Литтл Уингинг

- Колдун! Колдун! - завывали искаженные ненавистью лица. Маленький мальчик растерянно попятился и угодил в крепкую хватку стоящего позади мужчины. - Пустите! - он рванулся, но жесткие руки крепко держали худенькое тельце. - Отпустите меня! Тетя! - Вы можете идти, - величаво кивнула элегантная женщина растерянной Петунии Дурсль, которая уже сама была не рада происходящему. - Мы истребляем грех, а не грешников. - Она дала знак, и кричащего мальчика потащили в подвал. - Послушайте, что вы собираетесь делать? - нервно теребя край кофты, спросила его тетя. Когда она, напуганная и разозленная магическими выбросами племянника, обратилась в эту религиозную организацию, то ожидала чего-то вроде молитв, в надежде, что хоть это поможет, но теперь ей становилось жутко. Кристабелла - так звали женщину - недовольно поджала губы, но все-таки соизволила ответить: - Мы окрестим его, - а затем стремительно направилась вниз, за уведенным ребенком. Выставленная за порог Петуния еще какое-то время помялась, не решаясь вернуться и расспросить служителей культа поподробнее, но она даже не была уверена, пустят ли ее обратно в здание, и в конце концов сошла со ступеней и быстрым шагом направилась домой. "Ну, подумаешь, макнут его в купель, - мысленно успокаивала она себя, - так не смертельно же. Может, и прекратятся наконец все эти странности..." Она даже представить не могла последствия своего поступка. *** Гарри до последнего надеялся, что все происходящее - просто жестокая шутка, которую устроила ему тетя, разозлившись за тот случай, когда невкусная каша в его тарелке вдруг загорелась. Впервые в жизни он мечтал оказаться в нелюбимом доме, среди противных, но привычных Дурслей, получить пинка от Дадли и быть обруганным дядей Верноном, но когда с него сорвали всю одежду и прочно привязали к решетке над круглой жаровней, в груди что-то оборвалось, и мальчик совершенно ясно увидел жуткую, невозможную картину действа, где сам являлся ключевым элементом. Женщина в синем платье с одухотворенной улыбкой говорила что-то про грех, демонов и очищающее пламя, но Гарри почти не разбирал ее слов, ведь в это время его кожа плавилась, пригорая к раскаленному металлу, волосы тлели и дымились, а горло было содрано нечеловеческими, истошными криками, так что теперь оставалось лишь надсадно хрипеть. Боль терзала каждую клетку обугленного тела, в воздухе стоял терпкий запах горелого мяса - ему казалось, это длится целую вечность, и когда в помещение ворвалась полиция и то, что еще недавно было Гарри Поттером, стали передавать с рук на руки, он не ощущал ничего, кроме всепоглощающей боли и страха, расцветающих в детском сердце уродливыми черными цветами ненависти. *** Слухи в таком маленьком городишке, как Литтл Уингинг, разлетались молниеносно, и вскоре уже все жители знали о кошмарном по своей жестокости происшествии: секта фанатиков едва не сожгла заживо ребенка. Настоящим чудом было то, что он остался жив, хотя такая жизнь, пожалуй, была куда хуже смерти: чудовищные ожоги ежесекундно причиняли мальчику невыносимые страдания несмотря на все усилия врачей. Его побоялись везти в специализированную больницу, - вряд ли бы он пережил дорогу, - и положили в местном ожоговом отделении под специальным изолирующим куполом. Петуния с трудом заставила себя перешагнуть порог стерильной, до тошноты белой палаты. Она испытывала нескончаемое омерзение к себе, поскольку собственными руками передала племянника в руки мучителей, а позже так и не нашла мужества признаться в этом полиции. Да даже если Поттер и был волшебником, как его родители, такого он точно не заслужил! Но кому это теперь объяснишь... На ватных ногах женщина подошла к койке, окутанной темным коконом, и заглянула в маленькое прозрачное окошко. Увиденное едва не заставило ее распрощаться с завтраком: окровавленные угли, каким-то немыслимым способом все еще дышащие, и глаза... О, что это были за глаза! Не выдержав, Петуния резко отшатнулась и, прижав руку ко рту, выбежала за дверь. Но ненавидящий, цепкий взгляд потемневших зеленых глаз преследовал ее и там. Громко всхлипывая, женщина стремглав бросилась на улицу, где ее наконец вывернуло прямо на асфальт. *** В голове не удерживалось ни одной четкой мысли - они разбегались стайкой пугливых рыб, оставляя лишь смутные образы случившегося и значительно сузившийся диапазон чувств. Ярче всех полыхала ненависть. Чистая, истовая, до неприличия простая. "Пусть им всем будет так же больно, как мне". Чья-то тень двигалась снаружи, прошелестели легкие, почти неслышимые шаги, а потом в прорези показалось бледное как у мертвеца лицо, на котором резко выделялись кроваво-красные глаза. Мальчик, примерно одного возраста с Гарри, красивый, но какой-то особенной, зловещей красотой, смотрел на него без выражения, но на тонких губах лежала печать жестокой полуулыбки. - Посмотри, что они с тобой сделали, - свистящим шепотом произнес он, и в голосе его послышалось сочувствие. - Они все заслуживают вечных страданий. Давай же заставим их прочувствовать все на себе... - говоря это, пришелец поднял темную ладонь, и Гарри отчаянно потянулся к ней своей рукой, соглашаясь с каждым прозвучавшим словом. Ладони соприкоснулись... Литтл Уингинг навсегда погрузился во тьму.