Sigrid — Everybody Knows
— Противоядие от составного зелья сводится к набору противоядий для отдельных его компонентов. — Голпалотт только что сделал тройное сальто в своём гробу. С задней парты ядовитой струйкой тянется надменный голос, отравляя всё вокруг себя своей едкость. В глаза доля злости, речушка насмешки и океан презрения плещется, а зубы оголяются в ослепительно-белой улыбке. — Что ж, садитесь, мисс Мун. Минус 10 баллов с Гриффиндора. Жаль, очень жаль. Вы подавали надежды. Мистер Шистад, так какой же закон мистер Голпалотт описал в нашем учебнике? — Противоядие от составного зелья не сводится к набору противоядий для отдельных его компонентов, — от него превосходством за версту несет, а гордость и самолюбование так и читается в скинутом подбородке. Эва отворачивается, морща и закатывая глаза. Противно. Откровенно противно. — Отлично, мистер Шистад, отлично! 10 баллов Слизерину. Итак, если мы примем третий закон Голпалотта за истину, то при условии правильно проведённой идентификации ингредиентов зелья с помощью Чароискателя Эскарпина первая наша задача состоит не в относительно простом выборе противоядий для этих ингредиентов, а в поиске той добавочной составляющей, которая алхимическим путем преобразует эти элементы… Оглушающий колокол двадцатью минутами спустя прерывает легкую дремоту, заставляя открыть тяжелые веки — очередное дежурство не прошло бесследно, оставив свои следы на и так бледном лице. — Все свободны. И, мисс Мун, подготовьте мне эссе о третьем законе Голпалотта. Может, хоть так вы запомните его. — Что, Мун, кому-то писать два свитка? — И вновь этот едкий смех. Дразнит, словно кошка — мышь, разжигает злость в стеклянных зеркалах души, а потом плавно на шепот переходит. Такой манящий для всех и ненавистный для нее. — В классе появился ещё один отстающий? Точнее, отстающая? — Браво, Шистад. Низкий поклон тебе, — она невозмутимо идёт из кабинета, одаривая слизеринца усталым взглядом, пока не натыкается на мускулистую руку, перекрывающий путь к отступлению. Осточертел. До чёртиков. — Самоутвердиться за счёт отстающей так по-слизерински. Браво. — Сегодня собрание старост. Надеюсь, ты забудешь, и в гостиной станет на одного человека меньше. Выныривает из-под руки, как уже сотни раз проделывала, и со спиной, настолько ровной, что сама МакГонагалл позавидует, уходит из ветвистых подземелий, оставляя позади себя шлейф раздражения. Терпеть его не может. Безоговорочно.***
— Ждать остальных больше не вижу смысла. Мисс Ванити, передайте своему сокурснику… — Прошу прощения, профессор. Мистер Филч с чего-то решил, будто я подкинул ему навозные бомбы под кабинет. Пришлось уверять его, что это были Поттер с Блэком. — Садитесь, Кристофер, не задерживайте нас. Начну с основной и самой главной новости. Я не хочу вводить вас в заблуждение. Все понимают, каково положение вещей относительно Волан-де-Морта, — взгляд красных от недосыпа глаз скользит по парню с каштановой челкой, по его правой руке, потершей предплечье левой, и недоверчиво щурится. — Но детям прежде всего нужны хорошие моменты. Профессор Дамблдор решил не мудрить и в честь Рождества устроить бал. Следить за его проведением мы возлагаем на вас, старосты. На мисс Эванс у нас новоприбывшие, её мы трогать не будем. Мистер Шистад и, — кошачий взгляд скользит по ученикам и останавливается на рыжих волосах. — и мисс Мун, пожалуйста, Рождественский бал на вас. — Профессор, а не может этим заняться Ремус, к примеру? — алую губу закусывает, на паренька, покрытого шрамами, смотрит, переводит взгляд на однокурсника, смотрящего на нее как обычно, с презрением, и уже с мольбой на декана взгляд переводит. — Нет, мисс Мун. Мистер Люпин уже занят в другом, не менее важном, деле. Вы вдвоем отлично справитесь, я уверена.***
Эва сидит в гостиной, забравшись с ногами в мягкое кресло, и погружается с упоением в очередной роман. Ни на шаги Эскиля, ни на мимолетное тихое бурчание Эдгара внимание не обращает, ни на свечу, заполыхавшую вдруг от чего-то волнами, ни на холодок, исходящий из прохода. Глаз, что по строчкам пробегают бегло, не отрывает и лишь успевает переворачивать сухие страницы пальцем. Он смотрит на неё с неподдельным интересом, стоя в тени прохода и отчего-то не хочет выдавать своё присутствие. Её рыжие волосы отливают медью, нос вдыхает пересушенный воздух и морщится от постороннего запаха. Брови то и дело взлетают вверх и сразу же к тянутся к переносице. Смешная. Как в детстве. Грация кошки стоит в сторонке, а мышь усердно топает, глядя, как бесшумно он передвигается по гостиной, книгу попутно выхватывая, и садится на софу напротив, глядит с усмешкой на недовольное лицо. — Митчел*? Мун, тебе не кажется её роман слишком…трагичным? — Ты что-то хотел? — Я стараюсь быть хорошим собеседником и партнером по Рождественскому балу. — У тебя хреново получается. Отдай книгу и проваливай уже, — она смотрит прямо в глаза, пытаясь поглубже пробраться. Но разворачивается, натыкается на дверь запертую. В какой раз уже. — Окей, — он книгу в сторону отбрасывает, а Эва шипит, когда та чуть в горящий камин не попадает, и встаёт также тихо, также незаметно, наклоняясь над ухом самым. И шепчет, до мурашек вкрадчиво и едко, шепчет, её дверь отворив уже давно, — Смотри, чтобы и у нас все не закончилось также.