united noodles boys

- ты красивый, - говорит хангёль, просто и без задних мыслей, говорит и по-дурацки улыбается, щуря глаза и обнажая ровные белые зубы. суун задыхается. давится воздухом, который застревает непробиваемым вакуумом в глотке, хангёль перед ним такой простой и искренний, хангёль говорит то, что думает, то, что вертится на языке и в мыслях не перемалывается по сто раз в сомнениях, стоит ли это кому-то слышать. может, все дело в возрасте, может, в какой-то детской наивности, что позволяет хангёлю смотреть на мир по-другому. хангёль говорит все прямо и без прикрас, не стесняется правды, не стесняется говорить, если кто-то ему не нравится. как большой ребенок. суун вот так совсем не умеет. интересно, почему? ответ прост и лежит на поверхности - возраст. почти пять лет разницы, почти непреодолимая пропасть, и когда хангёль только понял, о чем мечтает, только ступил на дорогу, которая приведет его к сцене, суун уже успел повидать на этой сцене многое, успел прочувствовать, каково это - стоять бок о бок с кумирами юности, и как ярко слепят из зала прожектора, успел отчаяться. в глазах сууна тень безнадежности и усталость от долгих бессонных ночей, когда он не мог уснуть из-за мыслей о туманном будущем, но хангёль все равно называет его красивым, и низкий голос звучит так восторженно, что суун почти верит - никакого подтекста, никаких скрытых смыслов, только правда. и все же. разве можно так отчаянно любить людей? хангёль ведь и сам знает, как жестоки бывают люди, знает, что такое предательство близких, потому что хангёль рос в детдоме в окружении таких же отвергнутых. и все же. в нем нет ни капли ненависти, на вопрос тебе не обидно? хангёль отвечает простым наверное, были причины. не строит драмы на пустом месте, улыбается, находит оправдание даже самым мерзким поступкам и продолжает любить окружающих, когда в сууне ненависти хватит на целую армию, когда суун, будь он на месте хангёля, не улыбался бы так открыто, рассказывая о чужом предательстве, и не пытался бы оправдать, потому что оправдывать, если честно, некого. просто суун отлично шифруется, он же взрослый. просто хангёль видит слишком мало, не смотрит дальше лица, не смотрит вглубь глаз, не замечает тот океан сомнений и неприязни. в первую очередь, к самому себе. суун улыбается, осторожно и натянуто, суун остро хочет стереть с его лица эту искренность, что костью поперек горла, суун хочет сломать растоптать, ударить по всем болевым, напомнить, как жестоки бывают люди, напомнить, что нельзя так слепо верить одной лишь улыбке, судить о людях по внешности, говорить о том, чего не знаешь, говорить о вещах, которые лучше не слышать. говорить так, словно суун и правда красивый, словно суун для хангёля весь мир, и кроме него этот взрослый с виду ребенок больше ничего не видит. в глазах хангёля восторг, в глазах сууна чистая ревность, потому что хангёль видит в нем лишь друга. красивого парня, с которого хочется брать пример, старшего брата, одного из, у хангёля их много, и все одинаково важны. хангёль на сууна смотрит совсем не теми глазами, не видит, как суун отчаянно тлеет под его любопытным взглядом, как потеют ладони, и хочется просто коснуться. хангёль не видит, как суун сгорает от желания, как ревностно смотрит вслед, когда хангёль улыбается кому-то, кто не суун. суун безнадежно влюблен в малолетку. притянуть за лацканы пиджака, заставить нагнуться, столкнуться лицом к лицу, когда до губ миллиметры и чужое дыхание на подбородке. сууну совсем не стыдно, стыд давно потонул в неправильных чувствах, которые суун бы рад подавить, да только не получается. у хангёля удивленный взгляд и застывший вопрос, так и не озвученный вслух, потому что суун не дает сказать, ловит его дыхание, целует, как в последний раз, напористо и сминая пальцами белые лацканы. кусает чужие губы, лезет в рот языком, гладит, задевает ряд зубов, застает врасплох и нагло этим пользуется. где-то на периферии сознания мелькает мысль, что у такого взрослого на вид хангёля этот поцелуй может быть первым, и эта мысль растекается теплом по телу, тешит самолюбие, кормит разбушевавшихся демонов у сууна в душе. показать, что мир не такой простой, как хангёлю кажется - суун прекрасно справляется с этой задачей. - хён, подожди, - у хангёля голос хриплый, бьет по рецепторам и вяжет узлами низ живота, когда хангёль осторожно отодвигает сууна за плечи. растерянный и покрасневший. слишком поздно, но суун понимает, что переступил черту, поддался эмоциям, дал себе слабину, дал корм для внутренних демонов, что ласково гладят сууна по волосам. он прячет лицо в ладонях, не знает, как поступить, хотел поломать, хотел доказать какую-то ересь, в итоге же сам проиграл все потому, что хангёль не смотрит тем самым взглядом - я понимаю, - хангёль заикается, спотыкается о слова, звучит неуверенно и непривычно тихо, - это все от эмоций. все в порядке суун устало мотает головой. говорит в свои же ладони, потому что смотреть на хангёля позорно стыдно. - ты мне нравишься. нет суун замирает. кажется, что послышалось, он убирает ладони с лица, решается посмотреть наверх, хангёль смотрит прямо ему в глаза. взгляд океаном топит легкие, взгляд спокойный и ясный, как чистое небо. хангёль повторяет нет и давит пальцами сууну на плечи. - не я. ты просто тоскуешь, суун. когда они успевают поменяться местами? сууну вдруг кажется, что из них двоих малолетка именно он, хангёль смотрит по-взрослому мудро, и улыбка блуждает на его губах, не эта привычно глупая, из-за которой рот хангёля не закрывается, а такая понимающая. хангёль читает его, как раскрытую книгу, знает, кто по ночам приходит к сууну во сне, чье имя он ждет на экране смартфона входящим вызовом. - тебе ведь нравлюсь не я, я просто похож на минсу