Everything was beautiful and nothing hurts

Кроули что-то неразборчиво бормочет в свой рукав. Он потерял очки еще на позапрошлой бутылке, так что сейчас выглядит непривычно беззащитным и милым - распластавшийся по барной стойке, заглядывающий в глаза Люциферу с немой мольбой. — В чем тогда смысл, братец? — спрашивает он, подняв голову. — Это просто игра для Него, да? Я ведь был хорошим, я… просто хотел, чтобы… я просто задал вопрос. Я хотел понять, как они смогут выжить?! — указывает рукой на опустевший бар, но Люцифер его понимает. Кроули говорит о человечестве. О хрупких, несовершенных людях, так быстро и просто умирающих. — Наш папочка не любит тех, кто в нем сомневается. Ты думаешь, этому манипулятору не плевать на нас? Кроули кашляет, вытирает рукавом рот. В задумчивости проводит языком по зубам. — Ты не чувствуешь вкус пепла? — О чем ты? Демон прикладывается к бутылке, чуть не роняет ее набок, смотрит на Люцифера задумчиво. — Я с-с-сильно обгорел тогда. Вс-се обгорели. Кроме тебя, любимчик. Наверное, поэтому ты… Я падал и падал, и ничего, абс-солютно ничего не мог. Хватался за воздух, — усмехается, зарывается пальцами в волосы. — Внутри что-то ломалось. Трескалось. Знаешь, когда ты находишься в горящем здании, не с-стоит забывать о дыме. Если им наглотаться, можно потерять сознание, ты знал, Самаэль? — Не называй меня так, — шепчет Люци. — Мне кажется, что я задыхаюсь этим дымом уже шесть тысяч лет. Медленно горю заживо. Какое же было с-слово? — хлопает ладонью по барной стойке. — Вспомнил! Тление! — Зачем ты пришел ко мне, Кроули? Я же предупреждал тебя, что ты не сможешь пользоваться порталом для того, чтобы просто выпить у меня скверного бурбона. Рыжий вертит на среднем пальце кольцо-портал, теперь абсолютно бесполезное. Тянется к бутылке, обиженно выпячивает губу, когда Люцифер выхватывает ее из его руки. Закрывает лицо ладонями, что-то бормочет. — Повтори? — Он сказал, что я слишком быстр для него. А мне прос-с-с-то нужна была святая вода! — Зачем? — Для самощи… самозащ-щиты. — Ты никогда не говорил, что дела обстоят настолько плохо. — Ну, знаешь, братец. Новое поколение недолюбливает старое, начальство недолюбливает меня, и… — И ты опасаешься за свою жизнь? — Отдай бурбооон! Сделав несколько глотков, пролив на себя остаток, Кроули странно смотрит на Люцифера. И что-то в его взгляде напоминает Сатане уставший, пропыленный фатализм, царивший в глазах Каина когда-то. — Или ты хочешь использовать его для себя? — с дрожью в голосе спрашивает Дьявол. Берет брата за руку. — Кроули, ты ведь понимаешь, что мы не люди. Если мы умираем… Мы исчезаем окончательно. — А что в этом плохого? — криво усмехается демон. — Рафаэль… — Я был вс-сем и ничем, я видел как строились и сгорали империи. Я видел с-с-столько смертей, брат мой. Я создавал звезды… Я устал. Я очень сильно устал. Извини. Мне… мне наверное надо… — Не смей трезветь! — рявкает Люци. — Да, Господин. — Сейчас я отвезу тебя к себе домой. Поспишь на диване. Наутро… наутро поговорим насчет твоей работы. Видимо, мне придется спуститься, чтобы разобраться там во всем.