The darkness in your soul

- Ваас, ты уверен, что это хорошая идея? – заговорщическим шепотом затарахтел я пирату на ухо, пока тот с беспристрастным видом офицера академии Вест-Пойнт осматривает нашу «ударную группу». Честно сказать, ударить мы могли разве что по какому-нибудь бару, и это с учетом того, что Уокер смилостивится и выпишет нам чек долларов на семьсот. Я почесал пальцами переносицу и сдавленно зашипел, нос все еще болел после недавнего знакомства с затылком пирата. Ваас сохранял траурное молчание, я смотрел то на него, то на трех наших бравых товарищей. У них были настолько опухшие рожи, что они могли даже не поднимать оружие, все бы умерли или от смеха, или от страха. Я подумал о том, как бы повел себя, если бы мне повезло наткнуться на этих юродивых в каком-нибудь темном коридоре, тут же сглотнул и отмахнулся от мыслей. Или убил, или сам бы умер от разрыва Миокарда — выбирать особо не приходится. С Кристианом все было понятно — когда он выпрыгнул из моей комнаты, то каким-то чудом сбил ногой осиный улей, печальная история, странно, что он все еще стоял на ногах. У Рико и Августа рожи были менее пухлыми, судя по отчету, один напился в доску, а у другого, о чудо, обнаружилась аллергия на марихуану. Ваас, кстати говоря, ржал очень долго, а я впервые увидел, как он плачет, от смеха, само собой. Когда все успокоились, а наши бойцы вытянулись перед нами по струнке, меня охватили смутные сомнения. - А что ты еще мне предлагаешь? Ударную группу мы не соберем, а выдвигаться надо уже сейчас, а то, чую, пешком мы пойдем до Гавайев, - в ответ мне запричитал Ваас таким же заговорщическим шепотом, я задумался, прикинул расстояние до острова, потом вспомнил про океан и отбросил эту затею. - А могли бы нормальных людей взять, между прочим. Это все из-за тебя, вот так и знай. А пешком бы мы не дошли, там океан вокруг, только если кто-то из нас Иисус, вот тогда бы и по воде пошли, - парировал я, помимо прочего блеснув своими географическими познаниями. Монтенегро тяжело вздохнул и отмахнулся, возможно, ему просто надоело спорить, а может быть, он думал о чем-то другом, и я мешал ему сосредоточиться. Мне, впрочем, до этого не было никакого дела, потому что его самодеятельность на данный момент попутала нам все карты. - Ну, так что, мы сегодня полетим куда-нибудь? – рядом нарисовался пилот вертолета, который должен был доставить нас до места, я кивнул ему и показал пятерню пальцев — «еще пять минут». Молчание затягивалось. Ваас теперь смотрел куда-то в пол, я со скуки начал заново пересматривать все, что мы собрали в дорогу: ПНВ, тепловизор, три гранаты, запасные обоймы для оружия, фонарь, батарейки, сменная одежда, намордники противогазов, бинокль, глушители для пистолета и, более длинный, для снайперской винтовки, сам пистолет, родной и привычный М1911, и еще кое-что по мелочи. Подготовились мы основательно, даже основательней, чем в прошлый раз, но если итальянца мы брали количеством и штурмом, то сейчас операция будет проходить с меньшим количеством людей и, само собой, вооружиться нам пришлось до зубов. Если бы были штурмовые винтовки, все было бы значительно проще, но мы, как ни как, в свободной стране, в которой есть свои законы, и, насколько я помню, стрелять налево-направо из автомата тут под запретом. Не то, чтобы меня это огорчало, но, как оказалось, законы сильно связывают руки. Итак, у нас на вооружении по пистолету, две крупнокалиберные снайперские винтовки М82А1 и по три гранаты на рыло — светозвуковая и две газовых — одна усыпляющего типа, другая дымовая на случай экстренного отступления. А ведь неплохой набор, я на Рук о таком богатстве мог только мечтать. Пять минут к тому времени уже подходили к концу, пилот отправился заводить «птичку», я нервно посмотрел на задумчивого Вааса. Нет, так продолжаться не может. - Рожи веселее, берем рюкзаки и на выход. Пока доберемся до места, глядишь, и отпустит, - скомандовал я и наткнулся на одобрительный взгляд Вааса, усмехнулся и кивнул головой в сторону вертолета, мол: «Давай живее». Пират накинул на плечи лямки рюкзака и двинул по указанному маршруту, я шел заключающим. Вертолет нам выделили непомерных размеров, внимание привлечем в любом случае, главное, чтобы наш клиент не решил слинять. Хотя, чего уж ему бояться, сколько там, в Китае, населения? Дохера и больше — в этом я точно уверен. Лопасти вертушки начали постепенно раскручиваться, в лицо ударил сильный порыв ветра и пыль, я прикрыл глаза рукой и пошел наперекор воздушному потоку. Август помог мне забраться, все расселись по местам, рюкзаки зажали между ног, Крис решил поспать, хотя, как он мог это делать при таком шуме, я не понимал, ну да бог с ним. До места долетели без лишних происшествий, всю дорогу провели в молчании, даже как-то странно, что ли. Монтенегро сегодня весь какой-то сосредоточенный и молчаливый, что-то с ним не так. Я же ведь уже говорил про то, что буйность — это его нормальное состояние, а когда он вот так вот замолкает, мне становится не по себе, как будто он снова думает о том, кого сможет подороже продать Хойту. Хойту, который теперь прописался в Аду, там ему и место — за туземцев, за друзей, за старика Сэма, в конце концов. Опускались медленно, когда припарковались, «птичку» слегка тряхнуло, пилот показал поднятый большой палец, я рефлекторно кивнул. Звук свистящего ветра стал менее слышимым — лопасти сбавляли обороты хода. За окном глубокая ночь, нет, сегодня мы уже никуда не пойдем, а может быть, и завтра не пойдем, все-таки, мы далеко от особняка — можно и развлечься. Уокер реально выписал каждому по пятьсот баксов, знал, сукин сын, что мы сразу за дело браться не будем, к тому же трех наших бравых бойцов подлатать надо, а то они с такими харями далеко не уйдут. Ваас выходит первым, спрыгивает, подошвы его армейских ботинок выбивают из земли песчаную пыль, ее облако становится больше с каждым новым человеком, я, как обычно, завершаю процессию, даю отмашку пилоту и показываю нашей группе, чтобы шли вперед. Надо добраться до гаража, там переговорить с человеком, нам выделят две машины, потом — до какого-нибудь мотеля, ну а там уже посмотрим, что можно придумать. Я уверен в том, что этой ночью мы познакомимся с каким-нибудь местным клубом. В какой-то момент я задумываюсь о том, как давно я все-таки не отдыхал, вот так вот просто, в компании, когда можно заливаться алкоголем, щипать поддатых девочек за задницы, а может быть, и курить травку. Понятие отдыха для всех разное, для меня это и тишина, и веселье. На Гавайях почему-то очень хотелось веселья. А еще это место напоминало мне Рук, усмехаюсь, смотрю Ваасу в затылок, он оборачивается в мою сторону. Улыбается, ублюдок, чувствует. До гаража добрались за десять минут пешего хода, я почему-то думал, что кто-нибудь начнет ныть на тему: «тяжелые рюкзаки», «пить», «жрать», «спать», и всего подобного, но никто и слова не проронил, наш кордон продолжал двигаться в тишине. Я то и дело косился на небо, но рассвет не торопился окрашивать небосклон в алый и ржавчину, рассвет давал звездам пожить еще немного. Впереди нарисовался черный квадрат одноэтажного, громоздкого строения, рядом с ним еще один, небольшой, судя по неоновой вывеске — забегаловка. Мы дружным скопом направились к кафетерию, на пороге нас встретил молодой, но очень бойкий юноша, он предложил нам зайти внутрь, и мы беспрекословно воспользовались его предложением, ночи в прибрежных штатах холодные, это я знаю, как святую догму, я же ведь сам живу около моря. Мы сели за стол, рюкзаки сгрузили в стороне, все равно сейчас кафе пустует, сидеть приходилось плечом к плечу, места не хватало катастрофически, но всем стало жизненно необходимо держаться рядом. Как суслики, ей богу. Парень сел на отдельный табурет, окинул нас оценивающим взглядом, кивнул. - Ваши рюкзаки погрузят в машины, насколько я помню, всего их должно быть две. У вас в распоряжение пикап Toyota Tundra и Volkswagen Tiguan, судя по поступившей на наш счет сумме, машины вы можете не возвращать, - краткий инструктаж, судя по горящим глазам Вааса, я даже знаю, кто займет джип. - Ах да, пока мы загружаем ваши вещи, может быть, что-нибудь хотите? Еда, напитки? – поужинать в особняке мы не успели, так что все заказали все, что только можно, я же ограничился стаканом чая и парой сэндвичей, перед дорогой лучше не набивать желудок, а то мало ли, как оно бывает. Еду нам принесли быстро, вместе с едой предоставили зачехленный нэтбук, пару раций и пять микро-наушников и микрофонов для группового общения на расстоянии. Все вещи переданы мне Деннисом, в прикрепленной записке: «Все за тобой надо перепроверять по десять раз», улыбаюсь — что есть, то есть. После перекуса посидели еще немного, обсудили дела насущные, попытались разработать хоть какой-то план, но решили с этим подождать до лучшего времени, после всего расселись по машинам: я, Ваас и Крис — в джип, Рико и Август — в пикап. Теперь главное без приключений добраться до отеля, а там уже посмотрим, как дело пойдет. Без приключений не удалось, потому что по дороге раздобревший после жрачки и довольный своим положением Ваас решил подбросить какого-то чудаковатого паренька, от которого явно пахло травкой, но выглядел он вполне себе трезвым, к тому же сел рядом с Крисом на заднем сидении. - Куда едете, мужики? – прервал он тягостное молчание, голос у парня был ему под стать: бойкий и немного нервный, а еще он чуть растягивал гласные буквы. Ваас повернул зеркало заднего вида так, чтобы видеть собеседника. Короткий изучающий взгляд скользнул по смутной фигуре, и пират снова уставился на дорогу. - Мы на острове, парень, куда мы можем ехать, по-твоему? – белозубо улыбаясь, поинтересовался Крис. В мелькавшем свете проносившихся мимо фонарей его улыбка выглядела устрашающей, но взятого на борт попутчика это явно не волновало. Теперь в зеркало посмотрел я, Монтенегро сохранял молчание. - Ну, Гавайи не маленькие, насколько я знаю, тут мест много. Или вы сами не знаете куда едете? – вопрос поставленный таким образом звучит не как вопрос, а как попытка выпытать информацию, или это я такой мнительный? - В отель мы едем, а вот потом... Может, посоветуешь какое-нибудь увеселительное местечко? – а Крис тоже не дурак, промолчал, и вопрос вроде как не дурной задал. Я покосился на Вааса, на губах пирата мелькнула тень улыбки, которая как-то не сочеталась с его беспристрастным взглядом. Бывает, чего уж там. - Это смотря насколько увеселительное место вам надо. Есть, например, бары, в которых спокойно торгуют таблеточками, а еще можно покуривать травку, есть бары, где можно найти красивых девок, есть бары, где тусуются исключительно узкоглазые, список километровый, что именно ищете-то? – он перевел взгляд с Криса на зеркало заднего вида, ловя в нем взгляд Монтенегро, тот усмехнулся и подал голос. - Нам бы туда, где есть все это вместе. - О, есть и такое, но местечко не из дешевых, у меня там друганов нет, но те, кто там был, говорят, что место шикарное. «Wild Island» — название банальное, но, судя по рецензии, данной нам нашим попутчиком, место то еще. Девочки, наркота, выпивка, подпольные драки, покер — развлечение на любой вкус, если говорить короче. Находился клуб в прибрежном районе города Хило, куда мы и направлялись, владельцы — двое американцев, но говорят, что есть и тот, кто стоит над этими двумя, но какая разница отдыхающим до того, кто заправляет этим местом? Самое главное, что у клуба есть договоренность с правоохранительными органами, и ожидать облавы копов — пустое дело, в этом плане у владельцев все схвачено, и это развязывает руки. Поговаривают, что в клубе были убиты или скончались от передозировки несколько человек, но это что-то вроде грязной сплетни, пущенной недовольными конкурентами, их не подкупишь, им нужны не деньги, а клиентура. Ко всему прочему Марк, как представился парень, рассказал и про несколько других, не менее занимательных местечек, которые, тем не менее, по сравнению с «Диким Островом», казались уже не такими крутыми. Попрощавшись с парнем и высадив его, мы поехали дальше, теперь прямиком к гостинице, а то задница уже затекла от положения сидя, смертельно хотелось размяться. Машина мягко затормозила около входа в отель. Отель, кстати, самый обычный, не то чтобы мы экономили, но мы сюда приехали работать, а не отдыхать, к тому же Уокер деньгами попусту не разбрасывается, хотя, наверное, стоит ему маякнуть, чтобы скинул еще денег, ну так, для запаса. Смс батьке, как называл его Ваас, я набирал уже на ходу. Сказано — сделано, через минуту ответ: «Заебали. Ладно». Судя по всему, работники были оповещены и заткнуты немалыми взятками, потому что, когда рамка металлоискателя истерично заверещала, охранник только кивнул нам головой, мол: «Идите дальше, что замерли?», ну мы и пошли, а чего нам терять? Регистратуру прошли спокойно, нас с Ваасом, как обычно заселили в один номер, трех пиратов — в другой, все по отлаженной схеме. Я обернулся к дежурно улыбающейся девушке-администратору. - Милейшая, а кровать в нашем номере двухместная или можно раздвинуть? – девушка кивнула головой, и ее аккуратные пальчики запорхали над клавиатурой, в зрачках отразился белый квадрат экрана, - двухместная. Правда, только недавно сняли бронь с обычного двухместного номера с двумя раздельными кроватями, и перебронировали на этот, хотите поменять номер? – я отрицательно покачал головой, мило улыбнулся и подошел к ожидавшему меня Ваасу, который тут же впихнул мне в руки мой рюкзак. - Диего, сукин сын, пошутить решил, - ну а чем еще можно объяснить мою кислую мину. Ведь удачно шутканул, дьявол, как знал. Монтенегро приглушенно хмыкнул и пошел дальше. Вскоре мы добрались до номера, скинули рюкзаки в угол, даже не думая разбирать их. Я уселся в кресло и подпер щеку кулаком, Ваас рухнул на кровать. Молчание, давящее и напряженное. - Ну, давай, выкладывай, что ты опять задумал? По глазам вижу ведь, да и к тому же, когда ты молчишь целый день — это ничего хорошего значить не может, - я пожал плечами, пират повторил мой жест, сел, поджал ноги под себя. Его привычная поза. - В общем, такое дело, как-то не очень я хочу возвращаться к твоему Уокеру. Правильно ты сказал, Джес, не доверяю я ему, нихера не доверяю. И тебе придется пойти со мной, окей? Есть у этого уебка какой-то скелет в шкафу, и что-то мне подсказывает, что у этого скелета шесть рук и рог во лбу, потому что у Уокеров не бывает нормальных темных тайн, улавливаешь? – а я-то ожидал нечто более глобальное, типа: «А давай подорвем АЭС?», но все обошлось. Не то, чтобы Уокер мне не нравился, но на Рук мне хотелось больше, там я буду чувствовать себя куда увереннее, к тому же ахуительные приключения, которые пророчил Ваас, привлекали меня куда больше, нежели отсиживание своей жопы в четырех стенах. Я согласно кивнул головой, Монтенегро удивленно приподнял бровь, явно ожидал от меня пламенных речей из серии: «Мы не можем, он же нам помог», нет, совсем все не так. Мне лично помог Деннис, все-таки не Уокер-младший меня из огня вытаскивал, а старый друг, так что обломится. - А с универсальными солдатами что делать будем? – этот пункт волновал меня больше всего, этим парням, возможно, житие-бытие у Диего нравится куда больше, чем предложение вернуться на Рук. Ваас отмахнулся. - Я уже с ними разговаривал, еще тогда, в твоей комнате, ну так, чтобы, если что, можно было прикрыться наркотой и выпивкой, мол: «Мало ли что я бухой наговорил», ну и вот — они согласны вернуться, Джес. Да и к чему вообще этот вопрос? Ты же ведь знаешь — Остров никого не оставляет равнодушным, только если их он подмял под себя, то нас, тех кто боролся, он возвысил и сделал сильнее, - я замахал руками, слова пирата звучали как речи свидетелей Иеговы, ну его к черту. Ваас, глаголящий святые истины, равноценен диагнозу «шизофрения», ибо невозможно это, и никогда подобного не будет. Я посмотрел за окно, там уже занимался рассвет. Я поднялся на ноги, стащил с себя толстовку, почесал голое плечо и покосился на Монтенегро. - Ты как хочешь, а я спать, надо хотя бы немного. У нас, как ни как, тяжелый день впереди. Если снова задумаешь курить траву, вали или на улицу, или в соседний номер, учую — убью на месте, - последнюю фразу я сказал почти миролюбиво, и похоже оно было не на предупреждение, а на просьбу. Доверие, да? Не угрозы, а просьбы. Я стягиваю с себя штаны, ноги зудят, после синтетики. Закутываюсь в одеяло, чувствую, как проминается матрац под тяжестью второго тела. Значит, не будешь курить траву? Улыбка. Чувствую аккуратное прикосновение к низу своего бока, чувствую, как пальцы обводят выступающую, тазобедренную кость, хочется дернуться в сторону, но усилием воли я продолжаю сохранять спокойствие. Движение сзади, грудная клетка Вааса врезается в мою спину, рука обвивается и обхватывает под живот, прижимает. Скалюсь, непривычно мало места. Личное пространство делится на три зоны: социальная зона занимает от ста двадцати до ста сорока сантиметров, персональная — от сорока пяти до ста двадцати, и самая последняя, интимная — от нуля до сорока пяти. Сейчас мне кажется, что появилась четвертая зона, внутренняя — от нуля до минус бесконечности. Прислушиваюсь к себе, во мне это не вызывает никаких возвышенных чувств, и раздражения тоже не вызывает, точнее вызывает, но малозначительное и то только потому, что кто-то вторгся в мое личное пространство, а я привык к тому, что оно пустует. - Ты плохо спишь, принцесса. Ты в курсе, что ты говоришь во сне? – я молчу, он и сам знает все ответы, а оправдание я принимаю, пусть лучше пока что будет так — с оправданиями, потому что вообще никак нельзя, Ваас ведь привык добиваться своего. Ничего плохого не будет. Я засыпаю, непривычно спокойно, непривычно легко, снится одна сплошная пустота, в голове звучит напев какой-то песни, подушечки чужих пальцев проминают кожу на животе, выводят на ней незримые узоры, теплое дыхание касается шеи. Теплые объятия сна принимают меня неспешно и мягко, словно я опускаюсь в густой кисель, постепенно я перестаю что-либо чувствовать, мозг отключается, переходя в «спящий режим». Слух раз от раза все отчетливей улавливает скрежет, звук заставляет морщиться, по спине пробегают мелкие мурашки. Спустя мгновение я понимаю, что проснулся, ощущения усиливаются. Запах горячего песка, скрежет, под руками грубое батистовое постельное белье. Хочется полежать еще немного, подремать, никогда не любил выходить из снов насильно — после этого возникает ощущение сонливости. Понимаю, что чувствую себя выспавшимся и набравшимся сил, это как минимум странно, особенно с учетом того, что последние несколько дней я спал мало, мне кажется, я проспал больше суток. Приоткрываю один глаз, в комнате полутьма, свет пробивается из-за задернутых тяжелых штор, рассеивается, проходя через мельчайшие прорехи в сплетении нитей. Зрение словно замыленно, видно плохо, но инстинкты не воют, а это значит, что опасности нет. Скрежет повторяется, и я открываю второй глаз, смаргиваю влагу, провожу по глазам пальцами, вытирая скопившуюся в слезниках слизь, и тут же обтираю пальцы о край простыни, теперь хотя бы что-то видно. Напротив, на стуле, сидит Ваас, водит лезвием ножа по точильному камню, металл выбивает искры, мельчайшая каменная пыль сдувается на пол. Слежу за тем, как пылинки парят в дневном свете. Мне кажется, что это красиво. Монтенегро задумчив. Перевожу взгляд на стол, из такого положения плохо видно, но на столешнице что-то разложено, скорее всего, карта местности — только зачем? Мы не имеем понятия, куда зашкерился наш желтокожий друг, хотя мало ли у кого какие причуды. Монтенегро, например, создает видимость активной деятельности. Усмешка. - Решил меня разбудить таким негуманным способом? Сколько времени? – я приподнимаюсь на локте, Ваас отрывается от своего занятия, поднимает нож на уровень лица, придирчиво смотрит на лезвие и проводит по острой части большим пальцем, проверяет, качественно ли сделана работа. Только потом, убрав нож в ножны, он поднимает на меня глаза. - Как показал опыт, целовать тебя опасно, после этого начинает происходить всякая незапланированная херня, так что лучше таким образом, на это ты как-то сдержанней реагируешь. Время? Пять или около того, - откидываюсь обратно на кровать, пять часов, это же сколько я проспал? Больше десяти часов, это все конечно обоснованно, но, черт побери, мне от этого все равно тошно, как будто проебал кусок своей жизни. - Хэй, Джес, мы все понимаем, но мы тут вроде как на прогулку собрались, ты с нами? – в дверной проем просунулась рожа Рико, а потом тут же убралась восвояси из-за того, что в дверь прилетел тот самый нож. Я поморщился от резкого звука, Монтенегро выдернул оружие и провел пальцем по образовавшейся прорехе, потом кивнул, что-то решив для себя. Если из-за выходок этого неандертальца нас заставят платить штраф, то я взвою, потому что высказывать все будут мне. Я поднялся с кровати и собрался, прогулка, так прогулка, нам торопиться некуда. Интересно, как выяснить местоположение одного человека на острове, занимающем площадь в двадцать восемь с лишним тысяч квадратных километров? По крайней мере, мы знаем город, в котором последний раз видели нашего клиента, а это значит, что радиус уменьшается до ста пятидесяти одного квадратного километра — это площадь города Хило, в котором мы обосновались. Но есть ли у нас основания полагать, что Ченг Оуян все еще тут? Никаких. А это значит что? Что пора искать ответы на вопросы. На улице душно и очень жарко, люди вокруг обливаются потом, прячутся в тень. Я стоически переношу жару, все-таки не просто так я несколько месяцев жил на острове. Ваасу вообще все равно, идет себе и осматривается по сторонам. Парни тоже чувствуют себя нормально, кстати, лица у них стали попроще — Рико и Август пришли в норму, у Криса остались только следы укусов, но и от них скоро не останется и следа, это обнадеживает. Мы забрели в какой-то торговый район, по обе стороны — нарядные лавки, галдеж людей, толпы заинтересованных туристов, жадно смотрящих на сувениры и бусы из ракушек. После условного совещания все пришли к выводу, что лучший выход — наведаться в какой-нибудь бар, где заседают узкоглазые, они-то уж точно что-нибудь знают, по крайней мере, мы будем на это очень надеяться. Бар не пришлось искать долго, и мы тут же туда ввалились всем скопом, некоторые, кто сидел ближе всего к двери, покосились на нашу шайку-лейку с недоверием, еще бы, белые вторглись на их территорию. Интересно, они так же напористо отстаивают свою территорию, как и афроамериканцы, или любят более миролюбивые методы? Ваас твердым шагом идет в сторону барной стойки, парни рвутся за ним, но я останавливаю их жестом, лучше подождать, нас тут и без того не слишком жалуют. Разговор затянулся, мы чувствуем себя почти идиотами, минут через пятнадцать Ваас возвращается назад, и мы покидаем бар, лицо у пирата такое, как будто его послали нахуй, а он ничего не смог возразить — скверное дело. - Что-то знают, но говорить отказались. Мне под страхом смерти сказали только, что Оуян окопался в Хило, больше ничего. Устраивать суд Линча в баре я не решился — эти суки в миг на лоскуты бы порвали и сказали, что все так и было, - пират злобно сплюнул под ноги и осмотрелся по сторонам. - Куда теперь? – он повернулся в мою сторону, но предложение поступило со стороны Августа: - Давненько я не купался, слышь, мужики, может в спасателей Малибу поиграем? Плавки, доски, все дела? – предложение поддержали Крис и Рико, мы переглянулись с Ваасом и синхронно качнули головами, а почему бы и нет? Осенью я еще не купался и сейчас тоже не купаюсь, пока бойцы, словно дельфины-шизофреники, плещутся в голубой воде с радостным улюлюканьем. Мы с Монтенегро оккупировали местный бар, в воду как-то не тянет, а вот принять «воды» в себя — святое дело. Пират потягивает светлое пиво, я довольствуюсь апельсиновым соком, морщусь от кислого вкуса, хочется бахнуть в стакан сахара, но я терплю — и не такое пил. - Я тут подумал, как разберемся с Ченгом — сразу в аэропорт, он тут недалеко. От пушек придется избавиться, продадим кому-нибудь, желающих везде найти можно, заодно и деньгами разживемся. С собой берем только необходимое. Рванем в Сомали, в Босасо, есть там у меня одни знакомые, они-то нам и помогут, - я кивнул, неплохое предложение, главное чтобы нас не хватились раньше срока, а то придется несладко, вряд ли Уокер любит самодеятельность, а сталкиваться с его негодованием как-то не очень хочется. Ваас ставит стакан на стол, я махом допиваю сок и жестом прошу повторить. - Что по поводу Рук? Мы так и не договорили, мне кажется, - пират достает документы, передает их мне. Поразительно, он с ними, что, вообще не расстается? Беру бумаги в руки и наблюдаю хитросплетение совершенно непонятных букв или, точнее сказать, символов, сделанные от руки какие-то пометки около некоторых строчек, несколько рисунков — один изображает уже известный мне амулет, только цельный, второй — некую дверь, а третий что-то непонятное. Я повертел бумагу в руках, переворачивая ее и так, и эдак, в итоге Монтенегро вырвал документы из моих пальцев и убрал в нагрудный карман рубашки. - Ты еще пойди и покажи ее всем и каждому. Это шифр, принцесса, но я пока что не могу понять, какой, и как его расшифровывать, пометок нигде нет. Скорее всего, лист с объяснением находится у нашего желтокожего друга. Да, я пытался расшифровать, но это, знаешь ли, не мое. Будем надеяться, что у Оуяна найдется для нас подарок. Мастер шифровки есть в Босасо, главное добраться туда, а там все станет куда понятнее, - очень интересное получалось дело, значит, главы мафии объединились для того, чтобы дорваться до потаенных сокровищ, или было в этом нечто иное? Я задумался, вспомнил наш разговор с Евгенией, девушка все-таки соврала мне — я был нужен им не в качестве разработчика боевых операций, а в качестве проводника по острову Рук, так же хорошо, как я, его знают только местные, которые, само собой, не будут сотрудничать с настойчивыми проходимцами. Хитро, только вот у меня теперь другой путь. Похолодало, дело двигалось к ночи, а это значит, что пора собираться и возвращаться в отель, нам предстоят новые сборы, на сей раз пойдем в клуб, на разведку, может быть кто-нибудь оттуда даст нам дельный совет насчет Ченга. Быстро разделавшись с напитками и расплатившись, мы пошли в сторону берега, выловили парней и двинули обратно в отель, ночь обещала быть долгой и богатой на события. Сначала было много света, потом в уши забились дикие кульбиты техно-музыки, а после перед взорами группы возникли широкие хари с не менее широкими плечами. Два охранника стали куда миролюбивей, когда им в карманы положили парочку хрустящих купюр, за еще одно небольшое вознаграждение проводили и пропустили гостей через черный ход. Вечер начинался с положительной ноты. Темное, затянутое влажным дымом помещение ежесекундно освещалось белыми вспышками света, цветные пятна лазеров прыгали со стены на пол и обратно, на горящем всеми цветами радуги танцполе зажигали все от мала до велика, но молодняка все-таки было больше. Думал ли кто-нибудь о миссии? Увольте, когда вокруг происходит такой праздник жизни, ты невольно забываешь о том, как тебя зовут. Несколько человек сгруппировались вокруг сидящего за стойкой Криса, парень заказал себе «Бронепоезд» состоящий из тридцати шотов и традиционного стакана на 0,5 пива — испытание даже для самых отчаянных алкоголиков, в ход шло все: от водки до «Hennessy», каждая пятая стопка — с соком или сиропом. Стоило это сомнительное удовольствие двести долларов. Правило только одно: если Крис выпивает все за пять минут, его фотографию вешают на «Доску почета», а коктейль оплачивается за счет заведения, если нет — он платит бабки и идет тренироваться. Рико, вооружившись мобильным, примостился рядом с барменом и готовился войти в роль оператора, ни Августа, ни Вааса рядом видно не было, я осмотрелся по сторонам и, протиснувшись через зрителей, тоже приготовился смотреть. Крис как-то рассказывал о том, что выпил стопку тосола, после чего, конечно, лежал в токсикологическом отделении, но был ужасно горд этим воспоминанием, так что какие-то тридцать шотов вряд ли смутят его. Сначала все так и было, пират опрокидывал стопки, стараясь не обращать внимания на вкус, на восьмой притормозил, продышался, зрители начали выкрикивать слова поддержки. Набравшись сил, он резво пошел дальше. На двадцатой стопке пошла третья минута, пират поднажал, не желая опорочить свое имя, я, не замечая того, подбадривал его, обещая, что если он не справится, то будет ночевать на пасеке. Самым сложным было залпом выпить стакан пива, осталось тридцать секунд, мне казалось, что чертово пиво сейчас брызнет у него из носа. Крис зажмурился, сделал последний глоток и поставил кружку на стойку, стекло от удара треснуло, в руке пирата осталась одна ручка. Блеснула вспышка поларойда, зрители смеялись и хлопали пирата по плечам, Криса заметно шатало из стороны в сторону — ну еще бы, понижать градус вообще плохо, а он тут и вовсе, то понижал, то повышал. Повесив Криса на шею Рико и велев довести героя (его фотографию реально повесили на доску почета) до туалета, я вернулся к стойке, опрокинул в себя две стопки чистого абсента и, присвистнув, двинулся в сторону танцпола. Мир вокруг стал сюрреалистичным и нереальным, мое тело двигалось вне зависимости от моих желаний. Это было похоже на то, что мой трезвый рассудок заперли где-то в голове, и теперь тело мне не подчинялось, телу было ахуенно весело, и оно развлекалось. Заприметив на горизонте пару симпатичных девочек, я приблизился к ним, осталось только докричаться до них сквозь шум музыки и скадрить их, расстегнув три верхних пуговицы рубашки и растрепав волосы, я начал говорить одной из красавиц что-то на ухо. Что именно я нес, я не слышал, но, судя по всему, что-то членораздельное и понятное. Ее подружка оценивающе покосилась на меня и одобрительно улыбнулась. Мы как-то сговорились и принялись плясать вместе. В один момент я забыл обо всех своих горестях, о миссиях, о мафии, о сыне врага и о приобретенных друзьях, осталась только мысль о том, что мне хорошо, что я словно вернулся в прошлое, небывалая легкость во всем теле и сознании. Но все эти грезы резко обрушились в тот момент, когда на мое плечо легла чья-то рука, я крутанулся на месте и прищурился. Передо мной стоял Ваас, причем злой. Я повернулся обратно к девочкам. - Прошу простить, дамы, но меня ждут великие дела, развлекайтесь. Я еще вернусь, никуда не уходите, - очаровательно улыбнувшись, я развернулся обратно к Монтенегро, тот сгреб меня в охапку и, придерживая за плечо, потащил на второй ярус. Сил сопротивляться не было, да и зачем? У нас же договоренность — никаких предательств и всего такого. Мы вошли в небольшую комнату, словно в тумане, комната освещалась при помощи нескольких сот горящих свечей, туман, окутавший комнату, имел какой-то поразительно знакомый запах, но я так и не мог вспомнить, что это. Ваас тащил меня все дальше, вглубь комнаты, я обратил внимание на то, что тут и там лежали люди, что-то курили, вытяжки работали слабо, разговаривали исключительно шепотом, тут не было слышно музыки, которая гремела снаружи. Монтенегро отчего-то довольно улыбался, а еще помимо гематомы на глазу у него появились новые боевые отметины: правая бровь рассечена, на скуле несколько царапин, плечи в крови — или он попытался трахнуть тигра, или я чего-то не знаю. Я вытянул руку (она, кстати, показалась мне ужасно тяжелой) и прикоснулся к царапине на скуле, пират зашипел и дернул головой. - Откуда это? – не то чтобы мне было очень интересно, но ради приличия спросить все-таки стоило, а то мало ли, что произошло — может быть, нам уже пора сматываться отсюда. Ваас усадил меня на пол, точнее нет, не на пол. Я ощупал пространство под собой руками — мягко и удобно, скорее всего, сели мы на подушки — очень интересно, мне нравится. К Ваасу склонился человек, одетый в дишдашу и со скрытым посредством арафатки лицом, пират шепнул ему пару слов, человек посмотрел в мою сторону и кивнул. Я был готов поклясться, что он улыбался в этот момент, но это история нам не поведает. - Да, сходил на их подпольные бои, вышел на ринг, размялся. Неплохие там парни, хорошо дерутся, - пират посмотрел куда-то за мое плечо, улыбнулся уголком губы и махнул кому-то рукой, я тоже обернулся. Неподалеку от нас так же на подушках сидел какой-то шкафоподобный мужик с еще более разбитой рожей. - Это Алекс, мы с ним дрались, - объяснил пират, я понимающе покачал головой, да, мужик выглядел более чем внушительно. Тут я вспомнил про оставленных на танцполе девочек. - Ваас, я же могу девочек привести, ты только подожди мальца, – рука Монтенегро вцепилась в мое плечо и придавила обратно к полу, я поджал губы и с прищуром посмотрел на него, тот опять косился на меня со злобой. Интересно, чего это с ним? - Сиди, блять, на месте, никуда ты не пойдешь, и никаких баб сюда таскать не надо, окей? Триппер штука веселая, я со стороны видел. На Рук много было заразных шлюх, мы их отстреливали, как и чумных собак, веселое было время, - меня передернуло в плечах, но я уже привык к жестоким методам пиратов. Привык, но не собирался с этим мириться, это как-то бесчеловечно, что ли. И все-таки я послушно сел на месте, дергать тигра за усы не лучшая мысль. Но что-то было не так, что-то в нем изменилось, но я, поддавшийся влиянию абсента и надышавшийся паров в комнате, не мог понять, что именно, хотя ответ был мучительно близко, но постоянно ускользал от меня. Вскоре вернулся арабоподобный официант, не знаю, какой он расы, но одет, как араб — это точно. На стол субъект поставил глубокую тарелку с чем-то пахучим, сначала я поморщился, а после принюхался, запах был приятным — тогда пусть стоит. Короткий взгляд в сторону Вааса, пират внимательно наблюдает за мной и едва заметно, хитро улыбается, или это игра света? Сознание продернулось поволокой, зрение замылилось, как будто я только что проснулся. Какого черта происходит? Паника не приходит, словно инстинкты притупились, вместо этого только бесконечное чувство доверия. - Вдыхай, только не много, и задержи дыхание, - Ваас подполз ближе, его шепот около самого уха, дыхание обжигает. Послушно приоткрываю рот и чувствую, как к нижней губе прикасается холодный наконечник трубки, смыкаю губы и вдыхаю. Привкус у паров терпкий, со слабой лакричной отдушкой, холод на губах исчезает, а я не дышу, держу в легких дым, я почти вижу, как он клубится во мне, стелется по голубоватым стенкам бронхов. В глотке начинает нещадно першить, словно я не дым вдохнул, а проглотил уголь, который все не гаснет, мне почти больно, глаза слезятся от серого марева вокруг. Выдыхаю и натужно кашляю, дым выходит кусками, словно мои легкие отторгают его, в нос мгновенно забивается сладковатый запах, которым веет от тарелки. Тело помимо моей воли расслабляется, зрение ухудшается, мне кажется, что я чувствую, как сужаются мои зрачки, легкое головокружение, и в глотке першит, и запах, слащавость, смешанная с чем-то травянистым. Прикрываю глаза, дышать тяжело, я словно задыхаюсь, мне словно не хватает воздуха. Во рту сухо, как в пустыне, рефлекторно приоткрываю губы, ворочая во рту языком, размазываю по стенкам щек остатки слюны. Чувствую тяжесть своего тела, а разумом понимаю, что все дело в размякших мышцах, кое-как поворачиваю голову в сторону, смотрю на Монтенегро, в его руках продолговатая, загнутая на конце трубка. Опиум, это все чертов опиум, стоило догадаться сразу. Я не могу злиться, потому что в груди собирается сгусток иллюзорного добродушия, растягиваю губы в улыбке, дико хочется улыбаться, хочется кого-нибудь обнять. В ушах шумит, я чувствую, как пульсируют вены на висках, и только после замечаю, что повышена чувствительность по всему телу. Чужие пальцы впутываются в волосы на затылке, губ снова касается что-то прохладное, поднимаю глаза вверх и вижу улыбающегося Вааса. - Пей, и я уведу тебя отсюда, принцесса. Пей, все будет хорошо, - его пальцы гладят меня по затылку. Лживое чувство безопасности. Рот заполняет вода с привкусом лимонной кислоты, мой кадык резко дергается, проталкивает влагу в организм, я обхватываю запястье Вааса пальцами, сдавливаю, словно боюсь, что он отнимет у меня воду. Блаженное удовольствие. Холодная вода скользит вниз, в желудок, остужает разгоряченное тело. А он все так же гладит меня по затылку. Я верю ему, я поверю всему, что он скажет. - Идем, нам надо идти, - он почти прикасается губами к моему уху, я протягиваю руки вверх, цепляюсь за его шею. Дыхание учащенное, сердце бьется быстрей, но это не вызывает одышки. Монтенегро поднимает меня на ноги, но когда понимает, что самостоятельно я идти не могу, подхватывает под ноги и несет на руках. Голова сама собой откидывается назад, коридор прыгает перед глазами, но мы, кажется, идем туда, мы идем не в клуб, мы уходим еще глубже. По бокам коридора ряды красных пронумерованных дверей, ублюдок что-то задумал, куда, черт побери, он меня тащит? А паники все равно нет, словно я наглотался валерьяны. Ничего страшного, у меня еще будет время отплатить ему, я запомню это, обязательно запомню. - Ненавижу тебя, - хриплю я и приглушенно смеюсь, пытаюсь ударить по спине, но ничего не выходит, мышцы все еще расслаблены, хотя действие опиата уже начало сходить на нет. Облизываю вновь пересохшие губы и улыбаюсь, лицевые мышцы уже сводит, боль теплится в уголках рта, но я ничего не могу с собой поделать. Монтенегро хмыкает, толкает ногой одну из дверей и заходит внутрь. Взор вновь упирается в темноту, Ваас плечом переключает кнопку выключателя, и комната наполняется алым, словно артериальная кровь, светом. Прекрасная реконструкция, настолько реальная, что на меня наваливаются воспоминания. Я словно оказался в главном здании какого-нибудь аванпоста — потертые стены с ободранными плакатами, несколько грубо сколоченных ящиков, радиоаппаратура, ноутбук, а под потолком гирлянды мелких красных лампочек. Не хватает только автомата с оружием, и кровать тут не такая, как на аванпосте, тут кровать на вид даже удобная. Предчувствие нехорошего впивается в голову, как клещ. Я дергаюсь в сторону, но пират держит крепко и теперь усмехается уже открыто. «Допрыгался ты, Джейсон Броди, ой, допрыгался» - короткая, словно кричащая мысль. Какая же ты сволочь, Ваас Монтенегро. А мое тело уже примостили посреди койки, я почти с ужасом наблюдаю за тем, как Ваас стягивает с себя футболку, сглатываю, почему-то мне кажется, что это эстетично, что это чертовски красиво, что я хочу прикоснуться к этому. Пират замечает мой взгляд, усмехается, подходит на шаг ближе, я снова дергаюсь в сторону, но отползаю лишь на несколько сантиметров назад. Сука. - Ты надышался веществом, которое содержит возбудители, принцесса. Не сопротивляйся, ты сейчас настолько расслаблен, что больно не будет, я обещаю, все будет хорошо, - я скалюсь, вот оно как, ну это мы посмотрим. Я, может быть, ногой или рукой въехать тебе, падла, не могу, зато челюсть у меня еще в рабочем состоянии. Пират склоняется надо мной, раздвигает мои ноги в стороны и упирается коленом в участок освободившегося пространства. Его рука рядом с моей головой, другой он дергает в сторону край рубашки, некоторые пуговицы выскальзывают из петель, еще несколько отлетают в сторону, со стуками прыгают по полу. Широкая ладонь скользит по моему животу, по груди, надавливает кончиками пальцев, заставляет чувствовать. Монтенегро наклоняется ко мне, у него частое, уже сбившееся дыхание, не один я надышался афродизиаком, не так ли? Бережное прикосновение к губам, сухое, мягкое. Я прикрываю глаза, ощущение собственной слабости гложет сознание. Искусственная, навеянная опиумом радость и реальная горечь — не лучшее сочетание, к горлу подкатывает тошнотворный ком, глаза щиплет. Слабость, проклятая слабость. Язык пирата скользит по внутренней стенке щеки, прикасается к небу, и я отвечаю, отвечаю только ради того, чтобы он удивился. Да, мать его, лучше я буду непредсказуемым, чтобы он в следующий раз трижды подумал, перед тем, как провернуть подобное. В следующий раз я поквитаюсь с тобой, уебок, стоит отступить опиумному опьянению, и мы повеселимся так, что ты запомнишь это на всю жизнь. Столкновение языков почти яростное, умопомрачительно страстное. Ваас приглушенно рычит, подлезает рукой под спину, сдавливает ладонью мою ягодицу. Обхватываю его руками за шею, выгибаюсь вперед, приподнимая таз, чуть прикусываю язык. В паху мучительно ноет, да и мой насильник не в лучшем состоянии. Отникаю от его губ, приоткрываю глаза, Ваас выглядит почти удивленным, ну конечно, от меня-то он такой прыти не ожидал. Я тебе не какая-нибудь туземская шлюха. Интересно, а желание меня выебать — это у них семейное? Усмехаюсь, заметив это, Монтенегро снова подается вперед, целует еще яростнее, и я с удовольствием смыкаю челюсти, чувствую под зубами мягкую кожу, рот наполняется ржавым привкусом крови, ее немного, но она мгновенно размазывается по глотке. Монтенегро дергается, нажимает на болевые точки за челюстью, и я разжимаю зубы. Из его прокушенной губы сочится кровь, неслабо я его так прихватил. Сплевываю на пол розоватый сгусток смешанной с кровью слюны, он прикасается к губе и с какой-то оторопелостью растирает кровь между пальцев, как будто до этого момента вообще не знал, что в его венах что-то течет. - Принцессы не кусаются, - нехорошо шепчет он и растягивает губы в улыбке, наверное, так своим жертвам улыбаются палачи. Ну, это мы еще посмотрим, кто кого, я еще и не на такое способен. Как и стоило ожидать, у нас все не как у людей, из крови адреналин не откачаешь, а мы сражаемся уже по привычке, потому что привыкли бороться. Привыкли не ставить ультиматумы, а рычать и прокусывать плоть до костей, для нас сражение лучше дипломатии, и не важно, где это происходит, будь то сельва или постель. Так было, и так будет. Бороться надо до того момента, пока не сможешь двигаться, до того момента, пока из тебя не вытечет последний литр крови. Бояться нужно бездействия, потому что только покойники не могут шевелиться. - А еще принцессы не убивают людей. Вот так-то, мудак, и получается, что нихуя я не принцесса, - шиплю я на одном дыхании вплоть до того момента, пока мои губы вновь не сминают поцелуем. Я приподнимаюсь, помогая Ваасу стащить с меня рубашку. Кусок бесполезной ткани летит в сторону, я впиваюсь в широкие плечи пальцами. Не знаю, откуда берутся силы, но это уже не впервые, наверное, у меня есть какой-то потаенный резерв. И то хорошо. Монтенегро перекатывается на бок, я оказываюсь сверху, от быстрой смены позиции слегка кружится голова, но это не страшно. Провожу ладонью по его груди, смахиваю в сторону кулон. А вот теперь мы развлечемся. Отползаю чуть назад, прикасаюсь губами к шее, провожу языком по выступающим сухожилиям, чуть надавливаю кончиком на выступающий кадык, оставляю влажную дорожку в выемке между ключиц и сдвигаюсь вправо. Когда-то я слышал, что больнее всего бить татуировку в том месте, где кожа максимально близко прилегает к кости, например, на ключицах. Интересно, а на укусы это распространяется? И у меня есть прекрасный шанс это проверить, я медленно обвожу кончиком языка выступающую кость, и быстро, не давая сориентироваться, впиваюсь в нее зубами, как какой-нибудь звереныш. Ваас вздрагивает от неожиданности и громко шипит, его пальцы впиваются в мои волосы, дергают вверх, но я не намерен размыкать зубов, как раз напротив, сжимаю их еще сильнее, от чего пират не просто шипит, он чуть постанывает от боли. И это только начало, сука, очень зря ты подумал, что я беспомощен. Забыл, наверное, как я с одним, мать его, ножом, не просто избежал участи утопленника, не только вспорол глотки десятку людей, а еще и сумел захватить вертолет. Ну что, слабый я, блять, слабый? Был бы я слабым, то я бы уже раз пять побывал на том свете, а ведь нихуя, в клубе я сейчас, на Гавайях, и в рот я ебал все ваши стереотипы о немощных туристах. Наконец, когда Монтенегро уже начинает выгибаться от боли, я разжимаю зубы, и с его губ слетает вздох облегчения. Глубокие лунки от моих зубов наливаются кровью, знатная останется метка, знатная и очень даже ажурная. Пират приподнимает голову, наотмашь бьет меня по лицу так, что голова дергается в сторону, а я все равно довольно улыбаюсь, и не только потому, что опьянен опиумом, вот теперь мне действительно хочется улыбаться. Я склоняюсь к лицу Вааса, провожу языком по его губам и снова отстраняюсь. - Совсем озверел ты, Джейсон, просто пиздец, - выдыхает он и усмехается, проводит рукой вдоль моей груди, живота, пальцами прикасается к вздыбленной ткани штанов. Я дергаюсь, как будто меня долбануло током. Надо сворачивать лавочку, и чем быстрее, тем лучше. - Куплю тебе намордник, - вновь говорит пират и хохочет, я продолжаю усмехаться, ишь ты, какой комедиант нашелся, это, между прочим, тоже очень ненадолго. Я отвожу одну руку назад, за спину, и нащупываю «проблему», которая сейчас мучает пирата, тот замирает на месте и жмурится, стоило только нажать сильнее, как Ваас резко выдыхает и открывает глаза. - Теперь тебя ненавижу я, раздевайся, Джес, или пойдешь отсюда голым, прикрываясь обрывками вещей, - я хмыкаю, сколько страсти, однако-однако. Поднимаюсь на ноги и намеренно медленно вытягиваю из петель ремень. Забавно наблюдать за тем, как часто дергается у Вааса кадык. Собака Павлова — лампочка включилась, слюнки побежали. Ремень с металлическим лязгом падает на пол, опускаю пальцы на пуговицу, Монтенегро принимается спешно стягивать с себя штаны, путается, не может ухватиться. Я улыбаюсь, наблюдая за этим зрелищем, интересно, многие видели его в таком состоянии, или я первооткрыватель? Я подступаю ближе, бью его по рукам, Ваас приподнимается на локтях, следит за моими действиями, а я всего-то помогаю справиться ему с застежками на штанах. - Атас, мужики! Открывайте, говорю, открывайте, быстрее! – в дверь задолбили с такой силой, что казалось, еще несколько минут и открывать не придется, потому что дверь сама слетит с петель. Монтенегро досадливо всхрапнул, я метнулся от него в сторону и уже по пути к двери стал застегивать штаны, времени на то, чтобы натянуть рубашку не было. Щелкнув замком, я дернул ручку на себя, в помещение, едва не сбив меня с ног, ввалился взмыленный, словно марафонец, Август. Посмотрев на нас ошалевшими глазами, он принялся извиняться, рядом со мной встал Ваас, без лишних слов щелкнул подчиненного по лбу, и кивнул головой, мол: «Ну, так что такое?». Понятно было только одно — произошло что-то очень нехорошее. - Там, - Август повернулся и ткнул пальцем в коридор, он все еще не отдышался после быстрой пробежки и хрипел, - наших повязали, уводят куда-то. Хватайте манатки и за мной, может быть еще успеем, давайте, ходу! – собравшись, настойчиво рявкнул он. Не обратив внимания на грубый тон подчиненного, Монтенегро метнулся в комнату, отдал мне мою рубашку, я обвязал ее вокруг бедер, свою футболку Ваас натягивал уже на бегу. Промчавшись по неимоверно длинному коридору, мы выбежали из этого лабиринта, я перегнулся через перила и, проследив за указывающим куда-то пальцем Августа, наткнулся на нескольких людей, никто на них внимания не обращал, толпа была увлечена праздником жизни, творившимся вокруг. Люди волоком тащили пару человек, в которых мы мгновенно узнали бесчувственного Криса и дергающегося Рико, который, кажется, почувствовал наш взгляд. Парень перекрестил руки, давая знак, чтобы мы не бросались сейчас на выручку, а после оттянул уголки глаз в сторону. - Китайцы, сука. Оуян вычислил нас, но как, блять, как? – заговорил я, и в этот момент мы были вынуждены присесть, скрывшись за оградкой второго яруса. Китаец, тащивший Рико, резко огрел его по голове, выбивая из парня остатки разума, и посмотрел в нашу сторону, точнее туда, где мы стояли секунды назад. Наблюдая за бугаем через прорехи в оградке и убедившись, что они покинули клуб, мы поднялись на ноги. Ваас нервно ходил туда и обратно, Август, кажется, был готов долбиться башкой о стену, мне, кстати, тоже очень хотелось этим заняться. В какой-то момент Монтенегро замер на месте. - Кто предложил нам пойти именно сюда? А, блять, амиго, кто? – он обернулся через плечо и посмотрел на меня так, словно я был виновником всех бед. В этот момент в моей голове появилось понимание всего происходящего. - Вот сука, блять, - взревел я и впечатал кулак в стену, боль отрезвила. Как там назвался этот заморыш? Марк? Ну а что? Больше-то некому, подстава явно была спланирована заранее, дерьмо. И мы на это поддались, о боги. Меня замутило, ком тошноты подкатил к глотке, опиат все еще действовал на организм и не лучшим образом, и последствия образовались в самый неподходящий момент. Отмахнувшись от обеспокоенного взгляда Августа, я ринулся к лестнице и сайгаком поскакал в сторону сортира, блевать хотелось неимоверно. Врезавшись в дверь туалета плечом и распугав всех столпившихся там людей, я нырнул в первую подвернувшуюся кабинку, предварительно оттолкнув от двери какого-то типа, упал на колени перед «белым камнем» и вывернул наружу все, что было мною выпито и съедено. Рот наполнился отвратительным кислым привкусом, желудок даже тогда, когда там ничего не осталось, все еще сводили болезненные спазмы, из глаз покатились слезы. Минут семь я проторчал над толчком, еще три через пелену слез смотрел на разноцветную, плавающую в толчке жижу и дышал широко открытым ртом. Когда приступ закончился, а спазм отступил, я сплюнул остатки желчи и утер глаза и рот рубашкой, все равно ее уже не наденешь. Спустив рвоту, я, пошатываясь, вышел из кабинки, прополоскал рот и умылся, в глотке все еще стоял горький вкус желудочной желчи. Посмотрев в зеркало, я приметил в дальнем конце туалета группу людей, те явно что-то рассматривали, я приблизился к толпе и ткнул первого попавшегося субъекта пальцем. - Слышь, друг, что там такое? – парень пожал плечами и отступил в сторону, пропуская меня вперед, расталкивая людей, я постепенно продвигался вперед. Зрелище, открывшееся мне, выглядело очень даже занятным: одна из раковин разбита, осколки кафеля по всему полу, пятна крови, и на стене выведено зловещее «GP…». Последняя недорисованная буква, кажется, должна была быть буквой «S», но неизвестный художник намалевал только верхний хвостик, а дальше вниз уходила длинная полоса — на этом моменте его дернули и оторвали от работы. Ну и что это значит? «Great party star»? Я усмехнулся и покосился в сторону фотографировавшего все это великолепие парня. - Э, папарацци, че тут приключилось? – тот, обнаружив во мне собеседника, которому можно высказать все свое восхищение, кинулся объяснять, как какие-то китайцы подрались с какими-то двумя американцами. Я прищурился, куда я посылал Рико? В сортир. С кем посылал? С бухим Кристианом. События произошедшего становились все яснее, задумавшись, я пропустил мимо ушей говор парня, но отчетливо расслышал последнее, - …я даже видюху снять успел, - согласившись посмотреть на это, я уставился на экран его мобильного, и действительно, сопротивляющимися оказались Рико и Крис, нападавшими — китайцы с квадратными харями. Ну и кто теперь скажет, что узкоглазые, все как на подбор, маленькие и щупленькие? В семье не без урода, как говорится. Но причем тут надпись на стене, ее явно чертил Рико... Рико, который до дрожи в коленках любит всякие технические штуки, он же, мать его, компьютерный гений нашей группы. Озарение пришло неожиданно. Расталкивая людей, я ринулся к выходу, около которого меня ждали Ваас и Август, у обоих — заинтересованно-вопрошающие морды. Нет времени объяснять. - Я знаю, как их найти. Нам надо в отель, быстро, можем не успеть! Ну, блять, хули вы застыли, как слоны перед мышью? Бегом, бля, бегом, ходу! – юркнув между ними, я стремглав бросился к выходу, к машине. Рико, чертов гений, если свезет, то разберемся сразу с двумя проблемами.