— Извините, что втягиваю вас в это, — я извиняюсь уже в который раз, но, по правде говоря, мне всё ещё неловко просить их помощи. Тем более, если нас поймают — будет плохо. И не только мне. Безусловно, влетит всем.
— Да перестань, Хоа. Мы же уже говорили тебе, чтобы ты больше полагалась на нас! — Чимин улыбается мне, когда замечает, что я смотрю на него, и ободряюще похлопывает по плечу.
— Будем надеяться, что всё получится. — подхватывает Намджун.
— Всё получится, потому что, что?
— Что? — немного растеряно спрашиваю я.
Хосок загадочно улыбается:
— Потому что нужно верить.
От их улыбок мне становится немного легче, и появляется ощущение, будто я могу преодолеть любые преграды на свете. Только вот жаль, что им не удаётся прогнать из моей груди растущее с каждой минутой беспокойство. Пока Джин и Юнги не дадут нам знать, что готовы — нам остаётся только ждать и изображать милый разговор, неподалёку от комнаты, где сидел охранник и мониторил всё происходящее в академии. Думаю, самым сложным было не выманить охранника, а незаметно стащить ключи. Ловкости рук Юнги тут могло не хватить, и тогда наша маленькая операция просто окажется провалена, так и не начавшись.
— Как думаете, у нас получится? — я стараюсь отвлечь себя разговорами, потому что так мой воспалённый мозг перестаёт придумывать сотню различных вариантов того, как мы с терском проваливаемся.
— По крайней мере, мы не узнаем, если не попробуем. Да?
Как бы мне хотелось обойтись без всех этих шпионских игр и просто жить спокойной жизнью.
— Как только всё закончится — не забудьте напомнить, чтобы я угостила вас всех ужином.
— О~! Хоа, угощает? Рамён?
— Тогда нам всем стоит постараться. — смеется Хосок. — Я бы не отказался от жареной свинины или крылышек с пивом.
Думаю, нам всем после этого не помешает снять напряжение и хорошенько отдохнуть. Вот я собираюсь как следует выпить. И плевать, что на следующий день мне придётся идти в академию, чтобы порепетировать лишний раз. Если не знать никаких удовольствий в жизни — это не есть жизнь.
— Тогда договорились.
— О!
Громкий возглас Намджуна не остаётся незамеченным. Он без лишних слов показывает нам короткое сообщение на своём телефоне, в котором нас оповестили о том, что наша «операция» считается открытой. Приходится действовать быстро, когда Юнги показывается перед нами, прокручивая связку с ключами на своём пальце. На краткий миг мне удаётся выдохнуть, но самое сложное только впереди.
— Вы уверены, что у нас есть лишние пять-семь минут?
— Нет времени на разговоры, просто иди. — кивнув в знак согласия, я поспешно следую к комнате видеонаблюдения вместе с Чимином. Он пропускает меня внутрь первой и закрывает дверь на ключ изнутри, чтобы в случае чего сюда нельзя было внезапно ворваться.
Подобравшись к компьютеру, я судорожно шевелю мышку, чтобы уснувший и, на первый взгляд, безжизненный экран вновь загорелся. То ли от старости, то ли из-за того, что у меня кривые руки — экран несколько раз то тухнет, то загорается, а вместе с ним сжимается и моё сердце.
Я же не сломала его, да? Та-а-ак, возьми себя в руки! Не время поддаваться панике. Ты всех подставишь, если не сделаешь то, ради чего заставила пойти других на практически преступление.
И вот тут меня действительно начинает трясти. На рабочем столе столько папок, что я ничегошеньки не могу понять. Хаос в моей собственной голове не даёт мне разобраться в беспорядке на этом компьютере, а паника только подливает масла в огонь. Это всё равно, что собирать карточный домик сидя верхом на лошади.
Просто отличное начало!
— Я не понимаю… Чимин… — бегая глазами от одной папки к другой, я сильнее начинаю нервничать. Ещё чуть-чуть — и я точно впала бы в полнейшую панику, потому что я уже чувствую, как начинают леденеть мои пальцы от нахлынувших на меня эмоций.
— Дай мышку.
Сместив меня с места, парень начинает открывать папку за папкой, пока не натыкается на нужные файлы. Это происходит почти что случайно, и я действительно благодарна случаю за это. Не известно, сколько бы мы провозились ещё. Мы находим файл с нужным числом, Чимин открывает его, и мы занимаемся тем, что обычно называется «чтение по вертикали». Честно говоря, я не помню точное время, когда я отправилась в комнату, чтобы переодеться в форму, но это не так важно, нужный отрезок времени с лёгкостью находится нами. И вот я вижу на экране себя, застывшую в нерешительности, и незнакомца в черном, в очередной раз ускользающего из-под моего взора. Он уходит, а я захожу внутрь и через какое-то время выбегаю в коридор. Я жадно вглядываюсь в экран, пытаясь поймать каждую деталь, но всё же, кажется, я что-то упускаю.
— Отмотай немного.
Мне хотелось поймать момент, на котором я смогла бы увидеть его лицо, но как на зло, ничего. Он так умело уходит от обзора камер, что мне становится даже не по себе.
— Ладно, тогда… может быть… посмотри запись на других камерах. Я не верю, что он мог так запросто ускользнуть! Может быть… не знаю… отлистай ещё раз. Хочу посмотреть, куда он пошел.
Мы смотрим всё ещё раз, но теперь не только запись с камеры на самом этаже, а также с других. Так я смогла увидеть, что этот человек довольно-таки поспешно спустился на этаж ниже, пересёк коридор и вошел в аудиторию 2-019.
Ну, же… ну!
Но что толку, сколько не гипнотизируй запись, от этого ничего не изменится.
— Смотри, больше никто не выходил. — озвучивает парень мои мысли.
Чимин ещё раз пролистывает к месту, где наш объект скрывается за дверьми и потом — через какой-то промежуток времени после этого. Всё ещё никого.
— А ну-ка… подожди.
— Что?
Сначала я этого не заметила, наверное, из-за того, что Чимин мотнул слишком далеко, но при повторном воспроизведении можно было, попав на нужное время, увидеть, как из аудитории вышли три человека. Они о чём-то оживлённо беседовали.
Я не могу спутать её походку. Это совершенно точно Да Хён в сопровождении Хэ Сона и девушки, лицо которой я не припомню.
Разглядывая, как удаляется рыжая копна моей знакомой, я ярко ощутила окутывающее меня разочарование. Я не могу спорить с тем, что видела своими глазами, как бы не хотела этого. Конечно, есть вероятность, что тот человек был всё ещё в аудитории, и мы могли просто пропустить время его выхода и, наверное, где-то в глубине я надеялась на это и одновременно… нет.
Мне так хотелось найти и другие моменты с записи, но у нас не оставалось времени. Нам приходит SMS с просьбой скорее убраться, и нам едва хватило времени, чтобы удалить все записи с сегодняшнего дня и вырубить камеры, чтобы нас не поймали с поличным.
Этот день дал мне почву для дальнейших размышлений и заставил усомниться в том, настолько ли я хорошо знаю людей из своего окружения. Даже сейчас, сидя с мальчиками в барбекю-ресторане, я не могу отделаться от мысли о том, что я не знаю никого из них хотя бы на восемьдесят процентов. Вокруг меня витает уютная дружественная атмосфера, но среди всеобщего веселья, я, как никогда остро, начинаю ощущать своё одиночество. И когда у меня спрашивают: всё ли в порядке? Я по обыкновению надеваю улыбку и отвечаю, что всё хорошо и беру свой стакан, в который только-только Чимин налил соджу.
***
Pov Ким Тэхён.
Притормаживая возле центрального входа в отель The Shilla Seoul, я уже из окна автомобиля вижу, как моя мама, одетая, по обыкновению по последним требованиям моды, в белую норковую шубу с рукавами три четверти, длинные кожаные перчатки и обувь на высокой платформе, спускается по ступенькам. Я делаю музыку в салоне тише и выхожу, чтобы поприветствовать её. Наклонившись над хрупкой фигуркой, я хочу приобнять её, но вместе того, чтобы поддаться вперед, женщина слегка ударяет меня сумкой.
— Ким Тэхён, у тебя что, руки отсохли? — её голос звучит неожиданно громко.
— Это… было внезапно. — для меня не было неожиданностью очередная выходка моей мамы. То, каким образом она выражает своё недовольство, вместо устрашения, которое она хочет навести, только вызывает смех. — Что случилось на этот раз?
— Раз они у тебя на месте, то неужели нельзя было воспользоваться своими двумя верхними конечностями, да хотя бы одной, и позвонить матери?
— Не преувеличивай, я звонил. — говорю я, раскрыв перед ней дверь автомобиля.
— Раз в месяц для тебя является достаточным?
Облизнув губы, я улыбаюсь, потому что знаю, что так просто всё это не прекратится. Моя мать достаточно экстравагантная женщина, чуток демонстративная, немного манерная и эксцентричная. За всю свою жизнь я едва ли встречал того, кто был бы похож на неё. И, признаться честно, иногда её бывает слишком много. Она наедине с тобой постепенно начинает заполнять собой всю комнату, а затем старается забраться в каждый уголок твоей души.
— Просто садись, или я уеду без тебя.
Она посмотрела на меня, хитро улыбаясь:
— Вот же… вырастила на свою голову грубияна. — практически всегда на нечто подобное с моей стороны она не отвечала. В большинстве случаев это было просто слегка обиженное выражение лица и косой взгляд, исчезающий примерно через две-три минуты после всеобщего молчания.
Дождавшись, когда она сядет в салон, я захлопываю дверь и сам устраиваюсь рядом.
***
***
В очередной раз мы оказываемся в одном из наших излюбленных мест. Практически каждый год мы проводим время именно в этом ресторане, когда у моей матери получается выбраться из всеобщего хаоса её работы, из общества атласных тканей и потерянных страз.
У неё несколько собственных модных домов, где она продаёт свою авторскую одежду для той немногочисленной аудитории, готовой потратить лишние пару сотен тысяч долларов на одежду, которую они наденут лишь раз в своей жизни, а затем отложат в долгий ящик, пылиться среди творений других именитых кутюрье.
Пока её взгляд пробегает по уходящему официанту, которому мы только-только озвучили свой заказ, моя мать задаёт достаточно интересный вопрос:
— Как дела дома? Как отец и та девчонка? — учитывая, что она на дух не переносит новую пассию моего отца, я удивлён.
Облокотившись о мягкую спинку стула, я посмотрел в окно на проезжающие внизу машины и пожал плечами:
— А что, собираешься посетить их свадьбу?
Теперь, глядя на её выражение лица, мне правда кажется это смешным.
— Боже упаси, нет, конечно. — усмехается она, сопровождая фразу издевательской улыбкой.
— Тогда что ты собираешься делать с этой информацией? Неужели у тебя настолько скучная жизнь?
— Милый мой… Твой отец сумасброд и, увы, с этим нам с тобой ничего не сделать, но мне всегда будет интересно всё, что связано с тобой, а до тех пор, пока ты живёшь с ним… Думаю, ты уловил суть. Ну так что?
И это говорит женщина, которая бросила всё и уехала покорять мировые столицы моды, оставив своего ребёнка на бывшего мужа. И нет, я её не упрекаю. Моё детство не было таким уж ужасным. Мне не на что жаловаться.
Хмыкнув, я не стал углубляться в детали чужой личной жизни, которая меня не касается, в очередной раз кинув быстрый взгляд в окно, я нехотя отвечаю:
— Не могу тебе сказать ничего по этому поводу. Тебе следует спросить об этом у него.
— Нет, это мне не подходит.
Конечно, потому что ты ждала от меня ярких подробностей.
— Мне тоже не подходят подобные разговоры. — говорю я.
— Что ты имеешь ввиду?
— Не делай вид, что оскорблена. А ты сама как думаешь? Я устал каждый день наблюдать за тем, как они милуются друг с другом. Это очевидно, почему она прилипла к отцу, как надоедливая колючка, вот только, кажется, мой отец идиот.
Она тихонько смеется в ответ на мою реплику, но если поразмыслить, то здесь не найдётся и грамма того, над чем можно даже улыбнуться. Иногда я правда задаюсь вопросом: неужели это вижу только я?
— Да, пожалуй, ты прав, но умными люди отнюдь не рождаются, мой мальчик. — говорит женщина, только сейчас взяв бокал с вином за тонкую хрустальную ножку. — В том, что твой отец полнейший идиот виноват лишь он сам и его тщеславие, которое нашептало ему на ушко, что он всё также свеж, как и раньше. — разболтав вино в бокале, она подносит его ближе к лицу, чтобы уловить тонкий аромат. Моя мать предпочитает растянуть удовольствие, в отличие от меня: я выпиваю всё залпом и ставлю бокал на столик:
— Давай поговорим о чём-нибудь другом, ладно?
— И правда… Оу… Подожди, милый. Это важно. — она отвлекается на свой телефон, заставивший вибрировать весь стол. Разговор длился всего ничего, но из-за него на её лице образовалась яркая улыбка. Её будто бы прямо сейчас подсвечивали лампочками изнутри.
Интересно, что её могло так обрадовать?
— Хорошо, тогда жду тебя. — когда в очередной раз она бросила на меня свой оценивающий взгляд, я в очередной раз подчеркнул для себя, что всё это каким-то образом связано со мной. Иначе она бы не смотрела на меня так, будто я музейный экспонат, с которого забыли вытереть пыль.
— Ты кого-то пригласила?
— Да. Я очень хотела познакомить тебя кое с кем. Знаешь, мы познакомились на неделе моды в Берлине. Кстати, она всего на год младше тебя. Она учится на стилиста. Вот и Чон Мин А.
Мне было не особо интересно, так что я не стал оборачиваться. Бутылка с вином казалась мне в этот момент более привлекательной. Ким Мин А, Мин Чон А или как там её… да всё равно, кто там за моей спиной. Я не собираюсь быть с ней милым только потому, что она понравилась моей маме.
— Помоги девушке сесть.
Если бы не пинок под столом, я бы даже не сдвинулся с места.
Она выжидающе смотрит на меня и, выразив своё недовольство через усмешку, я встаю и сталкиваюсь лицом к лицу с девчонкой, на голову ниже меня. Смущенно улыбаясь, она держала в руках свою верхнюю одежду.
Её лицо милое, не более того. Она ничем не отличается от среднестатистической кореянки. К тому же, ни груди, ни талии. Я видел девчонок гораздо более привлекательных, чем она. Если честно, если бы мне не сказали о том, что она на год меня младше, я бы подумал, что она школьница.
— Привет, я Чон Мин А. — она протянула мне руку, но я не принял её, а просто взял свой бокал и в один заход осушил его. Знаю, она, наверняка, хочет показаться милой, но… жаль, что я сегодня не в настроении.
