Темнота - это ключ к тебе

      Утро было для мальчика долгожданным, он специально лег пораньше, чтобы проснуться бодрым, ведь перед тренировкой, которую он так ждал, ему предстояло выбрать себе фамильяра. День обещал быть богатым на события и чувства. На какое-то мгновение, Габриэль забыл о том, что сейчас идет война между его семьей и неким злодеем, из-за которого ему приходилось прятаться, а так же редко видеться с отцами, ибо Люциус для него стал папой номер два официально. И Гарри скучал по своему близкому другу Марволо.       Габриэль щупал каждую змею без страха, шипя им слова успокоения, не зная о том, как изумленно на него смотрел владелец редких и опасных магических змей в магическом мире. Когда ему пришло приглашение в особняк от неизвестного под клятву, Джервис не особо удивился, соглашаясь на сделку, ведь предлагали хорошие деньги. Попав в дом через порт-ключ мужчина удивился простому дизайну дома, но не стал акцентировать на этом внимание, ведь у богатых свои причуды. Один из его постоянных клиентов, вон, вообще, в пещере живет и ему нормально, как и его питомцам, которых он покупал каждый год у продавца редких и опасных фамильяров.       Скорее его удивление было из-за того, что питомца хотели выбрать не для коллекционирования, ни для опытов, а… для маленького клиента. С мужчиной предварительно провели беседу, как он должен себя вести рядом с маленьким покупателем и какие точно должны быть змеи. На осторожный вопрос мужчины о том, а не опасно ли приобретать змею ребенку в подарок, он лишь получил усмешку и взгляд, от которого пробежались мурашки на загривке. Больше никаких вопросов Джервис не задавал.       Сам же мальчишка удивлял своим бесстрашием, повязкой на глазах, и тем, как шипел змеям, которые моментально успокаивались, шипя в ответ, словно отвечали. Джервис слышал о том, что есть змееусты, но не думал, что и в Англии таковые будут, ведь обычно они рождались и обитали в Индии или на Ближнем Востоке, но не как в консервативной стране, где змееусты были гонимы, поэтому их скрывали как могли. Сам продавец очень редко их встречал ибо они даже от таких как он скрывались тщательно, ввиду предубеждений в их сторону. Поэтому сейчас Джервис внимательно наблюдал за взаимодействием ребенка с рептилиями, боясь даже моргнуть лишний раз, чтобы не упустить самое интересное. А посмотреть было на что.       Джервис привез пять рептилий: тайпана Маккоя, королевскую кобру, бумсланга, черную мамбу и его гордость — песчаную эфу, которую удалось достать у русского контрабандиста, который нашел этот магический вид совершенно случайно, путешествуя по окраинам, на границе Узбекистана.       Все, кроме песчаной эфы, были достаточно крупными, так как были уже взрослыми особями, которых вырастили на магии, но вот эфа была агрессивной и дикой, настолько, что ее пришлось везти отдельно ото всех, чтобы товар не был испорчен укусами друг друга. Главное условие, которое поставили продавцу — змеи не должны быть под успокоительными или заклинаниями, сдерживающими их магический и боевой потенциал. Джервис как мог, вначале, отговаривал их от этой идеи, но заказчик был непреклонен, пугая своим упрямством. Владелец змей знал, что даже для змееуста опасно с незнакомой рептилией оставаться один на один, если она только-только привезена на место и ей не дали ощутить себя в безопасности.       И вот, все, кроме самой агрессивной молодой змеи, свернулись в клубки, не реагируя уже на мальчика, который видимо их успокоил. Они грелись друг об дружку, лишь подергивая своими хвостами, прикрыв глаза. Песчаная эфа, которая была крупнее своих обычных собратьев, беспокойно дергала хвостом и шипела, не давая к себе подойти, явно готовясь к прыжку. Джервис уже собирался подать голос, чтобы отговорить мальчика или применить заклинание, которой парализовало бы змею, с риском испортить товар, но спасти жизнь клиента, но… Стоило ребенку прошипеть что-то, протягивая руку в сторону, как змея, медленно, настороженно, начала ползти к руке, без остановки что-то шипя, высовывая язык. Как только она приблизилась, то остановилась и…высунув язык, прошлась им по маленьким пальчикам ребенка, словно разрешения спрашивала, начала, обвивая своим огромным туловищем, обвивать руку, переползая на туловище, изучая худенькое тело ребенка, одетого в классические шорты и рубашку. Ткань под змеей сминалась, натягивалась, было стойкое ощущение, что вот-вот и она порвется, но этого не произошло. Рептилия лишь аккуратно, если так можно выразиться про хищницу, укусила мальчика за мочку уха, около сережки, мальчик лишь нахмурился, но не двигался. Эфа, песочного цвета, после укуса положила голову на затылок юнца, расслабляясь, становясь меньше размером. Договор был заключен.       — Хороший выбор, Габриэль, — раздался голос сверху, Джервис повернулся в сторону заказчика и открыв рот, тут же его закрыл, прикрывая глаза. Ему хотелось просто убежать от этих психов, а с другой стороны они забрали змею, которую пришлось бы продать на эксперименты, ведь она была достаточно дикой и своенравной.       — Да, она очень умная, и много путешествовала, хочу послушать ее истории, — беззаботно говорит мальчик, трогая свою мочку, которая уже зажила от укуса.       — Тебе пора на занятия, малыш, перенеси змею в свою комнату, а вечером я расскажу как за ней ухаживать, — рекомендует Марволо, мягко улыбаясь, но стоит ему повернуться в сторону продавца, лицо моментально приобретает равнодушный взгляд. Контракт заключен и продавец, получивший счет в банке, должен уходить, забрав остальных. Хозяин змей никогда не страдал тугодумием, поэтому начал с помощью заклинания, слава Мерлину, уже можно их использовать, сгонять змей в специальную клетку, как одна из них, тайпан маккоя, темно коричневого цвета, начала шипеть что-то, дергая хвостом в сторону взрослого заказчика.       — Стой, откуда у тебя эта змея, — лицо мужчины резко изменилось, став серьезным, настолько, что Джервис понял, что чем быстрее ответит, тем быстрее закончится эта пытка. Показывал заказчик, естественно, на резко взбунтовавшегося маккоя с необычными рожками на голове. Это был совсем не типичный тайпан.       — Эта змея мне досталась в уплату долгов от одного циркача, — честно отвечает Джервис, сглатывая ком в горле, по инерции продолжая запихивать остальных змей, кроме маккоя в магическую клетку. — Не так давно, буквально перед тем, как вы со мной связались, — на всякий случай уточнил мужчина.       — Её я тоже забираю, — резко ответил мужчина, после удовлетворительного ответа.       — Но… — попытался сопротивляться продавец, ведь именно на эту самую спокойную и непритязательную змею у него были планы по самой крупной сделке с типичными аристократами.       — Сколько?       — Понимаете, ей уже заинтересовалась другая семья, я не могу, — предпринял новую попытку Джервис, беспомощно пробормотал мужчина, невольно ощущая себя кроликом переду удавом.       — Я отдам в два раза больше, чем тебе обещали, — настаивает на своем Марволо, явно теряя терпение, малыша рядом не было, поэтому он, гипнотизируя словно змея свою добычу, выпустил свою магию, доводя до икоты Джервиса. С таким продавец еще не сталкивался, хотя… Тот, кому нужна была именно эта змея, был не менее пугающий, но хотя бы обворожительнее и необычнее своей внешностью и изящными манерами…       — Сжальтесь, сэр, тот мужчина как и вы весьма не прост, я не хотел бы нарушать с ним договор, — сдался Джервис, — если вы сможете с ним договориться, то я с радостью ее вам продам, тем более, посмотрите на других змей, они более энергичны, красивы, — торгаш есть торгаш, даже на краю лезвия, готов торговаться и предлагать альтернативы, чтобы продать все, что угодно.       — Кто захотел эту змею? — Марволо в мгновение ока оказался рядом с торговцем редких тварей, глядя ему в глаза, используя свои ментальные способности, еще в самом начале их первого разговора он уже заложил основу по привычке, чтобы манипулировать Джервисом. Конечно, он не собирался его обманывать, но интуиция подсказывала ему еще с первого взгляда, что, скорее всего стоит себя обезопасить и воспользоваться отсутствием защиты разума на торгаше, минуя ослабевшие артефакты, которые играли роль щитов для разума. Кто-то уже до этого использовал свои навыки, но из-за достаточно качественных, скорее всего передающихся по наследству артефактов, атаки ушли впросак. Это было отлично, ведь сейчас путь расчищен для Марволо, которому нужно было узнать, кто так заинтересовался конкретно этой змеей, угрожая какому-то торговцу.       — Он назвался Милордом, — с пустым взглядом пробормотал мужчина, ощущая слабость во всем теле и желание рассказать всё-всё этому голосу. Желание подчиняться и быть откровенным было таким сильным, что чуть улыбаясь заискивающе, ничего не осознающий мужчина продолжил. — Он странно отреагировал на маккоя, сказав, что у нее интересная энергетика, но из-за того, что я лишь показывал миниатюру, созданную на основе крови и чешуи змеи, сразу купить не смог. После вас я должен был отправить ее Милорду.       — Милорд был в курсе, что ты со всем змеями едешь к заказчику, и только после отдашь змею? — Марволо сощурился, не может же быть это совпадением, ведь так? Либо «Джервис» не сказал о том, что перед этим посетит еще одного клиента, либо чистая случайность, которой воспользуется Реддл.       — Нет, он не знал, вы появились неожиданно, и я хотел побольше заработать по дороге к Милорду, ведь его интересовала конкретная рептилия. — Глаза у мужчины уже закатывались, его разум был совершенно слаб перед чужим влиянием, неудивительно, что на нем были такие артефакты высшего класса. Насколько же силен Бэдшот, раз сейчас эти интересные вещицы можно теперь назвать красивыми безделушками.       — Твои артефакты, что защищают разум, как давно ты их подпитывал магией? — поинтересовался Марволо, придумав занятный, но тривиальный план, чтобы и сам Джервис без сильного внушения встал на его сторону.       — Я ни разу их не подзаряжал, этим должен заниматься маг, владеющий окклюменцией на высшем уровне, таких сложно найти, и стоит очень и очень дорого, — Марволо ухмыльнулся, чуть приподнимая уголки губ.       — Хорошо, сегодня тебе по-настоящему повезло, Джервис. Давай заключим сделку, я заряжу твой артефакт, а ты отдашь мне змею?       — Вы сможете? — тут Джервис слегка оживился, его глаза, которые окончательно закатились за веко, теперь смотрели внимательно на Марволо. Торговец, который раздражал его с первых минут, теперь вызывал некое восхищение, к своей персоне, ибо противостоять Реддлу было не просто, но видимо этот юноша был потомственным магом-торговцем, иначе его реакцию не объяснить.       — Конечно, только нам нужно будет заключить соглашение, что впредь вы будете привозить мне самые интересные экземпляры в будущем, и так же разорвете все связи с Милородом сейчас же, покинув Британию до тех пор, пока я сам с вами не свяжусь, — предлагает сделку мужчина, предполагая, что этот маг ему еще в будущем может пригодиться, поэтому в момент ответа Реддл убрал свою магию буквально на секунду, чтобы для заключения контракта все прошло гладко.       — Согласен, — тут же не раздумывая говорит Джервис и теряет сознание из-за того, что его разум был сильно перегружен, и сопротивление сожрало всю магию, что у него имелась. Такова цена противостояния с искусным магом разума. Продавец был еще жив, потому, что нужен был живым для Реддла, иначе любой другой уже валялся бы мертвым у ног темного мага.       — Нагайна, как ты тут вообще оказалас-с-сь и в таком сос-с-тоянии? — шипит Марволо, не веря своим глазам и ушам, ведь до того, как он умер, его питомица выглядела абсолютно по-другому. Мужчину между тем он отлеветировал на диван, призывая из кабинета магический контракт, в котором прописал свои обязанности и обязанности Джервиса, теперь не хватало только его магического согласия, но Реддл всего лишь приложил палец мужчины, что лежал без сознания, и контракт был засчитан. И нет, Марволо не было стыдно использовать грязные приемы и отката он не боялся, ведь перед этим юноша был полностью в сознании.       — Это долгая история, хозяин, но я рада увидеть вас-с-с, — шипит змея, устало подползая к темному магу, заползая на него. — Во мне ваш-ша с-с-сила, — меланхолично отзывается маледиктус, пытаясь вздохнуть по-человечески, но получилось, что змея лишь выдохнула с шипением воздух их легких.       — Я чувствую, моя дорогая, сегодня я избавлю тебя от страданий, — Реддл лишь мог предполагать насколько было больно все эти года Нагайне с его темной силой внутри, ему самому-то сейчас было несладко, чего уж говорить о той, кто жил с проклятьем. Ведь раньше это была красивая девушка, которую он спас, позже узнав, что она маледиктус. Девушка, что превращалась в змею, а потом и вовсе, поддаваясь проклятью осталась навсегда рептилией с разумом человека. Такое даже врагу не пожелаешь, чего уж говорить о молодой девушке, чья мать тоже была под этим проклятьем, оставив свою дочь на самостоятельное попечение, став обычной рептилией.        Марволо, поглаживая змею, осмотрел ещё раз Джервиса и, покачав головой, призвал по метке Антона, который явно готовился использовать амулет перед тренировкой с Габриэлем.        — Антон, можешь переместить его в отель, так, чтобы тебя не видели, и привести его в чувство. И да, передай ему это, — копирует как создатель, магический контракт, аккуратно свернув в трубочку, подвязав трансфигурированной из галстука, ленточкой. — Я должен тебя предупредить, смотри внимательно за ребёнком, в нем есть часть моей силы, поэтому будь осторожнее и внимательнее. В скором времени я заберу её, но сначала нужно придумать безболезненный способ и не угрожающий его жизни.        — Интересно выходит, — подхватывает за шкирку продавца. — Хорошо, но как минимум месяц придётся подождать, мы успеваем?        — Кто знает, я буквально из-под носа забрал у Бэдшота змею, в которую упрятали мою силу, нужно готовиться к чему угодно, поэтому усиливаем защиту, и обсуди с остальными вахту, все же, кто знает, может быть он сюда нагрянет, особенно после того, как Тедди и Ремус пропали, как одни из важных фигур на доске. — Прикрыв глаза, говорит Марволо, Долохов не стал ничего говорить, сейчас у русского не было сил даже острить. Все же, он проводил время то с Кайлом, то с Гарри, то бегал по поручениям и его юмор теперь был редким гостем в беседах. Мужчину одолевали собственные воспоминания о своей семье, что погибла из-за войны, которую развязал псих, использовавший Марволо и гомункула. О том, переживёт ли тренировки Габриэль, который был все ещё ребёнком, которому придётся буквально переступать через себя, чтобы стать сильнее в будущем. Люциус и Северус тоже пропадали по поручениям, что не могло не разочаровывать — пропустить стаканчик другой было не с кем, как и обсудить свои тревоги. Никто не знал насколько некий Милорд вообще был в курсе дел их разношерстной компании, неизвестно было какие ещё фокусы он выкинет и справятся ли с этим Реддл и все остальные. Как показывает практика, всё учесть невозможно, и пока что, благодаря их стараниям все предвидеть, а порой и тому, что им сопутствует удача, удавалось все решить малой кровью. Но так не может продолжаться вечно, иДолохов ощущал, что все идёт к развязке, а от этого было ещё напряжённей.       Никто не говорил этого вслух, но напряжение и ожидание витало в воздухе, мешая порой мыслить рационально, чтобы не наделать глупостей. Многие уже перестали, как и Антон, шутить, как-то подкалывать друг друга — все были в делах, и с серьёзными лицами, радуясь, что дети хоть и ощущали странное, но не обращали внимание на то, что делают взрослые. Вера детей, которых они спасли и Габриэля удивляла, и вместо воодушевления лишь напрягала ещё больше. Ведь, страшно представить, что будет, если Вальпургиевы Рыцари проиграют. Ладно взрослые, свое уже пожили, но дети? Сейчас они активно борятся с психом, который явно не остановится ни перед чем, ведь уже был пример на собственных глазах.       Габриэль был уже у тренировочного зала, который создал Антон, с разрешением Реддла, не гнушаясь подпространственными чарами. Мальчик был одет в спортивный костюм черного цвета, на лице играла мечтательная улыбка, скорее из-за утреннего подарка, но тем не менее, Антон видел как был напряжен ребёнок, готовый сорваться с места. Неплохо.       — Итак, Габри, сегодня будет наше первое занятие. Ничему учить сегодня я тебя не буду, так как нам нужно узнать на что ты сейчас способен и посмотреть на твои лимиты в магии и физическую выносливость, от этого и будем отталкиваться дальше, — увидев, как вытянулось от разочарования детское личико, Долохов хмыкнул, дотронувшись до своих губ, — но это не значит, что занятие продлится меньше десяти часов. — Без предупреждения Долохов напал на мальчика, оказавшись рядом. Он понимал, что противник из бывшего Гарри Поттера нулевой, но ему нужно было понять насколько все плохо или хорошо, чтобы подстроить тренировки. Бойца из ребенка он не сделает, но базу даст для того, чтобы уже в школе Габриэль не давал себя в обиду или вовремя сбежал. А, точно, не сбежал, а совершил тактическое отступление, как сказал бы Регулус. При мысли о друге, Антон усмехнулся, но вернулся к настоящему, снова посмотрев на мальчика, что в нетерпении переминался с ноги на ногу.       Габриэль лишь кивнул, услышав самое важное и приготовился… Несмотря на то, что он представлял, что будет, постарался максимально напрячь свои все пять чувств, ощущая как магия клубится везде слегка мешая сконцентрироваться, Габриэль, благодаря занятиям с отцом и Марволо, пытался уловить малейшие движения в воздухе, подключая свое обоняние и чувство пространства. Мальчик ощущал, как прямо перед ним появилось движение в воздухе, и интуитивно сделал шаг назад, и присел, понимая, что магический источник создает движение, колебля воздух и магическое поле. Антон, который решил, что будет усложнять нападения постепенно, лишь хмыкнул, когда ребенок на элементарный выпад вперед и замах, отреагировал вполне неплохо, но… Долохов подключил ногу, делая очередной выпад, чтобы сделать подсечку, пока Габриэль неустойчив, сделал он это чуть быстрее, чем предыдущий удар, но все так же медленно для настоящего боя.       Этот прием Габриэль хоть и «увидел», но вот среагировать не успевал, поэтому смачно упал на задницу, поджав губы, хоть на полу были постелены маты, падение вышло болезненным, отдаваясь импульсом боли в копчике и спине, но мальчик, слегка пошатываясь, встал, нахмурившись. Щиколотка на которую пришел удар тоже ныла, слегка отвлекая ученика, но он старался не обращать внимание на это.       Когда он еще не был слеп и часто подвергался насилию и издевательствам со стороны кузена и семейки Дурслей, было намного больнее и обиднее. Да, он был совсем маленьким и щуплым, не то, что сейчас с молодым жирком, но все же, это ощущение беспомощности его угнетало настолько, что он опускал руки, не ожидая ничьей помощи. Сколько раз было в его детстве, что никто не вставал на его защиту, наоборот, делая из него козла отпущения. С чем маленькому Гарри Поттеру приходилось мириться и втайне ото всех жалеть себя, пытаясь хоть как-то ответить обидчикам. Пока в его жизни не появился Марволо, заботясь о нем, как друг и как взрослый. А после и отец, который хоть и оказался засранцем вначале, был самым близким человеком, который готов за сына свою жизнь отдать. И это Габриэль не говорит о тех, кто теперь рядом с ним постоянно. Антон, Люциус и другие, заботящиеся о мальчике, как о своем родственнике.       — Не спать, — услышал Габриэль, получив удар сбоку, он успел лишь прикрыть голову, куда ему подсказал ветер и магия, будет удар, но, несмотря на то, что ученик поставил блок, все же ощутил весомый удар, из-за чего полетел в сторону всем своим весом, снова упав. В голове слегка звенело, так как этот блок был бесполезен против ударов взрослого, да и рука начала сильно пульсировать, и, кажется, пальцы начали неметь. Габриэль буквально застрял в своих воспоминаниях детства, что мешало ему сконцентрироваться на бое. Долохов видел рассеянность своего ученика, но не собирался делать поблажки или заканчивать с занятием, ему нужно было сломать эту травму внутри Габриэля, чтобы он перестал во время драки стоять как сурок, дожидаясь своей погибели. — На поле боя или во время драки так же собираешься витать в облаках? — серьезно спрашивает Долохов, от его игривости и шутовского поведения ничего не осталось. Если бы Габриэль не видел магию русского мага и его голос, то подумал бы, что это другой человек.       Поднявшись, в очередной раз, он, встряхнув головой, чтобы ушел противный звон в ушах, стал напряженно вслушиваться в то, что происходит в зале, обостряя до предела свои ощущения и тело. Габриэль не знал, можно ли ему использовать магию, чтобы хоть как-то укрепить свое тело, и нужно ли ему вообще пытаться атаковать? Под рукой не было рапиры, с которой он обучался с Марволо, но именно сейчас он понимал, что в реальном бою бесполезен. Было очень обидно, ведь он уже возомнил себя опытным в драках из-за своих умений, но получается, что это была лишь иллюзия. Антон не щадил его, нанося удар за ударом, а мальчишка терпел, какие-то удары блокировал ценой костей, какие-то пропускал, охая и падая на маты, кашляя то кровью, то стирая ее с прокушенной губы. В обычной ситуации, когда его обучал Реддл, юный маг был в себе уверен и многому научился, что доказывал «теплый» прием отца в первую встречу, но сейчас он был полностью растерян и все, что мог делать, — это уворачиваться от чего мог и принимать удары на себя, невольно вспоминая все ситуации, которые вызывали негатив, полностью его деморализуя.       — Габриэль, соберись, или тебе нравится, когда тебя бьют? — жестко сказал Антон, оказавшись перед ребенком, ударив того в открытый живот, перед этим сделав обманный выпад, будто собирается ударить снова в голову. У мальчика были неплохие рефлексы, сила воли, но Антон видел как ребенка одолевали собственные демоны из-за которых ученик не был способен сфокусироваться на сопернике. Плюс из-за отсутствия опыта даже в спарринге с другим человеком, Габриэль был растерян и не был в состоянии продумать линию защиты и контратаки.       Принц-младший согнулся пополам, задыхаясь от удара, обессиленно упав на колени, схватившись за живот, кашляя соплями и пытаясь выровнять дыхание, считал свои вдохи и выдохи. Он понимал, что Антон его, можно сказать, щадил, давал время отдышаться, прийти в себя и приступить к следующему этапу избиения. По-другому Габриэль отказывался это воспринимать. Он не винил своего учителя в этом, нет, как и всегда в таких ситуациях он всегда обвинял только себя и свою слабость. Свое бессилие перед теми, кто его сильнее, хитрее и всех, тех, кто может видеть, а он нет. То, что он пользуется магией как костылями, помогало, но не сильно и сейчас, в этом зале свою ущербность Габриэль как никогда ощущал сильнее всего.       — Не встанешь в течении пяти минут, и прекращаем занятия, и в будущем с тобой будет ходить телохранитель, раз с пару ударов ты уже лежишь, — холодно говорит Антон, посмотрев на время, с помощью заклинания темпус, засекая время. Конечно, занятия бы не прекратились, но серьезность подготовки бы снизилась. Долохов, как только зашел в зал, отключил все эмоции по отношению к ребенку, с которым только вчера веселился, понимая, что это будет дополнительное давление. Несмотря на все жестокие меры, боевик внимательно смотрел на мальчика, считывая его пульс, магические колебания, сердцебиение. Маг старался не сильно ранить Габриэля, скорее, доставляя больше эмоциональный и психологический дискомфорт, выводя мальчика на чувства. Обскур им тут не был нужен, и чтобы в будущем не было проблем со злостью, нужно было выпустить все, что копилось в этом тихом ребенке эти одиннадцать лет.       Габриэль, услышав это, вздрогнул. Меньше всего он хотел быть обузой. Меньше всего он хотел быть слабым в глазах других. И меньше всего он хотел, чтобы о нем беспокоились больше, чем нужно. Мальчик хоть и не был взрослым, но понимал, что сейчас каждый человек на счету, и что его отец в школе не сможет вечно его защищать, как и Кайл, ставший Гарри Поттером, а уж о Драко вообще лучше молчать. Своего, считай, что брата, он в принципе не хотел втягивать в неприятности из-за своего недуга и родословной. По-простому, сейчас Габриэль неосознанно ощущал себя маленьким воришкой чужого времени и сил. От этого было еще обиднее, ведь он явно не заслуживал столько внимания и заботы. Он думал, что если будет усердно учиться, заниматься, то сможет оправдать заботу и любовь других людей, но, слюнявя пол, тяжело дыша, понимал, что этого недостаточно. Он все так же слаб, все так же зависим, все так же несамостоятелен.       Слушая тиканье часов Габриэль на дрожащих ногах попытался встать и тут же получил, явно заклинанием, в грудь, неосознанно он использовал магический щит, поэтому удар был сильно смягчен и лишь пошатнул его, заставив сделать пару шагов назад. Руки безвольно повисли, пот катился градом, хотя прошло не так уж и много времени с тренировок. Внутри что-то скручивалось, будь Габриэль более взрослым, то сказал бы, что это была обида и ненависть, направленная на него самого, съедавшая достаточно много сил и концентрации, лишая мальчика критического мышления.       — Хорошо, продолжаем. Скажи мне Гарри, что самое главное в драке? — Антон специально назвал ученика старым именем, несколько пренебрежительным тоном спрашивая, формируя в руках небольшой огонек, привлекая внимание ученика.       — Скорость, реакция, концентрация, сила? — выравнивая дыхание, ответил немного подумав мальчик, и, по примеру своего учителя, стараясь хоть что-то намагичить, но вместо заклинаний, что он изучал, получался лишь пшик. Из-за бури в сердце, каши в голове, магия отказывалась отзываться на приказы своего носителя. Габриэль был на грани отчаяния, готовый опустить руки окончательно, но в голове то и дело всплывали слова отца, Марволо и других, ради кого он это сейчас терпел и делал. Габриэль очень не хотел их подводить своей слабостью.       — Неверно, — огонек полетел в сторону маленького мага, разрастаясь в объемах, явно становясь не просто проблемой, а угрозой для жизни. Габриэль, который открыл рот для спора, задрожал всем телом, ощущая прямую угрозу для жизни. Это расширяющее магическое пятно медленно летело к нему. Это явно было что-то горячее, опаляющее своим пламенем и совсем близко от мальчика. Инстинктивно Принц понимал, что это, наверняка огненное пламя почти что с его ростом, убьет его. Мальчик не был к этому готов, он еще не признался, что любит отца, что любит эту жизнь, он еще не ощутил столько всего прекрасного в мире, не успел даже дать имя подарку от Марволо. Не успел сказать Реддлу, что очень им дорожит. Да, Мерлин, ему было всего одиннадцать, а он до сих пор не целовался и до сих пор не знал из-за чего его жизнь висит на волоске! Он ведь только-только обрел семью, и сейчас его этого лишат!       Габриэль даже не смог признаться до сих себе в том, что счастлив, что его окружают прекрасные люди, что он достоин жить, достоин этого тепла и заботы. Сейчас, именно в этот момент ему стало настолько страшно, настолько обидно, что его сейчас пытаются убить, что слезы брызнули из глаз, которых он тоже лишился по чужой прихоти, как и сейчас лишится своей жизни. В груди стало печь, и с каждым глотком воздуха все больнее и больнее, будто вся обида и ненависть к этому миру, к темноте и одиночеству скручивалась в ядре, и магия по велению своего хозяина высвободилась, опустошая резерв подчистую. Вместе с силами уходили и эмоции, окутывая мальчика в защитный купол, больше похожий на черный кокон.       Антон, который мог в любой момент погасить заклинание, не стал его убирать, чтобы этот магический вихрь встретился с пламенем, создавая нереально мощный взрыв. Долохов успел поставить самый мощный щит, на который был способен. И при этом волна от взрыва протащила его на метр назад, а воздушные темные лезвия ранили его лицо. Это были осколки купола, что защищали ребенка, ставшие мощным оружием. Недолго думая, он кинулся вперед, перестав себя защищать, чтобы успеть подхватить ребенка, не дав ему упасть. Габри был в сознании, но мало что сейчас осознавал, продолжая плакать и сжимать до крови в ладонях кулачки, повторяя одно и тоже:       — Я хочу жить, я не хочу умирать, — Антон чертыхнулся, укачивая ребенка, в эпицентре разрушенного зала. Стены были в глубоких разрезах от купола, как и пол. Все было в черной копоти, местами подгорев от огня. Только сейчас Долохов заметил, что его ресницы и брови сгорели из-за горячего воздуха. Он одним движением охладил зал, чтобы не задохнуться от столь мощной комбинации сильных заклинаний.       — Запомни эти чувства, Габриэль, это ответ на мой вопрос. В любом поединке важно желание выжить любым способом. Это залог выигрыша, — спокойно говорит он ребенку, который уже вцепился в него, явно придя в себя.       — Запомню, — все, что он сказал, все еще тяжело дыша, не ощущая не только магию в себе, но и те самые эмоции, что он подавлял в себе достаточно много лет. Сейчас он был одновременно и легким перышком и слишком тяжелым камнем в мире. Но той боли, что съедала его по вечерам, пока он был один — больше не было, и… Габриэль надеялся, что и не появится.