«Победителей не судят»

В замке повернулся ключ. Миша чуть скосил глаза на дверь и лукаво улыбнулся одними уголками рта, но оборачиваться не стал, дожидаясь, пока визитер захлопнет тяжелую створку. — Миш? — вопросительно протянул Джей. Коллинз улыбнулся еще шире, с неподдельным удовольствием – голос Эклза напоминал ему потерявшегося детеныша, зовущего мамашу. — Миша, я знаю, что ты дома, — а теперь в бархатистый баритон добавились нотки смеха и капризной хитрости. Мужчина бросил на пол что-то тяжелое, прогрохотавшее об паркет, и едва ли не на кончиках пальцев, как балерина, прокрался в гостиную. Аккуратно заглянул в спальню и был немедленно окольцован локтевым захватом вокруг шеи. Под ухом пощекотал теплый выдох. — Я устал ждать, — тихо упрекнул Коллинз. — Какого черта так долго? — уже шепотом поинтересовался он у провинившегося. — Отпусти меня, и я тебе всё расскажу, — властное предплечье расслабилось. Дженсен повернулся, поймал взгляд пронзительно-синих, чарующих глаз. — Мы переснимали с Карвером. Эрик на нас орал, как резаный, — он чуть склонил голову и прикоснулся к коралловым губам Миши, едва задевая, но не целуя, и продолжил: — А потом мне звонила Дэн… — И где ты сейчас? — Коллинз прищурился и принял игру. Не отстранился, наслаждаясь свежестью дыхания и трепещущей лаской, невесомой, как крылья бабочки. — Играю в лакросс, — ответил Джей, и на его щеках вспыхнул трогательный румянец. — Ты ей почти не солгал, — яркая радужка стремительно спряталась под расползшимися бездонной чернотой зрачками, явственно сияющими страстью. Миша провел ладонью по тугой ширинке Дженса, ощутимо нажимая на пульсирующий напряжением орган, и с гордостью выслушал его томный всхлип. — Во сколько у тебя заканчивается игра? — В восемь, — визуальный контакт туманил сознание, подобно наркотику. Примерно, как тонуть в прозрачно-голубом чистейшем озере. — Так что поторопись. Одежда полетела на пол, и парой минут позже комната наполнилась частым дыханием и громкими гортанными стонами. ************************************************ — Джей, ты совершенство, — шепчет мужчина, лаская распаленного партнера. Рука скользит вниз по напряженному стволу, обнажая крупную головку, подушечка пальца нажимает на основание, выбивая вскрик. — Иди ты лесом, Коллинз, — сквозь до крошева стиснутые зубы цедит баритон. — Не уламывай меня, как своих потаскушек, — широкая атлетическая спина изгибается от жаркой волны блаженства и легкой боли – ноготки на длинных музыкальных пальцах впиваются в плечо, оставляя полукруглые лунки. — Следи за языком, — с напускной досадой укоряет Миша и приподнимается на локтях над мускулистым любовником. — Как бы ты хотел, чтобы я тебя поимел, Джей? — с заметной насмешкой интересуется он, прильнув бедрами к изнывающему в вожделении паху. Только посмотрите на него – немного потереться, и он уже скулит от желания. — Черт, поимей уже как-нибудь, — задыхаясь, требует Дженсен. Распахнув зажмуренные веки, он накидывает на шею строптивому руку и притягивает его ниже, к себе, неистово целуя. — Давай, — голос Эклза становится блядским-блядским. — Трахни меня. Миша едва сдерживает животный рык. Этот мужчина, столь скрытный и скупой на эмоции публично, в постели воистину невозможен! Когда Коллинз наивно считает, что переиграл его, Дженс совершает какой-нибудь замысловатый финт ушами и один хрен остается победителем. Но сейчас времени на возмущение нет. Тело Дженсена – самый настоящий фетиш. Лоснящиеся бисером пота мышцы. Загорелая шелковистая кожа, отливающая бронзой. Невероятно манящая зелень. Изогнутые упрямые губы. Устоять – нереально. И Коллинз не отлит из стали. Когда его нечаянный, самый горячий, самый откровенный партнер приказывает, Мише остается только подчиниться и дать ему желаемое. Особенно в свете того, что их желания магическим образом переплетаются в неделимое целое. Джей упругий – во всех смыслах. Такой тесный, что в первый раз Миша испытывал дискомфорт от проникновения. И сейчас изменилось немногое. Стеснительности стало меньше, но огня только прибавилось. Вбиваясь в его совершенные ягодицы, остаются мысли лишь о нем. Ни о чем другом. — Ты провокатор, — Миша резко подается бедрами вперед, входит до корня, срываясь на стон. Чувствует, как Дженс извивается от долгожданного единения, и тянется к нему, прижимается всеми доступными участками кожи. Замедлить ритм ненадолго, услаждая слух голодными всхлипами. Уж теперь-то Коллинз отомстит нахальному зеленоглазому мальчишке за дерзость. Дженсен никогда не умел ждать. А Коллинз находил некое удовольствие в отсрочке оргазма – для себя и для него, конечно. — Миш… Быстрее! — порочно поскуливает Джей. — Ну же… — прогибается он, стремясь вобрать в себя Мишу как можно глубже. — Да ты смерти моей хочешь, — шипит Коллинз, на периферии сознания понимая, что не может, никогда не мог сопротивляться его неприкрытой, исступленной страсти. Он врывается в жаркий вход, щурясь от избытка иссекающих ощущений. Джей становится громче. Повторяет его имя чаще, приближается к пику, раскидывая руки. Собирает смятые простыни в кулак. Бережет кожу партнера. Бережет его покой, даже в столь невменяемом состоянии. От вида этой перековерканной ткани в голове у Коллинза взрывается шумовая граната, заглушая даже обжигающие крики Дженса. — Сейчас? — склоняется он, и получает согласный кивок в ответ. Отпускает себя, сворачивает забавы и фривольности. С яростным, разгневанным неудовлетворенностью пылом вторгается в горячую тесноту. Осязает эйфоричный оргазм Джея. И свой, опоздавший максимум секунд на десять. — Джей… — промямлил он, не в силах прятать порыв эмоций. — Ты… лучший. — Ага, — беспомощно бормочет Дженсен. — Я тебя тоже, — говорит это так просто и тут же засыпает. *********************************************** Миша откинулся на кровать. Никто не знает про них. Ни Викто. Ни Дэннил. Ни съемочная группа, идиоты, господи! Он фыркнул тихонько, стараясь не разбудить вымотанного долгим рабочим днем и фееричным сексом парня. Все начиналось, происходит и будет продолжаться прямо у них под носом, но никто и не заподозрил, что Мишу Коллинза и Дженсена Эклза связывает нечто большее, чем дружба. Никто и представить не способен, что между ними вообще никогда и не было дружбы. Никто не догадывается, что они знают друг друга несколько больше, чем принято считать. Года полтора… вернее, заметили друг друга полтора года назад. В Нью-Йорке, на благотворительном балу. Правда, ни тот ни другой и словом не перемолвились, зато пялились знатно. А потом слегка повздорили, из-за музыки. Джей… не любитель Френка Синатры, и это еще мягко сказано. Он потопал к выходу в лоджию, а Миша из нее как раз выходил. Столкнулись, как галактики. Эклз, после пары секунд замешательства, бросил скомканное «извините» и скрылся в прохладе ночи. Коллинз, которого этот блондин напряг уже тем, что от него невозможно отвести взгляд, чуть рассердился и нырнул обратно. Стряхивая шампанское с лацкана платком, он отметил, что для воспитанного человека Джей слишком невоспитан. Джей ответил, что для «такого элегантного мужчины слишком неэлегантно быть таким занудой». Еще через пару уколов их развели дамы. И все! Миша, когда увидел зеленые глаза Мередит, подруги Викто, решил, что влюбился. Даже, помнится, неплохо проводил время с ней и с женой. И только встретив Эклза на пробах, понял, что влюбился вовсе не в нее. Химия проскочила мгновенно. Миша видел, что его влечение взаимно, но никак не решался. Он человек не стереотипный и свободный, но у них совместная работа, а однополого опыта у него никогда не было… — Я… — срывался шепот, в нем слышалось смущение. — Никогда… — Я тоже. Одежда трещала от усердия.