Молния, пронзающая сердце

*Аюри*

      Бежать, бежать, бежать, не останавливаясь. Подальше от Тензо, подальше от его рук и ласк. Если бы можно было убежать от себя, Аюри бы сделала это сто раз подряд без сожалений. Ускользнуть из капкана собственных мыслей, вязких как зыбучий песок, неприятный, душащий.       «Он поцеловал меня» — Аюри докоснулась до жгучего места на шее, которое словно продолжало жечь, пока не останется большая дыра.       По телу прошли мурашки, но не те, которых следовало бы ожидать. Казалось бы перед ней стоял мужчина, с которым она неоднократно представляла себя, но... Стало страшно, не успели и его губы прикоснуться к шее. Волна омерзения и страха окутала ее с головой. Неожиданное открытие. В тот самый момент желания оттолкнуть Тензо от себя и притянуть к себе столкнулись. Ей до сих пор было не понятно то чувство: и приятно и неприятно одновременно. Как это возможно? А перед глазами стоял совсем другой образ.       Тебя никто до меня не трогал?       Не заставляй меня бить тебя снова       Наслаждайся, дорогая моя. Тебе понравится       Хотелось остановиться и вытошнить свои внутренности от воспоминаний, но ноги несли её, не останавливаясь, словно весь мир рухнет, если они это сделают. Шею жгло, раскалённая головешка с шипением плавила кожу. Нужно стереть с себя эти следы, избавиться от него. Чтобы внутри не осталось ничего, что могло бы напомнить о Тензо. Ведь вместо него был совсем не тот человек. Душащий, не дающий спокойно жить и дышать, который приходил к ней в кошмарах и заставлял бояться непрошеного шороха, обернуться и увидеть этот взгляд. Равнодушный, смотрящий с издёвкой, который переливается через край от низменных помыслов и скверности своего носителя. Таким нельзя существовать в этом мире. Была бы ее воля, такие люди бы вымерли. Их и людьми назвать тяжело — животными. Это подходит больше под их описание. Волна ненависти, цунами внутри. Уже привычное чувство лизнуло загривок, покрывая кожу неровными красными пятнами. Каждая клеточка ее тела переполнялась неистовым лютым желанием убивать. Занести кулак и размозжить ухмыляющуюся самодовольную физиономию, а потом воткнуть кинжал. Ещё и ещё, и ещё, пока не останется бесформенное кровавое месиво.       «Почему такие люди спокойно ходят по земле? Почему не умирают от собственной мерзости?»       А они ходят, свободно. Сливаются с потоком, с невинными горожанами, которые и не подозревают об этом. Живут в счастливом неведении. Интересно, сколько таких отвратительных личностей находилось рядом с ней за всю жизнь? Очевидно сосчитать сложно. Десятки, сотни? Если бы существовал детектор, который начинал загораться разными красками, как только распознавал рядом с собой подобное отродье. Возможно жизнь стала бы проще?       «Очевидно! — огрызнулась на себя Аюри. — Всё стало бы легче, если бы они горели в аду!»       Руки, которые сдирали с неё одежду, сжимали бёдра, оставляя синяки. Грубые, в мозолях, безжалостные. Дыхательные пути сжались, невозможно было вздохнуть. Аюри наконец-то обратила внимание на то, куда несли её ноги, и вовремя, рухнув на берегу мелкой речки. Тяжело дышать. Настоящее смешивается с прошлым. Аюри не понимает, что с ней происходит. У неё было стойкое ощущение, что эти руки касались её прямо сейчас, в данную секунду. Они сомкнулись на горле, сдавливая. Тело колотило, покрылось липким холодным потом, а вдохнуть так и не получалось. Аюри опустила ладони в ледяную воду, сгребая охапками и брызгая в лицо, чтобы придти в чувства.       — Нет, нет! Нет!       Пальцы медленно провели по кофте, дотронулись до её плоского живота       — Уйди! — кричала она воспоминанию, но от этого колотило лишь сильнее.       Ледяные капли стекали по локтям, окрапили кимоно, остались блестеть в волосах росой, но Аюри продолжала хлестать по лицу в надежде придти в себя. Истерика не заставила себя долго ждать. Аюри обхватила локти руками, склонившись над водой.       Не отводи от меня глаз, дорогая, когда Я с тобой разговариваю       Веки автоматически сжались, словно отказываясь впускать наваждение в голову. Её всё ещё трясло. Ногти впились в предплечья, чтобы боль не давала забыть, что она в настоящем, что того человека больше нет рядом, что это воображение.       Боишься меня?       — Нет! — Аюри закусила губу, чтобы не кричать "нет" бесконечно, пока связки не перестанут работать. Ничего больше в жизни она не хотела, кроме мести. Видеть его мёртвым. И ему подобных. Аюри ненавидела себя за страх, который тогда завладел ею.       «Лучше сдохнуть, чем так!» — во рту почувствовался железный вкус. Она слишком сильно закусила губу.       Отвратительно ощущать себя беспомощным, практически немощным человеком, который не может ничего исправить в своём прошлом. Абсолютно ничего. Неосознанно водоворот мыслей переключился на другого. Того, перед кем ей всегда будет стыдно — Какаши.       «Если бы не моя глупость, — бусинки слез падали в реку, во рту стало горько, словно Аюри проглотила горстку пилюлей. — Он бы... он бы со мной общался»       Обрывок воспоминания — уходящая вглубь плохо освещенного коридора мощная мужская фигура. И с каждым его шагом что-то обрывалось внутри, какие-то связи, о которых Аюри и не подозревала, что они существуют. Как было тяжело его отпускать. Аюри даже не осознавала на тот момент, насколько он стал ей важен, пока его не стало, пока он не разочаровался в ней окончательно, как это рано или поздно делали все. У неё был в этом талант, один из немногих, что находились в арсенале. Кем Какаши был для неё? Аюри не понимала тоже. Но кем-то очень важным, настолько, что иногда Аюри с огромным нежеланием признавать этот факт ощущала, что разрыв с Какаши переносился даже тяжелее, чем с Тензо. Глупые привязанности к людям. Хлам, который отравлял всё вокруг.       Кошмар того вечера снился часто. После неоднократного пробуждения, Аюри осознавала, что одежда противно прилипала к спине и что дыхание становилось хриплым и рваным. И конечно же не стоило забывать про дрожь, от которой не находилось избавления. Всё было похоже на нескончаемый кошмар, будто она никогда на самом деле не просыпалась и тот вечер никогда не проходил.       Снова она смотрела на невозмутимую гладь реки и появлялось желание опустить голову и не поднимать, смириться с тем, что она абсолютно не боец по жизни и что все события прошлого наконец-то загнали её в угол, из которого не было выхода. От столь удручающих раздумий её отвлекло небольшое копошение сзади, после которого кто-то покашлял, оповещая о своём присутствии. Аюри взметнулась с места и развернулась лицом к незнакомцу, сжимая руки в кулаки. Перед ней стоял мужчина в плаще. Ей хватило доли секунды, чтобы обомлеть и придти в необъяснимый восторг, ведь ярко-алые кровавые облака на чёрной ткани могли принадлежать только члену организации Акацки, именно той, которую ей поручено найти. И именно сейчас, когда ей хватило ума убежать от своего напарника без оружия и в простом кимоно, ей посчастливилось встретить врага. За одну, и только одну вещь Аюри так глупо хотелось поблагодарить эту таинственную личность в маске — все предыдущие переживания как рукой сняло. Но по неизвестной причине страха не было, говоря более точно, он был слабо выражен. Довольно необычно, когда собственное прошлое может довести Аюри до истерики, но при этом самая опасная персона во всём мире — нет.       Мужчина не двигался. Он был довольно высоким, с широким разворотом плеч. Чёрные недлинные волосы торчали во все стороны. Лицо скрывала овальная рыжая маска со спиралью, которая закручивалась вокруг одного правого глаза, что скрывался в тени и оставался недоступным взгляду. Нукенин вальяжно облокотился об кору дерева и продолжал тянуть паузу. Аюри вспомнила его из доклада Анко. Группа Какаши уже сталкивалась с ним, но не вступала в бой, потому что... Потому что он умеет материализовываться из воздуха и проходить сквозь предметы, чего никто толком не мог объяснить. Все атаки проходили сквозь него и даже гений Какаши не смог разгадать эту тайну. На что можно надеяться ей в таком случае. На быструю и безболезненную смерть? Звучит заманчиво.       — Твой друг к нам не присоединится? — наконец-то произнёс нукенин, и от его голоса Аюри ненамеренно сделала шаг назад.       Этот тембр звучал очень низко, а хрипотца при этом напоминала ей скрежет металла по стеклу. Будто он одними только словами мог исцарапать противника и заставить чувствовать себя уже побеждённым до боя. Хотелось выпрыгнуть из собственной кожи и убежать, но не от страха, а от неприязни. Или заткнуть уши. Аюри стояла спокойно, тремор прошёл. Она злобно и многообещающе смотрела туда, где должны находиться его глаза, или один глаз, и молчала.       — Язык проглотила? — вопросительную интонацию прорезала нескрываемая издёвка.       — Нет.       — А... Ты всё-таки умеешь разговаривать. Не всё же рыдать и выкрикивать нечленораздельные фразы.       Аюри чувствовала, что он улыбался. Была уверена.       — И что с того? — язвительно произнесла она, не веря в то, что её голос не дрожал. Нукенин хмыкнул в ответ.       — Я бы на твоём месте не язвил.       — Ты не на моём месте.       — Мне же лучше, — его тело оттолкнулось от дерева. Высокая фигура расправила плечи. Он лениво хрустнул позвонками.       — Стой! — встрепенулась куноичи и по заученным рефлексам занесла руку к бедру за кунаем. Мужчина проследил это движение взглядом, останавливаясь немного дольше на запястье, и, запрокинув голову, рассмеялся. Его смех не носил в себе и доли искренности и радости, он был какой-то безжизненный, без веселья, злой.       — Ты хочешь меня побить невидимым кунаем? — вновь скрежет по ушам. Она оставила это без комментариев.       — Кто ты?       — Я думаю, ты прекрасно это знаешь. Зачем вы ещё лазили по лесам, если не в поисках меня?       — Твоё имя, — её тон был спокоен, но нукенин уже начинал действовать на нервы своей манерой недоговаривать.       — Твои друзья должны были передать. Не могу представить, чтобы Какаши не сказал своей любимой игрушке обо мне, — улыбка вновь расцвела под маской.       Против своей воли красный румянец покрыл щёки, возвращая цвет лицу.       — Откуда... откуда ты знаешь про Какаши? — запнулась она.       — Я знаю больше, чем ты думаешь. В каком-то смысле я знаю больше о тебе, чем ты, — его интонация заводила её в тупик, водила за нос. Он игрался с ней, это было очевидно.       — Тогда скажи моё имя, — она не видела его реакцию, но могла поклясться, что мужчина смотрел на неё с некоторым умилением и сочувствием, будто на несмышлёного ребёнка.       — Какое именно? Настоящее или то, что было придумано в Конохе?       Аюри замерла, перестав дышать. «Откуда он знает?!» Видимо испуг и недоумение чётко отразились на её лице, потому что он продолжил говорить.       — Да, да... Подбирать такое имя... совсем не умный поступок, могу тебя заверить. Аюри, — его губы будто посмаковали это имя. — Когда я думаю об Аюри, то представляю смелую девочку. Смелую, готовую придти на помощь. Самоотверженную. Что явно не про тебя, — продолжил издеваться нукенин, а её сердце покрывалось новым слоем инея. — Риюдзаки... Хммм.       — Чего ты хочешь? — перебила Аюри. Она хотела заткнуть ему рот, чтобы он прекратил мучения, но это только повеселило его, хоть и теперь слышалось раздражение. Никому не нравится, когда тебя перебивают на полуслове.       — Довольно скоро тебе станет известно самой.       Аюри с недоверием сверлила высокую фигуру взглядом.       — Если ты хочешь меня убить, прекрати болтать и приступи к делу.       Нукенин раздражённо повёл плечом.       — Если ты настаиваешь...       Быстрое движение, и вот нукенин стоял напротив. Аюри занесла кулак, но он прошёл сквозь маску, а через несколько мгновений её тело ощутило, что его куда-то тянет, закручивает. И лес перед глазами поплыл. А в следующую секунду куноичи оказалась в огромном пустом пространстве. Вокруг было темно и пусто, куда ни посмотри. Плащ сверкнул рядом и исчез. Аюри осталась одна.