Двое лгут, когда вместе

— Как думаешь, родственные души могут общаться телепатически? Теодор громко рассмеялся и откинул голову назад. От его глубокого смеха у Гермионы побежали мурашки. — Ты перечитала много книг, — Тео забросил в рот виноградину и продолжил изучать свои ногти. — Я имею в виду волшебника, который владеет легилименцией и у которого есть родственная душа. Представляешь, как это здорово? — Прекрати, — вновь засмеялся Тео, — мой живот сейчас взорвется. — Уверена, это все из-за винограда. Сколько ты уже съел? Три гроны? — Я люблю виноград! — воскликнул он. — Но если подумать, то твоя мысль интересна. Не знаю, возможно ли такое, но звучит круто. — А ты владеешь? — Легилименцией? Нет, конечно! Это слишком даже для меня. Я не могу разобраться со своими мыслями, не говоря уже о чужих. — Большинство маглов отдало бы многое, чтобы иметь возможность читать мысли. — До появления совы ты ведь тоже этого хотела? — он хитро улыбнулся и, не сводя глаз с Гермионы, забросил в рот еще одну ягоду. — Конечно, хотела! — Гермиона отодвинула книгу в сторону и поджала под себя ноги. — Мне всегда казалось, что я особенная. Звучит слишком самоуверенно, но это так. Я представляла прутики волшебной палочкой и пыталась заставить маму взлететь. Гермиона проводила в компании Теодора Нотта третий вечер подряд, узнавала его ближе, и теперь он не казался ей самоуверенным слизеринцем с романтической душой. Она получала удовольствие от общения с ним, и вчерашний вечер с поцелуями никак не вызывал в ней неловкость. Она приняла это как должное. Ей нужно было удостовериться в своих чувствах и принять окончательное решение. Вся атмосфера рядом с Тео располагала ее к тому, чтобы она чувствовала себя легко и непринужденно. Даже гостиная Слизерина в Выручай-комнате не казалась ей больше устрашающей и холодной. Более того, она стала привыкать к тусклому желтоватому оттенку, картинам, навевающим ужас, и зеленому пледу на плечах. — Ты такая забавная, когда делишься детскими воспоминаниями. — Зато ты всегда отмалчиваешься. — Ты слишком любопытная, Гермиона. — Уж простите, мистер «я имею столько секретов, что мне и не снилось». — И ты смешно хмуришь брови, когда злишься, — улыбнулся Тео. Гермиона, смутившись, отвернулась в сторону, чтобы он не видел ее красное лицо, и прикусила губу, сдерживая порыв сказать «спасибо». Она решила для себя держать между ними дистанцию. Гермионе бы не хотелось рушить тот хрупкий мостик, что стал выстраиваться за время отсутствия Драко. По правде, за весь день, что она провела с Тео, Гермиона и думать забыла о Драко. Ей было комфортно с Ноттом. Он очень интересный собеседник, лучше нее разбирался в нумерологии и к тому же чертовски привлекателен. Гермиона запретила себе думать о нем в таком ключе, но ничего не могла с собой поделать, когда Тео глубоко смеялся, откидывая голову назад, отчего его шея становилась длиннее и темные волосы рассыпались по плечам. Серьезный с виду аристократ в такие моменты казался обыкновенным парнем без забот и проблем. Время, проведенное вместе, пролетало очень быстро, и больше Гермиона не боялась, что может остаться одна. От Драко по-прежнему не было вестей, и она стала считать, что все случилось так, как должно было. Раз он не писал, значит, принятое Люциусом решение остаться в Малфой-Мэноре стало для Драко окончательным. Гермиона старалась не поднимать эту тему с Тео, чтобы не задеть его чувства, которые и без того были отвергнуты. — Жаль, что мы не можем остановить время и остаться здесь навсегда, — задумчиво сказал Тео. Гермиона выяснила для себя, что он не из тех парней, кто будет легко сдаваться, именно поэтому его средний балл поднялся, он прекрасно сдал тест, плюнул на собственную вечеринку и остался в Хогвартсе. Гермиона давно заметила, что таким образом он соревновался с Драко, пытался во всем быть лучше, и у него прекрасно получалось. — Спасибо, что проводишь свои каникулы со мной, — сказала Гермиона, когда он протянул ей со стола чашку с горячим шоколадом. Он сидел в мягком удобном кресле у камина и, вытянув ноги, сделал глоток из чашки. — Иначе и быть не могло, — он легко коснулся ее руки. Гермиона поерзала на ковре возле его ног, наслаждаясь теплом от камина. — Я люблю быть с тобой, Гермиона, — сказал он. — Тебе никогда не приходило в голову, что было бы, если бы мы были вместе? — Я слишком бойкая для тебя, — сказала она и рассмеялась. — И глупая. — Не правда! Даже сейчас ты умнее меня. — Тебе кажется. — Ставлю пари, ты можешь легко уделать меня в волшебных шахматах с закрытыми глазами. — Большинство интеллектуальных игр основываются на логике. — Вот, а с логикой у меня все плохо. — Ты сейчас напрашиваешься на комплимент? Повернувшись, он дерзко ухмыльнулся. — Только представь, если мы будем вместе, ты сможешь видеть меня каждый день, начиная с сегодняшнего. От этой мысли у Гермионы вновь покраснели щеки, а сердце пустилось в пляс. — И твою голую задницу? Ха. Избавь меня от этого. — Заметь, Гермиона, я ни слова не сказал о своей замечательной пятой точке, — он хитро улыбнулся, откинул волосы назад и засмеялся так глубоко, что у Гермионы по всему телу побежали мурашки. И все же глупо было отрицать, но Тео вызывал в ней бурю эмоций, которую она не могла контролировать. — Могу я задать тебе один вопрос? Гермиона напряглась, но машинально кивнула, хотя возражение крутилось на кончике языка — она предполагала, что это может быть за вопрос. Тео слегка наклонился вперед, и Гермиона откинулась на спинку дивана, наблюдая за ним. Густые ресницы закрывали его глаза, когда он взял ее ладонь в свою и стал водить зигзаги по жилке на запястье. Выражение его лица сменилось на серьезное, и в тишине, повисшей между ними, мысли Гермионы вернулись к истории его матери. — Обещаешь быть честной? Гермиона выгнула бровь. — Я попробую. — Та закладка, что я подарил тебе в начале учебного года, помнишь? — Гермиона опять кивнула. — Ты еще хранишь ее у себя? — Да, — озадаченно ответила она, не понимая, к чему такая секретность. Правда, после переезда она не могла ее отыскать и предположила, что оставила в Башне старост, а как только Рон вернется, собиралась проведать его, а заодно попытаться отыскать подарок. — Не пойми меня неправильно, просто она очень дорога мне, и я бы хотел, чтобы ты всегда держала ее рядом с собой, — его ресницы вспорхнули, и открылись глаза пронзительно черного цвета. — Если для тебя это не проблема. — Нет, просто… я оставила ее в Башне старост… — Мы можем туда вернуться, — тут же предложил Тео, поднимаясь с дивана. Он протянул руки, подзывая ее. — Ну же, Малфоя и Уизли все равно нет, и если они не поменяли пароль, то мы можем проникнуть в Башню. — Это не очень правильно… — Брось, кто узнает? Хотела бы Гермиона разделить с ним уверенность, но идея зайти в чужую спальню, пускай даже друга, не совсем ей нравилась. И, словно прочитав ее мысли, Теодор продолжил: — Ты ведь раньше проникала в Запретную секцию, а это всего лишь комната друга. Гермиона закусила нижнюю губу и отвела взгляд к камину. С другой стороны, не было ничего такого в том, что она всего лишь заберет свою вещь из комнаты, где раньше жила. Не собиралась же она рыться в грязном белье друга. Неуверенно кивнув, она протянула руки Теодору, и на его лице появилась широкая улыбка. Они шагали тихо, осторожно, молча, словно школьники, нарушающие дисциплину, но до отбоя было еще два часа. Коридоры выглядели пустыми без учеников, и даже призраки, казалось, отправились на зимние каникулы — настолько безлюдным выглядел замок. Всю дорогу Гермиона пыталась успокоить себя, обосновывая это тем, что она не делает ничего такого, что могло бы нарушить школьные правила, а оказаться в списке Филча перед выпуском ей совсем не хотелось. Ноги сами вели ее к тому месту, где она пробыла один из тех счастливых месяцев в Хогвартсе, и по мере приближения к портрету на ее лице появлялась глуповатая улыбка. — Если ты не готова, то мы не будем… — Нет, в этом же нет ничего плохого, верно? — скорее задала вопрос себе, а не ему. Теодор нежно убрал несколько выбившихся прядей от ее лба, коснулся подбородка, чтобы посмотреть ей в глаза, и Гермиона не смогла отстраниться от его проницательного взгляда. Даже если бы захотела. Она буквально упивалась его прекрасными чертами лица. Темно-карие глаза находились на одинаковом расстоянии от острого правильного носа. Тонкие губы изогнуты в легкой усмешке. Густые темные волосы, упавшие на лоб. И широкие скулы на оливкового оттенка кожи лице. Она не могла думать ни о чем другом, кроме того, как было бы приятно поцеловать его. Опять. Все остальные мысли отошли на второй план, и только Гермиона прикрыла глаза, потянувшись навстречу лицу Тео, как дверь рядом с ними распахнулась, и на пороге появился Драко Малфой собственной персоной. Сердце билось, словно молот по наковальне. Гермиона не могла поверить собственным глазам и быстро проморгалась. Но Драко никуда не исчез. Он перевел внимание своих серых глаз на Теодора, а потом на его руки на ее талии, и на его скуле задергались желваки. Гермиона резко втянула в себя воздух. Она не ожидала его встретить, поэтому, увидев, была шокирована. — Мне стоило оставить ее всего на пару дней, как ты уже стал распускать ручонки, — Драко усмехнулся, и это было несомненно угрожающе. На секунду его взгляд метнулся на нее. Его глаза выглядели спокойными, но Гермиона не могла не заметить тень недовольства. — Мне пришлось присматривать за ней, пока ты отсутствовал, — спокойно ответил Теодор и отступил на шаг назад. Гермиона оставалась неподвижной, едва соображая, что могла поцеловать Тео прямо на глазах Драко. Более того, она сама желала этого поцелуя, словно ее разумом овладели. — Кажется, меня немного обманули, — ледяной смех Драко вызвал мурашки у нее на спине. — Тебе никогда не хватало хитрости. И смелости, — спустя мгновение добавил Тео. — Не заставляй меня говорить то, о чем я потом пожалею. Они смотрели друг на друга, будто мысленно переговариваясь между собой. Гермионе очень хотелось избавиться от напряжения, которое витало между ними. Казалось, хватило бы небольшой искры, чтобы вспыхнуло пламя. — Я пойду, — первым сдался Тео. — Не забудь о моей просьбе, ладно? Гермионе показалось, что он хотел продолжить то, на чем они остановились, но он попятился назад, все еще поглядывая на Драко. — Как жаль, что ты наконец-то уходишь. Теодор еще раз напоследок окинул его ненавидящим взглядом и, резко развернувшись на каблуках, ринулся по коридору к выходу. Оказавшись наедине с Драко, Гермиона сразу почувствовала, как натянулись ее нервы, сплетаясь в узелки. Она знала, что тревога была рождена неловкой ситуацией, в которой она оказалась. — Как ты… — слова утонули в визге, когда он оторвал ее от пола и закинул на плечо. Не взирая на протесты, Драко подкинул ее в воздухе, и Гермиона инстинктивно ухватилась за ремень на его брюках. Он опустил ее только тогда, когда они оказались в комнате. Драко, чуть изменившийся и в то же время все такой же знакомый до последней черточки, до каждого надменного взгляда, засунув руки в карманы черного пиджака, разглядывал ее. — Ты заставляешь меня ревновать, Грейнджер. Мне не нравится видеть тебя рядом с другими. Сколько раз нужно повторить, чтобы до тебя наконец дошло? Несмотря на вихрь эмоций, она не позволила себе расплакаться перед ним. Малфой был здесь, в Хогвартсе. Стоял напротив нее, и едва заметная вспышка беспокойства блеснула в его взгляде. По правде говоря, Гермиона боялась представить, как выглядит со стороны. Наверняка она смотрит на Малфоя так, словно у него две головы. Она просто сделала несколько шагов и обняла его, в ответ он притянул ее к себе. И когда их тела соприкоснулись, Гермиона почувствовала, что впервые за неделю дышит по-настоящему. Знакомый аромат окутал ее с головой. Гермиона прикрыла глаза и вдохнула запах полной грудью. Драко здесь. Все время, пока его не было в Хогвартсе, она старалась гнать прочь навязчивые вопросы, на которые никак не могла получить ответы. Но он стоит напротив: высокий и ослепительно красивый в одном из своих дорогих костюмов. Драко выглядел так же, прежде чем уехать. Мягкие пряди платиновых волос спадали ему на серые, холодные глаза. Скулы выделялись на лице, и только острый подбородок выдавал напряжение. И эти губы — тонкие, мягкие и такие родные, что Гермионе хотелось как можно скорее прижаться к ним. — Ты не писал… — тихо начала Гермиона, набравшись силы воли, и отступила от него. — Я думала, Люциус запер тебя в Мэноре. Я думала, ты больше… — Грейнджер, — его скулы напряглись, на лице промелькнуло какое-то непонятное выражение, и Гермиона забыла обо всем на свете. — Ты ведь умная волшебница и должна была догадаться, что я не могу бросить Хогвартс на последнем году обучения. — На его губах появилась улыбка, стоило ей напрячься. — А еще потому что ты осталась без присмотра. Ее сердце разбухло, словно его накачали воздухом, и она почувствовала, что может воспарить прямо к звездам. Гермиона знала, что выглядит полной дурой. Счастливой, но дурой. Прогоняя беспокойные мысли, она коснулась его. И продолжала трогать снова и снова, убеждая себя в том, что он действительно здесь. Она чувствовала, как в ней поднимался какой-то странный азарт: дикое раздражение, смешанное с бурным восторгом, — Драко здесь, с ней, и сейчас снова почти все как раньше. Сейчас он опустит парочку своих излюбленных фраз, она ответит не менее ядовито, а ночью они встретятся в гостиной и будут обсуждать все на свете. Накрепко запечатанные в глубине чувства ринулись на волю. Оказывается, она очень сильно скучала по нему. Слишком сильно скучала. Именно в этот момент до Гермионы дошло, что она вновь прижимает врага к себе излишне крепко, а его пальцы, словно сами собой, с наслаждением зарывались в каштановые вихры. Испугавшись наплыва собственных чувств, Гермиона мгновенно выпустила Драко, боясь поднять на него пристыженный взгляд, но тот распрямился и, как ни в чем не бывало, стал поглаживать большим пальцем ее щеку. — Расскажи мне обо всем, — потребовала Гермиона. — Ты не получала никаких писем? — как-то взволнованно спросил Драко. — Нет. Что происходит? Он на мгновение прикрыл глаза, прежде чем ответить: — Отец знал обо всем. Проклятый Забини… Я считал его своим другом. — Мне жаль, — и это была правда. Гермиона видела отношение Драко к Блейзу, и со стороны они выглядели так, словно делили в детстве одну колыбель. Драко окинул ее долгим взглядом, словно задумавшись над словами. — Что он еще тебе сказал? — Ничего такого, о чем бы ты не знал. Драко вновь напрягся. Гермиона не понимала, что он пытается разузнать. — А Нотт? Зачем он здесь остался? О чем вы говорили? — Он просто решил остаться здесь, — шепотом ответила Гермиона, скрывая настоящую причину, — мы много о чем говорили. Удивленное сомнение на лице Драко только все усугубляло. Гермионе не нравился его допрос и то, с какой интонацией он говорил — словно пытался скрыть что-то очень важное. — Ты так и не ответил, что такого произошло дома. — Отец совсем спятил, — Драко стиснул челюсти и отвел взгляд в сторону, но его палец продолжал поглаживать щеку, постепенно опускаясь к шее. — Он сказал, что у него есть план, чтобы продолжить дело Темного Лорда. Гермиона вздрогнула при упоминании Волан-де-Морта. В мире все только начало приходить в норму, и многие волшебники, что прежде находились на темной стороне, стали появляться в мире и мелькать в заголовках газет, как примеры для подражания. И семьи, потерявшие детей, только перестали оплакивать их по ночам. Словно прочитав ее мысли, Драко попытался успокоить ее: — Не беспокойся, этим утром я отправил школьную сову в Министерство. Надеюсь, они решат эту проблему как можно быстрее, пока он не наделал глупостей. — А как же Нарцисса? — Она будет в порядке. Миссис Паркинсон пообещала позаботиться о ней. — Мать Панси? — Гермиона удивленно вскинула брови. Ревность уже поселилась в ней и обожгла кровь. Вряд ли Гермиона имела на нее право, учитывая то, что делала с Тео несколько дней назад. Она пообещала себе, что обо всем расскажет Драко, но не сейчас. — Они старые друзья нашей семьи. Между ними повисло молчание, и в этой тишине гадкая мысль вскружила ей голову: пообещать, что он больше никогда не будет общаться с Панси. Но Гермиона не имела права требовать от него того, чего сама не могла исполнить по отношению к Теодору. К тому же тот факт, что Драко вернулся в Хогвартс, еще не означал, что теперь они официальная пара. От этой мысли ее сердце перевернулось. — Кстати, я пообещал матери, что познакомлю вас. А она в ответ пообещала вести себя вежливо. Сердце вновь сделало сальто, но в этот раз от радости. Ей бы не хотелось быть той глупой девчонкой, что по несколько раз переспрашивает вопрос, но, кажется, выражение ее лица говорило само за себя. — И я должен тебе свидание. Наверное, Гермиона совсем отупела от своей любви, потому что продолжала смотреть на Драко глазами полного непонимания. — И я… Она поцеловала его. Это был поцелуй, не похожий ни на один предыдущий. Предназначенный уничтожить все сомнения и страхи. Он целовал ее грубо и поразил страстью, с которой отозвался на ее призыв. Она полностью отдалась во власть ощущениям — наслаждаясь его теплом, вкусом, запахом, прислушиваясь к грохоту его сердца. Между их телами не осталось свободного пространства. Гермиона обвила его шею руками, зарываясь пальцами в шелковистые пряди. Он оторвался от нее и впился взглядом, и Гермиона каждой клеточкой чувствовала его возбуждение. Но она не могла забыться. Мысль о сближении с Теодором билась, билась и билась в ее голове. Она чуть не разорвала связь с Драко и продолжала обманывать его, сохраняя секрет в тайне. Внутри нее шла такая яростная борьба, что ей казалось, будто она задохнется от чувств. Губы Драко стали исследовать ее шею, и Гермиона откинула голову назад, словно отбрасывая прочь ненужные мысли. Он поднял ее и усадил на комод, его руки раздвинули ее бедра. Он осторожно поглаживал внутреннюю часть бедра, постепенно поднимаясь все выше и выше. Опьяняющий, тягучий и обжигающий жар накрывал ее, когда она находилась рядом с Драко, и, когда дело касалось его, она не доверяла собственному телу. Голодное желание взыграло в ней с такой силой, что все тело стало оголенным проводом. Драко отстранился от нее, тяжело дыша, облизал нижнюю губу и выдохнул. — Черт, не могу поверить, что говорю это, но нам нужно притормозить. — Я не хочу останавливаться. Я хочу… Его глаза вспыхнули огнем, и он тихо прошептал, прислонившись к ней лбом: — Гермиона… — Я имею в виду, я хочу… хочу… — у нее будто иссяк запас слов. Она сидела перед ним застывшая, с трясущимися руками и не могла поверить, что произносит это. Слова казались такими постыдными, что ее щеки пылали. Всю свою жизнь она привыкла следовать только холодной логике и правилам, но теперь они будто сквозь землю провалились, оставляя ее в полнейшем замешательстве. — Я понимаю, о чем ты, — его взгляд опустился вниз, к раздвинутым ногам, и из горла вырвался гортанный звук, который поверг ее в дрожь. — Черт, еще бы мне не понять. Его хрипловатый голос послал волну озноба по ее спине. Он поднял ее, и Гермиона обвила его талию ногами. Он сел на кровать, усаживая Гермиону себе на колени. Черт возьми, Джинни убьет ее, а потом Гарри, и Рон наверняка захочет присоединиться, и все эти мысли отошли на второй план, стоило Драко вытянуть ее рубашку из юбки и запустить руки под тонкую ткань. Он продолжал настойчиво изучать ее губы, постепенно углубляя поцелуй. Его пальцы впились в ее бедра, когда она немного двинулась вперед, задевая его возбужденную плоть, и Драко застонал, еще сильнее прижимаясь к ее телу. Казалось, из ее легких вышел весь воздух, стоило ему прикусить и слегка потянуть за ее нижнюю губу. Гермиона застонала и инстинктивно схватила его за плечи. Она не знала, что на них нашло. Может, они слишком долго тянули, может, их слишком много раз отвлекали и они никак не могли закончить начатое, а может, сама судьба подкинула им это мгновение, и не воспользоваться ситуацией они просто не могли. Но больше всего Гермиона склонялась к теории, что вырвался ураган эмоций, который они сдерживали много лет. Во всяком случае, она растворялась в каждом прикосновении Драко. Их тела двигались в унисон, и казалось, что не было на свете ничего более правильного. — Не понимаю, как я раньше мог игнорировать это чувство. От его слов во рту пересохло. В голове царил полный сумбур, она положила ладонь на его гладкую скулу. И он снова поцеловал ее — так, словно это было в последний раз. Его поцелуи когда-нибудь были нежными? Она надеялась, что нет. Драко принялся ласкать ее впадинку на пояснице, отчего Гермиона только сильнее сжала бедрами его ноги. Драко насмешливо улыбнулся и, не сводя с нее глаз, снял пиджак, а потом стянул обыкновенную белую футболку. Гермиона на миг словно ослепла. Его красота сводила с ума, и обнаженный подкаченный торс так и просил о прикосновении. Тело Драко плавило ее волю, крушило запреты и молило нарушить все правила. Хотелось одного — прикасаться к нему. Взамен она хотела отдать свое тело во владение Малфоя, и пусть делает с ним все, что пожелает. Какое-то время он просто смотрел ей в глаза, затем одна его рука вновь скользнула под рубашку, а вторая поглаживала обтянутые гетрами икры, и лишь потом едва коснулся линии трусов. Он так ловко и умело раздел ее, что у нее перехватило дыхание. Она старалась не думать о том бесконечном количестве раз, когда Драко проделывал этот трюк с Панси. Драко перекатился в сторону и уложил Гермиону на кровать. Он мог бесконечно долго корчить из себя крутого парня, но теперь Гермиона могла в деталях описать, как дрожали его руки и сбивалось дыхание, когда она расстегивала ремень его брюк. Его рука скользнула вверх, сминая ткань, но этого было недостаточно. Ее грудь быстро вздымалась и опускалась, в то время как его нога проскользнула между ее ног. Когда Драко оторвался от ее губ, Гермиона стала жадно ловить воздух в попытке вернуть контроль, который так быстро потеряла. Драко поймал зубами ее губу и отстранился, чтобы вернуться с новой силой. Гермиона скользнула руками по его груди и сомкнула их вокруг шеи, притягивая к себе настолько близко, чтобы чувствовать каждый мускул на его теле. Драко крепче надавил коленом между ее ног, и она вздрогнула от прикосновения, только сильнее придвигаясь к нему бедрами. Гермиона водила ногтем по уродливой татуировке и упивалась тем, как напрягались мышцы Драко от каждого ее прикосновения. — Гермиона… — умолял он. Ей нравилась его беззащитность, нравилось управлять им. Это были те редкие моменты, когда Драко был полностью ее. Он опустился ниже, медленно стянул с нее белье, оставив его висеть на правой ноге, и осторожно, словно опасаясь сделать больно, провел пальцем вдоль влажной плоти. Ее тело выгнулось дугой, и она крепко схватила его за волосы, с силой сжимая в кулаках пряди светлых волос. Гермиона могла поклясться, что на его губах красовалась победная улыбка, и Драко продолжил: стал вводить внутрь один палец, затем второй, и медленно, медленно двигать ими. — У тебя так сердце бьется, когда я трогаю тебя, — и эти грязные словечки действуют на нее незамедлительно. Он точно знал, что с ней делать. — Чего ты хочешь? — Тебя, — глухо ответила она. — Я хочу, чтобы это было медленно. Чтобы ты расплатилась за каждое мгновение, которое провела без меня. — Я скучала по тебе, — ласково и в то же время застенчиво промурлыкала Гермиона, понимая, что сказала это вслух. — И я по тебе, — ответил Драко, немного напрягаясь от того, как слащаво это прозвучало. Когда он касался ее языком, из головы вылетали все мысли, и в сознании не оставалось ничего, кроме его прикосновений. Гермиона едва сдерживала себя, чтобы не закричать, настолько ярким и сильным были ощущения, что дарил его язык. Она и подумать не могла, что будет умолять Драко Малфоя прекратить муку, а он, лежа между ее ног, будет хитро улыбаться, испытывая не только ее, но и себя. — Драко… Он поднялся вверх, облизывая нижнюю губу, и накрыл ее губы долгим, затяжным поцелуем. — Не знаю, можем ли мы зачать ребенка, но предосторожность нам не помешает. Ее лицо запылало. Гермиона не думала о детях, и ее сердце остановилось, когда она представила свое будущее вместе с Драко, учитывая ее происхождение. Он стянул брюки и разделался с ее бюстгальтером. У Гермионы перехватило дыхание, когда ее бедра оказались в тисках его коленей. Их глаза встретились, и Драко замер, а потом осторожно опустился на нее всем своим идеальным телом. Отчего-то Гермиона напряглась, и, заметив это, Драко поцеловал ее. Эти поцелуи действовали на нее подобно успокоительному. Все ее переживания и напряжение растворялись. Он зажмурился, его грудь высоко поднялась, и тогда их тела соединились. Гермиона не знала, сколько они пробыли вместе, — время для нее словно замедлилось. Она скользила руками по его шее, спускаясь ниже к спине, и усердно пыталась ухватиться за кусочек на его теле, чтобы не свалиться в пропасть. Движения его были быстрыми и точными. Тело ее обмякло, ноги сделались ватными, и она позволила Драко делать с собой все, что ему заблагорассудится. Гермиона чувствовала нарастающее возбуждение, которое поднималось откуда-то снизу. Его движения постепенно ускорялись, темп набирал обороты. Гермиона издала громкий стон, сжала рукой простыню и начала вздрагивать всем телом. Драко упал рядом с ней, укрывая их атласным зеленым покрывалом, и сделал глубокий вдох, переводя дыхание. Холодные простыни остужали горящую кожу. — Ты… — Замечательно, — оборвала его Гермиона, и глуповатая, широкая улыбка заиграла на ее губах. — Ты был… — Великолепен? Умопомрачителен? Бесподобен? Я знаю, Грейнджер. — Ты слишком самовлюбленный, — он притянул ее ближе к себе и легко поцеловал в висок. Несмотря ни на что, он все еще оставался великим умником, и ее все еще раздражала его самодовольная усмешка. Гермиона даже не думала, что Драко окажется таким любителем нежностей и уютных объятий. — Тебе придется смириться с этим. — Смириться? — туповато переспросила она. — Ты ведь планируешь знакомиться с моей матерью? Гермиона приподнялась на локтях, не совсем понимая, как быстро он принял решение, учитывая все то, что происходило. — Но твой средний балл… — В мире полно профессий более полезных, чем игра в квиддич. — Но это ведь твоя мечта! — запротестовала Гермиона — Мечта, Грейнджер, всего лишь мечта. Я могу мечтать о чем угодно, даже о твоей заднице, — он хитро улыбнулся ей, и в ответ она закатила глаза. — Ты невыносим. Уголок его губ дернулся, и на щеке появилась едва заметная ямочка. — Я и без этого буду счастлив, — Драко стал поглаживать открытый участок кожи на ее плече, и это прикосновение оказалось легким, нежным, но одновременно дразнящим и завлекающим. — А ты счастлива? — Что за вопросы такие? — Ответь просто: ты счастлива? — А ты? — Счастлив, — коротко ответил он. — Как бы странно это ни звучало после всего, что говорил, но именно сейчас я счастлив. — Я тоже, Драко. Гермиона лежала на его груди и вырисовывала пальцам невидимые узоры. Она старалась не думать о том, что только что произошло, что всего два часа назад она проводила вечер с Теодором Ноттом, а сейчас нежилась в теплых объятиях Драко Малфоя. Она ослабила связь, и, как ни странно, ничего при этом не почувствовала. Ей казалось, что она поймет, когда нить между ней и ее второй родственной душой ослабится, но не произошло ровным счетом ничего. — Я говорил тебе, что ты прекрасна? — Нет, — отозвалась Гермиона и машинально потрогала копну волос на голове. — Ума не приложу, как тебе могло это прийти в голову. Посмотри, на кого я похожа! Драко потянулся за расческой на прикроватной тумбочке, и Гермиона вопросительно выгнула бровь. — Это моя, — словно прочитав ее мысли, ответил Драко. Часть одеяла сползла к его бедрам, обнажая торс. Не то чтобы она раньше не видела голого Драко. Одеяло находилось так низко, что к щекам Гермионы прилил румянец. Она уткнулась лицом в подушку, пряча глупую улыбку. Он стал бережно расчесывать ее волосы, укладывая прядку за прядкой на голую спину. Гермиона приподнялась, чтобы ему было удобнее, и натянула одеяло практически до подбородка, оставляя на виду голую спину. Она слышала, как тяжело он дышит, чувствовала, как плавно проводит щетиной от корней до самых кончиков. Осторожные движения, исполненные особой нежности, убаюкивали и дарили покой. Гермиона глубоко вздохнула, издав звук, похожий на хриплый выдох, и почувствовала прикосновения мягких губ на плечах. — Я правда счастлив, Грейнджер. И сделаю все, чтобы и ты это почувствовала.