Рутинная работа одной организации

      — Сегодня мы берем интервью у домового, которого устроили в эту семью семь лет назад. Посмотрим, как изменилась жизнь семьи Картошкиных с появлением в их доме хранителя очага. Уф, ну и жарень! — Девушка оттянула и потрепала воротом белой блузки. — Все, можешь пока ставить на стоп. Продолжим, когда поднимемся.       Лиза убрала микрофон, выбралась из зарослей пышного куста сирени, на фоне которого происходили съемки, и, достав зеркальце, поправила и без того аккуратный пучок на голове.       Как альтернативу фона, язвительная Шуша предлагала обшарпанную дверь или скамейку, обставленную по кругу бутылками. Оригинально, конечно, особенно чередование коричневой и зеленой стеклянной тары. Дверь в подъезд тоже неплохо смотрелась, обклеенная объявлениями о распродаже конфиската, предупреждении ЖКХ об отключении воды на неделю и очередного объявления чертей о поиске работы. Я содрал этот листок в клеточку со всевозможными ошибками. Уже два месяца не можем поймать рогатых и заставить оформиться по договору от Организации. Шкодливое племя нечистых не признает законов и действует на свой страх и риск. А потом вот таких дураков спасаем от жестокой эксплуатации и вызволяем из плена ушлых предпринимателей.       Гарик с Шушей собрали аппаратуру и, ведомые неугомонной Лизой, шествовали в мою сторону.       Открыл дверь, придержал, пока занесли камеру, штатив и сумку с подарками для детей.       Вот если кто еще скажет, что мой дом выглядит старомодно и не стильно, специально притащу в этот район и покажу, как живут люди. Четыехэтажки, если не ошибаюсь, времен шестидесятых годов. И с момента развала Союза, наверное, и не ремонтировались.       Обшарпанные стены подъезда, замазанные местами глиной, по классике синие внизу и переходящие в некогда подобие белого, плоские, погнутые перила. Лестница разваливается под ногами, крошась кусками бетона. Двери деревянные, безвкусно сверху покрашены краской. Райские куши! Эталон жизни! Но здесь хотя бы есть дух дома. Пройдет не один и даже не два десятка лет, прежде чем современные высотки «оживут», приобретя особую потустороннюю сущность, которая наконец-то сделает их уютными и комфортными не только для неприхотливых людей, но и для тех, кто связан с миром духов и древних богов прошлого.       Бодренько, хотя с опаской, поднялись на четвертый (он же последний этаж). Четыре двери. Нам в левую, но рядом на стене красуется донельзя обыденное для наших подъездов обозначение, кто из местных девушек ведет не слишком скромный образ жизни. Поэтому Гарик и Лиза выбирают новый ракурс, и Шуша с фотографом десять секунд снимают, как девушка поднимается по лестнице и замирает напротив самой приличной двери, попутно рассказывая историю попадания домового в эту семью.       Ну, пожалуй все просто. Долго и упорно нечистик не стремился слезать с халявного обеспечения, жил в приюте Организации, терпел закидоны наших девочек по поводу косплеев домовых по известным (ну или просто любимым) фильмам и мультикам, вкусно ел, сладко спал и играл на приставке. В семью Потап не собирался, довольный беззаботной жизнью иждивенца. Но в один прекрасный солнечный день его и еще пару домовых привели знакомиться с потенциальными хозяевами. Ну Потап у нас, благодаря Леночке и некогда многодетной, а теперь многовнуковой уборщицы Нюты, на тот момент был красавцем: дымчатая шевелюра, собранная в высокий хвост и превращенная в этакую кисточку, детские ползунки с велосипедиками и голубенькая маечка. Ну умел дух произвести шокирующий эффект, а благодаря этим двум маньячкам еще и добыл материал для воплощения своего коварного плана. Но семья была бездетной, а тут сами понимаете, какая умиленная картина открылась перед ними. Нет, в интервью вы услышали бы несколько измененные и более слезливые сведенья про несчастного домового, ищущего семью, а я рассказываю, как все было.       В общем, после долгих уговоров и слез женщины, Потапа уговорили пожить у новых хозяев. В первые пол года все не могли нарадоваться, что пристроили духа, да и домовой был доволен пусть и бедной, но заботливой и любящей семьей, а потом женщина забеременела. Тут то наше подразделение струхнуло. Потап не любил детей и поэтому ушел из предыдущего дома. (Да, я знаю, что домовой не любящий детей это нонсенс, но за последнее десятилетие характер многих духов перевернулся верх дном, выдавая иногда такие закидоны, что даже матерые оперативники Организации дивятся новым причудам) Родился ребёнок. Жалоб в Организацию не поступало. Потом — второй, затем двойня. Женщина излечилась от бесплодия, и как многодетным им дали квартиру (собственно, в которую мы и собираемся). Но самое удивительное — это Потап. Он ничего не сказал против и даже, по словам главы семьи, помогает с детьми.       Ну вот мы и в квартире. Лиза представляет Картошкиных, одетых в самую приличную одежду (Ну как же! Телевиденье приехало! Снимать будут, а у нас трусы месяц не стираны, и белье под потолком сушится с прошлого года.). Под ногами носится троица детей от шести до четырех лет. Меня Лиза представила, как куратора пристроенного домового, хотя моя должность оперативника заключается в том, чтобы находить и регистрировать духов. Но, когда подняли документацию про эпопею с Потапом, оказалось, что куратора ему не назначили. Вот и приходится фиктивно отдуваться для отчетности.       Что скажу про самих Картошкиных. Выполнив почетную миссию и встретив нежданно пришедших гостей, лысенький отец семейства был послан в магазин за покупками к столу. Жена — некогда довольно красивая женщина, а сейчас резко располневшая до неприличия в старом с колтунами платье, сильно облегающим эту… гм…ну пусть будет фигурой. Явно зарплата у отца невысокая, а судя по одежонке детей — семье помогают всем миром.       Пока Гарик мотался за ребятишками, забивая время съемки кадрами для заполнения промежутков и увеличения продолжительности времени ролика, я наведался на кухню, где, собственно, и обитал домовой.       Потап стоял на краю плиты и помешивал огромным, по сравнению с его ростом, половником что-то, напоминающее суп. За стареньким детским стульчиком, таким популярным у современных мамаш, восседал годовалый мальчуган, со злостью размазывающий по тарелке и столику кашу. Завидев новое лицо, злой на весь несправедливый мир карапуз, швырнул в меня ложку. Каша украсила стол, пол и немного не долетела до несостоявшейся жертвы детского терроризма. Малолетний бандит обиженно надул губы и пустил пузыри. Потап спрыгнул с тряпкой, подобрал ложку, избавился от улик неудавшегося убийства и всучил ребенку его вознаграждение — пряник. Справедливость восторжествовала, и я смог безбоязненно подойти к духу.       — Как дела, Потап? Вижу семейная жизнь тебе все же понравилась.       — Да ты хтчпнимашьчтотплю! Да я зкбалсямтьдбныетрлки и убртэтотсрч за всмгрбанмлдьми! — разразилась гневная триада. Потап размахивал половником и топал.       — Может тогда вернешься? Если тебе тяжело ладить с детьми, то ладно, так и быть. Пристроим еще к кому-нибудь.       Тут на кухню залетела маленькая девочка в милом желтеньком платьице с рюшечками и бантиками. Она протянула домовому конфету со словами: «Это тебе, Потапушка» и смеясь ускакала в припрыжку обратно.       — Эх! Если бы дело было в детях. Они ангелы, чисты и добры. Нет, Захар. Меня бесят их родители. Они не глупые, но эта череда ползунков и подгузников, эта беготня по святым местам и очереди к лучшим гинекологам — все это сгубило святила науки. Он мог быть профессором в институте. Она — стать прекрасным педиатром. Но теперь он подрабатывает в минимаркете за неполную десятку, а она нянчится с отпрысками. Получили, что хотели, а теперь побираются по родственникам и знакомым, чтобы одеть детей.       — Не понимаю, что ты переживаешь? Люди исполнили свою мечту, живут счастливо.       Домовой нахмурился. Положил половник, взял детскую бутылочку, налил туда сока и вручил забытому всеми карапузу.       — Я говорил с пифией.       Черт!       — Предсказание или пророчество? — на рефлексе быстро спросил я. Лукьяненко с его «Дозорами» недалеко ушел от истинны. По крайней мере по поводу нечисти и влияний предсказаний и пророчеств. И только потом до меня дошли Три простые истины. Первая — пифии давно промышляют мошенничеством. Вторая — Потап очень, даже слишком, доверчив. Третья — не стоит слишком сильно погружаться в книжные миры.       — Не кипятись. Она всего лишь наметила судьбы этих детей. Не ясные видения, суть которых в гибели или неудачи в жизни. Если только вскроется правда про настоящего отца, семья развалится. Не жена, а муж «пустоцвет». Эх! Такие детки, и такое горе.       Мда… Кто-то явно пересмотрел сериалов. А хотя люди - это не домовые. Я не берусь предсказывать поведение хомо сапиенсов.        — А! Ясно. — Ну что же, это выбор женщины. Я не в праве её судить. — Тогда чего ты переживаешь. Пифия, если та не в трансе, ничего путного не скажет. Они давно стали шарлатанами, редко выдавая что-то стоящее, да и то, этот бред невозможно разобрать. Можешь быть спокоен.        Судя по хмурой мордашке домового, тот не поверил моим словам. Ну и пусть.        Потап, хотя и не любил семьи, всегда четко чувствовал связь между родной кровью. Редкое качество для домашнего духа, но думаю поэтому он не любил детей, часто зачатых в непрочном браке. Что его держит здесь, для меня это так и осталось загадкой. Но пока он не вернулся к нам, я спокоен за непутевого духа. Иногда существам той стороны намного тяжелее в мире, чем нам, людям. И поэтому я сопереживаю и буду сопереживать нечистым.

***

        — Ух! По-моему, неплохо поработали. Да, Шуш? — Лиза была довольна поездкой и отличными кадрами для рекламы.        — Все просто шикарно! — Гремлинша вытащила изо рта чупа-чупс, ответила девушке и опять запихнула конфету обратно в пасть, смешно растянув её.        — Вечером соберем ролик, а завтра запустим в сеть. — Поддержал разговор Гарик. У него недавно была проблема с его духом-помощником, и парень теперь невероятно рад, что сложная ситуация разрешилась. С Шушей он помирился, и пусть придется потратиться на прибамбасы для фотокамеры, но оно того стоит. Духи действительно сильно облегчили нам жизнь.        А я всю дорогу до офиса размышлял о сложной психологии нечистых. И переменах, творящихся с ними, когда они находят свое место в этом суровом, но таком разнообразном и необычном мире.       А еще надо бы доложить Санычу о небольшом недосмотре эмиграционного контроля и паспортного стола. Не нашего, следящего за нечистью, а человеческого. Совсем расслабились, разленились. Вот пусть теперь поищут мне информацию о некой гадалке Агапии.