Теория струн

- Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор… - Манвэ! Что ты несёшь? – шипит Варда, прикасаясь к плечу мужа. Тот гладит её по руке и улыбается: - Вы удивлены, правда? А тем не менее это правда… В белой теплой комнате – традиционное четверговое собрание преподавательского состава: в углу, как всегда, сидит Намо Мандос, ближе к двери – братья Нолдоры( правда, в разных углах – и подчёркнуто не смотрят друг на друга), в центре – группа преподавателей, уютно собравшихся вокруг профессора Вайрэ – у той такой вид, словно она устроилась у камина с вязанием в руках; за столом – профессор Манвэ, откашливающийся, чтобы взять слово. - У нас же санэпидемстанция совсем недавно, в конце августа, была! – подаёт голос профессор Ирмо, и ещё несколько голосов его поддерживают. – Почему опять мы должны принимать кого-то? - Конечно! – опять найдут в кабинете биологии запрещённые минздравом растения! Дружный смех. Все взгляды обращаются к Йаванне, которая тут же багрово краснеет и закрывает лицо шалью. Дрожа, проговаривает: - Если они не могут отличить белокопытник Татеваки от конопли, то я в этом никоим образом не виновата! – хохот возобновляется с новой силой. – Знаете, хоть вы не смейтесь – взрослые люди, как вам не стыдно! - Действительно, прошу порядка, господа, - Варда, ещё улыбаясь, стучит карандашом по столу. – Давайте лучше профессора Манвэ послушаем! - А что – правда санэпидемстанция? – Мелькор врывается вихрем в кабинет, шумно дыша. – Простите за опоздание… Так вот: я свой новый экспериментальный прибор разбирать не стану, и домой его тоже не потащу – пускай хоть университет закрывают… - Постойте-ка, любезный, что вы там сконструировали? - Да вы не волнуйтесь, профессор Манвэ, драконов я не развожу, оно вас не съест, оно безобидное… - Профессор Бауглир! После собрания немедленно идём в ваш кабинет и проверяем ваш аппарат! - Да ну вас, шуток не понимаете… - Знаем мы ваши шутки… - Санэпидемстанция? – это вваливаются Тулкас и Оромэ со стульями в руках – свободных мест в кабинете больше нет. – Рассказывайте подробнее! - А помните, как Феанор…ой, то есть профессор Нолдор эту самую санэпидемстанцию в прошлый раз чуть не убил электрошоком? - Да тихо вы! - Какая санэпидемстанция? Я что-то глуховата стала… - Во-первых, – Манвэ повышает голос, вскакивая с кресла, - если я сказал, что к нам едет ревизор, то это ещё не значит, что это санэпидемстанция! Удивлённое молчание. - Из Санкт-Петербургского университета пришёл ответ наконец-то: помните, мы их приглашали к нам для оценки нашей новой образовательной системы? - Ух ты, у нас тут новая образовательная система, оказывается… - Я тоже как-то не заметил – как двадцать лет учу студентов по одной программе, так и продолжал – а она новая, оказывается… - Тихо! - Да хватит нас затыкать, в самом деле, у нас дискуссия! – оживляется Феанор, до этого что-то чертивший в блокнотике на коленях. – Санэпидемстанция…новая программа...что из этого нам грозит? – простите, я прослушал… - Феанор, к нам просто едет ревизор, не беспокойся и рисуй свои домики дальше… - Мелькор, какие домики? Это уравнения Дрейка! - Замолчите наконец! – Манвэ соскакивает с кресла, хватает массивное пресс-папье. – Хуже студентов, честное слово! Итак, профессор Элронд с кафедры лингвистики любезно ответил нам и обещал приехать со своими студентами и парой аспирантов… - А ничего, что мы им два года назад писали с просьбой приезжать? Всего-то два года прошло… - Профессор Нолдор! Пожалуйста, не язвите! - Поэтому, я говорю, с этой делегацией надо что-то делать… - Отравить? У меня есть отличный газ в кабинете, а у профессора Нолдора есть электрошок – всё к вашим услугам… - Профессор Бауглир, лучше б вы совсем не приходили на совещание! - А что, вы уже придумали, что с ними делать? Без меня? Печально… - Я имел в виду – расселить, предоставить им план посещений занятий – каждый из вас перестройте программу так, чтобы можно было продемонстрировать, чем вы занимаетесь на парах! – особенно это вас, профессор Бауглир, касается… - А ещё для них нужно устроить приветственный концерт! – профессор Несса, лёгкая, как лань, срывается с места и начинает бурно жестикулировать. – Что-нибудь с песнями, танцами… - Отличная идея, коллеги – завтра предупредим студентов… Когда все уже расходятся, Финголфин подходит к Феанору и осторожно трогает того за плечо: - Ты сегодня вечером очень занят? - Нет – а что? - Понимаешь… - Финголфин мнётся, не зная, куда девать руки, - мы с Анайрэ очень бы хотели отпраздновать переезд в этот город… а без тебя как-то неловко… - Да ладно? – Феанор зло и горько усмехается, и видно, как по его щеке ползёт недобрая тень. Холодно и язвительно. – А что, без меня не было неловко после того, как мы с тобой поссорились и отец выставил меня из дому? Из-за тебя, дорогой мой брат! Финголфин сникает, выпрямляя плечи. Всё ещё удерживая руку на плече Феанора, выдыхает: - У меня здесь больше никого нет, кроме тебя и Анайрэ, понимаешь? - А у меня вообще никого не было, когда я сюда приехал – понимаешь ли ты вот это? Мне приходилось царапаться самому, мне приходилось одному сидеть дома каждый вечер, мне приходилось выживать – и я выжил! Ты не знаешь, как я жил в общежитии, где в комнате было трое, не выносящих меня абсолютно – и как каждый вечер я ждал того, что мне снова придётся отвечать ударами на удары? В то самое время, как ты сидел рядом с отцом, я гнул спину над учебниками физики, спрятавшись в аудитории, где нам преподавали квантовую механику так, что хотелось только заткнуть уши и больше не слушать – так это было недоказательно и нудно…Да что говорить – ты был с братом, с отцом и матерью, а моя мать умерла! – Феанор срывается на крик, не обращая внимания на других преподавателей. – Думаешь, это сладко – быть нелюбимым сыном? - Неправда! – Финголфин вонзает ногти в ладони до красных отметин. – Он всегда любил тебя больше всех нас, я знаю… - Почему же тогда прогнал?! - Он прогнал?! – Финголфин поджимает губы. – Да ты вспомни, что было на самом деле! Ты же сам ушёл, не пожелав нас слушать – а знаешь ли ты, как он потом искал тебя по всем вокзалам, по моргам и больницам? Знаешь, как он лежал чуть ли не с сердечным приступом, а мать его выхаживала? Знаешь ли ты, как он, узнав, где ты – а ты соизволил нам об этом сообщить только через полгода! – рвался бросить всё и ехать к тебе? Губы Феанора дрожат. Через силу: - Почему же…почему же не приехал?.. - Потому что ты его недостоин, - отрубает вдруг Финголфин, пронзительно заглядывая брату в глаза. – Ты чуть не убил его, более того – ты чуть не убил всех нас, но мы тебя простили…. И я тоже простил! – а как ты ведёшь себя? Ладно…я молчу: я не хочу с тобой ссориться – ты всё-таки мой брат… Они молча выходят вместе: Феанор трясущимися руками нашаривает в кармане зажигалку, мнёт пачку сигарет, наконец закуривает, утирает слезящиеся глаза. Финголфин молчит, но губы его сжимаются всё сильнее и сильнее. Со стороны они кажутся совершенно похожими: одинаковые лица искажены одним и тем же чувством – невыразимой мукой и сожалением о прошлом, смешанным с ненавистью и любовью. Наконец Финголфин с усилием поворачивается к Феанору и выдыхает: - Так ты к нам придёшь? Анайрэ очень ждёт, она даже перец фаршированный приготовила – твой любимый… - Когда? - Сейчас! - Ты далеко живёшь? - Нет: две остановки на автобусе и пять минут до дома… Дверь им открывает Анайрэ – она в цветастом оранжевом фартуке, от неё пахнет выпечкой и особым запахом дома – Феанор вспоминает, что такой запах был у них дома, и ему неудержимо хочется заплакать. Они оставляют обувь и куртки в прихожей, проходят на кухню: там уже накрыт стол – в центре стоит медовый пирог – фирменное блюдо Анайрэ – тарелки блестят белизной. - Феанор! Как мы давно не виделись! – Анайрэ слегка смущённо улыбается, и Феанор улыбается в ответ: он помнит эту прежде тоненькую, а теперь несколько располневшую женщину ещё девушкой Финголфина в школьные годы – как же давно они были! – Как дела? Ты ещё не женат? Феанор вспоминает о Галадриэли и по его лицу пробегает теплая улыбка. Дружелюбно: - Нет пока…но, может быть, скоро… Пока я женат на науке, Анайрэ, и разводиться с ней не намерен… - Финголфин тоже женат на науке, кажется, - подхватывает шутку Анайрэ, накладывая на тарелкт фаршированный перец и соус к нему. – Не этим ли объясняется его странное поведение? - Какое странное поведение, Анайрэ? Мне-то казалось, что я образец адекватности… - Смотря с чем сравнивать, - она смотрит на Феанора, и он смеётся. – Хотя, пожалуй, мне не на что жаловаться… - Очень вкусно, Анайрэ! - Я старалась! - Феанор, у тебя телефон звонит… или мне кажется? Феанор прожёвывает последний кусок, выскакивает из-за стола и бежит в коридор; выуживая из кармана куртки телефон, нажимает на кнопку и прикладывает его к уху: - Галадриэль? - Ты где? – голос Галадриэли звучит взволнованно, и Феанору становится тепло от того, что о нём кто-то беспокоится. Прижимает трубку к уху крепче. – Я уже четвертый раз звоню – с тобой всё в порядке? - С каких пор ты стала параноиком? - Просто в общаге чёрт знает что творится, - Галадриэль смеётся. – Кто-то пустил слух о том, что к нам едет ревизор… - …да не ревизор, а санэпидемстанция…тьфу, то есть делегация из питерского университета… - …я это и имела в виду – так вот, все бегают как ненормальные, обсуждают, кто приедет, словно это самое главное в жизни… - Подожди, а что самое главное в жизни? - Теория струн, конечно, - без запинки отвечает Галадриэль. И тут же объясняет. – Просто теория струн – это сама жизнь, а жизнь – это любовь. А любовь – это ты… - и тут же, обрывая разговор. – Я рада, что с тобой всё в порядке… До свидания! - До свидания, - говорит Феанор уже замолчавшему телефону, заталкивает его назад в карман и возвращается к Финголфину и Анайрэ.