Молния, пронзающая сердце

*Какаши*

      Семь часов вечера, резиденция Хокаге. Какаши как дурак стоит на выходе и ждёт коллегу. Его всё не покидал вопрос: это старая привычка Аюри быть в его жизни? Потому что иначе не понятно, зачем приглашать на совместный ужин, когда по воле судьбы они стали отдаляться друг от друга. У него уже есть похожий друг, благодаря которому он держит в тонусе чувство толерантности к эксцентричному поведению, — Гай — и он игнорирует намёки категории «отстань, пожалуйста» всю их дружбу. Да и вообще был ли то выбор самого Хатаке — дружить с Гаем? Не совсем…       А с другой стороны, зачем так нервничать? Подумаешь, молодая красивая девушка, к тому же коллега, пригласила его на подчёркнуто дружеский ужин поесть рёбрышки, возможно, разбавив саке. Всё невинно, чинно, благородно. Никто ведь не смотрит косо, когда сенсей трапезничает со своими подопечными? Никто. Аюри ему почти ученица, может быть, кто-то вроде Сакуры. Разве он столько нервничал, если бы Сакура предложила ужин вдвоём? Конечно, странно, но скорее всего, у неё к нему был бы серьёзный разговор, далёкий от романтики.       А сейчас всё казалось одновременно неправильным, что скручивало внутренности от сомнений, и верным с точки зрения желаний. Да, ему хочется ужинать в компании привлекательной девушки, да, ему нравится с ней общаться, да, иногда она его раздражает, но это даже мило, и да, такие девушки, как Аюри, крутят мозги мужчинам, а затем выкидывают что-то непредсказуемое, например, исчезают из жизни на год, и потом думай, что хочешь. И это огромная проблема.       Какаши привык к последовательности, к логической цепочке размышлений. Аюри же представляла собой хаос. Встречается с Тензо, но флиртует с ним, хотя он до сих пор не представляет, то ли ему привиделось такое, чего и в помине нет, то ли она настолько запудрила ему мозг, что он дымится который месяц в поиске истины.       И это неимоверно бесит!       Когда он чувствует, что знает, чего от неё ожидать, она берёт и делает нечто противоположное. И смотрит на него с выжиданием, посылает незримые намёки, иногда откровенно играется, разве что не подмигивает.       Хатаке неуютно сжал кулаки и тяжело выдохнул.       «Я хочу найти выход из этого положения».       — Какаши! — звонко раздалось у него за спиной. — Прости, опоздала чуть-чуть.       Мужчина повернулся, у него внутри всё похолодело, словно Конохе грозила смертельная опасность.       — Да…       Мужчина хотел пошутить и немного побурчать на опоздание в пятнадцать минут, но замолчал, разглядывая красивую юкату богатого бордового цвета с болотисто-иловым оби, пересекавшим её сплошной линией, а затем перешёл на лицо: она подчеркнула глаза снизу красной линией, добавлявшей бледному лицу яркость, волосы заколола немногочисленными кандзаси и заколками.       Увидев изучающий взгляд напротив, девушка покраснела и как бы закрылась от него, заслонив ладонью щёку.       — Перестаралась? — смущённо спросила она.       Какаши моргнул, стирая отпечатавшееся на веках изображение, и осмотрел свой непримечательный прикид: чёрная хакама с такой же традиционной рубашкой. Мда…       — Самую малость.       — Пойдём тогда.       Прежде чем сделать шаг, он должен был спросить:       — Тензо в курсе нашей встречи?       Выражение лица быстро скисло.       — Да.       — И, судя по твоей реакции, не одобряет встречу.       Аюри помотала головой и пошла вперёд — к ресторанчику, вынуждая последовать за ней.       — Я его не понимаю.       «Ты себя не понимаешь».       — Вполне ожидаемо, что твой мужчина против, чтобы ты встречалась по вечерам с другим мужчиной.       Она показательно фыркнула, пытаясь выставить его дураком.       — Я же с тобой вижусь, а не с «мужчиной».       Удар ниже пояса. Аюри мельком оглянулась на него, кажется, сообразила, что сказала лишнего, и, сумбурно махая руками, поспешила исправить ошибку:       — Нет, в смысле ты мужчина, но не «мужчина».       — Спасибо за пояснение, Аюри, мне сразу всё стало ясно.       — Ты другой подвид мужчин, с которыми можно ходить на ужин, не переживая за последствия.       Хатаке засунул руки в карманы хакамы поглубже. Не совсем понятно, смеяться или плакать.       — Называется олень?       — Нет, ну какой из тебя олень… — девушка от избытка эмоций топнула.       Редкие прохожие были прикованы к красоте его спутницы, полностью игнорируя непримечательного молодого человека в маске. Встречаясь с Тензо, Аюри медленно расцветала, приобретала уверенность и всё меньше боялась надевать вещи ярких оттенков, а не тех, что веют трауром или смешивают со стенами.       — Мы знакомы сто лет, не вижу ничего странного в том, чтобы встретиться после работы и пообщаться.       «В этом и проблема…»       — В любом случае мы ненадолго. Не хочу, чтобы Тензо нервничал, у него слишком ответственная работа.       — Не ответственнее твоей, — парировала девушка.       — Не скажи… Я бы предпочёл не видеться со змеиным другом. Берегу нервы.       — Вообще это секретная информация.       — Поэтому мы вдвоём осведомлены, — уголки губ сложились в фамильярную улыбку под маской.       Аюри подыграла ему и, не видя его губ, повторила в точности выражение.       — Мы приближенные, нам можно.       — Управленцы Конохи с тобой не согласятся.       Вдали виднелась кафешка. Бумажные фонари, внутри которых горели свечи, мерно покачивались на ветру. Даже отсюда можно было сказать, что посетителей мало. Это заведение было не по карману среднестатистическому жителю, но на то они и шиноби, чтобы пользоваться маленькими и абсолютно не перекрывающими риски отчалить в мир иной привилегиями в виде дополнительных купюр.       — Они много глупостей совершают, тебе ли не знать, например, приняли меня обратно, не нарекая шпионкой.       — Поверь, мне надоело тратить время на тебя, когда ты была моей миссией, поэтому я вынужден согласиться.       Какаши подал это под соусом шутки, однако отметил скудную морщинку у её надбровной дуги, которая говорила прямо: обидно. Пока он придумывал, как извиниться, не извиняясь напрямую, они дошли до заведения и было уже поздно. Администратор, т.е. родственник/друг/жена владельца ресторана, проводил их до столика в самом конце.       Когда Какаши увидел пространство, огороженное деревянной ширмой, у него неприятно засосало под ложечкой, а, зайдя, он уверился, что это место слишком уединенное для простой вечерней посиделки. Отделка из дорогого красного дерева, мягкие пуфики и низкий резной столик. Над головами висели лампочки, напоминающие те, которые вкручивают в погребе: они дешевили обстановку. Судя по шокированному выражению лица, Аюри была не в курсе места.       — Это не то, о чём ты мог подумать.       — Хм… я думал о том, что меня бесплатно покормят, о чём думаешь ты?       Аюри залилась краской то ли от стыда, то ли от того, что шиноби позволил дважды подшутить над ней, выставляя её в неловком положении. Наверное, второй вариант более очевидный.       — Бесплатно? — к шоку добавился приоткрытый рот.       Хатаке вальяжно завалился на пуфик, предпочтя сесть в неформальной позе со скрещенными ногами, и, хлопнув ладонями по коленкам, невозмутимо сказал:       — Кто приглашает, тот платит, — затем нравоучительно поднял палец вверх и добавил: — Этикет.       «Мудрец Шести Путей, что я несу?»       Обычно молчание — всё, что люди от него ожидали, но вот этот один процент дури периодически выходил в свет. Конечно, дурь тянется к дури, поэтому, найдя достойную аудиторию, дурь показалась на свет.       Аюри засеменила к своему месту и, пытаясь не навернуться в узкой юкате, излишне официально присела на пуфик.       — Этикет обязывает обращаться к тебе уважительнее, но ты всегда против, поэтому не поверю, что тебе есть до него дело.       — Ты права — мне нет до него дела, но я люблю бесплатно и вкусно поесть.       — Я честно не знала, как выглядит это место. Не придумывай, пожалуйста, лишнего.       Он смерил её долгим оценивающим взглядом, от которого пальцы Аюри, до этого мирно лежащие на коленках, сжали ткань наряда.       — Твоя честь не поддаётся сомнениям с моей стороны.       — Спасибо, — светлые ресницы едва коснулись нежной кожи под веками.       Они заказали мясо на гриле и саке. Можно было бы обойтись без алкоголя, но Какаши не хотелось, чтобы такой шикарный поход в приличное заведение прошёл без дополнительного изыска. Он умеет контролировать себя, поэтому не напьётся, зато саке поможет заглушить неприятное сомнение в груди насчёт верности Аюри, точнее, желание её неверности. Однако Какаши не склонен предавать друзей, поэтому лучше притупить здравый смысл, который подкидывает неудобные вопросы.       Аюри постаралась грациозно разлить по отеко прозрачную жидкой, едва отрывая пятую точку от сложенных пяток. Он открыто любовался её плавными движениями, такими по-настоящему женственными, что не верилось, насколько его глаза были слепы. Или просто не желал замечать раньше?       Темы для разговоров не находились, они сидели в молчании, пока не принесли гриль, и Аюри заняла руки, обжаривая кусочки мяса и складывая их в салатные листы. Тем временем за ней наблюдали два любопытных тёмно-серых глаза. Внезапно тишина была прервана.       — Какое у тебя расписание тренировок?       — По настроению, — отправляя в рот сочное мясо, ответил он.       — Должен быть график.       — Не у меня.       — Какаши, ты ведь стал одним из лучших шиноби Конохи, значит ты дисциплинирован и следуешь графику.       — Я готов отойти на второй план, если мне дадут свободное время, а мне его дали, поэтому сейчас у меня нет графика тренировок.       — Понятно, — её рот поджался в обиженной гримасе.       Еле заметно.       — Но для тебя я готов сделать исключение и вновь втиснуться в жёсткие рамки.       Голубо-карие глаза по-детски заблестели.       — Спасибо.       В течение вечера они потихоньку уплетали ужин и запивали саке. На удивление, Аюри спокойно воспринимала алкоголь, не ёжилась, что наводило на грустные мысли. Сам Какаши увеличивал порцию, чтобы заполучить правильный эффект, но всё никак.       Она внимательно следила за ним, оправдывая солидный опыт следопыта.       — Ты хочешь быстро накидаться и уйти?       — Нет, давно не пил ничего выше по градусу, чем пиво, и рад, что подвернулась возможность.       — Я всё… никак не… то есть… Какаши, — Аюри нервно выдохнула, и он отложил палочки на подставку, — я никогда не благодарила тебя достойно за всё, что ты для меня сделал, за миссии, на которых ты всегда прикрывал мою спину, и за то, что дружишь со мной, поэтому я надеюсь, что я хоть немного компенсирую тот ущерб, что нанесла тебе за наше знакомство, — девушка сложила перед собой ладони и преклонилась к ним.       Загривок лизнула холодная ярость. Она ему ничем не обязана, а он не какой-то там господин, который любит унижения людей и смакует вид опущенных голов.       Не размышляя лишнюю секунду, Какаши положил ладонь на плечо и ненавязчиво оттолкнул тело от пола. Аюри растерянно заозиралась на него.       — Никогда передо мной не кланяйся, Аюри. Наша профессия связана с риском, это обязанность прикрывать друг друга в бою.       — Шиноби обязаны выполнить миссию, затем идут товарищи по команде, тебя никто не осудит, если ты пожертвуешь мной по ситуации, поэтому я благодарю тебя, что ты никогда не бросал меня, — сказала девушка, возвращаясь в исходное сидячее положение.       Он ей не ответил, лишь продолжил вглядываться в лицо, стараясь выразить взглядом несогласие.       Они слушали, как мясо скукоживалось с шипением, выделяя сок, который горел на гриле. Сосуд с алкоголем пустел довольно быстро. Аюри заваливалась на правый бок, уже высвободив из-под себя ноги и уложив их в сторону. Скулы тронул мягкий румянец. Девушка рассматривала отеко и крутила тот в пальцах, как какую-то диковинку. Какаши ни разу не сменил положение тела, держал спину прямо и методично пережёвывал челюстями мясные прожилки.       — А Тензо хороший человек? — ни с того ни с сего спросила она, переставая теребить в руках маленькую чашечку.       — Из категории лучших.       — Тогда как вы подружились? — она хмыкнула, как бы бросив ему вызов.       — Это долгая история.       — И секретная?       — Конечно.       — Я спрошу у него.       — Ты любишь нарушать правила…       — Обожаю, — Аюри облокотилась на столик и загадочно заглянула ему в глаза, а затем опустила подбородок, соскальзывая с игривой темы. — Однако не смею нарушать график отбоя, поэтому нам пора.       — Я почти закончил.       Девчонка бесстыдно фыркнула и прижала рукав к губам, не позволяя себе рассмеяться.       — Где ваши моральные устои, Аюри-чан?       — Там же, где твои, когда ты читаешь порнушку среди бела дня, — она осеклась и поспешила исправиться: — Извини.       — Я пример типичного холостяка, который уходит в эскапизм.       — Разве не хочется женского прикосновения хотя бы иногда? — голубой цвет радужек по-особенному блеснул из-под ресниц на этом вопросе.       — Хочется.       — И… как ты решаешь проблему?       — Решаю.       Аюри вновь поджала рот. Не довольна.       — Ты всё-таки человек, а не статуя. Приятно слышать.       — Статуи не читают творчество Джирайи-сама.       — И не опаздывают.       — Начнём с того, что они даже не ходят.       — А ещё у них застывшие лица.       — Ты не видела моё лицо.       Аюри пропутешествовала взглядом к маске, кажется, останавливаясь на губах с пристальным вниманием. Хатаке проглотил сухой ком в горле.       — Должно быть, ты уродец, поэтому я никогда его не видела.       — Никто не жаловался.       Зачем он это сказал — та ещё загадка. Очевидно, что речь шла про людей в целом, но, учитывая обсуждаемую тему, Аюри должна была подумать на женщин, и вот опять ее лицо искажается легкой судорогой.       — Покажи, — кивнула девчонка на маску с новым вызовом, пока щеки приобретали новые розовые оттенки.       — Попробуй снять.       Восстановив зрительный контакт, Аюри едва нахмурилась, словно не доверяла, но тут же расслабилась и медленно потянула руку к нему. Его сердце забилось резкими и короткими толчками. Пальцы замерли, едва ущипнули воздух возле носа и, игнорируя миллиметры до края ткани, опустились на стол.       — Нет, не могу. Тогда ты лишишься единственной фишки.       — Какой?       — Загадочности.       Какаши позволил губам расплыться в снисходительной улыбке, здесь слова были излишни. По пути обратно Аюри больше смотрела под ноги, чем на окружавшие их пейзажи. Клацание плашек гэта на её ногах мысленно уносило его в недавнюю встречу с девушкой, во многом похожей на Аюри, но тем не менее совершенно другой. На повороте к нему Какаши настоял на том, что он должен проводить её до парадной их новенькой квартиры с Тензо. Она кивнула.       Сделав последний шаг, который отделял её от тепла помещения, Аюри повернулась к Хатаке с опущенной головой. Она сжимала и разжимала пальцы, словно не решалась взять их в замок.       — До встречи на тренировке, Аюри.       — Да, Какаши.       Он провожал взглядом её белёсый затылок и задавался вопросом, зачем было приглашать его в ресторанчик, да к тому же соглашаться за него платить. Чтобы поговорить про тренировки и умаслить? Вероятно так оно и было, однако нутро противилось подобным корыстным целям. Было бы неплохо, если бы его позвали поужинать просто потому, что по нему скучают и рады видеть в любое время суток. Тем более он сам готов был видеть Аюри в любое время дня и ночи. И это не на шутку настораживало мужчину.       Риюдзаки его младше, была у него в подчинении и самое худшее — является девушкой лучшего друга. Почему всегда что-то недоступное, черт побери? Почему ему не нравятся девушки-ровесницы, желательно не профессии, связанной с риском, и с покладистым характером. Перечитал про похотливых истеричек, теперь мозг повёрнут не в ту сторону.       С невеселыми думами Хатаке повалился чистеньким на кровать.       Один. Совсем один.       С каких пор уединение начало превращаться в одиночество? Он представлял, что когда возьмёт заслуженный отпуск, то так отдохнёт от людей, что будет готов к любому спору с Гаем, но в действительности уже размышлял, как сбежать из четырёх стен на миссии, чтобы не слушать тишину.       Засыпая, ему всё виделось, как тонкие пальцы покачивали маленькую керамическую чашечку.