Цель

Последний вечер Отабека в Москве решили провести дома за прощальным ужином, Юра даже уговорил друга купить бутылку вина по такому случаю. — Уезжать, оказывается, даже круче, чем приезжать. Такой стол праздничный получается.  — Я не знал, что ты обжора. В следующий раз приедешь, я тебе и не такое приготовлю. — М-м-м… Отабек заметил, что его друг был нервный. Хаотично двигался по кухне, хватаясь то за одно, то за другое. Казалось, ему не хотелось надолго оставаться в одном положении. Что-то его явно беспокоило. — Юра, прекрати метаться и сядь уже. У меня голова кружится от твоих перемещений. Юра как-то виновато посмотрел и сел на стул, но пальцы его продолжили движение, нервно постукивая по коленям, в им одним ведомом ритме. — Что-то не так? — Все гуд. Вина лучше налей, а то уже почти все съели, а бутылка все ещё закрыта. Отабек послушно налил два бокала и один протянул Юре, который, к слову, еду скорее ковырял, чем ел. Сейчас он залпом опрокинул стакан и скривился. — Кислятина. — Зато не так вредно, как сладкое. — Нравоучительно начал Отабек, за что получил укоризненный взгляд и замолк. После вина подросток немного успокоился и даже слегка улыбнулся. Отабек немного отпил из бокала, Юра следил за его движениями, и было в этом взгляде что-то опасное. Вдруг он резко встал, стул за ним качнулся, но устоял. — Что-то тут жарко, не находишь? — с этими словами Юра стянул с себя футболку и плюхнулся Отабеку на колени. Казах, мягко говоря, был ошарашен, это было неожиданно и смешно. Но он не подал вида, лишь немного качнулся вперёд, обнимая парня за талию. От этого нехитрого действия Юра расслабился и осмелел. Глаза прикрылись, а губы потянулись в поисках поцелуя. Отебек внутри ликовал, наконец-то он может дать волю давно сдерживаемым желаниям. Теперь, когда он получил однозначное «добро» на все, можно было действовать. Казах подхватывает чужие губы и затягивает в поцелуй, первый, робкий, долгожданный. Неожиданно блондин перехватывает инициативу, агрессивно и жадно, поцелуй превращается в атаку. Язык завоевывает территорию, изучает и присваивает, смело и чувственно. Потом, словно испугавшись, Юра отстраняется и смотрит в глаза, ожидая реакции. Отабек встаёт подхватывая блондина под поясницу и прижимает к стене, целует яростно, требовательно, не оставляя сомнений в том, что хочет дальше. Юра стонет и сам пугается этого стона. Но желание, захватившее их обоих, держит крепко, сметая все страхи и сомнения. Отабек, не отрываясь от губ, несёт партнера в спальню, за последние две недели, он хорошо изучил квартиру и двигается уверенно. Кладёт Юру на кровать, стягивает с себя футболку и опять накидывается на губы. Рукой залезает под футболку, гладит упругое тело, стараясь приласкать каждый сантиметр светлой кожи. Губами спускается по щеке на шею, сдергивает мешающую ткань и продолжает исследовать тело, перемешивая короткие поцелую с долгими и мокрыми. Юра не отстаёт, шарит руками по телу напротив, сжимает ладони, вжимается, стараясь выдавить весь ненужный воздух между их телами. Терпения все меньше. Стаскивает штаны с блондина и помогает ему раздеть себя. Отабек впервые видит обнаженного Плисецкого, такого желанного и запретного. Юра опасно хорош и это пугает и возбуждает одновременно. Хочется его видеть, всего сразу, касаться везде и ловить стоны, делать их глубже и громче. Заполнить комнату своим именем, которое раз за разом будет срываться с губ, переходя, то в шепот, то в крик. Он хочет быть нежным и в тоже время грубым, воплотить разом все фантазии и желания. Не ждать, не растягивать, не пробовать, взять все и оставить себе. Отабек целует, прижимается напряжённой плотью, трется о такую же. Тянет блондина, заставляя его перевернуться на живот, тот недовольно хмыкает, но не сопротивляется. Спина с острыми лопатками, упругие ягодицы, накаченные ноги — все хочется пощупать. Губы проходят по спине, задерживаются на ягодицах. Отабек облизывает собственные пальцы и легонько надавливает ими между ягодиц. Сначала один палец погружается в, ещё слегка напряжённую, плоть, двигается, тянет. Губы тем временем целуют все, до чего могут дотянуться, успокаивая, расслабляя. Второй палец входит легче. Юра все больше расслабляется, получая удовольствие и начинает двигаться сам. Отабек хочет продлить ласки, но не может. Презервативы в кармане рядом, а смазка далеко, сейчас нет сил искать, он шарит взглядом вокруг пытаясь найти ей замену, находит. Пока одевает презерватив и размазывает поверх крем, поцелуями проходит от копчика до шеи, поднимается выше, прикусывает мочку уха и шепчет в ухо еле слышно, сбивчиво. Но Юра понимает и переворачивается на спину. В первый раз сложнее, но он хочет, что бы «глаза в глаза», без стеснений, открыто и честно. Самому сложно удержаться, чтобы не прикрыть веки, но он смотрит и то что видит, возбуждает не меньше, чем податливое тело под ним. Он входит медленно, ловит ощущения партнера. Юра — это сгусток чистого желания, бесстыдного и порочного. Он искренен в своих эмоциях, не притворяется, не думает, не оценивает, выгибается от каждого толчка, кусает губы и стонет, то коротко, то протяжно. Не в силах сдерживаться, брюнет запрокидывает голову, желая отвлечься и ещё продлить наслаждение. Но Юра под ним требовательно сжимается и контроль слетает. Сам не понимая, что делает, Отабек переходит на сумасшедший темп, уже ничего не видя и не слыша, только чувствуя, рычит как зверь, вколачивая парня в измятую постель. Ещё толчок и он чувствует пульсацию под собой и сам почти воет, погружаясь в продолжительный оргазм. Придя в себя, он испуганно смотрит вниз и видит расширенные от удивления зеленые глаза, становится страшно и стыдно. — Нихуя себе, Бек. Что это было? — Юр, прости. — За что? Это было… даже больше чем охуенно. От сердца отлегает, и накатывает мягкая усталость, тело расслабляется, и Отабек опускается на кровать рядом с Плисецким. Глаза закрывает, на ощупь обнимает тело рядом и утыкается лицом в шею. Душ, стакан воды, мысли — все потом, сейчас только эйфория и запах счастья. *** Отабек проснулся рано, воспоминания о прошедшей ночи навалились приятной истомой. Глаза открывать не хотелось, нужно было обдумать все произошедшее и решить, как вести себя дальше. А остаться одному в кровати с другим человеком можно, только притворившись спящим. Юра лежал рядом в неестественной позе и сопел. Отабек прислушался, мысли в голову не шли. Учитывая его опыт, смущение, которое он испытывал сейчас, было более чем странным. Почему-то ему было важно, что скажет Юра, когда проснётся, как себя поведёт. Будет смущаться, будет вести себя, как будто ничего не было, или может, даже будет сожалеть. Размышляя об этом, Отабек не заметил, как дыхание рядом с ним затихло. Его щеки коснулось что-то мягкое и замерло на секунду, потом двинулось, погладив скулу, пройдясь по губам, опять вернулось к щеке. Отабек открыл глаза и улыбнулся. Юра лежал на боку и разглядывал его в упор, рука его лежала на лице, еле касаясь, как будто тоже изучая и давая дополнительную информацию мозгу. От этого стало приятно и так не хотелось это портить словами. Отабек молча придвинулся и поцеловал, нежно, но настойчиво. Зачем нужны слова, когда все чувства можно выразить телом, которое честнее любых разговоров. *** Перед посадкой на самолет, Юра крепко его обнимает, заглядывает в глаза, а сам чуть не плачет. — Ну что ты, малыш. Мы увидимся. — Но это будет не скоро. — Юра даже не огрызнулся на столь вольное обращение к нему. — Но увидимся же, потерпи. — Ты будешь мне звонить каждый день? — Как будто я раньше этого не делал. Времени поговорить о случившемся у них не было, и это к лучшему, все потом, когда голова остынет и мысли прояснятся. Сейчас Отабек нежно гладит по голове блондина и шепчет ему на ухо обещания. После уходит и тут же засыпает в самолете. Весь полёт его преследуют тревожные сны, проснувшись, он ничего не помнит, остаётся только чувство дискомфорта. Выйдя из самолета, он не спешит включать телефон, ему нужно немного побыть одному, подумать. И мысли, которые посещают его, совсем не радостные. *** Юра закидывает его сообщениями, потом спохватившись, извиняется и замолкает. Но Отабеку приятно, он хочет еще. Ему мало всего, он хочет Юру рядом, хочет секса с ним, хочет его сообщений, хочет его влюблённых взглядов, осторожных прикосновений, хочет слушать глупости, которые, он извергает потоками. И в тоже время хочет спрятаться, закрыться, забыть. Эти чувства разрывают его. Но пока они далеко друг от друга, только скайп, только сообщения, он может держать себя в руках. С остервенением он бросается в привычную жизнь, наполненную безымянными любовниками. Незаметно девушки появляются в его постели все реже, чаще парни и в основном блондины. Несмотря на многократные попытки, в следующий раз они встречаются только на сборах. Первый совместный этап Гран При. Оба фигуриста рады встречи, но не до конца знают, как себя вести. Отабек видит неловкость Юры, чувствует его взгляды и неожиданно теряется. Приехавший с четким желанием получить свою дозу удовольствия, он начинает сомневаться. И чем дальше, тем больше. Он незаметно идет на тренировку к Плисецкому и смотрит, как тот прекрасен на льду. Восхищается этой красотой, раньше, он этого не видел, не обращал внимание. Уходит так же, как и пришел — не выдавая своего присутствия. После, уже вечером, он встречает подростка в коридоре, тот, казалось, ждал его. — Ну как тебе? — Что как? — Моя программа? Ты же приходил посмотреть или все же подсмотреть за соперником? — Подсмотреть, но не за соперником, а за… — и Отабек замолкает, понимая, что только что чуть не сказал лишнего. Взгляд его беспомощно опускается, повисает неловкое молчание. Нужно закончить фразу, но как? — Так за кем? — За тобой. — А кто я для тебя? Отабек молчит. Что он может сказать, друг, любовник, соперник — это все правда и все слишком мало, ни одно это слово не отображает действительности. А сказать любимый он не может, потому что не хочет никого любить, потому что это чувство не для него, оно запретно. — Меня тренер искал. Нужно идти. — Невпопад говорит Алтын, чувствуя себя полным идиотом. — Ты меня избегаешь? — Нет, точно нет. Мне просто нужно идти. — Может, ты больше не хочешь меня? — Хочу. Очень хочу. — И это чистая правда. — Тогда в чем проблема? — Не сейчас. Сейчас соревнования и мы должны сосредоточиться на них. А все остальное нужно оставить на потом. — Независимо от того, кто выиграет? — Да. — Ну, тогда иди, если тебя ждут. Но зайди потом, просто поболтать, это же можно. — Конечно. Обязательно зайду. И Отабек постыдно сбегает, зная, что не зайдёт, не сможет. Он не был готов к такому, не думал, что будет так сложно вживую. Желания разрывают его. Немного отвлекаясь на тренировку вечером, когда он остаётся один становится невыносимо от мыслей. Алтын хватает сигареты и идет на крышу. Он против курения, но сигареты созданы именно для таких моментов, чтобы заполнить тишину. Задумавшись, он пропустил тот момент, когда стоит уже не один. — Тебя искал твой маленький русский. — Он не мой. — Правда? — Жан-Жак наигранно изобразил удивление. — То-то я вижу, что он ходит за тобой по пятам. — Отвали. — Смотрю, не в духе. И вообще, что ты тут делаешь один в таком месте? — Думаю. — А больше, похоже, что прячешься. — Жан, какого черта тебе надо? — Тебя. — Блять, ну правда, сколько уже можно? — Пока ты не вернешься. Скажи, ты скучаешь без меня? — Нет. — Твоя маленькая фея не даёт скучать? — Отстань уже от Юры. Между нами ничего нет. — Так уж и ничего? — Ничего. — Откуда тогда все эти фотки в Инстаграме, все эти совместные поездки, а та показательная, я до сих пор дрочу на нее. — Это просто дружба. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю. — И ты его не любишь, не хочешь трахнуть? Отабек вздрогнул от этих слов и слегка побледнел. От канадца это не скрылось. — Значит, все же трахнул. — Не твоё дело. — Что же тогда? Почему ты сейчас не с ним? — Про таких как ты, в России говорят: «банный лист», прилипнет — хрен снимешь. Если я не с ним, значит, я так хочу. — Не похоже на тебя. — Ну, извини, что рушу твои стереотипы. — Бек, мы же не чужие, и не отрицай. И я вижу, что у тебя что-то не так. Расскажи, я переживаю. Выговорись и тебе станет легче. Леруа придвинулся ближе, обнял друга за плечи и положил его голову на своё плечо. Отабеку было сейчас и правда, паршиво, он не понимал себя, не понимал своих чувств. — Юра — это моя самая большая ошибка. Если можно было бы все изменить, то я никогда бы не подошел к нему. — Он же тебе нравился. — Не знаю. Он ребёнок. Понимаешь Жан, он просто ребёнок, которого я соблазнил, а теперь не знаю, что с этим делать. — И ты решил, как всегда просто слиться? Ну и свинья же ты. — Может быть, но это лучшее, что я могу сделать. Я не пара ему, я никому не пара. Я сам по себе, и ломать ему жизнь я не хочу. По-моему, я заигрался в чувства и размяк. — А может это не игра? Может на этот раз все по-настоящему. — С каких пор ты заделался в психоаналитики? — С тех самых, как познакомился с тобой — человеком, ходячим противоречием. — С этим я сам разберусь. Пошли лучше к тебе в номер, у нас еще есть время. Дверь за спиной хлопнула, Отабек повернулся, но сзади никого не было. Он вопросительно посмотрел на Жана, но тот только пожал плечами и первый пошёл к выходу. Последний стон, но вместо привычного облегчения — стыд. Впервые он занимался сексом и представлял рядом с собой другого человека. Это нарушало все его принципы, чтобы быть хорошим любовником, нужно любить своего партнера, хотя бы в минуты близости. Отабек любил секс и ему было легко любить своего партнера, дарящего ему наслаждение и радость. Но сейчас он не смог. И ему было противно от себя, он предал свои же убеждения. Не глядя на Жана и отмахнувшись от душа, он быстро вытерся краем простыни и молча стал натягивать разбросанную одежду. — Видимо, я недооценил это русского. — Причем тут он? — А разве не о нем ты думал последние полчаса? Отабек молчал, знал, что если заговорит, то сделает еще хуже. Нужно скорее бежать.  — Вот видишь. — С горечью проговорил канадец. — Иди к нему. Если еще не поздно все исправить. — Что исправить? — То, что ты сделал. Ты его предал, как и десяток человек до него. — Это он был там на крыше? Жан лишь кивнул. — Это твоя месть? Ну что ж, я заслужил. Отабек сжал кулак и быстро, не оглядываясь, вышел.