Между ударом и надеждой

Люк молча стоит в темном углу и смотрит на трупы, лежащие на полу. Он знает: этого стоило ожидать. Император бы никогда не отправил его в СИБ без особой причины, просто перебирать бумажки. Палпатин никогда ничего не делает просто так; на каждый приказ у него всегда есть свои причины и мотивы. Это всегда надо держать в уме. Это уже выходило за пределы обычной стажировки: практикантам такое не показывают. Вернее, не показывают обычным практикантам. Но мадам директору требовался одаренный для составления анализа в деле такой категории. Главный инквизитор Тремейн отсутствовал на Корусанте. Асока, которая должна была замещать его, отправилась на Фелуцию. По-хорошему, стоило сделать запрос в Инквизиторий. Но Палпатин уже решил, кто из одаренных должен отправиться на базу, и его выбор пал не на инквизиторов. Люк продолжает смотреть на мертвых неподвижных штурмовиков, лежащих на черном дюрастиловом полу. Белое на черном. Проходит мимо стен, на которых видны следы выстрелов. Штурмовики боролись, боролись до самого своего конца. Но в этой битве им было не суждено победить. В соседней комнате обнаруживается еще один труп, недалеко от пульта управления: наверно, солдат пытался вызвать подкрепление, но не успел. Можно было пойти посмотреть, что в соседнем помещении, но Люк не видел в этом никакого смысла: все равно из живых здесь только он, агент СИБа и охрана. - Что можете сказать? - спрашивает его темноволосый мужчина, рассматривая неподвижные тела. Собственно, его это ни капли удивляет, он привычный к таким делам, это все-таки часть его работы. А вот эксперт, худощавый мужчина в белом халате, испытывает ужас и потрясение. В его немалой практике такого не было. Он смотрит на Люка и пытается понять, зачем им нужен совсем юный мальчишка. Эксперт представлял одаренных совсем иначе - опасными, смертоносными. В Люке он ничего такого не видит. - Все мертвы, - тихо произносит Люк. Но всем это понятно и без него. - Убиты без видимых повреждений, - докладывает эксперт, и этот факт его пугает. За время войны он привык к более очевидным ранам. - С использованием Силы,-добавляет Люк, подтверждая их догадки. - Вы когда-нибудь видели подобное? - спрашивает агент, даже не потрудившись скрыть сомнение. Люк знает, что он, по мнению сибовца, слишком молод, и агент бы предпочел кого-нибудь постарше. Впрочем, когда директор СИБа подписывала приказ, она тоже не была уверена в нем и его знаниях: она видела только мальчишку, с которым когда-то беседовала в тюремной камере на "Исполнителе", и для нее он ничуть не изменился. Что ж, она многого не знает и, быть может, это к лучшему. «Видел и даже делал», - чуть не срывается с его губ. По ночам ему до сих пор иногда снится тот самый корабль повстанцев, на котором когда-то чуть не закончилась его жизнь. Где пришлось выбирать, убить или быть убитым. Быть может, именно об этом уроке ему хотел напомнить Император, отправив его с Корусанта сюда? Как будто Люк мог его забыть. Повстанцы - враги, а врагов нужно уничтожать, или они уничтожат тебя. Прописная истина, за понимание которой он когда-то дорого заплатил. Неважно, что было когда-то: он выбрал отца, и все изменилось. Люк хорошо запомнил фразу, брошенную Императором, когда они с отцом вернулись на Корусант: «Рано или поздно с тобой это бы случилось». "От судьбы не уйдешь"-пришло понимание потом. Люк наконец кивает в ответ и поясняет: - Одаренным не всегда нужен световой меч для того, чтобы убить. Ему в свое время клинок не понадобился. - Удушение Силой, - предполагает агент. Один из фирменных приемов отца. Впрочем, скольких на том корабле он душил? Люк не помнил, тогда было не до этого. - Силовые волны, остановка сердца... - Люк может продолжить, но вдруг замолкает. Его голос звучит спокойно, с легкой тенью равнодушия. Он знает, что разговор записывается, и он не имеет права показать лишние эмоции. Эксперт, стоящий неподалеку, бледнеет и начинает на него коситься. Интересно, если бы Люк был джедаем, то как бы этот человек на него реагировал? Эксперт становится еще бледнее, когда Люк добавляет: - Это, на самом деле, несложно. Даже он, когда-то едва стоящий на ногах, справился. Агент смотрит на него удивленным взглядом: - И кто мог быть этим одаренным? Люк на секунду закрывает глаза, погружаясь в Силу, чтобы понять, что же здесь произошло. Нужно было зацепиться за что-нибудь, пропустить через себя. Штурмовики были расслаблены, рядом не было высокого начальства. Кто-то шутил, кто-то с кем-то спорил, один просто стоял в сторонке и предвкушал приближающийся отпуск, а кто-то вспоминал семью. Море мыслей, и все такие разные. Он даже сам порой забывал, что в штурмовики давно не берут клонов. Впрочем, отец говорил, что даже клоны имеют разные отголоски в Силе. Люк мотнул головой: какими они были - неважно, важно лишь то, как они умерли. Ему нужен лишь тот момент, когда их убивали. Сконцентрировавшись, Люк видит, словно и впрямь перенесшись во времени, как штурмовики открывают огонь, но это бесполезно - бластерные заряды словно отскакивают от врага; видит, как их постепенно охватывает паника, когда товарищи падают один за другим. Люк делает глубокий вдох. Ему нужно понять, что чувствовал нападавший. Он помнит свои эмоции там, на повстанческом корабле, в этой же ситуации, и свое желание выжить, помнит, как ощущал жгучую ненависть повстанцев. К нему приходит мрачная догадка, почему Император приказал Исард не привлекать Инквизиторий. Люк понимает: одаренный был спокоен. Ни ненависти, ни злости, ничего. Ничего общего с его тогдашним состоянием. И вопросов становится еще больше.