Панацея

Поимка беглых преступников не приносила Питеру столько бед, сколько «подарок» судьбы на совершеннолетие — ровно в минуту наступления дня его рождения сердце молодого человека кольнуло до потемнения в глазах. Он списал это на банальную усталость и больше не вспоминал. Боль повторилась через пару дней, совершенно беспричинно, когда Питер сел ужинать поздно вечером с тетей Мэй. Прямо посреди слова сердце парня прихватило с такой силой, что он не смог договорить. Он задыхался. Паника нарастала, усугубляя ситуацию. Но спустя пару секунд боль прошла. Обследование у врачей ничего не выявило, со здоровьем Человека-паука всё было в порядке. Для точности он сходил к нескольким врачам. Выяснилось, что Питер ничем не болен. Да и в принципе благодаря способностям он никогда теперь не будет болеть, любая хворь быстро пройдет благодаря исцеляющему фактору. Оставался единственный близкий ему человек, который помог бы разобраться в мистическом деле, — Тони Старк, он бы точно сумел отыскать проблему там, где ее в упор не видели профессиональные врачи. Но встречи добиться было не так-то просто. Сообщения Тони не читал, иначе бы сразу примчался, если не прилетел в одном из железных костюмов. Старк заботится о парне, как о родном сыне, и, если этот называемый сын вляпается в беду, он придет на помощь. А тут, по всей видимости, либо реально не читал уйму сообщений, написанных капсом и со множеством восклицательных знаков, либо не поверил заманухе. Питер одержим Старком еще с детства. Где гарантии, что он просто таким образом не пытается привлечь внимание своего кумира? Его удалось встретить случайно на улице. Тони открывал дверцу машины для своей спутницы — Пеппер. Они приехали в ресторан. В лучах солнца сверкнуло золотое обручальное кольцо, очень дорогое — в стиле Старка. Новоиспеченная супружеская пара под щелчки фотоаппаратов целовалась. Это было последним, что помнил Питер. Его ноги подкосились. Опираясь о стену и задыхаясь, как от приступа паники, он с трудом добрался до переулка, зашел за него, дабы скрыться от посторонних глаз, и сел на холодную землю. Сердце колотилось с бешеной скоростью, на пределе возможности, словно работало последние минуты жизни. Питеру казалось, что он умирал. Сердце изнутри жгло раскаленными иглами. Парень стянул с себя футболку и с удивлением обнаружил вздутые чернильные вены, тянущиеся прямо от сердца по всему телу. «Яд», условно названный Питером, распространялся всё дальше только когда начинало болеть сердце. Вскоре он додумался сопоставить события в эти периоды и с ужасом понял: он умирал из-за Старка. Его брак с Пеппер запустил смертельный яд в организм. Тетя Мэй была встревожена нездоровым видом племянника, хотела было вызвать врача, но Питер заверил ее, что врачи в его случае не помогут. Лежа в кровати, весь пылающий от действия яда, обливающийся потом, он в бреду просил о встрече с Тони. Мэй сильно беспокоилась за Питера, и она, в отличие от него, всегда добьется желаемого. Из газет и разговоров подруг она выяснила, где живет семья Старков. Разгневанная женщина заявилась на порог их дома. Пришлось несколько часов ждать возвращения Железного человека с работы. — В чем я провинился? — лениво спросил он сразу, как увидел недовольное выражение лица Мэй. — Где успел накосячить, что сам не заметил? Он бы продолжил шутить, если бы Мэй грубо не оборвала его: — Ты нужен Питеру. Срочно. Дважды просить не пришлось. Тони схватил с тумбочки ключи от машины, торопливо попрощался с женой и поехал в район Куинс, к дому, где живет Паркер. — Только бы ничего страшного, только бы ничего страшного, — умолял Тони, ведя иномарку на скорости, превышающей норму на трассе. Он сигналил проезжающим впереди машинам, обгонял их, но никто не подрезал, как раз-таки все сбавляли скорость, сами расступались, пропуская вперед заметную спортивную машину без номеров, но с буквами: «STARK». Люди понимали — у Железного человека срочное дело, и вот таким образом они вроде как ему помогали. Всегда приятно быть участником в важном деле, быть может, даже причастным к спасению мира, ну или другого супергероя...