Lie

Amber Run — I Found

Необычайная, волшебная даже для магов, которых мало чем можно удивить, атмосфера царит в Хогвартсе с самого утра. И дело даже не в украшении замка. Дело в настроении. Только ленивый не обсуждает этот бал. Та кучка шестикурсниц обсуждает, как ужасно платье сидит на Сьюзен с Когтеврана, и какой же все-таки милый Бен с седьмого курса. Двое Пуффендуйцев с пятого все подначивают своего друга в последний момент пригласить ту семикурсницу, что нервно поправляет платье каждые пять секунд. Профессор МакГонагалл что-то нашептывает Флитвику, косо поглядывая на слишком короткую юбку шестикурсницы. В Большом зале стоит приглушенный гул, но никто не смеет начинать. Все чего-то ждут, но они сами без понятия, чего именно. Профессора уже здесь, даже директор Дамблдор подошел пять минут назад, а сейчас с улыбкой поглядывает на всех собравшихся. Но свет постепенно исчезает, продолжая освещать лишь вход. Музыка, будто приближаясь, набирает громкость, и в кульминационный момент в зал буквально вплывают пары старост. Синхронно и аккуратно, грациозно и пластично они погружают зал в состояние сказки, заставляя на некоторое время прикусить языки даже самых болтливых. Все смотрят с неким восхищением, но никто не замечает напряженного и встревоженного взгляда Шистада, смотрящего далеко не на свою партнершу. За Лили пристально этим вечером следит только ревнивый Поттер, но повода для ревности нет. Криса притягивает только одна. Одетая в синее платье, идеально сидящее по фигуре, струящееся вниз, словно волны средиземного моря, ему кажется, что она привлекает не только его. Он не может перестать одним глазом поглядывать на все движения Блэка. Не может не заметить его подмигивание, её робкую улыбку. И в один момент Лили даже шепчет «Не переживай ты так», чувствуя, как сильно сжал он ее ладонь на повороте. Медленный и мелодичный вальс становится веселее, свет вновь освещает большую часть зала, приглашая присоединиться и другие пары. Эва с отстраненной улыбкой сидит за стеклянным столиком, усыпанным снегом, и первые две минуты после окончания танца они с Сириусом просто молчат. А потом одновременно разражаются звонким смехом, и не могут перестать еще несколько минут. — Ты помнишь, как мы толкнули Эйвери в самом конце? — А как ты меня ударила по голове в самом начале! — Я правда не хотела! А ты видел, как Лили с Крисом не сделали эту петельку? — А как Эскиль смеялся весь танец? — Да мы сами смеялись! — Мы такие идиоты… Но Крису не смешно. Он передал Лили в руки Поттеру с подозрительно прищуренным взглядом сразу после танца. Он сидит прямо напротив Мун с Блэком, что, кажется, прекрасно проводят время, и его пробирает злость. Не может он просто смотреть, как тот убирает с лица ее прядь, как что-то на ухо говорит, и не суть, что музыка настолько громкая, что по-другому просто не слышно, как она смеётся через каждые пару минут. И так обидно ему становится, так ненавистно и тяжело, что на месте сидеть уже нет сил. Сидеть бездейственно, просто глядя, как какой-то сопляк, не решающийся подойти к девушке. Из-за этого идиота он потерял её однажды, и сейчас не стерпит, если они будут вместе. Он отталкивает Эскиля, что с парнем очередным заигрывает, аккуратно девчушку с пятого курса в сторону отодвигает, но их перед собой не видит, просто чувствует. У него только беззаботная Эва с Блэком перед глазами. Все происходит так стремительно, что никто до конца не понимает. Он разворачивает Сириуса, намереваясь ударить в лицо, но чувствует, как маленькая ладошка пытается остановить его руку. Крис смотрит на Мун, что глядит на него испуганно и пытается что-то объяснить, и понять не может, откуда такая сила у хрупкой девчушки. Сквозь громкую музыку слышен мат Сириуса, но Крису теперь не до него. Эва выводит его за руку из Большого зала, и даже не смотря на приближающуюся ссору, он не может не улыбнуться, чувствуя ее маленькую ладонь поверх своей. — Какого Мерлина ты творишь? — Слушай… — Крис, ты издеваешься? Ты уже подпортил мне жизнь, что еще нужно? Сколько раз я должна сказать «прости», чтобы ты просто хотя бы отстал от меня раз и навсегда? — Крис, нам надо поговорить. Мне надо поговорить. — В девять в старом кабинете трансфигурации на пятом этаже. Он не разговаривал с ней целый день. Игнорировал избегал, никому не объясняя причину. Но и Эве, и Вильяму было понятно, что является ею. Она подходит к кабинету ровно в девять, боясь опять не увидеть лицо друга, но Крис уже там, нервно курит в окно, подергивая одной ногой. — Крис? — она ждет, пока он выкинет сигарету и повернется, но этого не происходит. Он продолжает смотреть в окно, и Эва понимает, что он не хочет смотреть ей в глаза. Что ж, может, так будет легче? — Этот поцелуй, который ты видел… Он ведь ничего не значит, ты и сам знаешь. Это ведь Сириус! Ну что у нас может быть общего, кроме как пары шалостей и нескольких прогулов? — Ты права, он же не подбивал к тебе крылья полгода, пока не переключился на МакКиннон. Но, похоже, он так и не переключился. — Да нет же! Марлин отказала ему, а он, ей в отместку, меня и поцеловал. Да Сириус на ногах почти не держался, он еле вспомнил, что вчера вообще произошло. — Эва с волнением прикусывает нижнюю губу и решает подойти поближе, но будто чувствует холод, и не от открытого окна. — Дело не в поцелуе, понимаешь? Он просто стал последней каплей. Ты же стала как они. Ты стала… — Какой? Чем тебе опять не угодили Мародеры? — Да тем, что они идиоты полные! Считают себя королями Хогвартса и решили, что могут делать все, что им вздумается. — Ты просто ревнуешь на пустом месте. Я не могу дружить только с вами двоими. После Хогвартса будет огромное количество новых знакомств, с ними ты тоже запретишь мне общаться? — Ты растворилась, Эва. Раньше мы делали вместе домашку, гуляли после школы, мы делали все вместе… — Вот именно. Мы ВСЕ делали вместе. Вы лучшие друзья на свете, но у вас с Вильямом помимо меня есть и другие знакомые, с которыми вы проводите время, а у меня только вы. Я растворилась в вас еще давно. Я хочу быть собой. — С ними ты, конечно, будешь собой. — Почему Вильяма это так не волнует? — У него есть Нура. — Ты боишься остаться один? Крис… — Да ничего я не боюсь, Эва! Я спокойно обойдусь без тебя драгоценной, не пытайся строить из себя психолога, ты уже все доказала, когда твой «друг» тебя поцеловал посреди всего коридора. В то время как я, которого ты знаешь с шести лет, услышал «Давай останемся друзьями». Блэка любят все, и тебе тоже захотелось этой любви. Я прав? Взгляд Эвы ожесточается в мгновения ока. Теперь уже она стремительным шагом идет к двери, пытаясь совладать с собой. Пусть у неё и нет родителей, пусть и друзей не так много, это не повод тыкать её носом в это. — Иди ты, Кристофер! Если ты считаешь меня такой, то иди ты! Она уже открывает дверь из кабинета, чтобы потом напоследок громко хлопнуть ею, но слышит слова, будто ударившие её кнутом. — Конечно, я же не вхожу в команду Золотых мальчиков! И не суть, что у одного в доме вдоль лестницы висят отрубленные головы эльфов. И что другой пропадает каждый месяц именно в полнолуние. Это не странно, а, Эва? — Заткнись… — Разве это неправда? Люпин и завтра наверняка не придет на уроки. Простудился, или мама его заболела опять. Какая отмазка будет на этот раз? — Не говори того, чего не знаешь, Шистад. — Да я прав! А вам не страшно жить с ним в одной гостиной? Куда смотрел Дамблдор, когда брал его? Он точно перекусает половину Хогвартса однажды… Крис резко ойкает и хватается за плечо, чувствуя, как-то сильно болит, и видит перед собой Эву с палочкой в руках, направленной на него. — Замолкни, или… — Или что, Эва? Это же правда, он волк в овечьей шкуре! Он опасен! Вам не страшно жить под одной крышей с этим чудовищем? — А ты иди и проверь! — Эва выкрикивает это так неожиданно, что Крису и сказать нечего. Проверить? Он думает, что ослышался, но видит её решительное лицо, и понимает, что нет, — Да-да, проверь. Или что, теперь страшно стало? А, или ты настолько глуп, что не знаешь, как обезвредить Гремучую иву? И он не может спасовать. Сейчас, когда разговор зашел в это русло, когда еще чуть-чуть и Эва превратится в разъяренную гарпию, он не мог сдаться. И он обезвреживает иву спустя несколько минут. Он идет на негнущихся ногах вперед, надеясь, что был не прав, что встретит не Люпина в волчьем обличии, а привидение, как им всегда говорили старшеклассники. Но он слышит человеческие вопли, наполненные болью и страданием. Его сердце сжимается, это слушать невыносимо, но кровь начинает бурлить, когда крики сменяются на тихий рык. Он глядит в щелочку в двери и видит зверя, такого же, как и на картинках в учебнике по Уходу. Но понимает, что вляпался, уже поздно. Оборотень сносит дверь одним прыжком, но Крис успевает убежать немного вперед. В следующие секунды он уже чувствует зловонное дыхание у себя за спиной, и готовится к смерти, как вдруг сильная рука отталкивает его, а голос, принадлежавший Блэку кричит «беги». Крису некогда разбираться, он просто слышит, как к рычанию добавляется и гавканье собаки. Ему не до этого. Он выжил. Эва ждет его у входа в гостиную Слизерина, и уже не выглядит так холодно и решительно. Она похожа на привидение: такая же смертельно бледная и со взглядом, полным сожаления. — Ты сошла с ума, Мун! Я мог умереть! — Крис, я сказала на эмоциях. Ты наговорил столько всего, я просто психанула… — Видимо, я не значу для тебя ничего, раз ты отправляешь меня туда. — Нет, Крис, я сглупила… — Иди ты к черту, Эва! И не подходи ко мне больше никогда! — Крис… Но он уже не слышит, скрываясь за дверями гостиной. Пришло время Криса быть холодным, эгоистичным и мстительным. Их дружба, начавшаяся в шесть лет, разбилась под ударом камней горячности и необдуманности, только чувства остались на месте. Они оказались задвинутыми ненавистью и сожалением, но не ушли навсегда, оставаясь ждать заветного часа. — Ты мне нравишься. — Что? — Ты нравишься мне, Эва. — Слушай, если ты хочешь унизить меня в очередной раз, придумав еще одну пакость, то, Крис, пожалуйста, прекрати. Я так чертовски устала, что даже думала перевестись в Шармбатон. Твои друзья не дают мне покоя уже сколько времени, и я правда больше не могу. Несмотря на платье, на прическу, открывающую её красивую лебединую шею, на макияж, делавший её еще восхитительней, Крис и правда заметил это. Её глаза не горели, как два года назад. В них плескалась мольба и усталость. И Криса начинает съедать изнутри совесть за то, что он натворил. Никто иной, как он, организовывал травлю столько времени, даже не задумываясь, к каким последствиям это может привести. — Прости меня. Я… Послушай, мои чувства никуда не ушли. Ты нравишься мне. И, кажется, я даже люблю тебя. Он с надеждой глядит в её глаза, но опомниться не успевает, как её силуэт уже удаляется по коридору вперед. Он слышит только испуганное бурчание, и звонкие каблучки по старому камню. Крис приходит в гостиную без двадцати двенадцать, скидывая по пути ботинки и расслабляя галстук. Он не выпил ни капли, но голова болит так, словно он вчера опустошил весь бар отца. Дверь из спальни Эвы открывается, и он встает, чтобы уйти. Потому что все еще «друг» для неё. Только теперь еще и паршивый, испоганивший ей жизнь. Но вновь понять не успевает, как чувствует губы, о которых мечтал с четырнадцати. Пухлые, всегда увлажненные бальзамом, он чувствует их на своих, и кажется, счастье настолько велико, что его сердце еще чуть-чуть и разорвется. Он лохматит её прическу, пальцами расчесывая рыжие локоны, он чувствует сладкий аромат её парфюма и буквально задыхается от осознания момента. — Друзья? — он видит эту улыбку впервые за несколько лет. Посвященную ему, искреннюю, не измученную и невынужденную, он видит её на лице Эвы, как видит и сверкающие глаза, наполненные жизнью. — Иди ты к черту, Мун, — он смеётся и вновь целует её, как в первый и последний раз, стараясь запомнить этот момент на всю свою жизнь.