Темнота - это ключ к тебе

      Северус, который принял на себя часть проклятья Люциуса, чтобы тот не умер на месте, сидел в кресле бледным и обессиленным. Он забрал только часть, а казалось будто он сам на грани смерти, цепляясь за жизнь из-за своего сына, который его ждёт дома, даже не подозревая во что опять вляпались взрослые. Принц обещал сам себе и детям, что их ждут, что не даст умереть ни Люциусу, ни себе.       Пока остальные зализывали раны по своим мэнорам, они с напарником ожидали, когда прибудет Марволо. Узнать от него, что противоядия нет, и придётся идти на встречу с Бэдшотом, было неприятно, но они были не в той ситуации, чтобы противиться. Письмо явно указывало на то, что через пару дней они не жильцы, и то, как продлить жизнь, знает лишь тот, кто его создал. Северус и Марволо, как мастера в своём деле понимали, что их враг не лжёт. Подобрать противоядие они не успеют, особенно, когда Люциус с открытой раной, а Северус под влиянием всех симптомов, хоть и без раны. В таком состоянии они были мало на что способны, тем более, что Малфоя пришлось бы тревожить, ковыряясь в незаживающей ране.       Поэтому они втроём решили, что Марволо пойдет на встречу, чтобы выиграть время на попытку найти способ спасти свои жизни. Одно радовало, что его сын и Драко были в безопасности и им ничего не угрожало. Точнее, так он думал до момента, пока связь с ребёнком резко не оборвалась, а на пороге появились бледный как мел Долохов, и злющий, теряющий человечный образ, Марволо с артефактами, которые принадлежали Габриэлю. Северусу не нужно было долго думать, чтобы сложить все факты воедино. После принятия временного антидота у него появились силы и магия, поэтому он, оказавшись рядом с Реддлом, бесцеремонно, не хуже своего учителя, прошипел, разделяя каждое слово:       — Где. Мой. Сын. Марволо? — На каждом слоге он тряс тёмного волшебника, как грушу, усиливая своё тело магией, в ожидании ответа, уже заранее понимая, что услышит, как бы ему этого не хотелось.       — Он у них, — вместо своего друга и лорда, ответил Долохов, делая пару шагов назад. В такой ярости Северуса Антон давно не видел и шутить совсем не хотелось, так как одно лишнее слово или движение, и его ничего не спасло бы от смертельных проклятий злого отца, который был сам на грани смерти. Терять тому уже было абсолютно нечего, кроме родной крови.       Северус пришёл в ещё большую ярость и наотмашь ударил мужчину, который даже не сопротивлялся и снёс своим телом диван, оставаясь лежать в обломках мебели, не обращая внимания и на боль от того, как деревяшки впивались в его тело. Он, как и Северус, не ощущал связь со своим партнёром и дитём, что угнетало и пугало взрослого мужчину не хуже отца Габриэля.       — Как ты посмел, чёртов ублюдок, упустить моего ребёнка? Как ты допустил, чтобы он оказался у НИХ? — Зельевар сейчас напоминал раненое животное, которое металось из угла в угол, бешенно рыча от боли в груди, осознавая, что может больше не увидеть своё дитя, которое только недавно нашёл. Его боль была настолько неописуемой, как и страх, что магия откликалась на это, собирая тёмную энергию вокруг Северуса, отравляя всё вокруг себя. — Ты! Это всё из-за твоей самоуверенности и нежелания здраво оценивать врагов! В великого мага ему видите ли захотелось поиграть! Вершить судьбы магов в одиночку, словно ты можешь это потянуть! — продолжал говорить мужчина, всё так же не повышая голоса, но вот глаза уже стали чёрными настолько, что белков не было видно, Северус терял человеческий образ, буквально пропитываясь силой своего рода. Тёмной и чудовищной, той, от которой он открещивался столько лет, борясь с искушением попробовать силу на вкус.       — Северус, — позвал Долохов друга, ставя настолько мощные щиты, насколько это было возможно, защищая попутно и Люциуса, рядом с которым он сейчас и находился. Слава Мерлину, блондин лежал без сознания, иначе бы двоих разъярённых, как мантикор, волшебников, он бы не потянул успокаивать. Лишь бы Марволо не открыл свой рот, и тогда, возможно, всё обойдется, и они смогут успокоиться. — Сейчас не время устраивать драки между друг другом. Нужно найти способ спасти мальчишку. Если ты сейчас убьешь Марволо и себя, проблема не решится, — русский не знал, слышал ли его Северус, но тот, пока говорил Антон, уже подошёл к Реддлу, сжимая чужую шею. Несмотря на то, что Лорд был объективнее сильнее Северуса, сейчас не сопротивлялся, оставаясь безучастным и сломленным внутри. Если всё так и продолжится, то оба погибнут. Один из-за перегрузки тела, а второй, потому что его убьёт первый. Будь это не его друзья и не ситуация с его учеником, он бы назвал это самой страстной, эмоционально напряженной драмой.       Зельевар повернул голову вбок, отреагировав на слова Антона, внимательно изучая его, русский гулко сглотнул. Он был сильным, но не достаточно, чтобы выжить после ярости Северуса или Марволо.       — Мой жетон учителя ещё тёплый, Габриэль жив, — вытянул вперёд руку с медальоном, доказывая, что ещё рано хоронить друг друга и вгрызаться в глотки насмерть своим же соратникам. Взгляд Принца стал более осмысленным, когда он увидел артефакт, подтверждающий ученичество. Марволо, который всё это время отсутствовал разумом, тоже инстинктивно повернул голову в сторону Антона. Тот постарался сдержать свой мат при себе. Два спятивших сильных тёмных мага буквально теряли свою человечность, напоминая монстров в человеческой оболочке. Это плохо, магия обоих вышла из-под контроля, и Долохов очень надеялся, что две психованных курицы наседки, смогут взять себя в руки, чтобы спасти малыша. Он не осуждал своих друзей за реакцию. Она вполне обоснована, с учётом того, что оба сильно связаны с ребёнком, однако то, чем те занимаются в данный момент никак не поможет в решении проблемы и поисках.       — Значит, есть надежда вытащить его из лап этого психопата? — вычленил самое важное Северус и, вернув себе самообладание, отпустил шею мужчины, не извиняясь за всплеск эмоций, не считая, что был не прав. — Если бы Габри не был жив, клянусь магией, я бы убил тебя, несмотря на то, что ты мой учитель и друг, — это не было угрозой, не было пустыми словами. Это был факт, который он озвучил, не собираясь жалеть своего зятя несмотря ни на что.       Марволо проморгался, фокусируясь на Северусе и Антонине, избегая раненого полуживого Малфоя, ощущая себя виноватым по всем фронтам. Просчитался. Недооценил противника, не посчитал его опасным из-за того, что тот постоянно был в тени, а последние раунды были за Марволо. Непростительно расслабился, ощущая на плечах весь груз боли и отчаяния других и себя самого. В момент, когда руки Северуса оказались на его шее, он готов был принять свою участь, не сопротивляясь.       — Хватит, — раздался голос с кушетки, на которой лежал Малфой. Все повернули в его сторону головы, и Северус первым бросился помочь аккуратно приподняться мужчине, мягко придерживая его за спину, стараясь на трогать раненное тьмой плечо. — Довольно, — Малфой говорил тихо и чётко, кривясь из-за раны, но тем не менее, не сдавая позиции. Принц осторожно убирал волосы, что промокли от пота, с лица, чтобы партнёру было удобнее. Именно за эти дни он принял, осознал свои чувства к блондину и решил не скрывать их и не отказываться, перестав считать это недостойным себя. И тем страшнее было потерять сейчас друга, который стал частью семьи. — Если Габри, — тут Люциус замолчал, прикрыв глаза, явно собираясь с духом. Ведь ребёнок стал ему родным, — мёртв, значит мы больше ничем не будем скованы и пойдём войной. Я рад, что жетон хоть какое-то доказательство того, что малыш жив, а значит в скором времени от нас что-то потребуют, шантажируя жизнью Габриэля. Наша задача в этот раз проста. Ты, — кивнул он Реддлу, — выполняешь условия. Он явно хочет, чтобы ты выполнил, что он скажет. Наша — найти способ забрать дитя до того момента, как он попытается навредить мальчику. Пока что будем приводить себя в порядок и ждать.       — Ты предлагаешь просто ждать, пока неизвестно, что происходит с Габриэлем? Это равносильно, что бросить его и оставить всё, как есть, — не согласился с его мнением Антон, готовый хоть сейчас носом рыть землю, чтобы найти своего ученика, которого успел полюбить всем сердцем и русской душой.       — Нет, бросаться напролом — равносильно убийству ребёнка. Разве вы не поняли? Им неважно Марволо принесёт то, что им нужно, или Габриэль. Вопрос времени. Видимо это то, что наш друг сможет достать быстрее, чем ребёнок. Я только на собрании понял, что Реддлу нужно проверить историю своих предков, анализируя всё, что происходило с семьдесят шестого по сей день. И до этого я навёл справки. Пока не появилось пророчество, дети Британии их не интересовали. А после нашёлся Гарри Поттер, и внезапно умер Марволо, и Альбус взял в оборот мальчишку. А после того, как выяснилось, что Реддл жив, снова переключились на него, оставив Габриэля в покое. И сейчас, когда у нас стало больше шансов одолеть врага, они забрали крестника, чтобы Марволо точно их послушался, — Люциус устал говорить и откинулся на плечо Северуса, прикрыв глаза. Поэтому не заметил, как все присутствующие переглянулись, по новому оценив обстановку, в которой оказались.       — Я иду в архивы рода Слизерин, Северус, следи за состоянием Люциуса, Антон, бери Кайла, будете нашей подстраховкой, — Марволо постепенно возвращался в своё привычное состояние, но при этом продолжая себя корить и настраиваясь на самые страшные вещи.       На следующий вечер они уже находились в заброшенном особняке неизвестного мага, который явно покинул этот мир. Рядом с Марволо был Северус и Люциус. После того, как Реддл поднял архивы, не закрывая глаза до самой встречи с Бэдшотом, наконец-то смог предположительно выяснить, кто перед ним и что тому нужно, но до сих пор не понимал одной вещи.       — Почему сейчас? Ты ещё тогда мог просто захватить этот артефакт, когда главой Мракс бы мой дядя, жадный до денег и безумно безмозглый. В самый раз, для исполнения твоей цели, — Марволо говорит и по мере его слов, глаза его невольно сужались, а ногти впивались в ладони. И всё потому, что он увидел своего мальчика, идущего за мужчиной в военной форме. Габриэль плёлся за ним, даже не вертя как обычно головой, просто прямо, словно его вели на невидимом поводке. Сказать, что Реддл почти потерял самообладание — значит ничего не сказать. Ему хотелось рвать и метать, разорвать в клочья аристократа, что глумливо наблюдал за ними своими холодными красными глазами, такими же красными, как у Марволо сейчас под действием эмоций. И когда блондин встретился взглядом с альбиносом, то это было похоже на встречу двух опасных хищников, только вот в этой схватке доминировал не Марволо, пытаясь сжечь яростным огнём в зрачках. Невооружённым взглядом было видно, как наслаждался Бэдшот бессилием тёмного лорда перед ним. Своего потомственного врага, потомка Слизерина.       — Именно поэтому, Марволо, я это и делаю, — тонко улыбнулся мужчина, снова провокационно поглаживая непонимающего ребенка по голове, что ластился к ладони. Робко, недоверчиво, со спрятанными руками за спину. Марволо знал это жест, он означал отчаяние и недоверие. Реддл внимательно смотрел на своё дитя, чтобы запечатлеть в памяти цену своим ошибкам и самоуверенности. Повязка была всё ещё на глазах, но, судя по тому, что лорд видел на ней, её уже пытались снять, так как на поверхность вышли защитные руны. Мельком он глянул на идиотов, которые полезли голыми руками к его работе и заметил со знакомыми чертами мужчину. Он напоминал Кайла после того, как Антон привёл его в порядок, сняв проклятие и откормив. Шрамы на лице, военная выправка и повисшая обугленная рука до костей. Неудивительно, солдафон есть солдафон. Марволо обдумает позже, почему это лицо ему так знакомо, снова вернувшись глазами в сторону Габриэля. Опухшая щека, явно от пощёчины, худой изнеможённый вид наталкивали на мысль о том, что о мальчике не заботились вообще.       Взять под контроль собственные эмоции и беспокойство по поводу того, что Габриэль никак не откликался на него, было сложно. Он догадывался, что и Люциус с Северусом в точно таком же состоянии, ведь сколько они не звали мальчишку, тот не откликался, среагировав хоть как-то только на Марволо, и когда у него появилась надежда, мальчик побежал на чужой голос, словно так всегда было. Подмена связи? Вряд ли, Габриэль тогда бы обнял мужчину, а он держится чуть поодаль от Бэдшота, напоминая настороженного котёнка. Это было словно насмешкой над Реддлом, ведь он был человеком, который ненавидел терять контроль или быть зависимым от чего-либо, и человек перед ним прекрасно был осведомлён об этом.       — Что ж, хочешь мальчишку назад, я погляжу, — махнул рукой Рефиус и вперёд вышел… Питер Петтигрю. Реддл, который уже был в курсе, благодаря кому он лишился своего тела и сил, не смог скрыть своего отвращения. Удивления он уже не испытывал, наверно из-за того, что с этим аристократом всё, что должно было умереть или исчезнуть с лица земли, цветёт и расцветает назло Марволо и его семье. — Тогда у меня есть для тебя задание, — продолжал альбинос, питаясь негативными эмоциями мужчины напротив, наслаждаясь его отчаянием, злостью и бессилием. Рефиус приподнял бровь в ожидании ответа от лорда, сознательно проходясь по больным точкам врага, показывая блондину его место.       — Я слушаю, — серьёзно ответил Марволо, стараясь не идти на поводу у чёртова ублюдка, в мыслях разделывая того на куски. Но стоило мужчине перевести взгляд на крысу, то вся ненависть и желание убивать перешло на жалкого анимага. Питер отшатнулся, прижав руку к шее, как истинная крыса, он первым ощущал опасность и был чувствителен к вещам, угрожающим его жизни.       — Милорд! — воскликнул Питер, намекая на то, что Марволо себе много позволяет и его надо урезонить. Петтигрю по-настоящему стало страшно за свою шкуру, которую он любил и берёг. Конечно, он не думал о том, что Реддл будет послушным, но чтобы вот так вот откровенно нападать на подчиненного своего врага, который в своих руках держал заложника — нонсенс. — А ты, я смотрю совсем не дорожишь своим партнёром? — ухмыльнулся Питер, не получивший никакой реакции от Милорда. Нужно было хоть как-то сохранить своё лицо перед остальными, и крыса начал хорохориться, приближаясь к ребёнку, намекая на то, что он тоже может что-то сделать с мальчиком.       Только вот у альбиноса были свои планы на ребенка, поэтому подойти полезной, но противной крысе, ближе чем на один метр, он не дал, подозвав Бенджамина.       — Тебе нужно принести мне этот артефакт, Марволо, и мы совершим обмен. Я тебе Габриэля, — тонко улыбнулся Рефеус, гипнотизируя своим мягким и нежным голосом, — а ты мне чашу. По-моему это равноценный обмен, не так ли?       — Ты о той чаше, что мой предок забрал у твоего? — сообразил тёмный волшебник, не спуская взгляда с военного, желая и того разорвать на кусочки, ведь его внутренний собственник буквально кричал о том, что этот Бенджамин ох как не прост и слишком странно улыбается, когда смотрит в сторону мальчишки. Да и слева от Бэдшота стоял тот, кого тёмный маг ожидал меньше всего увидеть. Марволо осознал насколько все их предположения были ошибочны в том, что они были независимы и их планы не были известны той стороне. Очень ошибочны.       Северус и Люциус между тем пытались с помощью своей связи дозваться до Габриэля, но всё это время натыкались на искусственно созданную стену, которая буквально отбрасывала их магию и блокировала метальное воздействие. Принц—младший телом и душой находился под чужим контролем настолько крепко, что оба мужчин лишь сжимали зубы, посылая Марволо ментальные знаки через метку о паршивой ситуации.       Соул Габриэля итак был зол, а тут ещё и зов Северуса с Люциусом о том, что план «а» провалился, едва начавшись. Значит, сейчас, сквозь странную силу выродка не пробраться к разуму ребёнка. Но что же тогда была за реакция Габриэля, когда он до него дотронулся? Мальчик явно на него отреагировал, и в его действиях и поведении ощущался мальчик, который по крайней мере понимает, что происходит, но никак не может контролировать.       Если Реддл сейчас попробует создать клич, то это привлечёт ещё больше внимания, и уж вряд ли Бэдшот оставит в живых мальчика, получив то, что ему нужно. Или попробует убить Марволо, использовав Габриэля. Этого сценария Марволо не должен допустить по одной простой причине — некому будет после защитить дитя и один Мерлин знает, что с ним сотворит этот безумец со своей дрянной свитой. И, видимо, на это и был расчёт альбиноса — на слишком хорошее понимание лорда всей ситуации и возможностей для кровного врага.       — А ты не терял время зря, — кивнул Бэдшот, поправив на себе пиджак, смахивая невидимые пылинки. — К завтрашнему вечеру чаша должна быть найдена и передана мне, и тогда твои люди получат противоядие, — голос был с толикой превосходства и усмешкой, и потомка слизерина он уже не раздражал, а лишь заставлял передёргиваться от отвращения. — А если не сможешь или опоздаешь, то твои люди и истинная пара умрут, — Марволо лишь нахмурился, услышав прямую угрозу. Северус и Люциус вперлись взглядом в своего мальчика, боясь представить, что малыш умрёт. Себя они давно уже списали со счетов — многое уже повидали, да и образ жизни, который они вели, предполагал, что когда-нибудь они плачевно закончат.       — Увидимся завтра, если вообще увидимся, — пискляво кричит Питер с гадливой усмешкой, исчезая одним из последних из свиты Рефиуса. Северус, который всегда презирал крысу больше, чем Игоря, кинул в него на прощание самое мощное проклятье, напоминающее что-то из того, что он использовал на Дурслях, только вот, словом-тригерром явно будет милорд. Петтигрю, который ощутил что-то странное своей интуицией, показал мужчинам непонимающее выражение на морде, прежде чем исчезнуть.       — Что ты сделал? — спокойно спрашивает Марволо, трансфигурировав из перчатки стул, обессилено сев на него. Из других мелочей заброшенного дома он создал для друзей точно такие же места для сидения. Те сели следом, устало опустив головы. Ситуация была хуже, чем все предполагали. Конечно, они не были наивными и понимали, что так просто не смогут освободить Габриэля от чар Рефиуса, но что они вообще окажутся бессильны — было неприятным открытием.       Северус не кидался на Марволо с обвинениями в его сторону, так как уже был уже относительно спокоен и понимал, что смысла выяснять сейчас отношения и искать виноватого не было. Вернуть сына и одержать победу над ублюдком это не поможет. Как и Реддл понимал то, что самобичевание надо оставить в стороне и нужно предпринять действенные ходы для того, чтобы обернуть даже такую дерьмовую ситуацию в свою пользу, как бы ему сейчас не хотелось использовать всю свою силу, уничтожив абсолютно всех магов Британии, которые довели магическое общество до того, что они имеют сейчас. Ему хотелось, чтобы Бэдшот и его свита умирали медленно, мучительно и даже в аду не забывали, кто их туда отправил.       — Ничего серьезного, — отмахнулся Северус, облизывая сухие губы, — наслал на него проклятье рода, чтобы он медленно умирал в кошмарах при каждом упоминании своего милорда, — криво усмехнулся Принц и все остальные оценили степень чёрного юмора зельевара ответными оскалами. — Жаль, что этот психопат пока что не восприимчив к проклятьям, несмотря на то, что слаб. Нужно придумать как разбудить разум Габри, подозреваю, что нас не собираются оставлять в живых после того, как получат артефакт.       Вся команда уже была в курсе о том, что ищет психопат, поэтому были морально готовы к тому, что происходит, и на что им надо потратить время. Благо, уже с утра они послали Клаввиуса искать место тёмного артефакта, с задачей найти его и принести им. Все понимали, что Клаввиус не является родственником рода Мракс и скорее всего достанет его ценой жизни, как и сам бывший домовой. Но на удивление, он спокойно отреагировал на приказ, отдав им лишь письмо, которое нужно будет передать маленькому Хозяину. Никто не ожидал, что старик, живший больше нескольких веков, окажется таким сентиментальным и привяжется к своему маленькому господину за такой короткий срок.       — Клаввиус точно справится? Мне кажется, что одного Антона и Кайла ему в поддержку маловато, — ворчит, скорее по привычке, чем реально не понимает, Северус, уже всё ставя под сомнение. Понимать, что всё изначально контролировалось одним магом было странно и, более того, неприятно. — Кстати, Марволо, тебе не показался знакомым этот военный и мужчина рядом с ним?       — Действительно, тот мужчина был похож на Кайла, — заметил Люциус, поглаживая руку Северуса успокаивающе и поддерживающе. Реддл, что было ему не свойственно, лишь отводил взгляд, никак это не комментируя. Все были взрослыми людьми и понимали, что может случиться так, что завтра будет их последний день в этом мире, если они проиграют или не смогут одурачить Бэдшота.       — Это старший брат Кайла, но что он делает рядом с Бэдшотом, и как там оказался, увы, неизвестно. Вы заметили, что тот мужчина, что стоял по левую сторону, очень похож по энергетике на торговца змеями? — Тёмный волшебник как всегда располагал информацией, хоть и не всегда вовремя её получающий. — Я тогда оставил на нем отпечаток моей магии в ауре, чтобы отследить если что, и был неприятно удивлён, увидев его там.       — Неужели Бэдшот настолько всё спланировал, что даже Нагайну он принёс тебе на блюдечке? — поражённо выдохнул Люциус, в отличие от спокойного Марволо и молчаливого Северуса.       — Именно, мы сильно недооценили масштаб его влияния на магический мир и то, что с самого начала ещё с прошлых лет нас водили за нос и вели к тому, что происходит сейчас.       — И где гарантии, что и сейчас мы действуем самостоятельно, а не под руководством этого существа? — не нашёл как по-другому назвать альбиноса Северус, встряхнувшись от своих мыслей.       — Никаких, будем действовать по обстоятельствам. Клаввиус и ребята должны быть уже на месте, где может быть артефакт, а нам нужно отдохнуть перед финальной битвой. Не факт, что мы победим, но сделаем всё возможное, чтобы перевернуть чаши весов в свою сторону.       — Надеюсь, он сможет её достать, иначе мы потеряем время и шанс на спасение моего сына, — только и ответил Северус равнодушно, вставая и помогая Люциусу, чтобы тот тоже был на ногах. — Я понимаю твоё решение отправить вместо себя моего слугу, как рациональный человек и твой ученик, но как отцу мне хочется не только задушить тебя, но и хорошенько проклясть, Марволо, — он посмотрел на мужчину и слишком вежливо и отстранённо кивнул ему на прощание, трансгрессируя в свой дом, чтобы оставшееся время провести с близким человеком перед возможной смертью, раз с сыном ему пока не суждено встретится.       Ему было тяжело осознавать, что сейчас он мало что может сделать, кроме ожидания завтрашнего вечера или самоубийственного хода в попытке вытащить сына из лап врага. Но как бы он не винил Реддла в ошибках, как бы злобно Северус себя не вёл по отношению к своему другу и учителю — зельевар всё ещё доверял ему свою жизнь, и своего сына, и возлюбленного. И, желая побыть эгоистом хоть раз в жизни, он осознанно оставил его одного, зная, что тёмный маг найдет, чем себя занять. Да и все слова были сказаны, а сейчас… Северус повернулся в сторону Люциуса, что прижимался к нему доверчиво, устало улыбаясь.       — Давай правильно используем оставшееся время, которое у нас есть и побудем немного эгоистами? Или тебе лучше побыть с семьёй? — предложил Северус тихим голосом, ожидая даже отказ, ведь у Малфоя был ещё сын и Нарцисса, с которыми он должен был провести эту ночь, как прощание. Но ответ его удивил, выбивая из колеи.       — Я останусь с тобой, с твоего позволения, Северус, — мягко ответил Люциус, прочитав того, как открытую книгу. — Всё, что я мог сказать сыну и Нарциссе — уже сказал ещё перед тем, как отправиться в Хогвартс с тем самоубийственным планом.       — Ты…       — Я подготовился к тому, что могу умереть в любой момент рядом с тобой, — признался платиновый блондин, а серые глаза смотрели со всей серьёзностью и нежностью на Северуса. — Я уже сделал свой выбор и мне очень стыдно перед собственным сыном, но я уже сделал всё, что мог, чтобы он жил полноценной жизнью, если я умру, — зельевар без слов обнял его, вдыхая запах парфюма Люциуса, не находя нужных слов на то, что услышал.       Между тем, пока Северус и Люциус смывали с себя отчаяние и страх, круживший в атмосфере, а Марволо искал дополнительные пути отхода в случае различных ситуаций. Он понимал, что всё предусмотреть нереально с условиями того, что с самого начала они были под колпаком и контролировались Бэдшотом, даже не подозревая об этом. Ещё тяжелее было осознавать, что его малыш сейчас в лапах психопата и до него не достучаться, но у Марволо было пару идей, которые он попытается реализовать на встрече. Он уже догадался, что либо зелье, либо что-то подобное влияет на разум мальчика, заставляя быть в буквальном смысле марионеткой. И он костьми ляжет, но снимет это заклинание с Габриэля и вернёт ему личность и право жить своей жизнью.       Пока каждый из троицы был в своей атмосфере, стараясь не думать о завтрашнем дне или наоборот думать слишком много, у Клаввиуса и его компаньонов таких привилегий не было. Им пришлось потратить немало сил и артефактов, как и крови Марволо, который заранее сцедил им под клятву, для экспериментов. И всё это было для того, чтобы осознать, что чаша, которую они искали, находилась почти на виду всё это время.       — Бывший мэнор Мраксов? Серьёзно? — возмущался Антонин, с обидой смотря в карту. — Мы могли изначально, как я и говорил, посетить это место, а не тратить столько крови и сил, — на это Кайл, как более спокойный из них, похлопал сочувствующе по плечу, не сдержав смешок. Дворецкий на это лишь хмыкнул, устало потерев глаза. Всё же большую часть работы по поиску артефакта, как более опытный и старый, проводил именно он.       — Хорошо, мы выяснили, где он находится, и, вспоминая семейку змеиного друга, можно предположить, что возможно это билет в один конец и проклятий там, как пчёл на цветочках, — покачал головой Антонин, знающий лучше всего, какая обстановка творилась в доме Мраксов и характер этой семейки.       — Знаю, поэтому я достану чашу, чтобы проклятье легло на меня, а вы принесёте её Марволо, — голос старика не подвёл, он говорил буднично и по деловому, словно не на смерть шёл, а на прогулку, чтобы забрать мелочь, а не то, что может уничтожить всех магов Британии.       — Вы так спокойно об этом говорите, неужели думаете, что умрёте сразу? — для Кайла это была больная тема, ведь он прекрасно помнил, чем закончился его поход в этот дом десять лет назад. И если бы не клятва и энергичная задница под боком, не возвращался бы туда ещё столько же лет.       — Молодой человек, я прожил как маг достаточно много лет, после я пробыл в небытие после смерти и вернулся сюда домовым эльфом, чтобы снова стать человеком. Мне уже не страшна смерть. К тому же у меня сохранилась магия домового, что облегчает мне задачу достать тёмный артефакт без особых последствий для тела. Тут пятьдесят на пятьдесят — умру я или нет. В любом случае, я сделаю всё возможное, чтобы спасти наследника и семью Принц. И если цена спасения — моя бренная жизнь, то я её отдам без раздумий. Я служил всю свою жизнь этому роду и с радостью буду служить до самой смерти. Вы ещё молодые маги, много чего не видели в этой жизни, считай, только глаза разлепили, поэтому это самое правильное решение. — Клаввиус поправил свой костюм, улыбаясь своими большими глазами. — Я бы рад дать вам время на отдых, но у нас его нет. Берите еду, палочки, свою отвагу и поспешим.       Маги уже не проверяли — есть за ними слежка или нет, так как были в курсе, что Марволо должен лично отдать артефакт в руки кровного врага, поэтому они не видели резона шифроваться или тратить магию на лишнюю трансгрессию.       Дом выглядел обветшалым, заброшенным и, на взгляд Кайла, было ещё хуже, чем десять лет назад. И неизвестно с чем это связано конкретно: с тем, что родовой камень был перенесён или с тем, что проклятья, которыми был обвешан дом, сжирали плоть и кости сооружения. Возможно, что всё вместе. Трехэтажный мэнор был покосившимся, вместо окон зияли чёрные квадраты, двери в мэнор уже были выбиты и покоились на крыльце, в состоянии разбросанных щепок разного размера. От великолепного строения остались лишь полустёртые и темные пятна на стенах вкупе с трещинами. Можно сказать, что живым там оставались только сюрпризы для незваных гостей.       — Можно только предполагать, что нас ждёт внутри, — выдыхает Антонин и посмотрев на съежившегося Кайла, со своей силы хлопнул того по плечу из-за чего мужчина пошатнулся, чуть не встретившись с лестницей крыльца лицом. Его вовремя подхватил старик неодобрительно посмотрев на Долохова.       — Молодой человек, держите силы при себе, в конце концов это вам не увеселительная прогулка, — на это русский лишь скривился, оставив мысли при себе, чтобы не тратить время на перепалки. Кайл поправил на себе одежду и промолчал, всё же действие напарника его отрезвило, но свою благодарность он выскажет позже, если они все тут не умрут от балки, которая упадёт на голову или же ловушек.       Они аккуратно зашли в дом, насторожено оглядываясь в поисках невидимых врагов и используя магию на минимуме, понимая, что любой резонанс может вызвать необратимые последствия. Пол полностью прогнил, и им приходилось проверять сначала доской, которую захватил Антон у входа в дом, куда стоит наступать. Стены были в плесени, трещинах и копоти. Дышать тут было сложно — слишком сильным был затхлый воздух. Прикрыв рты и носы рукавами, чуть прищурив глаза, каждый начал искать с помощью принесённого с собой артефакта, чашу. Первым нашёл местоположение предмет, как ни странно, Кайл.       — Судьба у тебя такая что ли — находить самые опасные вещички? — не может не высказаться Антонин, разглядывая дыру под ногами, где явно был подвал, с полуобрушенным полом. Спускаться в зияющую темноту не хотелось от слова совсем. Они уже успели пару ловушек обезвредить, пока бродили по первому этажу. — Повезло, что нам подниматься не надо, думаю, падать было бы неприятно, — хохотнул Долохов, посмотрев на дворецкого. Никто не знал, что сказать старику, который, лишь внимательно осматривая тьму внутри дыры, покачал головой.       — Сейчас я перемещусь туда. Не знаю, что произойдет, чувствую там странную энергетику артефакта и защитного поля. Скорее всего сработает цепь заклинаний и все те, кто будут в доме — в нём и останутся. Выйдете из дома, пожалуйста, либо я, либо моя посмертная магия передаст вам чашу. Помните: не касайтесь её голыми руками, не пейте из неё и никому, кроме Марволо, не показывайте. Нам неизвестно в чём её свойства, кроме того, что она может подчинять магов воле своего хозяина или человека из рода создателя артефакта.       Оба послушно кивнули и неловко обняли старика, буквально провожая в последний путь. Что Кайл, что Антонин сомневались, что странный дворецкий рода Принц, выйдет живым. Именно из-за того, что магия не особо ощущалась в этом месте, создавая иллюзорное ощущение безопасности и внушало настолько сильное недоверие, что хотелось бежать из этого дома как можно быстрее и как можно дальше.       Мужчины осторожно, тем же путём, что и пришли сюда, между дырками в паркете, по оставшимся брёвнам вышли на улицу, вдыхая свежий воздух. Только сейчас они осознали, что в доме стояла полная тишина — не было слышно даже скрипа под ногами или стона стен от тяжести крыши, что тянула вниз этаж за этажом. Вокруг дома было запустение, деревья и трава умерли, являя собой сухие безжизненные ветки. Дом сжирал всё живое вокруг и не очень хотелось знать истинную причину этого состояния земли. Проклятая, и всё тут, лучше и не опишешь.       — Как думаешь., — только начал свой вопрос Кайл, сидя на сухом пенёчке, смотря внимательно за входом в дом, как на середине его фразы дом застонал, словно в предсмертном хрипе и начал рушиться, как в замедленной съемке. У обоих свидетелей окончательного падения рода Мракс, встали волосы дыбом из-за магии, что буквально законсервировала дом, стерев его вместе со всем, что там было, в форму смятой бумажки из дерева, камня и мрамора. Зрелище со звуковым сопровождением было настолько жутким, что даже много чего повидавшего Долохова пробрало, и он проматерился на чистом русском. И перед мужчинами с хлопком появилась чаша, упавшая на землю. Одинокая, золотая, ярко блестящая от закатного солнца.       Антон и Кайл смотрели на чашу, но не спешили её брать, ожидая, что произойдёт чудо, и старик, к которому они оба привыкли, появится. Но нет, прошёл час, два, за ним и три, но бывший домовой не появлялся. Оба мага молчали, и тишину нарушали стоны и ломающиеся камни и дерево дома. Только со временем, когда здание стало частью земли, ровняясь с горизонтом, стало тихо. Это было по-настоящему страшное зрелище.       — Теперь у меня не возникает вопросов, почему Марволо не хотел сюда возвращаться, и откуда у него такое извращённое чувство в создании заклинаний, — разбавил тяжёлую тишину мужчина, всё же убирая чашу в специальную коробку. — Нам нужно идти, красавчик.       — Мы так всё и оставим? — не совсем понимал Долохова Кайл, всё ещё не отрывая взгляда от места, где когда-то стоял дом. В сумерках и красном небе это место было ещё более зловещим, чем днём, когда они сюда прибыли, и бывший невыразимец решил, что никогда больше не появится в этом месте, которое несло за собой только боль и смерть.       — Ну хочешь, можем ещё постоять и отдать дань Клаввиусу, но я предпочту это сделать дома с бокалом виски, если ты не против. Ещё неизвестно, что будет завтра, лучше думай о нас, а не о том, кто уже умер, — цинично высказался Антон уже без кривляний. — Идём, Кайл, на этом история рода Мракс закончилась. И кто знает, что будет завтра.