Особняк Вонголы. ~120 лет назад.
Тсунаеши лежала на своей кровати, бессмысленным взглядом взирая на идеально белый потолок в гостевой комнате особняка, которая медленно, но верно становилась родной для неё, как, в принципе, и все в этом столетии. Прошло всего-то чуть больше недели со дня её перемещения в это время, но девушке начинало казаться, что она живёт здесь уже целую вечность. И с каждым прожитым здесь днем ей становилось все страшнее от мыслей о том, что она так и не сможет вернуться в свое время, к своим хранителям, к своей драгоценной семье. Но самое ужасное было то, что шатенка постепенно начинала привыкать к этому времени, нравам, платьям, людям, начиная чувствовать себя здесь на своём месте. Корсет больше не доставлял дикий дискомфорт, отсутствие водопровода с горячей водой казалось нормой. А недоступность телефона и интернета, в которых хранилась практически вся её жизнь: от расписания на день, проектов будущих контрактов и до банальных переписок с друзьями, дарило невероятное спокойствие, позволяя расслабиться воспаленному мозгу современной «бизнес-леди», кем, по сути дела, она и являлась. Может это звучало как-то странно, но в двадцать первом веке босс мафиозной семьи был самым настоящим бизнесменом с загруженным под завязку графиком. В этом же времени жизнь Дона была несравнимо проще и спокойней и дело было даже не в её знаниях — здесь было попросту меньше вопросов, решаемых дипломатией. Не было тысячи разнообразных контрактов, вороха миссий, переговоров и встреч Альянса с его нудными проблемами. Тут была всего-то одна резиденция, совсем ещё небольшая семья, малочисленные коротенькие аудиенции с другими донами и простыми людьми и относительная свобода… Нет, она по-прежнему скучала по ребятам, родителям и, конечно же, по ее любимому Мукуро, что из всего остального ощущалось острее всего. Ведь её Туман был не просто возлюбленным, он был самым близким ей человеком, который всегда был рядом, веселил, жалел, ругал… Собственно, даже о природе своих чувств она узнала уже после того, как поняла, насколько Мукуро заполнял её повседневную жизнь и как больно потерять все это в один момент. Да что говорить о семье и любимом, Тсунаеши скучала даже по Реборну с его садистскими методами обучения и вечными едкими замечаниями и комментариями. Вот только постепенно все эти печальные, тянущие её душу чувства притуплялись, заменяемые другими, более счастливыми. Тяжело выдохнув, Тсуна повернулась на бок и посмотрела в окно, за которым уже начинали сгущаться вечерние сумерки. После того, как Алауди, словно какой-то киношный герой, спешащий на помощь главной героине, которую схватили злодеи, влетел в него, разбив при этом чарующий своей замысловатостью витраж, девушка настояла, чтобы на его месте вставили обычное окно. Бесспорно, ей нравились разноцветные стеклышки, сложенные в красивую цветочную картину, которые, пропуская сквозь себя солнечные лучи, меняли их цвет, создавая некое подобие волшебного фонаря*. Но, несмотря на это, Тсуна хотела обычное окно, позволяющее видеть мир за ним без всяких прикрас. Хотя в этом времени без благ цивилизации, которые значительно облегчали жизнь человека, но портили воздух и воду, природа вокруг особняка была совершенно иной. Она и без приукрашивания больше походила на какую-то сказочную страну из сна. В большом саду, куда выходили окна её комнаты, сейчас было пугающе тихо и слышался лишь свист ветра и шелест вековых деревьев. Всё по другую сторону стекла затихло перед грядущей бурей, будто выжидая грандиозного буйства природы. Сильный ветер нещадно трепал высокие деревья, срывая с них несчастные зелёные листья, беспощадно гоняя их, будто на американских горках. А в небе начинали собираться грозовые облака, обещая ночью обрушиться на мирно спящий Палермо настоящей какофонией хаоса… Казалось, сейчас в этом окне чётко отобразилась душа девушки, которая, словно раненая птица, металась в холодной тьме, разрываемая противоречивыми чувствами её хозяйки. — Ди, — еле слышно произнесла Тсуна, сама не понимая, зачем зовёт хранителя Тумана первого поколения. Ведь он был не её Мукуро, который приходил, стоило ей просто подумать о нем и успокаивал, пусть и в своей неподражаемой манере.Подземная база Вонголы. Наши дни.
Джотто в одиночестве сидел за массивным столом, в котором зияла дыра от его кулака, в зале совещаний на подземной базе Вонголы. У мужчины никак не шло из головы поведение со своими ближайшими подчинёнными босса семьи Эстранео. Блондин просто не понимал его презрения по отношению к тем, кто, несмотря на бесчеловечные опыты, грязную игру и высокомерие, все равно оставались полностью преданными ему. Из раза в раз, прокручивая в голове его слова и действия, Примо подбирал разные, порой самые невозможные причины его поведения, но каждый раз что-то не сходилось, приводя его к одному и тому же выводу — Дарио было попросту наплевать. И этот факт приводил всегда спокойного и рассудительного Джотто в почти контролируемое бешенство. Даже не учитывая законов омерты, из которых следовало, что босс обязан заботиться о своих подчинённых, как о своей собственной семье. По мнению основателя Вонголы, Дон семьи обязан был дорожить всеми своими людьми и ратовать за их благополучие… — Джотто, а вы уверены, что приводить этих людей на нашу базу было хорошей идеей? — раздался по правую от него руку неуверенный голос Гокудеры. Как он появился в зале, первый босс, к своему стыду, даже не заметил. — Да, Хаято, они нам не опасны, по крайней мере, сейчас — точно, — задумчиво выдал блондин, даже не подав виду, что хранитель Урагана десятого поколения его слегка напугал. Впрочем, он и правда почти не испугался, ведь все его мысли поглощал чёртов выродок, идущий по головам своих же людей… — Но они же могут быть шпионами… — воскликнул на эти слова мужчина, присев рядом со своим временным боссом. — А вдруг они каким-то образом сообщат Дарио о местоположении этой базы? — вспомив, что в прошлом будущем, где они из десятилетнего прошлого сражались с Бьякураном, Мельфиоре так и поступили, подсунув Хром маячок, выпалил он. — Не надо волноваться по этому поводу, друг мой, — с мягкой улыбкой, произнёс Примо, — Ты же и сам знаешь, что тот, кого зовут Сандро, как только пришёл в себя, заявил, что никак не связан с Эстранео и является обычным наемником. А двое других сейчас слишком шокированы мерзким поведением своего босса, чтобы сделать что-то подобное! — со странной печалью в голосе, сказал мужчина, и тут же добавил: — Да и Хибари обыскал всех троих ещё в особняке Альянса. — И все же, — как-то недоверчиво отозвался Ураган его пра-пра-правнучки, хоть и знал про гипер-интуицию, что передалась от этого человека Тсунаеши. — Успокойся, — хлопнув его по плечу, улыбнулся Джотто. — Лучше расскажи, что там с «возрождением» Вонголы, — переводя тему, поинтересовался Примо, внимательно изучая парня, что так напоминал ему Джи, взглядом. — С этим-то как раз нет никаких проблем, Джотто, — отмахнулся блондин, но, как исполнительная правая рука, решил рассказать все более подробно: — Дино Каваллоне слегка перенёс прием в честь своей помолвки с дочкой какого-то мелкого босса… — неопределённо пожав плечами, пояснил он, — так что завтра мы наконец сможем вернуться в ряды живых людей! — с улыбкой сказал Гокудера. — Слегка — это на сколько? — с любопытством уточнил Джотто лишь для того, чтобы Хаято вновь не вернулся к теме их пленников. Ибо слишком уж он хорошо знал дотошность Арчери, а если учитывать, что этот парень его потомок, во всем так похожий на своего пра-пра-прадеда, то он точно так просто не успокоиться. — Примерно на год и два месяца, — задумавшись, сказал блондин, на секунду прикрывая свои зелёные глаза, — но поверьте, Дино это делает не только для Вонголы и Тсу, он влюблен по уши в эту красотку, а тут такой шанс! Да и её папочка только за, ведь так он ещё быстрее породниться с одной из старейших семей Альянса. — подмигнул Примо Хаято, заметив беспокойство в глазах первого босса Вонголы. — Как же все хорошо сложилось! — хохотнул Джотто. — И все же, может стоит перевести этих людей… — тут же добавил Гокудера, поняв, что тема с «возрождением» исчерпана. — Боже… — простонал Джотто, чуть не хватаясь за голову, — Хаято, друг мой, может лучше навестить твою жену в больнице? — натянуто улыбнувшись, предложил он. — Но как, мы же пока не можем, вы… — глупо моргнув, переспросил у него блондин. — Мукуро! — перебил его Примо, рассчитывая сразу убить двух зайцев и там поговорить с Туманником о женщине по имени Кушель. — Секунда и мы будем там! Ку-фу-фу! — расхохотался из пустоты иллюзионист, кажется, выбрав себе новую цель для преследования взамен Тсунаеши.Особняк Вонголы. ~120 лет назад.
Деймон бездумно прогуливался по мрачным опустевшим коридорам особняка, куда он переехал всего неделю назад. Это место сильно отличалось от его родного дома, где всюду была роскошь, помпезность, блеск и вычурность. Из-за всего этого мужчине с самого детства казалось, что он жил в каком-то музее, где нельзя ни к чему прикасаться. Порой мальчишку ругали даже за то, что он слишком глубоко дышал рядом с какой-нибудь антикварной вазой или картиной… Тут же, несмотря на скудность, в сравнении с его родовым именем, обстановки, у хранителя Тумана были схожие ощущения. Все было невероятно лаконично, просто и со вкусом. Но, по личному мнению Спейда, в этом месте было гораздо лучше. Тот, кто построил этот особняк, был поистине гениальным, сумев показать статус и силу, при этом не потратив и лира лишних денег. И, к сожалению, его родителям до такого было ещё очень и очень далеко. Хотя, вспоминая дом Форзе, Деймон убеждался, что все ещё не так плохо, как могло бы быть. Особняк семьи Спейд был хоть и вычурным, но все же там все было на своих местах и не выбивалось из общего стиля. Остановившись напротив очередной одинокой картины, он увидел молодого человека с густыми золотисто-светлыми волосами, беспорядочно разбросанными в разные стороны в творческом беспорядке. Цвет глаз этого мужчины был оранжево-карий, напоминающий ему оттенок глаз Еши, когда она переходила в гипер-режим. Одет он был в изысканный чёрный деловой костюм в тонкую белую полоску, светлую рубашку с тонким галстуком, как и полагается члену мафиозной семьи. Поверх костюма был накинут чёрный длинный плащ с красными кисточками на предплечьях и золотыми цепями, крепящимися на запах плаща агрифами*. На руках у блондина красовались кожаные перчатки с металлическим пальцами и браслетами, а на тыльной стороне была металлическая римская единица. Внизу же, прямо под портретом имелась небольшая позолоченная табличка с подписью:«Джотто Примо Вонгола, 18ХХ год»
— Значит вот ты какой… — вглядываясь в портрет, протянул Деймон. — Вы с Еши действительно похожи, как родные брат и сестра, — еле слышно произнёс он, осторожно касаясь кончиками пальцев контуров нарисованного лица. — Знаешь, Джотто… Самообман — это, конечно, хорошо, но мне всё же кажется, что я люблю твою внучку гораздо больше, нежели обычную сестрёнку, — с печальной улыбкой сказал мужчина, задержавшись на ровном подбородке блондина, — Вот только ей моя любовь вовсе не нужна… Ей нужен только тот моральный урод, который вечно заставляет её плакать и бояться! — прошипел он, резко сжав руку в кулак, и с силой ударил в грудь мужского силуэта. — Хотя, по правде говоря, эта сказка про сестрёнку, в которую я сам себя заставил поверить, была поистине прекрасна! — усмехнулся он и, приблизившись к картине, коснулся её лбом, — Как бы я хотел, чтобы ты, Джотто Примо, навсегда остался в будущем, а моя Еши здесь, рядом со мной… — хмыкнул мужчина, сжимая изо всех сил кулак, — чтобы со временем она так же, как и я, поняла, что любит меня не как брата, и после этой чёртовой помолвки была настоящая свадьба… — прошептал Деймон одними губами. — Ди, — жалобно прозвучало в его голове голосом Тсунаеши милое прозвище, которое она придумала на одной из тренировок. Мужчина вздрогнул и осмотрелся по сторонам, боясь, что шатенка могла услышать его исповедь перед лицом первого босса Вонголы. Но мрачный коридор все так же был пуст и безмолвен, обещая ему сохранить все эти чувства в тайне. Удивленно посмотрев на статичный портрет, будто он мог объяснить, что это сейчас было, первый хранитель Тумана Вонголы вздрогнул. Сегодня такое уже происходило, во время их с Алауди «спарринга» Тсуна позвала его в гостиную, вот только тогда он не слышал её голоса, просто ощутил лёгкий звон в ушах и почувствовал легкий отголосок пламени девушки. — Ну, что же, проверим. Ну-фу-фу… — хохотнул иллюзионист, растворяясь во мраке пустого коридора.***
- … фу-фу! — раздался смех Спейда по гостевой комнате, которая принадлежала сейчас Тсунаеши. — Звала меня, Еши? — хохотнул он, жадно разглядывая лежащую на постели девушку с полностью растрепанной причёской в чёрном бархатном платье. Плавные изгибы тела, кожа, в вечернем сумраке, кажущаяся совсем белой и полные печали, перемешанной с удивлением и радостью глаза… Она выглядела сейчас словно героиня Шекспировской пьесы. Такая же желанная и недоступная одновременно…