Обречённые

      «Диссоциативное расстройство личности.» Такой диагноз мне поставили в этих медицинских бумажках, документах. Не знаю, как правильнее — по сути одно и то же, так ведь? Раньше ошибочно ставили биполярное расстройство, после — эмоционально неустойчивое расстройство личности. Но после того, как я…я? В общем, после того, как врачи познакомились с моим другом, который взялся порешить всех в радиусе трёхста метров ножницами, которые он успел схватить со стола, меня решили отправить в психиатрическую лечебницу. Что ж, вам просто не нужно меня трогать, и он будет тихим. Считайте, что сейчас мы практически улыбнулись вам, оставив в живых.       На самом деле страшно. Страшно ехать туда. Находиться там. Ведь помимо моего «я» там буду и я. Только я, Томас. Почему я? Я должен там находиться? Нет. НЕТ! Я не хочу туда. Не поеду. Я наслышан о психиатрических лечебницах. Я знаю, что не продержусь там и дня. Ведь я нормальный. Я в порядке. Я Томас, и я в порядке. В полном. Я знаю. А вы знаете? Вы ведь знаете.       Я не помню некоторые моменты своего прошлого, но для меня это не составляет проблемы. А ещё я несколько раз сбегал из дома. Просто брал и уходил посреди ночи. Находили меня за гаражами, около трассы, в лесу, и всё под утро. Объяснить я ничего не мог, так как сам не знал причин своего ухода. Может, надоедало всё? Плевать. Плевать… На что плевать? Ахаха, я забыл, вот чёрт. О чем мы говорили? Как-нибудь напомните мне, окей?       Я не знаю его имени, и лишь отрывками помню что-либо о нём. Но он сильнее меня, гораздо сильнее: он может дать сдачи, покалечить, убить. Но помешать я этому не могу. Чувство, будто сидишь в машине, но в качестве пассажира на заднем сидении — видишь, но ничего поделать не можешь. Так же и у нас. И меня это вполне устраивает. Правда, он не сильно рад мне, ну, иногда. Но он постоянно меня защищает, всегда защищал. Как и в детстве от…от чего? От кого…? Чёрт, ничего не помню. Помню лишь его защиту и всё.       Страх от осознания того, что я не один, растёт во мне в геометрической прогрессии. Нет, на самом деле я один. Я ломаюсь, с каждым днём я всё больше и больше ломаюсь. Нет, скорее надламываюсь. Меня не сломать, такого рока я себе не хочу. Быть сильным — значит быть хоть и сломленным, но не сломанным. Плевать. Мне плевать! Можете угрожать мне, измываться, пытаться устранить, убить. Этого не произойдёт никогда, пока я сам этого не захочу. Пока мы не захотим.       Есть желание завести общение с кем-нибудь. Конечно, глупо рассчитывать на дружбу в таком злосчастном месте. Но здесь свои. Здесь поймут. Ну, так мама сказала. А матери я всегда верил, и верю. Позже, конечно, пойму, что все ошибаются. Даже ты, мама. Но это пока меня не сильно напрягает.       И вот меня рывками, с огромнейшими усилиями тащат в грёбаную белую машину, похожую на гроб. Ха-ха. Я вырываюсь, сопротивляюсь, за что получаю кулаком под дых. Нечестно, твою мать, нечестно! Не вам там сидеть месяцами, ублюдки. Не вам там сидеть и пытаться выжить, хотеть жить, не сдохнуть. Я изрядно забываю, куда я еду и зачем. Воспоминания отрывочны, смазаны. Я разве не должен быть дома? Мама, почему ты позволяешь им делать это? Куда меня везут? КУДА МЫ ЕДЕМ? ОТПУСТИТЕ.       К горлу подступает тошнота, хочется взвыть, зареветь подобно маленькой девчонке. Нет, на самом деле хочется с кулаками накинуться на каждого сидящего в этой машине муденя, с криками вытолкать всех из тачки и уехать домой. Но я тупо фокусирую свой взгляд на пейзаже за запотевшим окном. Льёт дождь, капельки которого покрыли машину. Пытаюсь сосредоточиться, унять тремор в конечностях, но бесполезно. Всё тело будто подключили к электрической станции, пропуская ток сквозь него. Пальцы немеют, дышать даётся с трудом. Успокойся, Томас. Почему ты так боишься? Может быть, там не так страшно. «Всё будет хорошо» киваю я сам себе, но меня внутри давно вывернуло наизнанку.       Вижу приближающееся белое здание огромных размеров, которое построено в виде буквы «П». Оно больше на тюрьму для психов похоже. Извините, я забыл — это она и есть. Раздражённо вздыхаю, чтобы врачи знали, что меня не напугать каким-то покоцанным от времени местом. Самостоятельно выхожу из машины, показывая, что иду добровольно. Не боюсь. Не страшно. Говорят, что самое страшное — начало. Но они ошибаются.