоды ядовитые, но цветы вполне безопасны. И еще я вспомнил, что в переводе «белладонна» означает «красивая женщина». Я не мог упустить этот момент. Она рассеянно приняла цветок и даже не заметила, как Теодор сделал шаг навстречу и поцеловал ее в макушку. От этого внезапного поцелуя у нее в груди быстро застучало сердце. Нотт напоследок махнул рукой и ушел, оставив ее одну напротив уничтожающего взгляда Драко Малфоя. — Нужно поговорить, — он ухватил ее за руку. — Не сейчас, — прошептала она, пытаясь вырваться. — Сейчас. — Не здесь… Она позволила отвести себя в другой конец коридора, туда, где они могли оказаться в относительном одиночестве. — Ты что устроила? — Тебя это не касается, — она вырвала руку. — То, что было вчера, — не должно было произойти. Ты был пьян, а я оказалась слишком уставшей, чтобы сопротивляться. Ты навалился на меня всем телом, и у меня не было выбора! — зачем-то начала врать она. — Не было выбора? — голос, прикрытый привычной насмешкой, внезапно дрогнул и сбился. — Да ты же сама спросила, что тебе делать! — Ты не так меня понял, — понизила голос Гермиона, боясь быть услышанной. Публичная ссора с Драко Малфоем не принесет ей ничего хорошего, лишь добавит огонь к новым сплетням, от которых она так устала. Пререкаться с ним с каждым разом становилось все утомительнее. — Это очень странно, Грейнджер, и глупо, но мое вчерашнее состояние — целиком и полностью твоя вина. Но ей не хотелось брать за него ответственность. Малфой взрослый мальчик и вполне может дать отчет своим действиям. Ему не нужна нянька по имени Гермиона Грейнджер. К тому же он в последнее время ведет себя странно по отношению к Тео: бросается на него, открыто игнорирует и взрывается каждый раз, стоит ей упомянуть о нем. Не может же Малфой ревновать? В конце-концов, Драко — парень, а парни не страдают от сердечных ран. Они убивают их алкоголем и беспорядочным сексом. Гермиона скрестила руки на груди, ожидая продолжения, но Малфой, подобно школьнику, переместился с ноги на ногу, отводя взгляд в сторону. Он оперся локтем о стену и устало провел рукой по волосам. Рубашка его поползла вверх, обнажая узкую полоску пояса брюк. Они стояли так близко, что Гермиона слышала, как растягивалась ткань и терлась о его кожу. Она перевела взгляд на его губы и тяжело выдохнула. Они стояли так близко, что стоило ей подняться на носочки — и их губы соединятся. — Я жду, Малфой. — Ты все еще идешь с ним на свидание? — Тебе-то что? — Да или нет? — Да, — твердо произнесла она. Драко облизал губу и закусил щеку с внутренней стороны. — Почему? — Он мне нравится. — Правда? — Да, — туповато повторила Гермиона. — Чем? — он посмотрел на нее с подозрением, недоверием и каплей надежды, чтобы уловить ложь. — Он красивый, умный, — начала перечислять девушка, — ответственный, дарит цветы… — Мерлин, она понимала, что это звучит по-детски. Ей лучше заткнуться. — Цветы? Это все, что тебе нужно? — Нет же. Я уже сказала… — Прекрати, Грейнджер. Ты ведь идешь с ним на свидание не потому, что он красивый, умный и прочий бред, — повысил тон Драко. — Я иду с ним на свидание, потому что он мне нравится! Между ними воцарилось молчание. Он приблизился к ней на один дюйм, или ей так показалось из-за тусклого света. — Тогда у меня есть для тебя предложение. — Например? — Иди на свидание с Ноттом и поцелуй его, — глаза Драко превратились в узкие черные щелки, словно ему самому не понравился смысл сказанных слов. — С ума сошел? — она сжала в кулаке цветок. — Тогда зачем ты принимаешь цветы и бегаешь за ним по всему Хогвартсу? Думаешь, Нотт твой избранный? Думаешь, ты приснилась ему и из-за этого он зовет тебя выпить сливочное пиво? Ты не думала, Грейнджер, что ему просто нужно затащить тебя в постель? — на его скуле дернулся желвак. Она злилась не меньше его. Собственнические нотки в его голосе поразили и даже испугали Гермиону. — Ты не в себе, Малфой. Я не стану никого целовать, потому что тебе так вздумалось. — Но ты же идешь с ним на свидание! — Это уже не впервые! — в тон ему ответила Гермиона. Все ее стремление сохранять спокойствие разом улетучилось. Он моргнул несколько раз, словно переваривал услышанное. Кулаки его сжались, и он глубоко вздохнул, явно сдерживая себя из последних сил. — И ты поняла, что именно Нотт тебе снился? — Нет, но я этого никогда не пойму, если не схожу с ним на свидание. — Тогда поцелуй его, — твердил Драко. — Ну же, Грейнджер. Всего один поцелуй. Твой браслет практически чист, как стеклышко. В доказательство этому Драко резко дернул вверх рукав рубашки и провел пальцем по тонкой серебряной цепочке на коже. Она вдруг вздрогнула, одернула руку и застыла в недоумении, глядя на слизеринца широко открытыми глазами. — Или ты не уверена в Тео? — Ты говоришь так, словно ревнуешь меня, а мы оба знаем, что ревность не вписывается в наши дружеские отношения. — Дружеские? — переспросил Драко. Она не ответила. Малфой сделал шаг назад, и Гермиона на мгновение испугалась, что он больше никогда не войдет в ее личное пространство. Он тяжело выдохнул и произнес следующую фразу таким тоном, что по спине побежали мурашки: — Ты считала так, когда мы засыпали в одной постели? — Нет, но… — Тогда надень свою чертову короткую юбку, встреться с ним завтра и мило поворкуй. Ты же все равно будешь это делать. Вы прогуляетесь по вечернему Хогсмиду, он проведет тебя до Хогвартса, и когда настанет тот самый момент — не убегай. Поцелуй его и скажи мне, что ты почувствовала. Не долбаный браслет определит твое отношение к нему, а чувства при поцелуе. Гермиона до сих пор не могла взять в толк, как у него хватило смелости и наглости вырвать ее из мыслей и за руку увести в другой конец коридора. Впрочем, она не могла взять в толк то, как у него повернулся язык попросить ее поцеловать Нотта, словно Малфой ревнивый парень и перед ней стоял выбор. Опять. Она обрадовалась, когда между ними вот-вот начали образовываться дружеские отношения, и Драко перестал вести себя подобно кретину, но он опять взялся за свое, более того устроился свахой. Вчерашний вечер не брался в счет, это все из-за переизбытка близости что у него, что у нее. Его слова лишь подстегнули. — Если ты так хочешь этого — хорошо. Я поцелую его. Если мне понравится, то после контрольной ты отстанешь от меня раз и навсегда, — она зачем-то толкнула его в грудь, хотя он и так находился на приличном расстоянии, чтобы пройти, не зацепив его, но ей требовалось это, чтобы показать свою независимость и продемонстрировать будущую победу.