Гедонист

Трандуил зябко поежился. Ночь была теплой, но здесь, близ озера, становилось прохладно. Пахло травой, водой, болотными растениями - таким странным, призрачным запахом... Эльф вздохнул, ощущая, как томление заставляет трепетать его сердце; он взглянул на серебристый диск луны, вновь опустил ресницы... Возможно, он истосковался по тому, кого ждал уже так невыносимо долго. Возможно, причиной его волнения был этот едва уловимый запах озера, который будил в нем воспоминания об одной весенней ночи, такой же странной и прозрачной, как и сам запах воды... - Простите, могу я попросить... если я не помешал... простите за беспокойство... Трандуил недоуменно поднял взгляд на эльфа, который мялся на пороге беседки и лепетал что-то, то и дело прося прощения. Сад был погружен в темноту, а в беседке тихо горел фонарь, и король не мог разглядеть эльфа как следует - он видел лишь невысокую тоненькую фигурку, длинную шею и неопределенного цвета волосы, обрамлявшие скрытое тенью лицо. Наконец Трандуил понял, что юноша просил у него позволения попить из мраморного фонтанчика, стоящего посреди беседки. - Войди, - разрешил король. Не то, чтобы ему хотелось помочь этому нескладному эльфенку, - в конце концов, ему было все равно, мучает его жажда или нет, - но Трандуилу отчего-то захотелось посмотреть на него. Эльф завозился на пороге, разуваясь, чем немало удивил короля; приглядевшись, Трандуил понял, что юноша, должно быть, стыдится своей разбитой обуви. Босиком приблизившись к фонтанчику, эльф замешкался на мгновение, пораженный обилием роскошных яств, стоявших на столе перед королем. Сам он был удивительно тощенький даже для эльфа, какой-то весь прозрачный; казалось - подует ветер, и юноша сломается, как былинка. Опершись о фонтанчик своими худыми руками, торчавшими из коротких рукавов рубашки, которая была ему уже явно мала, эльф склонился к струйке воды и захватил ее губами - тонкими, бледными, одного цвета с лицом. Трандуил рассматривал его с брезгливым любопытством - так рассматривают какое-нибудь необычное насекомое. Юноша был невысокого роста, узкоплечим, очень худым; косточки ключиц торчали из расстегнутого воротника рубашки, изношенной и застиранной до невозможности, из-под полупрозрачной от старости ткани выпирали худые лопатки и позвоночник. Он был удивительно некрасив - длинное лицо, большой нос, тонкие губы, светлые, мутноватые глаза под белесыми ресницами... На шее билась тонкая венка. Это было так пронзительно трогательно, что Трандуил раздраженно отвел взгляд - король не любил, когда что-то нарушало его душевное равновесие. Эльф распрямился и отступил от фонтанчика, по-прежнему бросая голодные взгляды на яства. Он опять начал путано извиняться за беспокойство, и Трандуил, поморщившись, перебил его: - Как твое имя? Юноша быстро поднял голову; его лицо озарила какая-то жалкая радость - как у бездомной собачки, которой бросили кость. - Гелир. Гелир. "Счастливый". Это имя будто бы в насмешку дали нескладному, некрасивому юноше, который с непонятной надеждой смотрел сейчас на короля. Должно быть, с такой же надеждой он смотрел на всех, кто заговаривал с ним... Зачем-то он начал сбивчиво рассказывать, что он - сирота, живет здесь неподалеку и помогает хоббитам-садовникам ухаживать за королевским садом, что он как раз шел за ловушками для мотыльков, чтобы расставить их в саду, и может принести одну и в беседку Его Величества, если он, конечно, пожелает, и если это его не побеспокоит... Как будто кому-то может быть интересно, чем занимается это никому не нужное жалкое существо. Трандуил почувствовал, что его охватывает чувство гадливости; он понял, что юноша - один из тех "сироток", что кормятся при дворце и стараются всем угодить, всем угодить, всем угодить... Ему стало противно; он махнул рукой эльфу, приказывая уйти, и тот, поколебавшись - он все еще наивно ждал, что ему разрешат остаться, - пошел прочь, быстро растворившись во тьме сада. Трандуил налил себе еще вина. Появление этого странного юноши немного выбило его из колеи, и король с досадой понял, что чудесный вечер испорчен. Как обычно, он решил отвлечься трапезой, и вскоре чудесный цыпленок в меду вкупе с заливистыми трелями соловья и ароматом цветущих вишен восстановил его душевную гармонию. Трандуил запивал цыпленка вином, наслаждался свежестью ночи и любовался на цветущие фруктовые деревья, чьи кроны белыми и розовыми облаками светлели на фоне черного звездного неба. И вот, когда король насытился, утер покрасневшие от еды губы салфеткой и вальяжно растянулся на кушетке, намереваясь немного вздремнуть перед ночным пиром, вновь появился давешний эльф. На этот раз он нес подмышкой ловушку для мотыльков. - Я принес, как и обещал, - сообщил он королю, явно ожидая, что тот похвалит его за расторопность. Он вплотную подошел к кушетке, поднялся на цыпочки и начал прилаживать ловушку; его некрасивое лицо приобрело при этом сосредоточенное выражение - он очень, очень старался, надеясь понравиться королю. Трандуил из-под тяжелых век наблюдал за ним - ему следовало бы прогнать докучливого эльфа, но после еды ему было лень даже открывать рот и что-то говорить; поэтому он просто смотрел, как эльфенок прикручивает ловушку для мотыльков, приоткрыв бледные губы. Он делал это ловко, но как-то суетливо, что необычайно раздражало Трандуила; наконец король не выдержал и перехватил его руки, ощутив, какие они холодные и влажные. Ловушка для мотыльков криво повисла, не закрепленная до конца. - Повелитель? - испуганно пролепетал юноша. Он решил, что сделал что-то не так и разгневал Его Величество, поэтому затрепетал всем своим худеньким тельцем, не смея высвободить свои руки из рук короля. Он напомнил Трандуилу маленького лесного зверька, в страхе озирающегося при звуках приближающейся охоты. Трандуил крепче сжал в руках его руки - такие тоненькие, слабые, прямо-таки ледяные... Эльф ахнул от боли, но сразу же закусил губу и опустил глаза, приготовившись покорно вытерпеть "наказание". Король удивленно рассматривал его, поражаясь тому, что на свете живет такое создание - бледное, прозрачное, хилое, в чем только душа держится... Он протянул руку и коснулся волос юноши - они были тоненькими, редкими и нежными, а под ними ощущался хрупкий череп; королю казалось, что надави он немного - и его пальцы проломят кость и провалятся внутрь. От этой мысли Трандуила охватило странное чувство - брезгливости и в то же время любопытства. Король провел кончиками пальцев по щеке эльфа - его кожа наощупь была сухой и тонкой, как бумага, а под ней виднелись тоненькие прожилки и сеточка сосудов... Юноша задержал дыхание и чуть подался навстречу руке короля. "Надо же, такие тоже жаждут ласки", - немного озадаченно отметил про себя Трандуил. Он коснулся пальцами тонких губ, провел рукой по шее, такой тонкой, что хотелось сжать ее, чтобы посмотреть, как эльфенок будет задыхаться... Потом потянул его на себя, принуждая юношу сесть рядом на кушетку. Он был таким хрупким и невесомым в объятиях короля. Эльф по-прежнему воспринимал его касания пассивно, сидел, опустив голову, и только изредка закусывал губу - то ли для того, чтобы не заплакать, то ли сдерживая стоны... Сейчас, вблизи, Трандуил видел, что эльф не настолько юн, как ему казалось; должно быть, его обманул странно невысокий рост и худоба эльфа, но теперь король видел, что он такой же "изношенный", как и его тщательно выстиранная, но старенькая одежда. Трандуил медленно расстегнул его рубашку, стянул ее с острых плеч; эльфенок тихонько вздохнул, когда рука короля коснулась его груди. "Неужели он что-то чувствует?" - удивленно подумал Трандуил, вглядываясь в лицо юноши. Чтобы проверить это, король привлек эльфа к себе и нежно поцеловал; тонкие губы оказались совершенно безвкусными. Это было так странно: эльф пах чистым бельем, высушенным на солнце, но собственного запаха, казалось, у него совсем не было. Трандуил, слегка изумившись, поцеловал его снова - и вновь ничего не почувствовал; но хрупкое тело в его объятиях затрепетало, и юноша, жалобно всхлипнув, потянулся за новым поцелуем... В его светлых глазах Трандуил увидел страх быть отвергнутым. Теперь эльф дрожал всем телом и выглядел еще более несчастным, чем прежде; Трандуила снова начала охватывать гадливость, когда тонкие, какие-то паучьи, пальцы юноши коснулись его лица. Король легонько оттолкнул его от себя, и эльф опрокинулся на спину, закрывшись руками - он, верно, решил, что Трандуил хочет ударить его. И от этого жеста королю действительно захотелось его ударить. Он так бы и поступил - просто чтобы посмотреть, как некрасивое лицо эльфа исказится страданием, - но в этот момент король увидел, что тонкое полотно штанов юноши натягивает эрекция. Это было так удивительно - то, что такое хилое существо тоже может возбуждаться... Трандуил склонил голову к плечу и коснулся члена эльфа, осторожно, будто боялся повредить его неловким движением. Ткань уже пропиталась смазкой, и Трандуил немного забрезговал; но любопытство пересилило, и он приспустил штаны и, вытащив из них член эльфенка, такой же тонкий, длинный и бледный, как и сам юноша, нежно погладил его. Эльф запрокинул голову и закусил нижнюю губу, став от этого еще некрасивее. Трандуил наклонился, рассматривая его член - он был очень правильный, аккуратный, даже - подумал король - красивый... Он провел пальцами по ниточкам вен, вновь вырвав стон у эльфенка. Трандуил улыбнулся своим мыслям и поцеловал головку; юноша выгнулся, зашептал что-то несвязное... Королю стало интересно, как юноша поведет себя дальше; он вновь обхватил губами член эльфа и уже глубже вобрал его в себя, пытаясь распробовать хоть какой-то вкус - но его не было. Эльфенок был такой чистенький, будто он только что тщательно вымылся; Трандуилу подумалось, что, возможно, так оно и было. Юноше хватило всего нескольких движений, чтобы кончить; король не успел вовремя отстраниться, и ощутил подступившую к горлу тошноту - он терпеть не мог вкус спермы, тем более, если это сперма такого мерзковатого создания. Трандуил потянулся было к своему кубку, чтобы прополоскать рот, но в этот момент эльфенок обвил тонкими руками его шею, прижался к нему и зашептал: - Спасибо, спасибо, спасибо... - он снова и снова повторял это, весь дрожа в руках короля, и так доверчиво ластился к нему, будто Трандуил был для него самым дорогим существом на свете. Он прижимался к мужчине, совершенно обессилевший - эльфов никогда не хватало надолго. Пот лил с эльфенка ручьями, он был таким обжигающе горячим, а сердечко колотилось так отчаянно быстро, что Трандуилу даже показалось, что юноша умирает. Он представил себе мертвого эльфенка, распростершегося на его кушетке, - синюшно-бледного, с закатившимися глазами, с приоткрытым тонкогубым ртом, в котором виднеются редкие мелкие зубы... Король резко поднялся и вышел из беседки, не оглянувшись. Почему Трандуил вдруг вспомнил этот эпизод? Он ведь даже не мог определить, приятно ему это воспоминание или нет. Что было особенного в том несчастном мальчике со счастливым именем, что его образ так глубоко врезался в память королю эльфов? Ведь Трандуилу всегда были чужды жалость и сострадание. Но все же было в том эльфенке что-то необычное, странное и призрачное, как аромат кувшинок в пруду... И король не мог понять, нравится ли ему этот бесплотный запах.