Теория струн

Мухи, разбуженные солнцем, жужжат в аудитории – не однотонно, а на разные голоса: вот там, за приборами для опытов, почти целый оркестр; а здесь, у неплотно закрытых окон, отдельные – как пиццикато – звуки: не разберёшь, что же это – гудение мух, щебет птиц или же просто смех студентов, у которых нет пар… Звуки уносят в бесконечные дали, но уснуть не дают – Галадриэли спать и не хочется – но заставляют думать совсем не о том, о чём надо бы. О Эру, куда же делась её обычная сосредоточенность и серьёзность? Галадриэль пытается сфокусировать взгляд на формулах, которые мел вычерчивает на доске, пытается вникнуть в лекцию – но вместо слов слышит только резкий звучный голос, вместо мела, летающего по доске – только ловкие длинные пальцы… Она встряхивает головой – золотистые пряди падают на стол – упрямо смотрит в тетрадь, осознаёт, что на страницах – пусто, заливается краской и начинает переписывать формулы с доски. Какая же тема сегодня? – ну как можно вспомнить и понять её? Феанор, размахивая руками, что-то вещает с кафедры; тени падают на его лицо, и Галадриэль чувствует, что ей больше не хочется ни спорить с ним, ни доказывать что-то – и вправду, зачем что-то доказывать? Будет вечер, будет его квартира – как же она мила своей запущенностью! – будет горький невкусный чай, эклеры с творожным кремом – вот тогда можно будет поговорить и о физике. Сейчас же – не нужно. Как сквозь туман, до неё долетают слова, но она не хочет, не может слушать: вглядывается в нервное лицо, в серые глаза – и проваливается в бездну. Ничего не нужно. Больше – ничего. - …но толкование релятивистского излучения также ставится под сомнение чрезвычайными свойствами ядер… - лукаво улыбается Феанор, нагибаясь над кафедрой и обводя взглядом студентов. – По данному вопросу имеется несколько противоречивых точек зрения – никто не хочет поспорить? – он смотрит на Галадриэль, как и все остальные в аудитории, и она слегка вздрагивает. Быстро: - А какова ваша точка зрения? - Я думаю, что те, кто говорит о специфике сверхсветовых выбросов у ЗС 273, напрасно думают, что релятивистский поток не может продолжать движение без изменений до нескольких килопарсек в сторону от центра движения, и что вообще это на грани фантастики… Наука может всё! Тем более что измерения фарадеевского вращения плоскости поляризации разных деталей протяженных радиоисточников показывают, что наименьшее вращение наблюдается со стороны с выбросом, как и предполагалось, если струя видна только на ближайшей стороне за счет дифференциального допплеровского усиления… - Я с вами совершенно и полностью согласна, профессор Нолдор, - улыбаясь, проговаривает Галадриэль, и видит, как серые глаза теплеют, встречаясь с её взглядом. Феанор разводит руками: - Меня поражает только одно: неужели произошло чудо, и вы, Галадриэль, наконец согласились со мной хоть по одному вопросу? Выгляните кто-нибудь за окно - там снег не пошёл случайно? В аудитории раздаются смешки, Галадриэль слегка краснеет: - Если хотите, я могу подумать и вывести какую-нибудь гипотезу, опровергающую ваши суждения… - Это – уже на следующей паре, пожалуйста, могу выделить много времени вашим гипотезам – мы и так ушли вперёд по программе… - А может быть, вы просто отмените пары, если мы забегаем вперёд? – хоть отдохнём от физики! – раздаётся голос откуда-то сзади, и Феанор моментально разворачивается: - Это кто сказал?! – тон его не предвещает ничего хорошего, но в это время из коридора доносятся звуки хлопающих дверей и бегущих ног – пара заканчивается. Феанор отходит назад к кафедре, начинает стирать написанное на доске; студенты спешно покидают аудиторию. Галадриэль поднимается, подходит к нему, осторожно обнимает за плечи. Феанор, не оборачиваясь, гладит её по голове измазанной в меле рукой, затем наконец поворачивается к ней, целует и смеётся: - В тебе словно лампочку сегодня выключили. Короткое замыкание, или теперь так всегда и будет? - Что ты имеешь в виду? - Где пламенные споры? Мне что – одному перегорать перед этими болванами? Если ты не будешь работать на парах, я добьюсь твоего исключения, честное слово… - он прижимает её к себе, зарываясь лицом в мягкие золотистые волосы; она почёсывает его за ухом: - Вечером – сколько угодно пламенных споров… - А если я занят? Лицо Галадриэли выражает такое разочарование, что Феанор смягчается: - Хорошо, ты мне важнее диссертации… - Вот во что никогда не поверю… - И правильно… - он не говорит этого вслух, продолжая гладить Галадриэль по голове, пока она изучает выражение его лица. – Скоро перерыв закончится, а я дверь не запирал – вот представь себе, что скажет, к примеру, профессор Манвэ, если он сейчас сюда зайдёт? Галадриэль фыркает и освобождается из объятий Феанора, подхватывая спадающую с плеча сумку. Помахав рукой, выбегает из аудитории, но внутри ещё остаётся лёгкий запах её духов. Феанор садится за стол с довольной улыбкой и начинает чертить какую-то схему. В коридоре Аредэль, взволнованно размахивая руками, что-то рассказывает всей компании – вокруг неё стоит не менее девяти человек. Галадриэль подходит ближе, вслушиваясь. -…видимо, гениальность передаётся по наследству – он говорил нам такое сегодня о быте древних славян и о различных точках зрения по поводу призвания варягов на Русь – никто оторваться не мог! Понимаете, даже на задних рядах прекратили наконец играть в морской бой, чтобы узнать, как соотносится легенда о Хенгисте и Хорсе с летописным вариантом событий 862 года, и что Синеус и Трувор вполне могли и не существовать! – Аредэль широко раскрывает глаза, начинает рыться в сумке. – Я даже не записала сегодня ничего – казалось кощунством тыкаться носом в тетрадь, когда нам говорят такие вещи – вот я до сегодняшнего дня не знала, что такое флуктуация в рамках теории пассионарности… Галадриэль, если ваш Феанор преподаёт с таким же жаром и любовью к своему делу – то я понимаю, почему ты ночами не спишь, изучая свои квантовомеханические теории… - Это новый преподаватель тебя так впечатлил? – через толпу к ним пробиваются Тургон и Фингон, оба – в белом, слегка растрёпанные. Аредэль радостно кивает: - Профессор Финголфин Нолдор – это нечто, честное слово! Готовьтесь к тому, что я всерьёз займусь теорией пассионарности… - Только не становись второй Галадриэлью, ради Эру! - Хорошего же вы обо мне мнения, оказывается, - смеётся Галадриэль. За её плечом показывается Эол – темные глаза оживлённо блестят – вглядывается в стоящих кругом студентов, замечает Аредэль и манит её за собой. Та послушно проталкивается через толпу и уходит вместе с ним. Фингон и Тургон напрягаются и сжимают руки в кулаки. - Да что вам так уж не нравится, успокойтесь наконец… - Финрод кажется совершенно далёким от этого мира; даже разговаривая, он смотрит куда-то вдаль и, кажется, ищет кого-то взглядом. - Ты знаешь, что говорят про этого типа? – наконец вскипает Тургон, почти рыча от злости. – Про него и про одну девушку, которой пришлось делать аборт, а он даже и не признал за собой вину? А помнишь, как Тингол его как-то тащил через весь город – абсолютно пьяного? - Он же родственник Тингола, точно… - Не надо меня припутывать! – Тингол хмурится, качая головой. – Если он мне троюродный брат по материнской линии, то это не значит, что я к нему имею какое-то отношение… - Вот именно что! – Тургон продолжает кипеть. – А сейчас ему вздумалось пудрить мозги Аредэли – я представляю, что он ей поёт и обещает сейчас! А она и готова поверить! Финрод, Аредэль же не Галадриэль, она за себя постоять не сможет… - Я понимаю, извини… - Финрод склоняет голову. К ним подходит Аредэль – весёлая, взволнованная, радостная. Фингон грубо хватает её за руку: - Что он тебе говорил? - Какое тебе дело? - Я твой брат, я имею полное право знать, какую лапшу этот негодяй вешал тебе на уши! – взрывается Фингон. Тургон встаёт с другой стороны, не давая сестре вырваться. Толпа вокруг них начинает медленно сгущаться. Аредэль хочет вырваться, но у неё не получается – затравленным злым взглядом окидывает суровые лица братьев, чуть не плачет: - Не смей называть его негодяем! - Хорошо, не негодяй – но я тебе не позволю с ним якшаться! - Я сестра тебе, а не служанка! – кричит Аредэль, пытаясь вырваться. – Пусти! - Сначала мы его поколотим как следует, чтобы не совался к нашей сестре… Где вы договорились встретиться? - Фингон, Тургон, пустите, – уже пара началась! - с неожиданным ледяным спокойствием проговаривает Аредэль и распрямляет плечи. – Я не намерена опаздывать на лекцию профессора Варды… Тургон и Фингон неохотно разжимают руки, переглядываются и – быстро: - Ладно, извини… Мы же беспокоимся за тебя… - Всё в порядке, - Аредэль уже у дверей аудитории, но, заходя внутрь, она снова улыбается своим мыслям и быстро отправляет сообщение кому-то с мобильного телефона. У главного входа сегодня на удивление пусто: то ли у всех дополнительные занятия, то ли все уже успели уйти… Аредэль и Эол идут за руку – вокруг летят порыжевшие листья, глаза чуть режет белизна берёз – и они чувствуют себя совершенно счастливыми… Эол наклоняется к уху Аредэли, что-то шепчет ей – она заливается звонким смехом, и мир вокруг тает, скрываясь в тепло-зеленой дымке осени. Воздух водянист, но прозрачен – кажется, что сделаешь движение – и полетишь прочь от земли, к солнцу, к небу, к звёздам… Где-то вдалеке слышны переборы струн – должно быть, снова Финрод играет на гитаре на автобусной остановке… - В наше кафе? – Эол ласково заглядывает в глаза Аредэли, сдувая с её лица чёлку. Она качает головой: - Там же слишком темно… - Ты же знаешь, что я люблю темноту, моя хорошая… - Только недолго – ладно? У меня полно заданий на дом… - Аредэль, мы так редко можем по-нормальному видеться – пожалуйста, давай посидим хоть до одиннадцати, я могу проводить тебя до общежития… - Нет! – она останавливается, и Эол чувствует, как её рука в его ладони дрожит. – Тургон и Фингон тебя просто убьют, я знаю! - Какое мне дело до твоих родственников?! – он гордо и презрительно выпрямляется, и она робко заглядывает ему в лицо. Он смягчается. – Хорошо – до десяти. Я тебя очень люблю, очень… - Эол… - шепчет она, прижимаясь к нему, и они выходят с территории университета, не замечая того, что за ними пристально наблюдает Тургон.