Личные предпочтения

Последняя, рожденная в муках... Каким-то непонятным образом они перебрались на диван; Ынхёк растянулся на черной кожаной поверхности, прижимаясь к ней оголенной спиной. Донхэ, оседлав бедра Хёка, стягивает с себя полосатую кофту, как обычно это делают в стриптиз-барах, и соблазняющее проводит рукой по обнаженному торсу, другая рука синхронно повторяла эти движения на теле любовника. Расстегивать двое брюк одновременно неудобно, поэтому Хёк помог ему избавить себя и его самого от последней одежды. Рука Фиши ныряет в ворох одежды, вытаскивая смазку и презерватив, когда они остались в нижнем белье. Прежде чем он успел разорвать упаковку, его перехватывает Ынхёк: — Донхе-я, я могу сделать тебе больно. – невесомое прикосновение к щеке и эта забота растопили сердце Рыбки как карамельку. – Этого я хочу меньше всего. – рука мягко скользит по линии шеи на спину, притягивает, укладывая на горячее тело. – Сейчас нам не стоит торопиться. – шепот щекочет ухо. — Нет, ты точно дурак. – упрямится младший. Несмотря на сопротивление со стороны Обезьянки, заканчивает подготовку и с легким стоном насаживается на возбужденный орган, слыша стон в ответ. Хёкки осторожно садится, придерживая Донхе за талию, вливается в такт с его движениями и задает свой – более резкий и глубокий. — Хёкдже… не смей останавливаться, слышишь… Только попробуй прекратить двигаться! – Донхе цепляется за его плечи изо всех сил. Он знал, что будет так больно, но не догадывался, что эта уничтожающая все внутри боль может быть так приятна. Каждое движение партнера приближало его к черте безумного удовольствия. Он первым поддался этой волне и, пряча самый громкий стон в шею Ынхёка, кончил. Те неконтролируемые ласки, что последовали далее, утянули за собой и Обезьянку. — Может, перейдем в нашу спальню? – Рыбка чувствовал, что если они не уйдут сейчас, то завтра, вернувшаяся группа сможет лицезреть в гостиной плоды их совместных усилий. Не страшно, но ужасно смущающе. — Ты действительно думаешь, что кто-то из нас теперь может идти? – новой волны возбуждения в голосе слышалось больше, чем иронии. Рыбку снова вовлекают в поцелуй. *** Донхе проснулся к часам десяти. Тело, полное вчерашней негой, двигалось неохотно, сидеть было неудобно – ужасно саднило, — Ынхёк, занимая почти всю поверхность дивана, мирно сопел под боком. К его удивлению остатков романтичного ужина не наблюдалось, как и декораций, которые тоже отсутствовали. Комната ничем не отличалась от ее обыденного вида. На столике лежала записка, написанная рукой лидера: «Донхе, Шиндон сказал, что Хёкки повредил ногу, поэтому ему лучше воздержаться сегодня от репетиций; ты тоже не в форме, по словам Хичоля, поэтому, пожалуйста, присмотри за Обезьянкой. P.S. Не сходи с ума и не расстраивайся: вас видели только мы с Реллой.» Фиши сминает записку и прячет лицо в ладонях. После вчерашнего дня, пролетевшего одним мгновеньем, самое время подумать. Так стыдно и радостно ему не было давно. Хён провел его как маленького ребенка; неужели так трудно было сказать, что его любовь была небезответна? Хичолю НАСТОЛЬКО нравится издеваться над донсенами..? Или это была та самая месть? Вино было не самое крепкое, но похмелье мыслительному процессу мешало, поэтому все, что сейчас заполняло Донхе – чувство совершенной невесомости. Он обернулся и глянул на спящего Ынхёка, и губы разъехались в улыбке счастливого дурака. Сейчас Рыбка был уверен, чтобы начинать день с любимым человеком, стоило потерпеть все испытания, ниспосланные Хинимом. *** До возвращения ребят в обед парочка ничем, практически, не занималась. Всего лишь приняла совместный душ, позавтракала, посмотрела новости. Молча. После всего случившегося им перестали быть необходимы слова, чтобы понимать друг друга. Придя домой, никто ни о чем не расспрашивал, только Итук и Шиндон во время трапезы перекидывались понимающими взглядами, Хичоль, не притрагиваясь к еде, строчил сообщения, а Сонмин пихал макнэ локтем в бок при любой попытке сказать что-нибудь. Пообедав, все мемберы разошлись по своим комнатам, а Хёкдже, вцепившись в Рыбкину руку, захромал в направлении комнаты Чоля. — Хён, почему ты не сказал, что я нравлюсь Донхе? Зачем всю эту кутерьму устроил?– Обезьянка в лоб задает мучающий его вопрос. — Ты еще чем-то недоволен? Не знал, что за невесту нужно выкуп платить? Таковы традиции! — копавшийся в вещах Хи бросает свое занятие и сосредотачивает внимания на вошедших. – Я и так месячный комедийный сериал свернул до одной романтической серии. Вы мне еще благодарны быть должны! Кстати о долгах… — подходит к «жениху» и выуживает из недр его кармана телефон, разворачивает парочку лицом к двери и ликвидирует посторонних из своей комнаты. – оплатишь мои телефонные счета, и мы – квиты!